[Дебют] Габриэль Бергер: «Неужели я тщеславный еврей?»

Loading

Отношения, начавшиеся бурно и романтично, вскоре дали трещину. Потому что наши миры переживаний и настроений были фундаментально разными: я, потомок переживших Холокост, она — потомок родителей, которые связали самые прекрасные детские переживания с нацистской эпохой.

«Неужели я тщеславный еврей?»

Отрывок из книги

Габриэль Бергер
Перевод Норы Гайдуковой

Габриэль БергерГде-то в середине девяностых годов идея создания либеральной еврейской общины родилась на «Еврейском форуме» в Кельне. Эту идею в основном продвигали члены «Еврейского форума», которые, будучи «евреями по отцу», не имели еврейской матери и, следовательно, не считались евреями по Галахе то есть закону еврейства. Поэтому их не приняли в кельнское сообщество ортодоксов. Правила либерального иудаизма менее строгие. «Отцы-евреи» сталкиваются с меньшими проблемами при присоединении к еврейской общине, но только после довольно сложного обращения. Даже люди без еврейского семейного происхождения могут быть приняты в иудаизм после нескольких лет обучения и испытательного срока.

Первоначально небольшая группа религиозно мотивированных членов «Еврейского форума» наконец официально основала либеральную еврейскую общину и назвала ее на иврите «Gescher La Masoret», мостом к традиции.

В отличие от меня, моя боннская подруга Магда, приехавшая из католической Польши, была привязана к иудейской религии. Я же не чувствовал потребности в духовности, даже в еврейской. Потому что я был, как элегантно выразился философ Юрген Хабермас, в какой-то момент по отношению к самому себе, «религиозно немузыкальным», не только из-за моего научного мировоззрения, но, конечно, также потому, что я освободился от духовных оков коммунистической альтернативной религии и не пассивно ждал краха масштабного социалистического эксперимента. Но тем временем я отошел от воинственной антирелигиозной позиции моего отца-коммуниста и, следовательно, смог терпеть религиозные просьбы моей подруги Магды. Я регулярно ходил с ней на службу в либеральную еврейскую общину в Кельне. Магда также была одним из кандидатов на обращение в иудейскую религию, которое было возможно, после тщательного изучения религиозных принципов, литургии и умения хотя бы читать на иврите, и сдачи экзамена перед комиссией раввинов, так называемой Бет Дин. Это длительная процедура, которая может занять много лет, в отличие от обращения в христианство или ислам, которое является более формальным и может быть выполнено сразу после изучения молитвенной формулы. Евреи не занимаются прозелитизмом с целью массовой вербовки новых верующих, что было бы необходимо для завоевания мира, даже если антисемиты думают как раз противоположное. Это психологически интересный феномен, когда христиане и мусульмане всех направлений обвиняют евреев в стремлении к мировому господству, в то время как они сами являются последователями религий, которые в прошлом или настоящем действительно стремились к мировому господству или все еще стремятся.

Евреи никого не обращают в свою веру. Если вы хотите стать евреем, вы действуете не в соответствии с гипотетическим еврейским планом завоевания, а в соответствии со своей личной волей и вашим индивидуальным решением. То же самое и с моей подругой, а затем и с женой, Магдой, которая ради меня хотела стать еврейкой. Вопреки моим взглядам, я смог терпеливо отнестись к религиозному настрою моей подруги Магды. Однако с самого начала это было недоразумением, потому что я не ассоциировал еврейство с еврейской религией. И, как атеисту, мне никогда бы в голову не пришло погрузиться в иудейское учение, не говоря уже о молитве. Вместе с другими кандидатами, Магда окончательно обратилась в иудаизм. Но и это было не совсем так. В отличие от других, хорошо подготовленных кандидатов на обращение, Магда очень невежественно подошла к раввинской комиссии. Она не могла читать на иврите, а ее знания об иудаизме ограничивались формальными деталями организации еврейских праздников. Ее знание Торы, еврейской Библии, было нулевым. И все же три прославленных раввина ретроспективно подтвердили, что она еврейка. Они так сделали, впечатленные ее заверениями, что она хочет отмечать каждый Шаббат с семьей и воспитывать сына евреем. Поскольку в либеральной еврейской общине не хватало молодежи, каждая целая еврейская семья была для раввинов золотом. Магда также утверждала, что ее отец был евреем, который дистанцировался от иудаизма в христианской среде для своей личной защиты. Каждый еврей, знакомый с историей, и это относится почти к каждому еврею, знает о судьбе испанских марранов в позднем средневековье, которые, как евреи, очевидно, стали христианами, чтобы избежать преследований со стороны христиан. То же самое было связано с кампанией нацистов по уничтожению евреев, поддерживаемой многочисленными поляками. Многие из выживших евреев решили сразу после войны отказаться от своего прошлого, и среди поляков-католиков это было так.

Мы отмечали Еврейский Новый Год — Рош Хашана, Песах, Хануку, Йом Кипур, Пурим. Вместо этого раньше мы отмечали социалистические фестивали в ГДР: Женский день 8 марта, Международный день пролетариата 1 мая, национальный праздник ГДР 7 октября, день Октябрьской революции 7 ноября, Рождество в светской форме и Новый Год. Я был счастлив познакомиться с похороненными традициями моей семьи, в преклонном возрасте, в либеральной еврейской общине.

Мое религиозное безразличие было прощено в синагоге. Между тем мы поженились и у нас родился сын. Итак, мы были супружеской парой с двумя детьми, одним от Магды, а другим общим, и представляли собой идеальную еврейскую семью в еврейской общине, правда, с маловатым количеством детей. Но как это часто бывает в жизни, внешний фасад обманчив.

То, как вы пришли к иудаизму, в конечном итоге может не иметь значения даже в случае с Магдой. Едва ли стоит упоминать об этом, если новообращенные, и здесь я обобщаю, рано или поздно не поставили себя выше евреев по Галахе, то есть евреев от рождения с еврейской матерью. То же самое и с христианами, принявшими ислам, в основном с женами мусульман. Обычно они, с момента обращения, становятся более ревностными мусульманками, чем сами мусульмане.

Так что то, что случилось со мной и Магдой, отчего мы расстались, не случайно. Сначала она сделала правдивое замечание, что мне скучно в синагоге и из-за того, что я не мог контролировать себя, а скорее беспокойно оглядывался, все заметили это, что было довольно неловко. Я не мог на это ответить. Из этого она сделала вывод, что сидела далеко от меня в очень маленькой, либеральной синагоге. Позже она предложила мне не ходить в синагогу в Шаббат, а остаться дома. Я воспротивился ее просьбе. Не потому, что мне так хотелось участвовать в богослужении, а из принципа, потому что я не хотел, чтобы мне что-либо диктовали, и из-за подозрений, что это может скрыть ее интерес к одному из мужчин-участников службы. Хотя постепенно я позволил ей найти себе преемника. Потому что это упростило бы мне решение окончательно расстаться с ней. Но так как я не повиновался ее требованиям оставаться дома, Магда почувствовала себя вынужденной снизить тон. «Ты не веришь в Бога. Значит, ты не еврей». Удар был правильным. Для меня это было большим оскорблением, чем антисемитский крик «Еврей, еврей!», который я слышал в детстве. Кто-то из потенциальных евреев-филоситов захватил иудаизм, чтобы лишить меня еврейских корней! Это был садизм. Кто знает, какое еще унижение придумает Магда. Мне нужно было как можно быстрее уйти от этой женщины, чтобы сохранить свое психическое здоровье.

Но это было не так просто после пятнадцати лет брака, хотя мои отношения с Магдой со всех сторон испортились. Продолжительные отношения создают привычки и ритм жизни, от которых нелегко отказаться. К счастью, в этой щекотливой ситуации мне помогло совпадение.

Случайно я узнал о встрече, посвященной сопротивлению в Третьем Рейхе. Там я познакомился с Ульрикой, культурологом. В лекционном зале конференц-центра в Эшборне, недалеко от Франкфурта, в ряду передо мной сидела женщина, которая с первого момента привлекла мое внимание. Пока я слушал интересные лекции историков и современных свидетелей о сопротивлении в нацистской Германии и ГДР, мой взгляд продолжал возвращаться к брюнетке с пышными волосами, которые волнами падали ей на плечи. Она как будто почувствовала мой взгляд, незнакомка на мгновение обернулась, и наши взгляды встретились. Я заметил сияние в ее карих глазах, от которого мое сердце забилось быстрее. Я был удивлен, обнаружив, что за пятнадцать лет семейной жизни, я не разучился флиртовать. В течение нескольких недель мы обменивались электронными письмами, в которых обсуждали Бога и мир. Она прислала мне любовные стихи Гейне и Эльзы Ласкер-Шулер, я ответил холодно объективно и не хотел связывать себя ни с чем. Потому что, несмотря ни на что, я все еще чувствовал себя связанным браком. Однако, по крайней мере, во сне мне было позволено покинуть ее Тристес. После ссоры с Магдой, которая вылилась в физическое насилие и неловкое присутствие полиции для разрешения конфликта, я сбежал из нашего общего дома и переехал в Биркенвердер, чтобы увидеть Ульрике. Для меня это было спасением от психологического насилия Магды, которое превратилось в физическое насилие. Но отношения с Ульрикой, начавшиеся бурно и романтично, вскоре дали трещину. Потому что наши миры переживаний и настроений были фундаментально разными: я, потомок переживших Холокост, она — потомок родителей, которые связали самые прекрасные детские переживания с нацистской эпохой. Ульрике можно было свободно говорить о том, что ее отец, будучи танкистом, был бесстрашным воином во Франции и России, где именно, она не знала. Но я родился евреем во Франции, еще во время войны, и знал, что тогда немецкие солдаты представляли для меня смертельную угрозу.

Его солдатскую шляпу украшал череп. Она рассказала это очень небрежно, как банальную деталь. Но в моих глазах это завершало картину немецкого убийцы. Две мои тети рассказали мне, как 10 июня 1944 года немецкие солдаты пришли во французскую деревню Узерче, чтобы увезти всех евреев. Деревня находилась недалеко от Орадур-сюр-Глан, где в тот же день более 400 женщин и детей были заперты в церкви и сожжены в отместку за успешные действия французского Сопротивления. В то же время евреев, насильно расселенных в окрестных деревнях, собирали и отправляли на «окончательное решение». Мои родственники, живущие в Узерче, мой дедушка, две тети, дядя и двое их маленьких детей смогли сбежать и таким образом спасти свои жизни. Большинство евреев, оставшихся в деревне, были увезены и убиты. Танковая дивизия СС «Дас Рейх» была ответственна за бойню. Я не мог узнать, был ли там отец Ульрики. Но Ульрика, ее братья и сестры гордились своим бесстрашным отцом, супер-человеком, который после войны перешел с танка на гоночную машину. Для него война была игрой, спортом, в котором он проявил свою мужественность и храбрость. Так он мог доказать свою мужественность, храбрость и мастерство. Я не узнал от нее подробностей о местонахождении и подвигах ее отца на войне. Предположительно, как и многие бывшие немецкие солдаты, у него были свои темные секреты, которые он никому не раскрывал, включая жену и детей. Образ безупречного героя сопровождал его до его естественной смерти.

Однажды Ульрике полностью продемонстрировала свое наивное невежество, когда она спросила меня: «Джуд — ругательство?». Я нашел вопрос оскорбительным, даже если она этого не имела в виду. Потому что от меня не ускользнуло, что немцы всегда тихо говорили «иуд». Вероятно, они считали, что, как и «негр» или «цыган», это оскорбительное слово, которое можно было сказать только за руку, если вообще произнести вслух. Вы действительно не могли знать, не сделаете ли вы чего-нибудь нежелательного по отношению к евреям.

Затем Ульрике представилась возможность лучше узнать евреев. После того как она болела, я забрал ее из городской больницы в Берлине. Наш путь лежал на станцию ​​городской железной дороги в Кройцберге. Тогда мне спонтанно пришло в голову, что мы проезжаем мимо синагоги на Френкель-Уфер. Я предложил заглянуть внутрь синагоги. Было субботнее утро, и в синагоге началась субботняя служба. Я велел Ульрике сесть отдельно от меня в ряду женщин, а сам сел с мужчинами с кипой на голове. Синагога была почти пуста. Едва я сел на свое место, как молящийся спросил меня, еврей ли я. Когда я ответил утвердительно, он попросил меня выйти вперед, потому что еще одного человека не хватало для миньяна. Только когда миньян наполнится, то есть десять верующих соберутся вместе, может начаться богослужение. Ведущий молитву (видимо кантор) попросил меня прочитать текст из свитка Торы. «Но я не знаю иврита», — возразил я. «Неважно, — ответил он, — я прочитаю текст, а ты повторишь слова». Поскольку я не был знаком с еврейскими обрядами, ситуация была для меня совершенно незнакомой. Но именно поэтому, чтобы испытать что-то новое, я был готов следовать указаниям ведущего молитву. С улыбкой на лице я повернулся к Ульрике, полагая, что ей будет интересно наблюдать за предстоящим незнакомым зрелищем. Но я увидел ужас и страх на ее лице, как будто ее следующий путь приведет к эшафоту. И она энергично кивнула в сторону выхода. Так что у меня не было выбора, кроме как извиниться, встать и выйти из синагоги. Но теперь у меня было представление о чувствах, которые испытывали многие христиане, когда они наблюдали за незнакомыми им еврейскими или мусульманскими ритуалами: вместо благожелательного или, по крайней мере, нейтрального любопытства к новому, иррациональный страх и, в крайних случаях, отвращение от неизвестного.

Когда Ульрике также оправдывала Холокост в разговоре, утверждая, что евреи объявили войну Германии в 1930-х годах, и поэтому у немцев не было другого выбора, кроме как защищаться от них, я счел это нестерпимым. Я никогда не сталкивался с такими явными извращениями отношений между преступником и жертвой. Ее отец не мог бы быть таким невиновным во времена нацизма, если бы и был жертвой. Ее отец не мог бы быть таким невиновным в нацистскую эпоху, если бы он не оставил своим детям такое мировоззрение. Я оставил Ульрику и переехал в свою квартиру в Берлине.

Берлин
2021

Print Friendly, PDF & Email

11 комментариев для “[Дебют] Габриэль Бергер: «Неужели я тщеславный еврей?»

  1. “С улыбкой на лице я повернулся к Ульрике, полагая, что ей будет интересно наблюдать за предстоящим незнакомым зрелищем. Но я увидел ужас и страх на ее лице … И она энергично кивнула в сторону выхода. Так что у меня не было выбора, кроме как извиниться, встать и выйти из синагоги. Но теперь у меня было представление о чувствах, которые испытывали многие христиане, когда они наблюдали за незнакомыми им еврейскими или мусульманскими ритуалами: вместо благожелательного или, по крайней мере, нейтрального любопытства к новому, иррациональный страх и, в крайних случаях, отвращение от неизвестного.”
    ***
    Странная интерпретация поведения подруги в синагоге у автора текста. Или неискрянняя. Вообще весь текст это тщетные попытки секулярного человека втиснуть себя в рамки религии, совершенно не имея в душе обязательной веры в бога для подобной миссии. Как видно из поветствования, неудачные “походы” в религию в большей степени связанны с жизненными-семейными обстоятельствами героя, а не как следствие духовного прозрения и обретения веры.
    В вышеуказанной цитате отрицательная реакция Ульрики на поведение друга скорее всего связанна не со спецификой еврейских ритуалов в синагоге, не с чувством “иррационального страха” или “отвращения от неизвестного”, а с непониманием и внутренним неприятием той легкости (“С улыбкой на лице я повернулся к Ульрике, полагая, что ей будет интересно…”!), с какой ее друг атеист согласен учавствовать в религиозном ритуале. Почувствовав исскуственность и фальшивость ситуации там, где таковых в принципе быть не должно, женщина встала и ушла. Правильно сделала. Остается только сожалеть, что г-н Г. Бергер этого не понял и не оценил.

    1. Интересный взгляд на ситуацию. Возиожно, более верный чем у самого автора. Спасибо, Борис!

  2. Не представляю, что могут предложить «специалисты по Галахе» светскому еврею в галуте, чтобы сохранить свое еврейство без того, чтобы стать «правоверным иудеем». Я уверен, что единственное «средство» для таких евреев, как этот Бергер, — жить в Израиле, среди своих.

    1. — не обязательно. Но живущий в галуте светский еврей должен чем-то, хоть символически обозначать свое еврейство, свою национальную принадлежность — в круге общения, в традиционной еде, в отмечаемых праздниках, литературе, которую читает, в исторических и политических вопросах, которые его занимают, в фильмах, которые смотрит, в хобби, в изучении иврита или идиш. У живущего в Израиле это происходит само собой. В бывшем СССР антисемиты очень способствовали специфическому еврейскому самоощущению и общению…

      Я согласен с Инной: человеку просто не повезло, он не нашел свою половинку, человека близкой ментальности. В Германии это, вероятно, сложнее. В Израиле или США проще.

    2. Михаил Поляк: «Не представляю, что могут предложить «специалисты по Галахе» светскому еврею в галуте, чтобы сохранить свое еврейство без того, чтобы стать «правоверным иудеем». …»
      =====
      Жениться на этнической еврейке, с еврейской национальной памятью и похожими убеждениями.

      Не смог или не захотел? Значит он подсознательно сделал свой выбор НЕ в пользу сохранения своего еврейства.
      Тут ОЧЕНЬ важно прекратить морочить голову самому себе: принять неизбежное и решить, что ты хочешь постараться изменить в остальном. Решить, понимая, осознавая и принимая цену своего выбора.

      Ну или можно писать книги в стиле «как ужасен наш мир! в нём нельзя съесть тортик так, чтобы он остался целым».

  3. Мне как раз эта личная драма показалась интересной, и уж никак не «чужой». Я думаю так: человека делают евреем его гены, и его чувство сопричастности с еврейским народом, его историей, которую он воспринимает как «свою». Этой сопричастности может не быть в юности, но, если она приходит к человеку в зрелости и не покидает до самой смерти, то он для меня еврей. То, что человек помнит о своих корнях и не может жить с арийской женщиной, гордящейся своим отцом, воевавшим за нацистов, не понимающей трагедию еврейского народа, говорит о том, что он — да — еврей. Мы, как народ, не так многочисленны теперь, чтобы отталкивать людей , говоря им: «Фи! — ты полукровка, ты неверующий, ты живешь в Германии… ты чужой.» Нет, для меня — не чужой.
    А вот гиюр не делает человека евреем в моих глазах. И принятие религии иудаизма, извините, не делает. Это может быть минутное увлечение, личный интерес (влюбленность, например); а потом человек вдруг разочаровывается, вспоминает, что он немец\русский\поляк, и «выписывается» из евреев (о таких историях тут рассказывали) — как выходят из партии. Человек должен прожить как еврей до конца; только умерев в сознании, что он еврей, он становится, и уже навсегда остаётся евреем.

    1. Евгений В.
      — 2021-08-29 10:16:
      ————————————————————————————-
      Вы правы. Ваша позиция — реакция на реальную современную ситуацию, а ваши оппоненты были бы правы, если бы мы жили 300 лет назад. Тогда еврей был тот, кто родился, вырос, воспитан в традиции, резко отличающейся по образу жизни от «почвенных» соседей. Смешанных браков тогда не существовало, могло быть только сожительство, а незаконный ребенок всегда у всех (не только у евреев) наследовал социальную, культурную и т.д. принадлежность матери, ибо воспитывался в ее семье. Гиюр тогда был не «вступлением в партию», он автоматически влек за собой отказ от принадежности к прежнему сообществу, разрыв связей и резкое сужение профессионально-карьерных перспектив. Сегодня, как мы знаем, все это не так. И очень жаль, что специалисты по Галахе отказываются учитывать это.

    2. Браво, Евгений В. Человека делают евреем его гены, и чувство сопричастности с еврейским народом, его историей, которую он воспринимает как «свою», а также — окружающие. Эти сопричастность и отличия он чувствует с детства.
      Если же сопричастность покидает этого человека, никакой гиюр не поможет. Он перестаёт быть евреем и, в лучшем случае, становится космополитом, а в худшем — антисемитом. Taкие примеры в Портале имеются.

  4. Не повезло автору с женщинами — не дали прийти к вере в иудаизм. Или это перевод такой? Очень много огрехов.

Добавить комментарий для Элла Грайфер Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.