Лев Мадорский: Кто бы мог подумать, что немцы обожают…

Loading

Офицеры были совсем не похожи на тех, которых мы привыкли видеть в советских фильмах о войне: высокомерных, с холодно-невозмутимым выражением лица, двигающихся как роботы. Это были обычные, живые люди. Почти ничем, кроме военной формы, не отличающиеся от участников конференции.

Кто бы мог подумать, что немцы обожают…

Лев Мадорский

Лев МадорскийИ что же? Никогда не догадаетесь. Немцы обожают играть. С удивлением обнаружил, что взрослые, законопослушные, педантичные (пишу, разумеется, в условном ключе: деловые американцы, легкомысленные французы, бесшабашные русские, практичные евреи) очень любят, просто обожают играть. На днях рождения, юбилеях, свадьбах, других празднествах устраиваются целые игровые шоу. К ним тщательно готовятся, делаются или покупаются маски, костюмы, специальный инвентарь. Причём, в немецкую игру (в отличие от российской, в основном, молодёжной, с уклоном во флирт) вовлекаются гости любого возраста. От дошкольников до самых пожилых.

Сегодня хочу рассказать об одном, на мой взгляд, наиболее интересном виде игры-розыгрыше. В этом смысле можно сказать, что многие немцы родом из Одессы. Немцы, обожают розыгрыш и устраивают его мастерски. С фантазией. Не обязательно первого апреля. Исполняют роли страстно, с азартом. Чтобы розыгрыш удался, его авторы готовы нарушить привычные нормы, субординацию, всё что угодно. Доходят, порой, до российской, сметающей любые преграды, точки кипения: «Пропади всё пропадом. Гулять так гулять!»

В магдебургском, элитном отеле Маритим, где работал в качестве пианиста, был банкет. Съехались управляющие Маритима из 12 городов Германии. Во главе с шефом этой суперфирмы. Всё было шикарно и торжественно. Хрустальные люстры, чёрные костюмы, изысканные блюда. С десяток официантов в белоснежных мундирах двигались легко и бесшумно, а в паузах неподвижно замирали у стены. Нежная мелодия «Путники в ночи» поддерживала настроение задумчивой сосредоточенности наслаждающихся едой и общением гостей. И вдруг…

Метрдотель господин Шварц, вошёл в банкетный зал шагом твёрдым и решительным. С суровым выражением лица. Резко, по военному, меняя направление под прямым углом, двинулся к столу, где сидел управляющий отелем. Всегда улыбчивый и любезный Шварц был так не похож на себя, что я взял фальшивый аккорд и перестал играть. Тихий говорок наполнявший зал, смолк.

Управляющий недоумённо всматривался в неумолимо приближающуюся фигуру и явно не понимал что происходит. Фигура подошла к столу и резко, безапеляционно произнесла невероятные в этой ситуации слова: «Попрошу Вас и всех остальных очистить зал! И побыстрее!» Каждое слово чётко прозвучало в напряжённой тишине. Лицо управляющего стало багровым. Он медленно поднимался из-за стола. Но метрдотель был твёрд и неумолим: «Повторяю. Либо вы немедленно покинете зал, либо вас ожидает мощная атака…». И в этот момент в зал влетел в боевой позе невысокий, в спортивной кепочке гость отеля, который уже несколько дней находился в центре внимания. Чемпион мира по боксу в среднем весе Свен Оттке.

Раздался хохот. Управляющий, врубившись в ситуацию, стал испуганно бегать между столиками. Разыгрыш удался.

О другом розыгрыше рассказал офицер Бундесвера. Это было опять-таки в отеле «Маритим». Там проходил съезд военного ведомства земли «Заксен-Анхальт». Офицеры были совсем не похожи на тех, которых мы привыкли видеть в советских фильмах о войне: высокомерных, с холодно-невозмутимым выражением лица, двигающихся как роботы. Это были обычные, живые люди. Почти ничем, кроме военной формы, не отличающиеся от участников конференции производителей сахара, которая проходила в соседнем зале. Я обратил внимание на капитана, который более других вписывался в киношный стереотип. Статный, с безупречной выправкой и твёрдым, словно высеченном из камня, лицом. Каково же было моё удивление, когда капитан подошёл к роялю и на русском языке без малейшего акцента попросил сыграть «Калинку». В паузе он рассказал свою историю.

— В 1985 году, вскоре после окончания орловского, высшего, военно-инженерного училища, меня, только что новоиспечённого лейтенанта со знанием немецкого, в составе группы из трёх человек направили на работу в Берлин. В конструкторское бюро. В помощь гедеэровским инженерам, которые разрабатывали систему противоракетной обороны (ПВО). Думаю, о том, что я немец по матери (в паспорте она была записана русской) и то что немецкий был для меня родной язык никто не знал. Видимо, в КГБ произошёл сбой, так как этнических немцев в ГДР на работу не посылали. А, тем более, на такую секретную тему.

— Но, — продолжил капитан, смахивая с безукоризненно сидящего кителя невидимую пылинку,— хочу рассказать не об этом. Был я молод, холост и сильно переживал от недостатка женского общества. В нашем коллективе представителей прекрасного пола, вообще, не было, а знакомиться с местными девушками строго запрещалось. Поделился своими проблемами с новым знакомым немецким инженером Куртом. Высоким, спортивным парнем, примерно, моего возраста. В то время жил я в обычном, немецком доме, в однокомнатной квартире, где два подъезда были заселены семьями советских офицеров. Поздно вечером раздался звонок в дверь. Открываю. На пороге симпатичная, молодая женщина в белом халате. Говорит по-немецки:

— Господин Овчинников здесь живёт?

— Да, здесь.

— Где можно помыть руки?— Я, несколько удивлённый, показываю. Она тщательно моет руки и просит провести к господину Овчинникову.

— Овчинников это я. — Женщина в белом халате замирает поражённая.

— Но Вам же плохо с сердцем. Я врач скорой помощи. Приехала по вызову.

— Как выяснилось позже,— продолжил капитан,— это был розыгрыш Курта. Врач оказалась его знакомой. Она понятия не имела, что её разыгрывают. Розыгрыш получился, может быть, не очень остроумным, но изменил мою судьбу. Через некоторое время врач скорой помощи стала моей женой, а я остался в Германии. В 1995 году, после обучения в военной Академии в Гамбурге, превратился из советского офицера в офицера Бундесвера.

Мне кажется, узнав, что есть много немцев, обожающих розыгрыши, я лучше узнал свою новую родину.

Print Friendly, PDF & Email

8 комментариев для “Лев Мадорский: Кто бы мог подумать, что немцы обожают…

  1. Я думаю, в глубине, в подсознании немцы, воспитанные в «орднунге», нуждаются в отдыхе от него. Как-то на набережной Рейна в Кёльне услышали невероятный шум, доносившийся с большого прогулочного теплохода. На нем прямо бесновались какие-то отдыхающие. А поведение футбольных болельщиков!

    1. Я думаю, в глубине, в подсознании немцы, воспитанные в «орднунге», нуждаются в отдыхе от него
      ————————
      Я думаю, Михаил это хорошая версия. Уж слишком они педантичны, зациклены, сдержаны и вдруг такой разгул

  2. Бывал в ГДР ещё до Объединения, но приверженности немцев к розыгрышам не почувствовал. Правда не жил в Германии, как автор, 30 лет. И ещё розыгрыш и игра- две большие разницы и я бы не стал их объединять в одном флаконе

    1. розыгрыш и игра- две большие разницы и я бы не стал их объединять в одном флаконе
      ————————
      Не согласен, Анатолий. Это из одной оперы. Розыгрыш- самая активная и азартная форма, я бы сказал, кульминация игры…

  3. «… я лучше узнал свою новую родину.»
    ———————————————————————-
    Уважаемый Лев, мне кажется, я не первый раз читаю у вас про Германию — родину. Я понимаю: родина — это где родился. Понятно, что у нас есть и Историческая родина, откуда пошли наши предки. Но мне никогда не приходило в голову, при всём уважении к нынешней Германии, назвать её своей новой родиной.
    Это моё размышление про значение слова Родина, не более того.

    1. Я понимаю: родина — это где родился. Понятно, что у нас есть и Историческая родина, откуда пошли наши предки.
      ——————
      По моему, Виктор, если ты прожил в стране много лет, она становится родиной. Поэтому у меня три родины: Россия, Израиль, Германия.

      1. «… если ты прожил в стране много лет, она становится родиной.»
        —————————————————————
        Возможно. Я, видимо, прожил здесь недостаточно долго. Только двадцать лет.
        Да и вовлечённость моя в немецкую жизнь не идёт ни в какое сравнение с вашей.

      2. Ув. Лев, я обнаружил ещё одну точку зрения по поводу родины евреев и привёл её в ГОСТЕВОЙ (687) от 07.09.21. Но вы, похоже, её не заметили, поэтому привожу выдержку из неё здесь.
        «В СССР/России, я уже писал, были мы чужими. В Германии мы не дома, это понятно. … И я думаю, у евреев, увы, своего дома нет. Мне возразят, что Израиль дом для всех евреев. Нет, отвечаю я, Израиль прекрасное место жительства, где они (евреи) учатся быть свободными людьми. И призыв (псалм 127) «Если я забуду тебя, Иерусалим, пусть отсохнет моя правая рука…» и «На будущий год в Иерусалиме» — понятие не географическое, а духовное. А в остальном, мы «вечные странники» …»
        Если я правильно понял, автор для себя-еврея не может назвать Родиной ни одно место на Земле, даже Израиль.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.