Для пророков времён Первого Храма жертвенное служение, как таковое, представляло собой непозволительную материализацию, профанацию и упрощение возвышенных отношений между человеком и Творцом. Главный пафос их направлен на отмену жертвенного служения, на переход от служения у жертвенника к служению в сердце.
Недельный раздел Эмор
Михаил Ривкин
И сказал Г-сподь Моше, говоря: Говори с Аароном и сынами его, и со всеми сынами Исраэйлевыми и скажи им: всякий из дома Исраэйлева и из пришельцев в Исраэйле, приносящий жертву свою по каким-либо обетам своим или в дар, которые приносят они Г-споду во всесожжение Ради благоволения к вам, (то да будет это) без порока, мужского пола, из крупного скота, из овец или из коз. Ничего, на чем есть порок, не приносите, ибо этим не удостоитесь благоволения. И если кто приносит мирную жертву Г-споду, исполняя обет, или в дар, из крупного скота или из мелкого: без порока будет она принята с благоволением; никакого порока не должно быть на ней. Слепой, или увечной, или с надрезом, или мозолистой, или коростовой, или паршивой, таких не приносите Г-споду, и в огнепалимую жертву не давайте их на жертвенник Г-споду. А быка или агнца с чрезмерно длинным или коротким членом можешь назначать в доброхотный дар, а по обету, то не может он быть благоугоден. А с ятрами измятыми, раздавленными, оторванными или отрезанными не приносите Г-споду, и в земле вашей не делайте сего; И от руки чужеземца не приносите в хлеб Б-гу вашему из всех таких, ибо повреждение на них, порок на них; не могут они быть приняты в благоволение к вам. (Ваикра 22:17-25)
Мы не раз встречаем у пророков Израиля суровое осуждение сомнительной практики принесения в жертву увечных или неполноценных животных:
Подаете на жертвенник Мой хлеб оскверненный и говорите: “Чем мы осквернили Тебя?” Тем, что говорите: “Стол Г-сподень — презрен он”. И когда приносите для жертвы слепое — не скверно ли (это) ? И когда приносите хромое и больное — не скверно? /…/ А вы оскверняете Его, думая: стол Г-спода — осквернен он, и плод, (что на) нем — пища презренная. (Малахи 1:7,8,9,12)
Разумеется, никому из коэнов не приходило в голову произнести такие жуткие и страшные слова: Стол Всевышнего — презрен! Однако своими непотребными действиями они, фактически, выражали это же презрение, недостаточное уважение к Жертвеннику, и если слова могли услышать только те, кто стоит рядом, то непотребную жертву видели своими глазами десятки тысяч людей в Иерусалимском Храме. Весьма характерно, что мы слышим эту инвективу именно из уст Малахи, одного из самых поздних пророков. Судя по содержанию других глав, Малахи был, современником Нехемии, возможно, вдохновителем знаменитого запрета Нехемии на смешанные браки (Нехемия 13:23-29).
Пророки времён Первого Храма не высказывались по поводу принесения в жертву увечных животных, поскольку для них жертвенное служение, как таковое, представляло собой непозволительную материализацию, профанацию и упрощение возвышенных отношений между человеком и его Творцом. Главный пафос их направлен на отмену жертвенного служения как такового, на сублимацию и облагораживание самого понятия служение Всевышнему, на переход от служения у жертвенника к служению в сердце. Однако во времена Второго Храма отношение пророков к жертвенному служению стало куда более терпимым. Горячие осуждения в адрес коэнов и их служения уступили место почтительному отношению к верхушке храмовых служителей, наиболее богатым и влиятельным иерусалимским коэнам. Пророки и коэны стали двумя неразрывно связанными частями храмового истеблишмента.
Изначально, жертвоприношения были непосредственным проявлением искреннего и живого религиозного чувства, и потому никому не пришло бы в голову приносить в жертву хромых, слепых или больных животных, для жертвы отбирали самых лучших, безпорочных особей. В эпоху Второго Храма принесение жертвы превратилось из естественного религиозного устремления в строгий официальный институт. Пророки Второго Храма, в отличие от своих старших собратьев, постоянно говорили народу что «Стол Всевышнего» и «хлеб Всевышнего» это важнейшие основы религиозной жизни. То, что было спонтанным чувством, превратилось в обязательное обложение. Но психология простого крестьянина не изменилась. Если раньше он служил Создателю из искренней любви, то теперь стал относиться к нему как к требовательному и строгому властелину, грозящему всяческими карами за ослушание. И тут ему пришла на помощь та, свойственная простым сельским жителям хитреца, которая всегда выручала его в отношениях и с соседями, и с сильными мира сего. В тяжёлую годину он, по-прежнему, обращался с мольбами к Творцу и просил у него помощи. И именно в силу своей простой крестьянской психологии он понимал, что помощь эта задаром не даётся, и потому сулил жертвоприношения по обету. Но когда наставало время исполнять обет (как правило во дни трёх главных храмовых праздников) он отбирал из своего стада именно тех животных, польза от которых в хозяйстве не велика. Такой подход, в глазах современных ему пророков, и был осквернением «стола Г-сподня».
Реакцией на такие крестьянские хитрости и стали законы о негодных жертвенных животных, установленные в начале эпохи Второго Храма. К этому же времени относятся неустанные призывы строго соблюдать Шаббат и запреты на смешанные браки. Все эти три повторяющихся предупреждения о запретах, при том что относятся они к различным сферам жизни, имеют между собой нечто общее. То, что раньше все сыны Израиля охотно исполняли сами, по зову сердца, в период Второго Храма нужно было закрепить законодательно. Более того, и эти законодательные запреты носили, зачастую, скорее декларативный характер. Так, соблюдение Шаббата и браки оставались в сфере частной жизни каждого человека, которую практически невозможно контролировать в централизованном порядке. Жертвоприношения, напротив, относились к публичной сфере. Вступлением к этому закону, словами «говори с Аароном и сынами» подчёркивается, что практическое соблюдение запрета на принесение в жертву отбракованных животных целиком возложено именно на коэнов. Именно им принадлежала прерогатива принять жертвенное животное либо отвергнуть его, и оспорить их решение было невозможно. Но и в этом случае, судя по словам пророка Малахи, некие отступления от закона на практике имели место. Не совсем понятно, к кому же именно эти слова обращены: к тем простым людям, которые приносят в Храм животное с пороком, к тем коэнам, которые такое животное возносят на жертвенник, или к тем и другим? Есть некое общее правило: чем чаще повторяются инвективы против того или иного нарушения, тем больше оснований полагать, что нарушение это практиковалось во времена того, кто его осуждал. В самом деле, тому коэну, кто приносил в жертву животное, было, в общем, безразлично, слепое оно или хромое. На пищевую ценность продукта это мало влияет. А потому у хозяина животного всегда оставалась возможность как-то «договориться» с коэном.
Малахи упоминает три самых частых порока у домашнего скота: слепоту, хромоту, и «болезнь» в общей форме. Автор источника Р, живший поколение спустя после Малахи, приводит уже целый длинный список таких пороков, в том числе и те, которые можно заметить только при внимательном осмотре. При этом некоторые, незначительные, пороки не исключали принесения животного в добровольный дар, но браковали его, как жертву по обету. Очевидно, автор Р хорошо понимал, что излишняя строгость в отборе добровольных даров вообще сведёт на нет этот вид жертвоприношений. Если коэн забракует добровольный дар в жертву, хозяин просто развернётся и пойдёт домой. Если коэн забракует жертву по обету, хозяину придётся искать ей замену.
Так или иначе, эти достаточно специализированные ритуальные запреты помогают нам сегодня лучше понять ту общую атмосферу, которая отличала жертвенный культ эпохи Второго Храма от более ранних времён.
