[Дебют] Карина Намазова: Жор

Loading

В сердцах Декина хлопнула дверцей и открыла шкаф, где хранились рукописи, конечно, она их никогда не перечитывала, но хранить было приятно, создавалось ощущение весомости и смысла. Теперь даже стопки желтоватых папок не успокоили… В кабинет неуверенно поскреблись и на заклание явился совсем юный парнишка.

Жор

Карина Намазова

Все имена и события вымышлены, любые совпадения случайны

Женя (в какой-то момент было решено назвать ее так) долго не могла сообразить, в какую сторону открывается дверь. Если вчера открывалась исключительно от себя, то сегодня несомненно пошло что-то не так, ведь дверь решительно не желала двигаться вперед, зато плавно отъехала назад, и Декина, вздохнувши с облегчением, проникла в редакторский кабинет, откуда порой распахивались интересные виды на современную литературу, но сегодня ничего не виднелось, кроме тьмы за окном и дохлого таракана в углу. Декина была необычайно голодна, закусить хотя бы завалящим писательским телом не получалось уже две недели, даже египетские крысы не могут прожить столько без еды, и все-таки она — не в пример жалким грызунам — держалась, напускала на себя грозное величие, приосанивалась в достойном одиночестве, и мурлыча под нос незатейливый мотив, полировала когти. Обоюдоострые, они жаждали сомкнуться на шее бледного литератора, и растерзать, разорвать. Женщину трясло от предвкушения, она периодически выглядывала в окно — не идет ли какой-нибудь графоман, неся подмышкой свое бесполезное творение, и если идет, то какой — старикам она банально и предсказуемо предпочитала молодых, кровь горячей, внутренности сочней, и если добраться до мозга, разводя мощные челюсти с рядами острых как кинжалы зубов, мечтала Декина, то серое вещество, похожее на грецкий орех, значительно более пряное и нажористое у юнцов, да и кости у них разгрызаются с таким приятным и звонким лопающимся звуком, вздыхала Женя, куда там глухому старческому треску.

Ошметки писателей Декина выплевывала в урну, там до сих пор лежали чьи-то волосы и ногти, плохо пережеванное лицо, и чей-то вонючий кишечник. Тухлые запахи снова стали будоражить воображение, она поднялась, швырнула пилку, и отчаянно взвыв, провела когтями по стене, оставив десять глубоких полос, немедленно требовалась свежая пища, иначе она могла запросто выбежать на улицу и приняться за обыкновенных прохожих, что, конечно, было чревато и уголовным делом, и тюремными злоключениями. Дрожа от нетерпения, Декина высунулась в окно и завыла, клацая челюстями.

Словно услышав ее бешеный призыв, на мостовой показался старик, благообразный, с чемоданчиком, немного помедлив перед редакционной дверью, он отворил ее и юркнул в длинные коридоры. Через пять минут я наконец покушаю, изнывала Декина, мечтая о жестком и горклом мясе, но в кабинет никто не заявился, верно, посетитель направился в иную инстанцию, и не пробавляется писаниной, а например, прибыл заполнить декларацию доходов. Это было ужаснее всего — поманив, судьба расхохоталась. Женя выбежала в коридоры, надеясь, что старец промахнулся мимо нужного номера, где заседает она, или ему сделалось отчего-то плохо, и он застыл на лестничной клетке, и так явственно она видела, что берет за руку гуляющего в прострации старичка, отводит куда нужно, и сразу, без прелиминарий, начинает жрать, откусывает голову, кровь брызжет на стены и потолок, и шершавым раздвоенным длинным языком Декина ее слизывает и наслаждается. Увы, здание казалось пустым, только в кабинетах шла напряженная работа, стучали печати и щелкали счеты, и секретарши набирали какие-то тексты, и глухо бормотали начальнички.

В сердцах Декина хлопнула дверцей и открыла шкаф, где хранились рукописи, конечно, она их никогда не перечитывала, но хранить было приятно, создавалось ощущение весомости и смысла. Теперь даже стопки желтоватых папок не успокоили, она закрывала глаза и видела кровь.

В кабинет неуверенно поскреблись, входите, открыто, весело закричала Декина, и на заклание явился совсем юный парнишка, лет, может, двадцати, сутулый, с пышной копной волос, зачесанных назад, в давно нестиранном свитере, с заветной папочкой, которую он робко прижимал к груди. Заискивающе глядя на Декину, юноша произнес, что хотел бы напечататься, тут она его оборвала и жестом попросив папочку, уселась возле окна — чтобы было нестандартно — а гостя попросила здесь же обождать, пока знакомится с его творением. Текст напрягал и угнетал с первых строк, там были несмелые поцелуи, и Она, и причастные обороты, визжащие на поворотах каждой страницы, и клятвы, и свидания, и предательство, и суицид на мотоцикле, — все, что выворачивало и вдохновляло на кровавые подвиги, и она, распаляясь, стала выговаривать вслух то, что думает об этой низкопробной и непотребной писанине. Юноша сидел, вжав голову в плечи, она ходила по комнате, и громко, насмешливо зачитывала отдельные оскорбительные абзацы, а потом, когда бледный посетитель уже не знал куда деваться, откусила ему голову, как сочную вишенку на торте и, урча, подгребая красное месиво, сожрала остальное.

До конца рабочего дня подошли еще трое, две женщины — особенно любила — и крепкий мужчина средних лет, который оказал бесполезное сопротивление, его ступню в лаковом ботинке она не смогла доесть (живот был набит до отвала) и выбросила в урну. День прошел великолепно, и если поначалу казалось, что голод после двух недель отпуска будет неутолим, то на деле насытиться получилось быстро.

Вечером Декина, поглаживая толстый живот и довольно урча, выползла из редакции.

Стоял желтый смог, на машинах и деревьях висели рваные клочья густого тумана, подсвеченные закатным солнцем. Поблескивая чешуей, она поползла на остановку, но в процессе перемещения поняла, что не может дальше двигаться, в животе что-то происходит. Как будто родовые толчки. Она никогда не рожала, но подумала, что именно это сейчас с ней происходит, ее словно разрывало изнутри. Чтобы перевести дыхание, она забралась в закуток, и тут ее начало корежить и тошнить. Что же я сегодня съела, с недоумением подумала Декина, и вспомнила, что одну настырную даму проглотила целиком, благо та была совсем субтильная. Декина понадеялась на силу желудочного сока, да он, видно, подвел. Очнувшаяся дама, пронзительно визжа, вылезала из пасти. Женю вырвало. Спасенная добыча, сдавленно пискнув, пустилась наутек. Декина вдогонку закричала — попробуй мне еще прозу принести, на мелкие косточки перемелю.

И тут она заметила Читателя. На глаза ему попадаться, да еще в таком виде, было недопустимо, и редактриса поползла в тень, но поздно, он заметил движение и склонился над ней, огромная голова закрыла небо. Он ногтем подцепил ее и поднял, повертел с разных сторон, черные глаза без век смотрели не мигая. Гигантский рот раскрылся, Читатель швырнул туда Декину, раскусил как семечко, прожевал, и рыгнув, пошел по своим делам.

Print Friendly, PDF & Email

3 комментария для “[Дебют] Карина Намазова: Жор

  1. Прекрасный дебют занимательной рассказчицы, обаятельной молодой учительницы. И язык, и сюжетная фантасмагория, и стилистическое построение равно впечатляют оригинальностью и позволяют говорить о талантливости автора. Спасибо. Завидую, госпожа Намазова, Вашим ученикам и, принимая Вашу стилистику, готов утверждать, что встречал Вас в Ташкенте в военные годы (на привокзальной площади, в окрестностях ТашМИ, или на Алайском рынке). Жалею, что не познакомился… Успехов!

  2. Как прекрасно и отнюдь не редко такое владение божественным русским языком у рождённых вне России! Как о многом свидетельствует…

Добавить комментарий для Л. Беренсон Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.