Я вот так на это дело смотрю. Нахамил — извинился. Потом опять нахамил — снова извинился. Это жизнь, дружище, она так устроена. Ее законы действуют миллионы лет. Человеческая природа, она не может без хамства, которое идет от души, от искренности…

Этюд о хамстве, сказка и две микропьесы

Александр Локшин

Этюд о хамстве в багровых тонах

Стоим мы с Ренатом у окошка, курим молча, и вдруг он говорит:

— Был у меня когда-то школьный учитель. Очень хороший человек. Давным-давно это было… Потом он, кстати, повесился…

— Что это ты вдруг вспомнил, — спрашиваю.

— Да вот, — говорит Ренат, — он нам на уроке как-то такое выдал: «Слаб человек, и многое ему можно простить, даже все — кроме хамства».

— Это он сам додумался или цитату откуда-то подпустил?

— Не знаю, — говорит Ренат, — я человек нелюбопытный. Но застряло почему-то в голове. Хотя, казалось бы, есть вещи пострашнее хамства во много раз.

— Действительно, — соглашаюсь я, — сколько ужасного люди творят на свете… А тут — всего лишь хамство какое-то несущественное. Мелочь на общем фоне.

— И я вот, помню, тогда удивился, — говорит Ренат. — Но словеса эти почему-то не забывал.

— У меня тоже такое бывает, — поддакиваю я, — вертится в голове всякая ерунда. Это характеризует несовершенство человеческого мозга.

— Короче, — продолжает Ренат, — и я так думал, не догадывался, что есть в этой фразе скрытый смысл. А сообразил, что к чему, когда было, так сказать, уже поздно…

Был у меня когда-то один приятель, старше меня лет на десять, на редкость симпатичный и добрый человек. Помогал всем кругом, кому надо и кому не надо… И мне в том числе…

И вот, встречается нам обоим в коридоре (ну, там, где я тогда кантовался) высокое начальство. И начинает моему приятелю что-то такое выговаривать. А он перед этим начальством начинает внезапно лебезить. Хотя сам — пожилой человек, старше этого высокого начальства намного…

— Лебезение перед начальством, — перебиваю его, — нельзя осуждать, поскольку это защитная реакция организма. А как еще с начальством разговаривать, только так и можно…

Но Ренат меня не слушает:

— Я, как увидел эту картину, просто оторопел. Можно сказать, потерял над собой контроль. И когда это начальство все сказало, что могло, и дальше по коридору пошло, вдруг взял и своему приятелю нахамил. Ну, не сильно так. Не словами даже, а, скорее, тоном.

— И что, и что? — спрашиваю я. — Что дальше было? Дружба из-за пустяка рассохлась, да?

Ренат отвечает:

— Рассохлась. Не сразу, но довольно скоро. Я потом понял, что нахамить можно только один раз. Вот в этом весь скрытый смысл. Дальше хамить уже некому. Ну, примерно как отрезать голову можно только один раз. Дальше ее уже на место не приставишь, она не будет там держаться.

Я говорю:

— Ты преувеличиваешь, как всегда. Глупости все это. Надо было извиниться как следует.

Я вот так на это дело смотрю. Нахамил — извинился. Потом опять нахамил — снова извинился. Это жизнь, дружище, она так устроена. Ее законы действуют миллионы лет. Человеческая природа, она не может без хамства, которое идет от души, от искренности…

2021

Прах и цемент
(сказка)

Подойдя к дому, Тимофей Петрович увидел аккуратный листочек, прилепленный к подъездной двери. Нацепив очки, он медленно прочитал написанное. Потом перечитал еще раз.

Собственно говоря, именно об этом он подумывал уже довольно давно. Но отпугивала дороговизна, поскольку наш Тимофей был от природы несколько скуповат. Казалось бы, не тот случай, чтобы гроши свои экономить, совсем не тот случай. Но Тимофей Петровича удерживала именно скупость.

А тут — само в руки плывет в бесплатном виде:

«Услуга для молодых неработающих пенсионеров (строго от 70 до 79 лет включительно) предоставляется бесплатно. Остальные возраста временно не обслуживаются. Работают опытные эвтанайзеры.»

Само собой, Тимофей Петровича покоробили эти «возраста́» вместо «возрасты», но это была, конечно, мелочь. Ему уже брякнуло 79, и надо было поторопиться…

— К тому же, — говорил сам себе Тимофей, — надо поспешить, пока новость широко не распространилась. Набегут же, черти полосатые (дармовщинку им подавай), очередь возникнет километровая…

Короче, не прошло и получаса, как стоял наш Тимофей перед заветным окошечком.

А там, представьте себе, девушка симпатичная сидит и говорит:

— Вам какое, Тимофей Петрович, число предпочтительнее? И, опять же, какой сеанс вам удобнее — утренний или вечерний?

Тимофей Петрович почесал затылок и отвечает милой девушке:

— Ну, утром или вечером, — это мне более-менее все равно. Лишь бы специалисты в бригаде были опытные и, желательно, с дипломами. А что касается числа, то мне, сами понимаете, чем скорее, тем лучше…

— А провожать вас кто-нибудь придет?

— Нет, — отвечает милой девушке наш Тимофей, — никто не придет, поскольку никому это не интересно.

Тут девушка эта и говорит:

— Тогда все замечательно. Остался только один маленький вопрос насчет захоранивания, так как эта услуга у нас платная.

— Что? — говорит ей наш Тимофей, — нет у меня на это денег. Развейте по ветру, где хотите, и все дела.

— Нам это запрещено из соображений экологии, — отвечает девушка. — Но зато разрешено смешивать с цементом и отправлять на стройку…

Тимофей задумался на минуту, потом сказал «Ладно!» и отправился домой, чтоб все там на всякий случай прибрать и подмести в последний раз.

— Хорошо ли это, что с цементом смешают, — думал он. — Нет ли тут какого-то подвоха?

Но никакого подвоха вроде не просматривалось.

* * *

А проснулся Тимофей непонятно-когда и непонятно-где. Почему-то тело его стало огромным, но лишилось рук и ног. Зрение исчезло, но сохранился какой-то остаточный слух. Из разных концов его огромного, как гора, тела до него доносились стоны и отдельные отрывистые слова. Разобрать смысл этих слов он не мог, так как ушей в прежнем смысле у него не было.

“Вот тебе и раз, — думал Тимофей, безуспешно стараясь впасть в забытье. — Смешали с цементом… А ведь, будь я понастойчивее, могли бы развеять где-нибудь над лугом или над рекой…”

2021

PIESSA

А. Пытки — это ужасно, бесчеловечно. Они должны быть запрещены. Как подумаю о пытках прошлых времен — мороз по коже…

Б. Глупости. Накручиваешь себя на ровном месте из-за пустяков. Вот я, например, решал вчера кроссворд. Слово из пяти букв, на “пэ” начинается. Оказалось — пытки. Слово такое. Стирается одним кликом. Или замазывается белилами, если напечатано на бумаге. Пустяк, короче говоря.

А. Ты подменяешь понятия… Я совсем не в этом смысле хотел сказать… Не в филологическом…

Б. Ну, что ты как ребенок, прямо. Сейчас никто так уже не мыслит. Сейчас принято мыслить филологически. Или, в крайнем случае, — алгоритмически. И будь поосторожнее с этим — «подменяешь понятия». Это, между прочим, звучит обидно и даже оскорбительно.

А. Ну, хорошо. Ты не подменяешь понятия, пусть так. Тогда ответь мне, пожалуйста, на вопрос: ты мог бы выдержать настоящие пытки и не сломаться, не оклеветать своих близких?

Б. Ну, братец, ты совсем озверел. Лечиться надо. Этот вопрос давно уже входит в Большой Энциклопедический Список Запрещенных Вопросов. Хорошо, что нас с тобой никто из посторонних не слышит. А то, сам знаешь. Народ всякий ходит…

2021

ТОЖЕ PIESSA

Посв. Б. И.

Посетитель. (держит в руках меню). Я чертовски голоден. Умираю с голоду. Просто, как говорится, готов съесть собственную голову…

Метрдотель. Извините, но это говорится по другому поводу. Впрочем, пустяки. Заказывайте, плиз.

П. Но каковы же цены! Это же невозможно! У меня нет с собой таких денег! И не с собой тоже…

М. Могу вам кое-что посоветовать…

П. Нет. Есть в долг я не собираюсь. Это вредно для пищеварения. Ухожу в забегаловку напротив.

М. Ох, какой вы быстрый. Не такой, как другие. Другая публика сидит и нудит, скидку им сделай, полпорции принеси, четверть порции принеси, восьмушечку! Вот до чего дошли… Вымогательством занимаются, одним словом. Люди без чести и достоинства. А вот вы, сразу видно, не такой…

П. Не понимаю, зачем вы мне зубы заговариваете. Ухожу в другое заведение…

М. Погодите, погодите. А бесплатно пообедать не желаете? Блюда практически того же приготовления. Все свежайшее, но бесплатно. Только, так сказать, для вас!

П. Хочу, конечно, но на каких условиях? Что я должен буду ради этого сделать? (Ох, изнемогаю, скорей бы уже что-нибудь съесть.)

М. Ровно ничего от вас не потребуется. Только все съесть.

П. Так несите же мне скорей бифштекс лососевый в сметане с хреном и в соусе жерминаль!

М. Несем, несем…

П. Вилку мне, вилку! Ножа не надо!

М. Сметана натюрель, лосось живой жареный эксклюзель, картофель фри флоризель, соуса — ради вас — совсем чуть–чуть…

П. Хм… Вкусно, но запах какой-то… Откуда-то принесло… (нюхает) Показалось, что ли. Насморк, говорят, искажает обоняние. Но все-таки странно. Этот ваш соус — это что?

М. (наклоняется к уху посетителя и что-то говорит)

П. (в ужасе) Как? Почему? Чье?

М. Не могу вам сказать, это коммерческая тайна. К тому же обратите внимание: все остальное — свежайшее, натуральное, без этих современных всяких гормонов. Разве это не компенсирует? Так что, уж будьте добры, доедайте. Не останавливайтесь.

П. Но облизывать ваш соус я категорически отказываюсь!

М. Сразу видно, вы человек с характером. Гордый. Редкость в наше время… Поймите, иногда полезно менять точку зрения. Вдумайтесь, ведь этот соус — собрание таких же атомов, как в других ингредиентах. Да и мы сами, если вдуматься, из чего сделаны? В сущности — все то же самое, но немного в другом виде. Поняли теперь, успокоились?

Пообедаете у нас еще разок и привыкнете.

2021