Он заметил, что всё ещё продолжает держать в другой руке трубку только, когда услыхал исступлённый гудок, а потом с остервенением швырнул трубку на рычаг и погладил свёрток рукой. Это, конечно же, была обещанная книга Нострадамуса: Кэт тоже увлекалась всякой ведьмовщиной, чертовщиной…

Цепная реакция

Лиля Хайлис

Памяти моего друга, Тома Марковского. Он был прекрасным человеком, а ещё — очень красивым, гениальным и преуспевал в карьере. Он ушёл из жизни через 3 дня после того, как отметил свой 25-й день рождения.

О шит! — Сказала Кэт и нахально уставилась на Джо зeлёными кошачьими глаза…

Не пойдёт. Было бы, пожалуй, и недурное начало для короткого рассказа, да ведь штамп… К тому же, зачем дерьмо английское, когда в русском своего хватает… Ну, да, герои — американцы, но они же в переводе… Как всё-таки удаётся этой речи выражать многообразие мыслей и эмоций скупыми на мягкие, щедрыми на шипящие односложными словами… Как всё-таки сложно выразить своё отношение к Сан Франциско… Волшебный город, из которого хочется бежать без оглядки… Какой чёрт опять подсунул штамп! Нет, нелегко быть автором, когда всё, кажется, давно придумано, записано и ничего нового в голову не идёт.

А герои живут себе, двигаются, разговаривают, обжигаются…

Наливая кофе, Кэт наклонила голову. Поток волос, раздвоившись, устремился вниз и с обеих сторон закрыл лицо.

— Занавес, — подумал Джо. — Антракт.

Кэт продолжала стоять в такой позе, которая вызывала у наблюдателя немедленное строенное желание глубоко вздохнуть, с хрустом потянуться, расправить плечи…

— Кокетничает, — без особой радости отметил он. — Конечно, заметила, что я подхожу… А окликну — изобразит удивление…

Джо с раздражением взглянул на каштановую химеру и вдруг обнаружил крошечное колечко волос, прилипшее к изгибу обнажившейся шеи.

Этот круглый теневой штришок не вязался с прямыми резкими линиями Кэт и трогательно расстраивал гармонию делового рабочего утра. Джо внезапно успокоился, даже как-то обмяк.

Молодая женщина, наконец, подняла голову и тут же выругалась, обжёгшись вырвавшейся из нужного направления струйкой кофе.

— Не столько больно, сколько обидно, — жаловалась потом Кэт, смазывая палец кремом от ожога, в минуту добытым Джо. — И всё у меня так… Всегда… Обидно.

— Сейчас пройдёт, — пообещал Джо. — Хороший крем очень.

— Забудь о боли, — насмешливо пропела Кэт, передразнивая теле-рекламу. — «Спаситель» с тобой. — Нервно крутанула стаканчик. — Знаешь, моё повышение снова накрылось.

— Опять обожжешься, — заметил Джо. — И на этот раз больно.

— Как ты думаешь, почему меня не повышают?

— Брось, — лениво протянул он. — Не сегодня, так завтра. Стоит ли волноваться из-за лишнего полтинника…

— Изящные красные «Порше», — отчеканила Кэт. — Нарядные элегантные новые «Порше»!

— Причём тут моё авто. — Джо глотнул, подумал и добавил:

— И почему во множественном числе? Предлагал же я тебе место в моей группе…

— Да, а потом они будут говорить, что ты меня повышаешь, потому что я с тобой сплю. — Взгляд Кэт влюблённым уже не казался. Скорее, там было написано обычное женское любопытство. — И доказывай потом всему этажу… — Её рот искривила нервная гримаса. — Действительно бы, так пусть говорят, но… — Кэт запнулась и замолчала.

— Намёки кончились, пошли упрёки, — подумал Джо и поперхнулся глотком успевшего остыть кофе. Злоба и раздражение мгновенно вернулись, с головной болью впридачу.

— Брось, — вслух сказал он. — И подумай о том, что в моём возрасте есть люди, которые гоняют на «Ройсах»… А в твоём ещё кто-то вынужден грабить банки… — Джо шумно отхлебнул из своего стаканчика. — Или заниматься любовью, деньги вперёд.

— В моём преклонном возрасте, — подчеркнула Кэт. — В твоём юном возрасте. — Она закурила сигарету, мстительно усмехнулась. — Что ж, банки вполне заслуживают того, чтобы их грабили. — Кэт усмехнулась снова:

— А мужчины — чтобы хватать эйдз от продажных…

— Плевать я хотел на эйдз! — запальчиво перебил Джо. — И не докуривай до основания: там больше всего никотина.

— Плевать я хотела на никотин, — сказала Кэт. — Хоть бы схватить этот чёртов эйдз и помереть к чёртовой матери!

Во время обеденного перерыва двадцатипятилетний руководитель группы финансов Джо Торней принимал поздравления в ресторане «Робинзон». Гвоздь программы — традиционное «Happy birthday» — был торжественно преподнесён под занавес. Когда Маи-таи и Пина-Колады были высосаны до последней льдинки, а отбивные обсосаны до последней косточки, к столу медленно приблизились три официанта. Средний держал на вытянутых руках блюдце с изящно оформленным шоколадным пирожным, в центре которого горела махонькая желтая свечка.

Официанты — юный китаец, крохотная хрупкая филлипинка и густобровый итальянец, — старательно тянули, каждый с присущим своему племени акцентом: «С днём рожденья, Джо Торней…».

Виновник Торжества смутился, покраснел, дунул, тут же вспомнил, что забыл загадать желание, но огонёк потрепетав погас.

— Кэт непременно усмотрела бы в этом какую-то символику, — подумал Джо. Он чувствовал себя скверно. Утром Кэт успела испортить ему настроение на целый день, да ещё и ляпнула-таки напоследок на новую рубашку остывшей кофейной жижей, растяпа… С днём рождения не поздравила. И в ресторан не явилась… Скорее всего, просто забыла… Повышай вот таких… С памятью, в которой ничего не задерживается, и с такими же руками, из которых всё валится…

Джо машинально взглянул на свою белую холёную ладонь. Удлинённые, с крупными чистыми ногтями, одних этих пальцев достаточно, чтобы свести с ума любую женщину. Он вздохнул и кто-то не преминул пошутить по поводу вздохов из-за предстоявшей старости. А когда, наконец, празднество закончилось, и группа финансов вернулась на работу, Джо звякнул домой.

— Как дела, бэйб, — нежно выдохнула трубка.

— Устал, — коротко пожаловался Джо.

— Тебя ждёт праздничный сюрприз, — пропела трубка. — Я надеюсь, тебе понравится.

— Спасибо. Уже нравится. — Джо потянулся к столу за сигаретой. И тут только заметил на кресле для посетителей со вкусом упакованный свёрток. Джо дотронулся до мерцавшей серым обёртки. Он заметил, что всё ещё продолжает держать в другой руке трубку только, когда услыхал исступлённый гудок, а потом с остервенением швырнул трубку на рычаг и погладил свёрток рукой. Это, конечно же, была обещанная книга Нострадамуса: Кэт тоже увлекалась всякой ведьмовщиной, чертовщиной, гаданиями, предсказаниями и прочими магическими штучками-дрючками. Джо закурил и набрал рабочий номер приятельницы.

Они пошли на обед через день, после работы. Джо выбрал «Старый Запад», где дринки разносили полуодетые девицы и можно было посидеть в освещённом одними свечами отдельном кабинете.

Разговор начался с обмена официальными любезностями.

— Мне очень приятно проводить с тобой время, Кэт.

— Мне очень приятно это слышать Джо.

На самом деле, у неё упало сердце. Предисловие, а главное, — его тон, — Кэт предполагала бы другое развитие сюжета.

— Я должен поговорить с тобой.

Она кивнула. Всё уже было ясно, но она хотела услышать приговор от него. Джо ёрзал под её взглядом, но продолжал:

— И мне очень не хотелось бы, чтобы этот разговор стал последним в наших отношениях.

Кэт казалась спокойной и молча смотрела на Джо. Она терпеливо ожидала продолжения.

— Ты останешься моим другом, правда?

В его голосе металась надежда. Кэт пожала плечами, но опять промолчала.

— Мне очень хочется, чтобы мы остались друзьями, — горячо сказал Джо. — Ты мне нравишься, очень. Давай, все-таки, останемся друзьями.

— Ты кого-нибудь убил? — Кэт криво усмехнулась. — Ну ладно, не томи…

— Понимаешь, я этого не афиширую…

Он опять заёрзал, закурил. Он явно нервничал.

— Всё-таки, карьера. Но я не хочу причинять тебе лишних страданий, поэтому решил признаться… — Джо затянулся и надолго замолчал.

— Решил и прекрасно, — резко сказала Кэт. — Так в чём же твоё преступление?

— Какое преступление? — он пожал плечами. — И почему это — преступление? Потому только, что большинство живёт иначе и не желает понимать, что не все могут жить одинаково, потому только, что не все бывают одинаковыми от природы и я принадлежу к меньшинству?

— Понятно. — Кэт принуждённо улыбнулась. — Кажется, я начинаю догадываться… Ты хочешь сказать, что тебя не привлекают женщины?

— Тише! — Джо огляделся. — Я не хочу, чтобы на работе знали.

— Признаться, я действительно не догадалась бы сама… Ни за что не подумала бы… — Кэт изо всех сил старалась не показать, что чувствует себя не в своей тарелке. — Но ведь мы живём в Сан-Франциско, — сказала она. — Чего уж тут переживать? С работы здесь за это не увольняют, в тюрьму не сажают, не линчуют…

— Про тюрьму не уверен, но на другую работу могут не взять. — Джо сидел красный, раздражённый. Спокойствие Кэт было неприятно. Закати она истерику, ему бы это польстило, по крайней мере. — Я и тебе не хотел говорить, но просто побоялся, что ты в меня влюбишься…

— Я? — нарочито удивленно протянула Кэт. — Это было бы интересно…

— Должен заметить, что женщины вообще-то имеют такую привычку… В меня влюбляться. Обычно меня их проблемы не волнуют, но ты… — Кэт только улыбнулась, да ещё не без сарказма, и тогда Джо осенило:

— Выходит, ты тоже? Как я?

— Вот уж нет, — Кэт расхохоталась. — Но это же не значит, что я готова увлекаться всеми подряд… С чего ты взял, что я в тебя влюбилась бы? Я и не собиралась.

— Ты со мной кокетничала, — с обидой напомнил он.

— Да мало ли, с кем я кокетничала, — она ещё раз усмехнулась, видимо, чтоб добить окончательно. — Люблю вообще флиртовать. Кокетка я, от природы, понимаешь? Слушай! — Её рот округлился, в глазах сверкнуло любопытство. — А вы друг с другом кокетничаете?

Джо поперхнулся вином и закашлялся. Взгляд его выражал ошарашенность с подмешанной горечью.

— Но ведь ты же сам начал, — пробормотала она. — Мне жутко любопытно, как это у вас происходит?

Он осведомился ледяным тоном:

— Ты имеешь в виду, как мы делаем любовь?

— Ну, я не о технике… — Кэт смешалась и взяла сигарету. Она чиркнула спичкой, не заметив зажигалки, предложенной Джо. Демонстративно, что ли…

Он аккуратно погасил огонь.

— Послушай, — что это мелькнуло в её голосе? Неужели, надежда? — А пробовал ли ты когда-нибудь с дамой?

— Меня никогда не привлекали дамы, — тихо сказал Джо. И опустил «до тебя».

— А вдруг бы тебе понравилось? — настаивала она.

— Меня не привлекают женщины, — он развёл руками. — Вот ты, например. Могла бы ты спать с женщиной? Пришло бы тебе это в голову? Вот и мне…

— Но это против Бога, — перебила Кэт. — В Библии же написано…

— Да кто же меня создал, такого?

— А ты уверен, что создан, а не стал таким?

Он опять пожал плечами. Оба молча курили, пока Джо не расплатился. На прощанье Кэт сказала:

— Ты не думай, я тебе не судья. Конечно, останемся друзьями.

Он кивнул.

— Если хочешь, — Кэт улыбнулась, — я даже могу притвориться на работе, что у нас с тобой… Ну, чтоб никто не догадался…

— Я был бы тебе признателен, — ответил Джо.

* * *

Всю дорогу, пока вела машину, Кэт плакала и думала о Джо. Приехав домой, она включила свет, посмотрела на себя в зеркало, потом вспомнила: сейчас он с другом…

Она вытерла слёзы и подбежала к телефону.

— Я согласна, — пробормотала Кэт, услышав протяжное «хеллоу». — Согласна разделить с тобой квартиру.

* * *

С Джо они действительно остались друзьями. Проводили вместе обеденные перерывы, свободное время. Ездили вдвоём на Тахо, ходили на лыжах, в Калистоге сидели в минеральном бассейне… Гуляли…

На работе сплетничали.

— Странно, ведь живёт он как будто на Кастро… Я был почти уверен…

— На Кастро, да ещё — с другом…

— Выходит, теперь он стал лезбиянкой…

— А она, значит, — педерастом?..

— Но она явно “straight”…

— Ну, в конце концов, могли же мы и ошибаться…

* * *

Через несколько месяцев, на день рожденья Кэт, Джо повёл её в «Робинзон».

— Должен поблагодарить тебя, — начал Джо. — В моей лояльности теперь не возникает сомнений.

— Шеф спрашивал меня, — согласилась Кэт, — не собираемся ли мы пожениться.

— Если честно, я польщён.

Джо скосил глаза на входную дверь, наклонился к Кэт и прошептал:

— Вижу наших.

Он дотронулся рукой до её щеки и опять прошептал:

— Если я тебя сейчас поцелую… Ради шутки, не возражаешь?

— Я и не ради шутки не возражаю…

— Оказывается, это не так уж плохо, — удивлённо отметил Джо, продолжая дотрагиваться губами до губ Кэт после слегка затянувшегося для шутки поцелуя.

— Вот сейчас, наконец, ты меня обидел, — объявила Кэт.

— Тебе не понравилось? Я должен немедленно повторить попытку, чтобы себя реабилитировать.

— Я хотела сказать, что до сих пор все, кто со мной целовался, были от этого в восторге, — мечтательно повторила Кэт. — А ты говоришь, неплохо.

— Я неточно выразил свою мысль, я в восторге… Можно, я поцелую тебя ещё раз?

— Разве в дверях опять стоит кто-нибудь из наших?

* * *

Неизменное трио официантов с неизменной свечой в неизменном пирожном исполнили неизменное “Happy birthday”.

Кэт загадочно улыбалась и не произносила ни слова.

Джо повертел в руках счёт и нарушил молчание:

— А вот теперь я чувствую себя каким-то извращенцем.

— Нам с тобой противопоказано отмечать дни рождения…

— Но я действительно должен признаться…

— Надеюсь, на этот раз не малолетки?

— А сколько тебе исполнилось?

— Ага, в таком случае, признавайся: приятно и неожиданно.

— Вечно вы всё знаете заранее… Насколько всё-таки проще иметь дело с мужчинами… Я чувствую себя предателем, Кэт. Я хочу тебя так, как никогда не хотел ни одного…

* * *

— Он всё-таки в меня влюбился! — торжествующе кричала Кэт, влетая в свою квартиру. — Я победила!

— Поздравляю.

Ответ был кратким, тихим, ледяным и радости не выражал. Сочувствия тоже.

Пытливо взглянув на подругу, Кэт обняла её и улыбнулась:

— Но дорогая, твои опасения напрасны. Ни один мужчина в мире, — шептала Кэт, — ни один не нужен мне с тех пор, как в моей жизни появилась ты.