Геннадий Горелик
Ушел Борис Михалыч Болотовский
Светлый человек и добрый ангел для многих. В его комнатенке в Теоротделе ФИАНа, за кружкой чая, тут-же-приготовленного с помощью кипятильника, началось мое приобщение к школе Тамма-Мандельштама. Анекдоты и забавно-поучительные истории, рассказанные абсолютно серьезным тоном с детским простодушием в глазах, вносили мир и благоволение в мою душу беспризорного физика-теоретика и — по совместительству — начинающего историка-биографа науки.
Помимо общего улучшения настроения при всякой встрече с Б. М., он выручал меня и по-крупному.
На защиту моей диссертации в Институте истории естествознания и техники АН СССР 14 июня 1979 года неожиданно явился третий — самопальный — оппонент с выразительной фамилией «Сердюков» и принес с собой отзыв. Такое бывало редко, но правилами разрешалось. Суть многостраничного отзыва сводилась к тому, что:
«философские воззрения и морально-патриотические качества тов. Горелика Г.Е. страдают существенными изъянами».
Слушать было смешно, но не очень. Не ясно было, к каким страданиям мои изъяны приведут. Но всё оказалось к лучшему в этом лучшем из миров. В защиту меня и моей диссертации стали выступать маститые историки науки. Вряд ли я услышал бы столько комплиментов без подначки тов. Сердюкова. Думаю все же, что особый вес для ВАКа имело краткое выступление физика Болотовского:
«Геннадий Ефимович свою работу докладывал в ФИАНе на семинаре, которым руководит В.А. Гинзбург, и у всех нас осталось впечатление о нем как об очень серьезном исследователе. Так что в том, что касается существа дела, у меня лично нет никаких сомнений в полной компетентности диссертанта».
В результате я благополучно «остепенился».
Десять лет спустя Б.М. пришел на выручку, когда я неожиданно лишился ответственного редактора книги о Матвее Бронштейне (подготовленной вместе с В.Я. Френкелем). Этот импозантный академик был когда-то одним из последних аспирантов моего героя, казненного в ленинградской тюрьме в 18 февраля 1938 года. Прожив на свете всего тридцать лет, М. Бронштейн успел войти в историю фундаментальной физики и написать три научно-приключенческие повести о науке для любознательных читателей любого возраста.
Когда я впервые позвонил академику, рассказал о подготовленной рукописи и попросил взять на себя роль ответственного редактора, он с энтузиазмом согласился, сказав, что готов подписать все нужные бумаги, не глядя. Но мне хотелось, чтобы он прочитал рукопись и, быть может, поделился бы своими воспоминаниями. Принес ему папку. А когда в назначенный срок пришел, услышал весьма категоричное: «Вы тут цитируете Демьяна Бедного. Уберите этого мерзавца!».
В рукописи я действительно процитировал стих пролетарского поэта, опубликованный в 1928 году в газете «Правда» и устами буржуя негодующий:
СССР зовут страной убийц и хамов
Недаром. Вот пример — советский парень Гамов.
Так придворный советский пиит воспел научную сенсацию — первую статью по ядерной теорфизике, опубликованную на Западе командированным туда Гамовым. Убрать такую примету времени в истории науки…?
Квартиру академика я покинул в полном недоумении.
А при встрече с БорисМихалычем поделился с ним этой странной историей. Он тоже не мог отгадать, какая шлея попала под хвост академику. И предложил взять на себя роль ответственного редактора. Ура!..
Дорогой БорисМихалыч, спасибо Вам за тепло, которое Вы излучали по законам абсолютно светлого духа. Буду утешаться тем, что недавнюю статью «Наука и нравственность в школе Л.И. Мандельштама и в школе им. К. Маркса» (Семь Искусств 2020, №6, №7) завершил Вашими словами, и тем, что соучаствовал с Вами в совсем недавнем хорошем фильме «Дело Сахарова»…
От редакции: читайте также: «Владимир Тихомиров: Памяти Б.М. Болотовского»
