Инна Беленькая: На съемной квартире

Loading

Одной из главных проблем в психиатрии является установление границы между нормой и болезнью или соотношений между нормальными и патологическими явлениями. В этом плане «кухонный» бред преследования представляет тот интерес, что его формирование лежит как бы на границе, отделяющей нормальное восприятие от патологического.

На съемной квартире

Инна Беленькая

Когда я работала в отделении психозов позднего возраста, то приходилось часто наблюдать больных, которые жаловались на издевательства и козни со стороны соседей. Они заявляли, что им специально подбрасывают мусор под дверь, сыплют соль на коврик, портят вещи, проникают в комнату в их отсутствие, воруют продукты и т.д. Они не спали по ночам, прислушивались к каждому шороху, проверяли состояние запоров, прятали свои вещи. Предпринимали меры защиты против соседей: протягивали нитки поперек входа, обматывали замки, чертили мелом на полу. И, несмотря на это, в который раз убеждались, что в комнате кто-то побывал, т.к. замки сломаны, ключ не поворачивается, на полу видны следы от ног, нити порваны.

Репатриировавшись в Израиль и живя на съемной квартире, я никак не ожидала, что моя психиатрическая практика вскоре напомнит о себе подобными историями.

На подселение к моей соседке въехала женщина лет 60 — и на вид, довольно приветливая, общительная. Она активно себя проявляла, — с первых дней начала искать работу.

Но о себе много не рассказывала, на середине разговора многозначительно умолкала, т.к. усвоила для себя правило: «нельзя все говорить».

Спустя некоторое время она стала жаловаться мне на поведение своей соседки, говорила, что та заходит в ее комнату, когда она уходит и роется в ее вещах. Замечала, что стиральный порошок отсыпан, крупы в пакетах также не достает, от сыра остался маленький кусочек. Продукты, которые вчера купила, стали подозрительными на вид — на колбасе появились какие-то пятна, на твороге, масле, сметане — крупинки, налеты. Выбросила все продукты, холодильник отключила, еду стала носить с собой. В комнате — на диване, подушках, столе, шкафу, холодильнике — везде разложила записки со словами: «не хорошо лазить по чужим вещам» (орфография подлинная). Потом она повесила замок на своей двери, но это ничего не изменило, по-прежнему замечала, что продукты пропадают, стулья не на месте стоят, подушки разбросаны, смято постельное белье. Однажды нашла у себя две пары стоптанных чужих туфель. Ссоры с соседкой не прекращались, и вскоре я увидела ее на улице. Она сидела «на узлах» в ожидании машины, т.к. вконец разругавшись с соседкой, решила от нее уехать. Накануне отъезда в последний вечер она и соседка сидели в темноте, без света, запершись у себя в комнатах. Оказалось, соседка отключила электричество после того, как у них возник спор: кому сколько платить.

(К слову сказать, ее компаньонка тоже не отличалась психическим здоровьем. Но там были идеи высокого происхождения, особого своего предназначения на земле, символы и знаки которого, она постоянно находила. В разговоре намекала на «клад золота», известный ей одной. Жизнь ее не отличалась спокойствием. Поведала мне, что незадолго до моего перезда к ней приезжала полиция, и она три дня провела в полицейском участке. Это случилось после того, как она ударила своего сожителя чугунной сковородой по голове. Она считала, что сожитель искал золото, хотел ее убить. В доказательство этого показывала мне сучковатую палку, доставая ее из ящика шкафа, которую он ей, якобы, подбросил с намеком. Говорила: «видишь крест, это значит — смерть мне»).

Вернемся к вышеописанному бреду. Подобный вид психических отклонений носит название маломасштабного, или «кухонного» бреда преследования, поскольку переживания больных отличаются обыденным житейским характером, ограничиваются исключительно бытовыми вопросами, благодаря чему подкупают кажущейся правдоподобностью и понятностью.

Идеи воровства, отравления, физического уничтожения с целью завладения квартирой у больных сочетаются с представлением о полном обнищании, лишении средств к существованию. При этом подозрение падает не только на соседей, но на самых ближайших родственников, дочку, сына. Больные их обвиняют в том, что они морят их голодом или специально дают испорченную пищу, отраву, которую добавляют в пищу, питье, лекарство. Жалуются на то, что деньги у них отбирают, их всем обделяют, они «голодные и раздетые».

В чем интерес этого психического расстройства? Что заставляет вести об этом разговор?

Как известно, одной из главных проблем в психиатрии является установление границы между нормой и болезнью или соотношений между нормальными и патологическими явлениями. В этом плане «кухонный», или маломасштабный бред преследования представляет тот интерес, что его формирование лежит как бы на границе, отделяющей нормальное восприятие от патологического. Тем самым он знаменует собой начальные изменения чувственного восприятия, при которых происходит «искажение деталей действительности» (Крепелин).

В этом одна из причин того жизненного правдоподобия маломасштабного бреда, благодаря которому переживания больных находят отклик у окружающих и часто получают общественный резонанс.

Эти истории становятся предметом журналистских расследований, громких судебных процессов, многочисленных телевизионных шоу, которые имеют большой рейтинг. При этом факт ущемления и несправедливости по отношению к старикам со стороны их соседей или самых близких им людей не подвергается сомнению. Для широкой публики остаются незамеченными те нюансы психического состояния, которые видны только специалисту и позволяют говорить о проявлениях того или иного психического расстройства у этих стариков.

Особое место в картине этих патологических расстройств занимают идеи порчи, исчезновения, а также подмены предметов. Остановимся на этом подробней.

Идеи порчи касаются не только продуктов, как в вышеприведенном случае. При выраженной картине все, попадающее в поле зрения больного, оказывается вовлеченным в круг его болезненного восприятия.

Феномен бреда ущерба состоит в том, что больные «видят» все те разнообразные изъяны на предметах, которые появляются, по их убеждению, вследствие нанесенных им повреждений.

В своих высказываниях больные неистощимы. Они очень обстоятельно и скрупулезно перечисляют множество испорченных предметов, список которых, образно выражаясь, составляется «по типу каталога». Они утверждают, что повреждения обнаруживаются на всем, «за что бы они ни брались».

Так, они «видят», что на платьях, кофтах, пальто проделаны дырки. На них оставлены следы краски, пятна. Заявляют, что меховая шапка и воротник выстрижены, подрезаны сапоги, порваны наволочки, нижнее белье.

На ковре выжжены пятна, ворс у паласа укорочен, с мебели снята полировка, шкаф перекошен, пол исчерчен полосами, в посуде дырки и т.д.

Испорченные вещи собирались «мешками». Т. е. бредовой переработке подвергалось все субъективно значимое, что находилось в пределах чувственной досягаемости.

К этим расстройствам относятся также идеи подмены. Больные считали, что им подменивают продукты, одежду. Замечали на окружающих свои вещи, в некоторых случаях говорили, что им подбрасывают «чужие вещи», в частности «мужские». С точки зрения больных, подмененные вещи отличались разницей в фактуре, яркости окраски, расцветке, рисунке.

Многочисленность обнаруживаемых повреждений на предметах соединялась у больных с чувством постоянной изменчивости. Больные заявляли, что в комнате происходит какое-то «передвижение». Предметы переставляются, то появляются, то исчезают. Так, например, по многу раз в день пропадает щетка для натирания пола, то нет ни одной расчески, то сразу три. «Предметы исчезают из — под рук». Это расстройство восприятия имеет определенное сходство с теми начальными формами его нарушений, которые описываются как «сужение поля зрения», разделение его на видимые и слепые участки» (С. В. Крайц).

В жизни эти больные отличались необычайной бережливостью в вещах, одежде, постоянным стремлением к пополнению запасов белья, обуви и прочего имущества. В старости эти черты заострялись, принимали гротескный вид, являя тем самым отражение характерной для этого периода заботы о сохранении достигнутого в жизни.

Как правило, бредовые идеи представляют проекцию внутреннего мира больных на окружающее. Больные приписывают собственную трактовку событий, поступков, свои мысли, чувства окружающим их людям.

Насколько это типично, говорит следующее. Когда спрашиваешь ту или иную больную, зачем соседка строит ей козни, издевается над ней, портит ее вещи, то в ответ слышишь: «так она сумасшедшая, ей надо к врачу в психдиспансер — лечиться». При этом, тот факт, что к врачу на лечение попала она, а не ее соседка, нисколько не смущает больную.

«Кухонный» бред принято относить к заболеваниям позднего возраста. Но практика показывает, что он может возникнуть и в более молодом возрасте.

В связи с этим хотелось бы привести один случай такого рода. Этот случай демонстрирует, насколько важна диагностика самых первых проявлений заболевания, характер которых, казалось бы, не выходит за рамки мелких обыденных тем, но чреват драматическими коллизиями.

Однажды к нам в отделение поступила больная К. , 70 лет. В больницу она попала по настоянию сына, его заявления на неправильное поведение матери.

Это была интеллигентная женщина, по профессии бывшая учительница. В беседе она не обнаруживала какой-либо бредовой продукции. Отмечалось только чуть сниженное настроение. Она была полностью ориентирована в месте, времени, собственной личности, спокойно рассказывала о себе. Причину поступления не могла объяснить, говорила, что «сын положил». Но обиду на него не высказывала. Рассказала, что одна воспитывала сына. Сын получил высшее образование. В годы перестройки стал бизнесменом. Когда сын женился, продолжали жить все вместе. Отношения с невесткой нельзя было назвать теплыми, но конфликтов никаких не было. Больная на всех готовила, варила обед. Потом сын неожиданно врезал замок в свою комнату, что ее удивило, но она ничего ему не сказала, чтобы избежать ссоры.

В общем, беседа с больной оставляла много вопросов по поводу причины ее стационирования, которое вызывало недоумение. Надо было ждать разговора с сыном.

Он пришел не сразу, а спустя неделю. Во время беседы был напряжен, насторожен. От прямых ответов на вопросы об обстоятельствах помещения матери в больницу уклонялся. Повторял только, что мать старый человек и ей нужно жить отдельно. Сказал, что он уже нашел квартиру для матери, и после выписки она поедет прямо в новую квартиру. Старался убедить врача в правильности своих действий, ища его одобрения и поддержки. Разговор был недолгим, т.к. сославшись на занятость, он быстро ушел.

Но из того, что удалось выяснить, картина сложилась следующая. Сначала у жены, а потом у него появились неприятные ощущения после еды, тошнота, позывы на рвоту, боли в желудке. Обращался даже к врачу. Потом стал замечать, что пища, которую готовила мать, имеет непривычный вкус. Стал подозревать мать в каких-то преднамеренных действиях по отношению к нему и его жене. Питаться стали отдельно от матери. Затем врезал замок. Но все равно мать проникала в их комнату, т.к. замечал, что некоторые предметы мебели были переставлены. Для проверки своих подозрений приклеивал прозрачным скотчем стулья к полу, вазу к столу и обнаруживал, что предметы были сдвинуты с места.

По этим высказываниям можно было судить о наличии психического расстройства у сына, а не у матери. Причина крылась в нем самом. Как можно предположить, здесь имело место явление индуцирования, т.к. первой стала проявлять признаки заболевания жена. Было бы интересно поговорить именно с ней в первую очередь, но она так и не пришла навестить свекровь.

Индуцированный бред или «помешательство вдвоем» — очень характерен для подобных расстройств. В силу обыденности содержания бреда ущерба, его тесной связи с реальной ситуацией, конкретности фабулы окружающие больного лица легко поддаются внушению и эмоционально-психологическому влиянию. Особенно это касается близких родственников, находящихся в тесном контакте с больным.

Поэтому негласным правилом при стационировании является помещение таких лиц в разные отделения.

При маломасштабном бреде преследования бред ущерба выступал часто в соединении с другими обманами восприятия.

Чаще всего — это были слуховые галлюцинации. Характерно, что слуховые обманы имитировали звуки, обычные для повседневной жизни, и также впечатляли своим жизненным правдоподобием.

Так, больные жаловались, что из соседней квартиры постоянно слышат различные звуки: шум льющейся воды из кранов, гудение водопроводных труб, стук молотка, топот, скрип передвигаемой мебели.

Некоторые утверждали, что слышат звуки, характерные для производства: скрежет жерновов, стук по металлу, камню, перекатывание бревен, гудение моторов, постукивание по тонкому металлическому листу. В других случаях больные слышали грохот, как будто кто-то с силой бросает тяжелые чугунные предметы об пол.

При этом слуховые галлюцинации сопровождаются настолько тягостными и непереносимыми для больных переживаниями, что они ведут с соседями непрерывную борьбу, обращаются с жалобами в милицию, требуют создания комиссий для привлечения соседей к суду и пр. Сутяжная активность является характерной чертой поведения таких больных.

Помимо этого в структуру маломасштабного бреда входят обонятельные галлюцинации.

Обычно старые люди говорили о «тяжелом», «удушливом» воздухе, «неестественной «атмосфере, «завесе», «поволоке» в комнате. Они отмечали у себя затрудненное дыхание, делали себе повязки на рот, нос, глаза. Считали, что соседи «пускают газ» в квартиру.

Нередко обонятельные обманы восприятия сочетаются с тактильными и вкусовыми.

В случаях расстройства вкусового анализатора больные не ощущали какого-либо конкретного вкуса. Они говорили об изменении привычного вкуса, появлении неприятных ощущений во рту.

При тактильных расстройствах больные жаловались на ощущения зуда на коже или под кожей. Связывали это с появлением личинок насекомых, червячков, вшей. Иногда они «видели этих насекомых, «слышали треск» от раздавливания кожных паразитов.

Что сказать в заключение? В специальной литературе, как и в средствах массовой информации, принято говорить о постарении населения. Считается, что в современном мире процент стареющей группы населения неуклонно растет. Старость — закономерно наступающий период, завершающий процесс возрастного индивидуального развития (онтогенеза). По мнению ученых, с точки зрения эволюции, старость должна иметь свою целесообразность. «Человек никогда не перешагнул бы семидесяти — восьмидесятилетний рубеж, если бы такое долголетие не имело бы для него значения как биологического вида». Это не лишенное оптимизма высказывание принадлежит К.Г. Юнгу. Правда, он не говорит, что целесообразность не застраховывает от развитии психических расстройств в старости.

Хотя, конечно, фатальности никакой нет. Проблемы психического здоровья могут возникнуть в любом возрасте. Просто в старости психические расстройства несут на себе отпечаток возраста, как это видно на примере «кухонного», или маломасштабного бреда преследования.

Print Friendly, PDF & Email

18 комментариев для “Инна Беленькая: На съемной квартире

  1. Михаил Поляк
    — 2021-08-20 13:54:

    По-момему, Инна, эксперимент поставлен примитивно. Ведь «технический бред» шизофреника с еще сохранившимся интеллектом — это скрытое, направленное именно на него воздействие, внушающее ему девиантное поведение. Субъекту это нужно для объяснения своего поведения окружающим. А тут просто мигали лампочки на приборах во время беседы.
    ________________________________________
    Вы говорите – «поставлен примитивно»? А каким он должен быть? Даже, если бы на больного направили лучи настоящего лазера, он остался бы к ним равнодушен. Больной живет в другой реальности. Все, что с ним происходит – это продукт его больного воображения. И свои отношения с окружающим он строит таким же образом.

  2. Гена! Избранность иудеев в том понимании, которое трактуете Вы, — это этимологическое недоразумение. Всевышний избрал нас для служения Ему, без всякой связи с отношениями между народами.
    А если расширить понятие «кухонного» бреда до соседского (не обязательно в коммуналке), то это понятие универсальное как в быту, так и в обществе вообще, вплоть до международных отношений. Самые заклятые враги — это ближайшие соседи: русские и поляки, англичане и французы, евреи и арабы, чилийцы и перуанцы…

  3. Михаил Поляк
    18 августа 2021 at 13:04 |
    Ну, всякие излучения, чипы, сигналы от КГБ или ЦРУ…
    _______________________________
    Теперь поняла, Михаил, что за «технические детали» вы имели в виду. Может, вам будет интересно, — расскажу одну историю про это. Мой шеф, когда был в аспирантуре, решил с одним доктором смоделировать эти идеи физического воздействия. Они в кабинет принесли какую только можно аппаратуру, включили. Когда это все заработало, загромыхало, замигали, засветились лампочки, они пригласили туда больного (выбор пал на больного с бредом преследования). Спустя какое-то время больного отпустили. И на их удивление он был абсолютно спокоен. Они стали его расспрашивать, что он чувствовал, испытывал ли он воздействие на себе лучей и пр. Как оказалось, ничего этого он не испытал. Они не успокаивались: ну, как же, а лучи, неужели не чувствовал? Он: ах, это, не обратил внимание.…
    Но этого и следовало ожидать.

    1. По-момему, Инна, эксперимент поставлен примитивно. Ведь «технический бред» шизофреника с еще сохранившимся интеллектом — это скрытое, направленное именно на него воздействие, внушающее ему девиантное поведение. Субъекту это нужно для объяснения своего поведения окружающим. А тут просто мигали лампочки на приборах во время беседы.

  4. Геннадий К
    18 августа 2021 at 13:16 |
    А давайте еще более расширим круг наблюдений — от личного восприятия, до «ущемленного» национального самосознания. Любопытные аналогии напрашиваются Чем крепче градус избранности, тем уязвимее для поводов обид в столкновениях с реальностью. С обретением Израиля — Национального Дома уже есть иммунитет к антисемитизму, как болезненному раздражителю. Хотя Избранность Народа осталась — может как память о временах становления народа в тесной «коммуналке»?
    _______________________________
    При хорошей игре воображения (такой, как у вас) и образном мышлении (опять же — вашем отличии) это вполне допустимо. Почему нет?

  5. А давайте еще более расширим круг наблюдений — от личного восприятия, до «ущемленного» национального самосознания. Любопытные аналогии напрашиваются😊 Чем крепче градус избранности, тем уязвимее для поводов обид в столкновениях с реальностью. С обретением Израиля — Национального Дома уже есть иммунитет к антисемитизму, как болезненному раздражителю. Хотя Избранность Народа осталась — может как память о временах становления народа в тесной «коммуналке»? 😊

  6. Джейкоб
    17 августа 2021 at 23:47 |
    Ограниченное пространство само по себе может вызвать даже у здоровых людей феномен Кухонного бреда.
    Ограничение в персональном пространстве не даёт возможности предупреждать вторжение и контролировать тот необходимый для жизни минимум, который требуется для ощущения безопасности, чем создаёт постоянный «прессинг» и «деформирует» психику. Вот так на мой взгляд выглядит в общих чертах проблема «Кухонного бреда», не возводить её в более высокую научную степень.
    _________________________________
    Это очень интересная мысль, Джейкоб, которая наводит на размышления. Коммуналки – это ведь действительно только наше достояние. Нигде больше их нет. А значит, чтобы ваша идея получила какую-то доказательную научную основу, нужны масштабные исследования с выходом на международный уровень…

  7. Дорогая Инна, мне кажется, что коллизии описанные Вами почему — то всегда проявляются у людей в условиях ограниченного персонального пространства. Само по себе понятие «Кухонный бред» в русском языке возникло после Революции одновременно с появлением огромного колличества комунальных квартир, где индивидуумы жили в драматически ограниченном персональном пространстве. Иногда даже в платьяных шкафах. Ограниченное пространство само по себе может вызвать даже у здоровых людей феномен Кухонного бреда.
    Я наблюдал случай, когда мать живущая в крохотной комнатке в коммунальных условиях постоянно жаловалась дочери , что её муж в её отсутствие приводит домой «молодых цыганок». Когда мать перешла жить в большую комнату, но в той же квартире, посещения «молодых цыганок» резко сократились, а потом и вовсе прекратились. Ограничение в персональном пространстве не даёт возможности предупреждать вторжение и контролировать тот необходимый для жизни минимум, который требуется для ощущения безопасности, чем создаёт постоянный «прессинг» и «деформирует» психику. Вот так на мой взгляд выглядит в общих чертах проблема «Кухонного бреда», если не возводить её в более высокую научную степень.

  8. Михаил Поляк17 августа 2021 at 21:05 | Permalink
    Дорогая Инна! Насколько я помню с 4-го курса мединститута, наличие технических деталей в бреде — это патогномоничный (неопровержимыый) симптом шизофрении. Может с тех далеких пор все изменилось?
    ____________________________
    Не совсем вас поняла, о каких «технических деталях в бреде» вы говорите?

    1. Ну, всякие излучения, чипы, сигналы от КГБ или ЦРУ… «Леонид Лазарь:17 августа 2021 at 6:18 |
      С мной произошло нечто подобное. Как-то я обнаружил пропажу солонки. Как умный человек, я сразу же сообразил, что это проделки КГБ или КСИР… «.

  9. Дорогая Инна! Насколько я помню с 4-го курса мединститута, наличие технических деталей в бреде — это патогномоничный (неопровержимыый) симптом шизофрении. Может с тех далеких пор все изменилось?

  10. Лев Мадорский
    17 августа 2021 at 18:35 | Permalink
    Не кажется ли Вам, Инна, что-то подобное происходит, когда в любом поступке не еврея , который нам не нравтся, мы видим антисемитизм. Был у меня в Москве приятель, который именно в этом ключе реагировал постоянно. Ему всегда казалось, если его не брали на работу, или на учёбу, или приемировали не его, а другого, что это юдофобия…
    ____________________________________
    Лев, если это переводить на язык патологии, то можно (с большой натяжкой!) говорить об идеях отношения у вашего приятеля. Это выражается в том, что человек чувствует, что на него бросают особые взгляды, ему кажется, что про него все говорят, что все имеет к нему особое отношение. Но, согласитесь, Лев, кто из нас не сталкивался с антисемитизмом, но не у всех же развивался психоз на этой почве. Почему ваш приятель так к этому болезненно относится, откуда у него такая бредовая настроенность – чтобы сказать что-то определенное, надо хорошо его знать. И не только одного его, а всю его родословную — так психиатры сведения аб ово собирают. А пока судить трудно.

  11. Спасибо, дорогая Инна. Очень интересно. Интересно ещё и потому, что столкнулся с подобным «пограничным» состоянием у тестя, когда он был в пожилом возрасте (тесть умер в Израиле в 101 год): пропадали вещи, деньги, продукты. Его сын начинал искать и всё находил в неожиданных местах. Не кажется ли Вам, Инна, что-то подобное происходит, когда в любом поступке не еврея , который нам не нравтся, мы видим антисемитизм. Был у меня в Москве приятель, который именно в этом ключе реагировал постоянно. Ему всегда казалось, если его не брали на работу, или на учёбу, или премировали не его, а другого, что это юдофобия…

    1. Есть давний антисемитский анекдот на эту тему:
      Еврей-заика жалуется, что его опять не приняли на работу.
      — А куда ты устраивался?
      — На радио, диктором!

  12. Леонид Лазарь
    17 августа 2021 at 6:18 |
    С мной произошло нечто подобное. Как-то я обнаружил пропажу солонки. Как умный человек, я сразу же сообразил, что это проделки КГБ или КСИР (Корпус стражей исламской революции ). На след, день я обнаружил солонку в холодильнике. Как Вы думаете, кто (и когда) её туда подложил, и чтобы это значило?
    _____________________________
    Ну, это вообще тяжелый случай. Не хочу вас пугать, но у вас еще и раздвоение сознания.

  13. Инна Ослон
    17 августа 2021 at 4:51 |
    А когда человек говорит, что его преследуют одновременно КГБ и ФБР, пускают лучи и т.п., это все еще кухонный бред или что-то другое?
    ____________________________
    Да, конечно, это разный масштаб. Сравните, одна больная замечает, что «ворс у паласа укорочен», в «кастрюле дырки проделаны», а другая говорит о воздействии на нее (психическом и физическом) со стороны, над ней проводят эксперименты, подчиняют чужой воле, овладевают ее мыслями и т.д. В первом случае, враг номер один – это соседка, а во втором — это некие организации, занятые одной целью, как уничтожить больную. Спасибо за отклик.

  14. С мной произошло нечто подобное. Как-то я обнаружил пропажу солонки. Как умный человек, я сразу же сообразил, что это проделки КГБ или КСИР (Корпус стражей исламской революции ). На след, день я обнаружил солонку в холодильнике. Как Вы думаете, кто (и когда) её туда подложил, и чтобы это значило?

  15. Очень интересно! Мне приходилось переводить многое из описанного. И про подбрасывание мусора. И про воровство соседкой газа.
    Я представляла себе, как соседка, подобрав каким-то образом ключ от квартиры, сначала тащит через лестничную площадку кастрюлю с водой, потом возвращается за морковкой, луком, картошкой, ножом… Варит свой суп на кухне пострадавшей, а потом уносит его горячим к себе, пока хозяйка не вернулась. И закрывает чужую дверь своим тайным ключом.
    И индуцированный бред я наблюдала, настолько индуцированный, что шизофрения у супругов была общей и все их жалобы замечательно совпадали. Я только не знала, что это так называется.
    А когда человек говорит, что его преследуют одновременно КГБ и ФБР, пускают лучи и т.п., это все еще кухонный бред или что-то другое?
    Уважаемая Инна, буду читать все, что Вы напишете о своей работе.

Добавить комментарий для Михаил Поляк Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.