Татьяна Хохрина: Выбор

Loading

Они познакомились на университетском вечере, куда Иру, второкурсницу Бауманского. затащила одноклассница. Она училась вместе со Стасом на факультете восточных языков, и они ужасно смешно переговаривались по-китайски. Одноклассницу после того вечера Ира больше не видела, а со Стасом вот уже третий год…

Выбор

Рассказы из книги «Дом общей свободы», издательство «Арт Волхонка», 2020

Татьяна Хохрина

ВЫБОР

— Ты занята сейчас? Что делаешь? А можешь свалить? Ничего не случилось, просто встретиться. Правда, ничего не случилось. Да всё равно, можно в кино, например. Или посидеть где-нибудь. Короче, через полчаса у метро Сокольники.

Вот всегда так! Сто дел запланирую, а позвонит Стас — и я уже не помню, чем собиралась заняться, главное — все отбросить и спешить ему навстречу. И ведь что удивительно — ни романа между нами, ни — ах!— неразделенной любви. И в постную дружбу молодых и свободных мужчины и женщины как-то верится с трудом. Но есть какое-то такое сумасшедшее взаимопонимание, такое родство душ, что поневоле поверишь в индийскую байду про разлученных близнецов. Нет, действительно, скажите честно — часто у вас бывало, да и бывало ли вообще, чтобы вы шли рядом с в общем-то чужим человеком, а на весь мир вокруг реагировали одинаково. Вот, например, идет вам навстречу тетка косая, а вы обо, даже не переглядываясь, засмеялись, а один вслух произнес одновременно возникшую общую мысль: «Она только косая, как Таль, или еще так же в шахматы играет?». И так во всем. Иногда такое ощущение, что можно вообще не разговаривать или сразу начинать с середины разговора, настолько обоим очевидно, о чем могла быть речь. И это такое счастье, что за него легко отдаешь пустые романы, семейные праздники и деловые встречи.

Ира быстро позвонила и отменила все, что должно было состояться наступающим вечером, сменила шпильки на мокасины и понеслась навстречу закадычному дружку.

Они познакомились на университетском вечере, куда Иру, второкурсницу Бауманского. затащила одноклассница. Она училась вместе со Стасом на факультете восточных языков, и они ужасно смешно переговаривались по-китайски. Одноклассницу после того вечера Ира больше не видела, а со Стасом вот уже третий год, можно сказать, не разлучается. При этом и он успел пережить пару-тройку романов разной глубины погружения, и она без конца крутила голову не избалованным женским обществом бауманцам и даже подумывала, не выйти ли замуж за своего совсем еще молодого преподавателя начерталки, но в самые ответственные моменты их любовных приключений почему-то возникала необходимость все отложить и, как сегодня, бежать навстречу друг другу, чтоб отвести душу.

— Привет! Куда? В Домжур? Ты хоть бы предупредил! Я думала, гулять в Сокольники пойдем, каблуки сняла. Вид хоть приличный, не опозорю тебя-то? А что за праздник? Ты ограбил директора водокачки? Что-то ты, Герасим, не договариваешь… Нет, правда? И вообще я в девять должна быть на Тургеневской, я Лёвке честное слово дала. Ничего смешного! Да, влюблен, а что, в меня влюбиться нельзя? Может, и я. Сама еще точно не знаю. Ладно, не лезь мне в кишки, лучше объясни, что у тебя происходит. Ты какой-то не как всегда.

В Домжуре было довольно людно, но, как выяснилось, Стас заказал кабинет заранее и они уселись одни в малюсенькой, но уютной комнатке.

— Ир, тут такое дело… Короче, я уезжаю. Да нет, не на практику в Китай. Я совсем уезжаю, как говорится — с концами. Ну как-как… Как все, кто отваливает. Формально — через воссоединение семьи. Я ж вроде говорил тебе, что у отца сестра в Канаде уже сто лет. Она одна, кроме нас родни нет. Вот я с ней и воссоединяюсь. Да я ее в глаза никогда не видел! И я ей нужен ровно так же. Но это единственный способ, ну что ты, не понимаешь что ли?! В общем все это решено, и я уже разрешение получил. Ну не злись, что только сейчас сказал! Что было говорить, когда неясно было, как это разрешится. Да не скрывал я ничего! И не боялся! Уж тебя — точно! Просто чего трепаться, если больше вероятности было, что откажут. Я вообще трясся, что вместо разрешения в армию загребут и прямиком — в Афган. Первый раз перекрестился, что военная кафедра была. Академку взял. Не хотелось разборок этих тошнотворных и комсомольских собраний на тему моего предательства. Теперь, слава Богу, это позади. Но к тебе у меня есть серьезный разговор. Только руками не маши. Ты не хочешь уехать со мной? Ну в каком качестве?! Жены, конечно. Ир, не разводи эти сладкие слюни. Любовь… Не такое, между прочим, простое и примитивное понятие. Вот я, например, тебе доверяю, тебя понимаю и тебя чувствую больше, чем кого-нибудь другого. И это мне в сто раз важнее того, что я испытываю, кувыркаясь с Машкой или Дашкой. А как это называется — любовь там или еще как-то, меня не очень занимает. И я уверен, что ты ко мне относишься так же. Так, может, стоит и дальше держаться друг друга? Вдвоем, глядишь, не пропадем!

Ира была совершенно оглоушена. Казалось бы, сколько уже раз она прощалась и провожала в ту сторону и своих, и родительских приятелей, но вот к такой ситуации со Стасом не готова была совершенно. И не очень понимала, что ему ответить. Тыщу раз она признавалась себе, что ужасно боялась эту дружбу потерять или разрушить, что Стас стал ей не просто родным человеком, а частью ее самой. Но в тот же момент она совершенно ясно понимала, что ждет совершенно других отношений с мужчиной, которого хочет видеть своим мужем. Да и что бы Стас не говорил и как бы над ней не смеялся, но ей всего двадцать лет, она мечтает о любви, о необыкновенных словах и поступках, о сумасшествии и признаниях, а не о рациональном, принятом с холодным носом решении. И потом за ней была ее семья. Она понимала, чем ее выбор грозит родителям, брату и никогда не стала бы ставить их под удар из-за себя.

— Не обижайся, Стас. И не навьючивай на себя лишний груз. Я уверена, что все у тебя там будет прекрасно. И, может, настанут все-таки времена, когда мы запросто сможем ездить друг к другу в гости. И, возможно, я останусь старой девой, и толстой седой теткой буду пересматривать наши фотографии и рыдать, что так глупо отказалась от своего счастья. Но сегодня я говорю — нет. Не смогу. И сама, и из-за моих. Да и тебе это не надо, правда! Буду лишней обузой…

Они еще немного поговорили. Условились узнавать друг о друге через его родителей и простились.

Сколько раз Ира искала в толпе знакомую фигуру, вздрагивала, увидев такую же куртку, замирала, проезжая места их частых встреч. Сколько раз она мечтала рассказать ему все, что происходит в ее жизни, или просто молча посидеть рядом. Через его родителей они сумели обменяться всего двумя письмами, потом скоропостижно умер его отец, мама переехала куда-то и связь оборвалась. Ира вышла замуж, родила двойняшек и очень дорожила своей семьей. Но часто не ссорясь, а просто разговаривая с мужем, тосковала о том полном единодушии и абсолютном совпадении, которое было только со Стасом и больше ни с кем никогда.

На двадцатипятилетии окончания школы она встретила ту свою одноклассницу, которая училась вместе со Стасом.

— Ирка, ты помнишь, со мной учился Стас Рудаков? Вы еще по-моему общались какое-то время? Точно, то ли роман у вас был, то ли компания общая, но я помню, что вы приятельствовали. А ты знаешь, что он приезжал в этом году, на двадцатилетие окончания универа? Неужели вы не повидались? Ну, наверное, не нашел тебя… Но он мне телефон оставил. Канадский. Хочешь — можешь связаться, я тебе дам. Ты же мотаешься заграницу, может, увидитесь где…

Ира сидела около телефона уже полчаса, не решаясь набрать номер и придумывая, как начнет разговор. Она представляла себе то, как он изумленно вскрикнет, то как от неожиданности онемеет. Наконец, собралась духом и позвонила. И сразу узнала его голос. И от неожиданности забыла те оригинальные заготовки, с которых собиралась начать разговор. Она не нашла ничего более остроумного, чем сказать:

— Здравствуй, Стас! Это Ира Арсеньева…

— Ира Арсеньева? А кто это?..

Она ожидала все, что угодно, только не это. Растерянно продолжила:

— Ира Арсеньева. Из Сокольников. Мы очень дружили в студенческие годы…

— Ох, барышня! С кем я только не дружил в студенческие годы! Никакая память такого количества не удержит! Вы что конкретно от меня хотите?..

Ира положила трубку. Впервые за все эти годы она заплакала по этой потере, как не плакала ни когда он уехал, ни когда прервалась переписка, ни когда нуждалась в его понимании. Она плакала не о нем. Ей казалось, что это неузнавание — доказательство ничтожности ее жизни, сохранившей как особую ценность в памяти то, что для другого оказалось давно забытой ерундой.

— Неужели за двадцать пять лет, — рыдала Ира, — В моей жизни не произошло ничего более значительного, чем расставание с приятелем, которое я так и не забыла?! Неужели только для меня он был незаменимым, родным человеком, а я для него — всего лишь одной из случайных знакомых…

Потом она устала плакать, умыла лицо, подмигнула сама себе в зеркале и подумала: «Значит, правильно я тогда все решила! А я-то, дура, полжизни сомневалась…»

ДРУГОЕ ВОСПИТАНИЕ

— Сергей? Сережа, Хрусталев, ты?! О, Господи, не прошло и сорока лет… Ну, давай, давай, отгони склероз и вспомни! Что вспомни? 369 школу в Зельевом переулке., стадион Локомотив, Республиканскую библиотеку на Преображенке… Аааа, вижу смутное пробуждение сознания… Ну, ну, мобилизуй остаток сил и памяти. Так, первая попытка…

— Ира? Ира Кравченко? Да? Узнал! Узнал! Не безнадежен еще, зря ты меня в склерозе подозреваешь! Мы еще ого-го! Нам только дай! «Что дай, что дай» — хулиганка! Развернуться дай! Как ты узнала-то меня? Да ладно, «не изменился»… Почти за сорок лет-то? Я ж не идиот, чтоб этому поверить! И я вон облысел, мозоль трудовой на пузе нарастил, очки… Сам бы себя не сразу узнал… Ну и ты, мать, откровенно говоря, не помолодела… Где коса твоя метровая? И талия? В шубу твою тех Ир Кравченко штуки три вошло бы! Только без обид! Ты же знаешь, я на комплименты никогда силен не был. Зато не врал! Это вы, гуманитарии, горазды елей в уши-то лить, а мы, финансисты, любим точность! Но я тебе любой рад, хорошо, что ты мимо не прошла. Когда еще увиделись бы?! Вот так жизнь пролетает, а в глаза заглянуть и душу излить старым друзьям и не успеваем. Ты спешишь? Свободна? И у меня часок есть. Пойдем, здесь на втором этаже кофейня, присядем, хоть поболтаем раз в сорок лет…

— Ты вообще как здесь оказалась-то, ты ж там на Преображенке и жила? Ну да, что это я, за сорок-то лет… Ну и где теперь? На Ленинском? Не шумно? Нет, мы за город переехали. все-таки воздух, природа, утром птицы будят, а не трамвайный звон… Ты работаешь еще? По специальности? Ты ж юрфак оканчивала, если не ошибаюсь? Ну и чего: судья, прокурор? Да я смеюсь, я ж тебя помню, какой из тебя прокурор?! в юридической фирме? Частной? Какие дела ведете? Ты не забудь визиточку мне дать и телефончик. Мало ли что… У нас, конечно, свои юристы есть, но и лишние не помешают! А наши говорили, что ты за границей работала где-то… Дааа? Ничего себе? Ну ты молоток! В нашем поколении не все в перестройку на ногах устояли, а ты пучком! Извини, замужем? Да ты что, столько не живут! Это как ты тогда на третьем курсе выскочила, так и до сих пор с ним? Герои! Нет, ну мы тоже с Лизой, с подругой твоей… Немного от вас отстали. Но это мы динозавры, сейчас таких не водится! А дети есть? Одна дочь? Ой, как я тебя понимаю! Одна дочь трех сыновей стоит по потере родительской крови, по себе знаю… Сколько ей? Аааа, ты поздно родила-то как! Радуйся, у вас еще все впереди. А мы-то сразу, через два месяца после ЗАГСа. Нашей 35. И сплошная головная боль.

— Кстати, раз уж заговорили… Обрисую тебе ситуацию в общих чертах, может, посоветуешь что, идейку какую подбросишь. Короче, одиннадцать лет как наша Маринка замужем. Внуку десять, внучке четыре. Ну ты понимаешь, мы для Маринки на уши встали, тесть все связи мобилизовал. Школу при МГУ закончила, в МГИМО ее определили, на экономический — все-таки и моя сфера, и тестя. Лиза-то тоже, если помнишь, вместе со мной МГИМО оканчивала, сначала в Госснабе работала, а после 91-го — в консалтинге. Но когда внук родился, сразу ушла, чтоб Маринке помочь, так около нее и застряла. А я в банковской системе давно, я — в порядке, но не обо мне речь…

Так вот, Маринка училась, отличница, то-сё, горя не знали. А потом с подружкой отдыхать полетела в Таиланд на две недели. И козла этого из Туапсе встретила. Нет, как тебе нравится, в Туапсе ему моря не хватало, надо было десять часов в Тай лететь, чтоб там мою дочь встретить и жизнь ей изгадить! Познакомилась, сейчас же все по-быстрому и не сильно стесняясь, так что возвратились прямо к нам сразу жить. Он-то, принц хренов, с голой жопой, одна голда на шее, как у бандюка. Как Маринка забеременела, деваться некуда — поженили их, квартиру купили. Прописали его, в институт воткнули — у него из Туапсе какая-то подтирка была местная, сумели сразу на третий курс. Сама понимаешь, не просто это было. В Лукойл его пристроили. И он, стервец, там прижился, попер… Баба начальница, тоже, небось, слюни пустила… В общем не жизнь у него, а мечта. Маринка, как овца, в глаза ему заглядывает, Лизка с внуками сидит, тесть с тещей ни дня в тягость не были, зато дачу оставили на Новой Риге и квартиру 150 метров в Царском Селе. Три раза в году в Испании отдыхают, у меня домик там, а зимой — в Швейцарии на лыжах катаются. Он еще в Тай успевал и в Туапсе по старой памяти. И чего ему, суке, не хватало?! Так выяснилось, что он еще два года назад из Туапсе прошмандовку какую-то привез, в той, первой квартире поселил, а Маринке врал, что сдаёт, а сейчас баба эта вот-вот родит. И он объявил, что уходит. Так Маринку караулить приходится, чтоб таблеток не нажралась или из окна не сиганула, ты представляешь?? И, главное, за одиннадцать лет притерлись, доверяли, как своему, почти все оформлено на него, т.е. он еще Маринку и разденет!

— Вот скажи мне, что за мужики нынче пошли? Ну как так можно? Ответственность же должна какая-то быть! За семью, за детей, и за жену тоже! А эти — только гребут на себя, а стыда вообще нет! Всех используют только, морды бесстыжие! Все-таки наше поколение совсем по-другому воспитано. И родителей наших. А нынешние совсем бессовестные! Вот мы девочку хорошую, порядочную вырастили, а надо было стерву и хапугу, может, такая бы скорее свои интересы отстояла. А теперь не знаю, что будет… Маринка отпуск взяла и две недели, как он ушел, лежит лицом в стену. Лизка переехала к ней, боится оставить, Не представляю, как вылезать из всего этого… Слушай, а можно я бумажки прихвачу и к тебе в контору подъеду на днях, покумекаем, что сделать можно, а? А то сейчас это просто трепотня, мы ж не решим ничего, да и ты документов не видела. И идти мне пора. Вон, моя пришла, ищет уже меня…

Ира оглянулась на вход в кафетерий, ища глазами подругу детства Лизу. Но в дверях стояла недовольная стильная, модельного вида девица лет 25-ти. И Сергей, виновато улыбаясь, спешил к ней.

Print Friendly, PDF & Email

Один комментарий к “Татьяна Хохрина: Выбор

  1. Необходимое пособие по женской психологии, развивает объективный взгляд.

Добавить комментарий для Иосиф Гальперин Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.