Из стихов этого года
Валерий Скобло
Если ты не сдох, зараза,
при попытке отравленья,
То в тюрьму тебя посодют —
и к гадалке не ходи.
И отдельно ты — как хворост,
и все вместе вы — поленья,
Ждет вас печка революций,
войн грядущих впереди.
Если ты узнаешь правду
про дворцы и миллиарды,
То, конечно, вмиг и вспыхнешь,
сразу выйдешь на Майдан.
Ты — герой, каких немного,
воспоют твой подвиг барды,
Но, обратно, ждет кутузка —
а не слушай басурман.
Это злые басурмане
опоили злой отравой,
Про дворцы тебе наврали
все три короба вранья.
Лучше б ты, душа простая,
смертью храбрых пал со славой,
Родины своей величье
жизнью хрупкою куя.
Если ты чего не понял,
я, поверь, не ждал иного,
Что и есть в тебе такого
и в твоей лихой судьбе?
Мудрость я обрел с годами,
изворотлив, как минога,
Пережил я многих… много…
Но завидую тебе.
ЗАБЕЙ!
Божественна власть Императора,
И кто ты такой перед ней?
Кто надо найдет «провокатора»
Под крик заполошный «Забей!..
… Забей его, суку проклятую,
Ногами его затопчи!..»
На жалость не бью и не ратую,
Чтоб в разум пришли палачи.
Какое там? Разума?.. жалости?..
На что и надеялись вы?
В них нет и такой даже малости,
Как здравого смысла… увы…
Они в упоении силою…
О, как же божественна Власть!
Горбатых исправишь могилою,
А эти не могут не красть,
Не красть, не пытать, не закладывать —
Тут что-то такое в крови,
Порода такая уж адова.
Во взгляде угрюмом лови,
Что жрать в три горла’ им сподручнее,
Чем ближних любить. Не смеши
С любовью. Навалятся кучею:
«Забейте его, кореши!»
Божественна… К черты гадание!..
Всегда ты пред нею плебей.
Когда уже гаснет сознание
Под визг тошнотворный: «Забей!..»
ГАСТРОНОМИЧЕСКОЕ
Птички вот поют, как летом,
Видя в небе солнца лик…
… Я привык к твоим котлетам,
Даже к супчику привык.
Но весной хочу иного:
Не златых хочу палат,
Нет, не ростбифа свиного,
А огурчика… салат…
Некой зелени в диете,
Чтобы оживить апрель,
Я с мечтой о скором лете
И не суп бы съел — щавель.
Не прошу я бриллиантов,
Это, право, не каприз.
Здесь ведь много вариантов:
Помидор хочу… редис.
Да чего там? — лук зеленый,
Даже скромненький укроп.
Предложи продукт мне оный,
Я пустился бы в галоп.
Если ж мы и рюмки вынем,
То у жизни на краю
Я, как птичка в небе синем,
Тоже, может, запою.
* * *
Выйдя на несанкционированный Пенсионным фондом
Остаток жизни, предваряющий вечный покой,
Нет, я не чувствую себя ослепительным Джеймсом Бондом:
Тайный агент 007 из меня ну совсем никакой.
У меня нет оружия… Разве, что перочинный ножик.
Но с ним и перья-то зачинить совсем мудрено.
Думаю, при столкновении меня легко уничтожит
Самый чахлый боец ОМОНа, слабейшее их звено,
Ко мне по суду применима наистрожайшая мера.
Суд, как и всегда, пожалеет уставший конвой.
На Семеновский плац и —
гражданская казнь пенсионера:
Пенсионную книжку рвут над бритой моей головой.
* * *
75 — это вам не игрушки:
Мы все стали старики и старушки.
Палочки в руках, и трясутся руки.
В голову не лезут умные науки.
Видим недалече… не дальше носа.
В компьютерах помним что-то из DOS’а.
Мы ждем перерасчеты и доплаты,
Нас пугают простые банкоматы.
Ходим медленно, шаркая ногами.
Что ответим, когда спросят, что с вами? —
Что нам остается самая малость?
Это старость приключилась… старость…
* * *
«Аборт — это убийство!»
/надпись на асфальте/
Аборт — это убийство!..
И добавлю: обед — типа тоже.
А рыбалка… ловля бабочек —
на что, я спрошу вас, похоже?
А травля микробов… вирусов —
богоугодное дело?
Да копка червей для рыбалки? —
в душе у меня накипело.
Ну, там про войну и охоту
я заикаться не стану.
Именно так вы следуете
и Библии, и Корану?
Комаров душить «Москитолом»
одобрит праведный Будда?
Не знаю… Но вы, как хотите,
а я поступать так не буду!
Я и паучка-то не трону,
пускай и визжит супруга.
Он толстый такой и мохнатый,
и нету мне лучшего друга!
А в смысле того тезиса,
который означен исходно,
Знаю не более вашего —
решайте вопрос, как угодно.
На возможный отъезд
супруги на дачу
Я говорю — и плачу:
Остановись!.. Погодь!..
Не ездии на дачу
В такую непогодь!
Ведь ливни, грады, грозы
Нам обещал прогноз.
Хотишь — куплю я розы,
Букетик алых роз?
И кину их, стеная,
Тебе на грудь — о, да!
Не ездий, дорогая,
Не ездий никуда.
Не ездий… Бог с тобою…
Остановись… постой…
С водой там перебои,
Баллон — почти пустой.
Ну, как там жить без газа?
А я скажу: никак!
Нет в доме унитаза,
Пусть мы привычны так.
И свет-то есть, то нету.
А есть ли там свеча?
Скажи: куда без свету,
Без лампы Ильича?
И бродят там медведи,
Медведь — свиреп и лих.
Ты, Таня, вспомни — леди:
Должна бояться их.
Уж лучше ляг, поспи ты.
Зачем тебе транзит?
Мы, Таня, не привиты,
И нам ковид грозит!
Не проставляю даты,
Прогноз-то глад, то град…
Ах, Танечка, куда ты?
Поспи — я буду рад.
* * *
Наша Манижа вышла в финал!
Кто бы предвидел?.. А я это знал.
Как я болею за нашу Манижу —
Я и победу Манижи предвижу.
Штангу поднимет — вот русская баба,
Прямо в десятку стреляет неслабо.
Плавает — точно быстрее дельфина,
Как стометровку бежит — вот картина!
Прыгает и в высоту, и в длину —
Не посрамит она нашу страну.
Встанет на лыжи — ну полный улет!..
Чуть не забыл… Ведь она и поет.
* * *
М. Р. П.
Кто в моих стихах находит опечатки,
Тот мой лучший друг… и даже брат.
У меня с такими все в порядке,
Для меня такой — алмаз на сто карат.
Значит, прочитал стихи мои он все же
(Пусть несу я полную фигню),
И такой — мне прочих всех дороже,
Помню я таких, люблю, ценю, храню.
* * *
Среди самых главных и основных идей затверди:
Ноги надо держать теплыми и сухими.
После библейских Заветов, но Конституции впереди —
Это стоит помнить, как свое имя.
Все остальное приложится… совесть там или честь,
Но промочил ноги — кранты всем твоим планам.
На алтарь своих принципов можешь
что ты захочешь принесть,
Кроме сухости стоп — клянусь Кораном.
Да я всем, чем угодно, в этой истине поклянуь.
Меня укрепляют в ней Зороастр и Шива.
Она отгоняет коронавирусы и прочую гнусь,
Она абсолютна и нерушима
Мокрые холодные ноги — это полный абзац!
Такие осуждаются всеми богами.
Такого не пустят в храм,
да и даже маршировать на плац.
Кто ты такой — с мокрыми-то ногами?
Так что прошу… умоляю… и требую — да! да! да!
Строго следи за обувью и за носками
Чтобы они соответствовали…
всему, везде и всегда.
Тогда тебе по фиг грусть ли, тоска ли.
* * *
Мой Windows стоит над DOS’ом,
И много ли таких осталось?
Увы, не пользуются спросом
Ни я, ни DOS… Такая жалость.
Кого еще сейчас бы трогали
Вопросы о парковке диска.
Таких, как я, осталось много ли? —
Спрошу с упорством василиска.
Возможно, в Питере — десяток.
Смешон я, как прическа «полька».
Я повторяюсь… буду краток:
Я в части компа — ноль и только.
Опять готовлю комп к ночлегу,
Над кнопкой застывает палец,
И в пропасть падает с разбегу
Душа моя, ночной скиталец,
Подумать — все мы просто клоуны,
И я готов к тому заранее,
Что все головки припаркованы,
И можно отключать питание.
* * *
Когда спрашивали: как ты относишься к геям?
Я отвечал без раздумий: к ним я не отношусь.
Опыта этого рода мы, нет, не имеем,
И я его, прямо скажу Вам, страшусь.
Не отношусь я никак в том или этом смысле.
Думать мне лень в эту степь — есть и другие дела.
Мысли ответные так одиноко повисли.
Честно скажу всем: мне МОЯ сексуальность мила.
Впрочем, Хрущев «пидарасами» вовсе не геев
Звал. Можем и мы извалять экстермистов в говне.
Если не хватит названий для этих злодеев,
Мы назовем точно так иноагентов… Вполне.