Любовь Дмитриевна, после трагической смерти Блока (это, конечно же, был форменный суицид!!!) во все отпущенные ей судьбой годы свято хранила (и сохранила) весь архив Поэта… Посвятила себя «Теории и Истории Русского и Зарубежного балета» и составила «Систематический Каталог», к которому до сих пор обращается наука.

Любовь Дмитриевна Блок

Евгений Белодубровский

Сколько-то лет назад в сентябре 1939 года в своей скромной квартире на углу улицы Декабристов и набережной Пряжки в возрасте 58 лет тихо скончалась Любовь Дмитриевна Блок.

Жена Александра Блока.

О доблестях, о подвигах, о славе
Я забывал на горестной земле,
Когда твое лицо в простой оправе
Передо мной сияло на столе…
А. Блок «Возмездие». 1908
Обращено к Любови Менделеевой

Милая! Люба, Любушка!!!

Так просто, по-русски нежно, ласково называл свою жену Любовь Дмитриевну Менделееву — Александр Блок, от первых светлых лет супружества, и — до горьких, мучительных, последних — в смутное голодное петроградское лето и начало осени 21— год.

И как бы радостно, горестно и печально (почти до крайности) не складывалась творческая лирическая и житейская судьба самого трагического поэта 20-го века, как безумно сложно, нервно, мучительно, в ревности, молчаливом отчуждении и в «не-любви» проходили целые дни, недели, и многие месяцы их совместной личной жизни «под одной крышей» Она и Он, Любовь Дмитриевна и Александр Блок оставались неизменно вместе, рядом! И рядом — неразлучно. Бесконечно близки и дороги другу духовно они оба — гениальный Поэт и дочь гениального ученого, актриса и искусствовед пытались пройти и через истое «испытание бытом» и через еще более острое — «жизнь на виду» множества людей …

Не секрет, что т. н. «серебряный век», воистину обновивший и окрыливший русскую литературу начала ХХ — год века (и прежде всего её петербургский сколок) существовал вразрез и упрямо сочетался с литературно-цеховой скандальностью, склочной пестрой клубной открытой и закулисной театральной и журнально-газетной летучей трескотней.

Это было тогда почти что нормой, укладом и, конечно же, Александр Блок и Любовь Дмитриевна, первейший Поэт и Жена Поэта, были для этой категории «творцов» и «писак», что называется «под прицелом» намеренно преувеличивая тот или иной слух и сплетни во множество раз…

И всю эту мишуру «котелки-репортеры» тащили в прессу и в «собранья», и в «салоны» и во всевозможные «Общества «ревнителей …» А был и вовсе перебор (какая уж тут фельетонная забубенная мишура и оговор) когда в самом начале 20-х годов прихожане церкви Захария-Елисаветы что на Захарьинской улице, придя на утреннюю или вечернюю молитву обнаружили на иконостасе, рядом со святыми угодниками увеличенный (в окладе) известный фото-портрет Александра Блока с красным цветком в петлице работы Моисея Наппельбаума помещенный туда распоряжением некоего митрополита Александра Введенского, открыто поддержавшего власть Ленина и большевиков. Не трудно представить сколько боли и страдания пришлось вынести Блоку как автору поэмы «Двенадцать» и Любови Дмитриевне узнав об этой «проделке» от друзей и недругов …

Правда, то и Блок, и Любовь Дмитриевна сами давали повод для подобных оговоров и грязи, терзающих их обнаженные души и сердца (Любовь Дмитриевна, потерявшая сына-младенца от мимолетной связи; неудачный мучительной для всех троих роман Л. Д. и Андрея Белого, друга Блока, были и другие ее «романы» с другими людьми; а его, Блока, изменничество, случайные связи, влюбленности «в одну сторону», поклонницы разного толка и пошиба, трактирные стойки в Озерках и Шувалове, гимназическая болезнь, и прямо-таки патологическая привязанность Блока к матери, запои, уход в подполье от себя и от книг и от стихов, пьянство …)

Но через годы и годы, Любовь Дмитриевна и Блок смогли, как сказал бы Достоевский «до нитки, до копейки» всю эту мишуру, утраты и напасти — преодолеть, сохранив семью и любовь к Жизни как к Дару Божьему. Да иначе не было бы ни блоковских «Распутьев», ни «Стихов о Прекрасной Даме», ни «Седого утра», ни «Возмездия» ни всех — всех около тысячи (шутка сказать — весь 1-й Том!) стихотворений — шедевров обращенных им к Жене, к Любови Дмитриевне…

С другой стороны — Любовь Дмитриевна Блок, после трагической смерти Блока (воистину — это, конечно же, был форменный суицид!!!) во все отпущенные ей судьбой годы свято хранила (и сохранила) весь архив Поэта; как могла (и смогла таки!!!) оберечь и сберечь от фамильярности тайну их супружеской жизни, старательно избегая пересудов (в печати и во вне) целого сонма толмачей, критиков и «биографов» Блока (частенько видевших и ценивших Блока, особенно в последние годы только как автора поэмы «Двенадцать», как «большевика» или как заблудившегося в вихре «мирового пожара анти — большевика» и «Скифов» среди которых были, подчас, друзья Поэта и его соратники) — сама собой, своим трудом и знаниями посвятила себя «Теории и Истории Русского и Зарубежного балета» и составила «Систематический Каталог», к которому до сих пор обращается современная наука.

По мнению близко знавшего Любовь Дмитриевну в последние годы, литературоведа, профессора Бориса Михайловича Эйхенбаума, друг и поклонника Анны Ахматовой (тоже, наряду с Блоком один из первенцев «серебряного века», «светила» только области теории и истории русской классики) утверждал, что Любовь Дмитриевна, применившая в своих трудах по истории балетного искусства и искусства народного танца систематический и статистический «менделеевский» (по Отцу) подход оказалась конгениальна своему мужу (тут отметим для себя, что стремление к точности, к системе, «канцелярщине», аккуратности «перешла» к Любови Дмитриевне от Блока, как известно, носителя от своих предков по отцу — крови немецких бюргеров) Бескорыстно преданные с юных лет Шекспиру, воспевая с деревенских подмостков «Шахматова» и «Боблова» платоническую любовь Принца Гамлета и Офелии, они оба, став мужем и женой сразу же попытались (незаурядные люди и отнюдь не «жертвы литературы») перенести эти отношения в реальную жизнь …

Но «Офелия, О-Нимфа», в белом венчике из шиповника, лавра и клевера вокруг чисто лба и губ, чуть тронутых счастливым ожиданием поцелуя возлюбленного, Любовь Дмитриевна обернулась тихой женой Поэта и слишком «земной …» замарашкой, а рыцарский «синий» плащ, деревянная шпага и бутафорский щит «Гамлета — Блока» разлетелись на куски, обратившись в пергаментные свитки бессмертной любовной лирики Блока, опередивших и определивших свою эпоху. И счастья, простого земного личного семейного счастья Блоку это не могло принести и не принесло, почему и брак А.А. Блока и Л.Д. Менделеевой никак не назовешь идеальным …

Но кто посмеет их разлучить, кто посмеет праздно усомниться в их любовном или — лишенном взаимности творческом содружестве. Ибо их Любовь — равенство, постигнутый ими Религиозный Смысл Любви и чистая горячая Преданность Искусству.