Шахматные этюды Эмиля Сутовского. Эдуард Гуфельд

Loading

Был ли он дельцом от шахмат? Я бы сказал, что да, но при этом у него это получалось очень талантливо. Противоречивая, но очень яркая фигура, Гуфельд никак не заслуживает портрета в исключительно тёмных тонах. И для меня он останется одним из тех, кто прививал мне любовь к Шахматам.

Шахматные этюды Эмиля Сутовского

Эдуард Гуфельд

Эмиль Сутовский

Эмиль СутовскийОсенью 2002 года я зашёл в кабинет главреда «64» Александра Борисовича Рошаля. Он сидел в редакторском кресле, изучая какой-то материал. Рошаль предложил сесть, и уже через несколько минут дочитав и собрав листы в стопочку, процедил — «теперь у меня в жизни появилась цель». Как выяснилось, я присутствовал при вычитке эпитафии Генны Сосонко, посвященной Эдуарду Гуфельду. В итоге материал был опубликован, а затем и перепечатан в книге Сосонко, и этот крайне неприглядный портрет — чуть ли не единственное, что знает молодое поколение об известном гроссмейстере, тренере, теоретике. Сегодня, ровно 18 лет после смерти Эдуарда Ефимовича, я бы хотел сбалансировать этот образ.

Начну с того, что у Гуфельда был ярчайший талант. Его лучшие партии выдают в нём игрока с потенциалом гроссмейстера экстра-класса. Две победы в головоломных партиях над Смысловым, многочисленные победы над Полугаевским и Белявским в коронной староиндийке, тонкая испанская на удушение против Псахиса — всего и не перечислишь. Действительно очень яркий и сильный шахматист. С массой идей в своих коронных дебютах. И не зря такая глыба как Геллер несколько лет приглашал Гуфельда в качестве секунданта. И конечно же, без Гуфельда не было бы Чибурданидзе. Он заприметил её в совсем юном возрасте и вывел не просто в чемпионки мира, но и помог стать реально сильным мужским гроссмейстером. Не в одиночку, но будучи основным тренером на протяжении многих лет. У Гуфельда-практика были и хронические недостатки. Он не был силён в вязкой борьбе, слишком часто вызывал кризис, и в целом не случайно, в сонме советских грандов украинский (а впоследствии грузинский) гроссмейстер котировался не слишком высоко. Кроме того, манеры у него были, скажем так, не аристократические. И кличка «босяк» к нему прикрепилась достаточно рано. Ему приписывали чуть ли не все возможные грехи шахматиста (от сплавов и покупок партий до несоблюдения правил «тронул-ходи»). За древностию лет трудно сказать, во всех ли грехах он действительно был повинен, но очевидно, что очень многие обвинения действительно соответствовали истине. Вместе с тем, он обладал какой-то харизмой. Он увлекал — своих болельщиков, своих подопечных, учеников, читателей. Гуфельд был одним из лучших популяризаторов нашей игры — при чем это удавалось ему не только в Союзе, но уже в немолодом возрасте на Западе. При том, что английский у него был довольно слабый — как он сам называл «Гуфельд Инглиш». Кстати, отношение к нему на Западе (и Востоке!) было куда лучше, чем в родных краях. Возможно, потому что там он вёл себя соответствующе — всё же собственная гордость советских далеко не всегда заключалась в смотрении свысока на буржуев. А возможно и потому, что свободно ездить он стал только после пятидесяти… Он колесил по странам и континентам, и да, показывал везде партию с Багировым из полуфинала Союза-1973 в Кировабаде. Да, у Гуфельда была эта жилка, он умел подать и продать себя — это кстати тоже злило советских коллег — но такой ли это грех? Я встречал Гуфельда на опенах в Штатах и на юношеском чемпионате, куда он привозил кого-то из азиатских подопечных. Ему было уже за 60, но он по-прежнему бурлил. Идеями, рассказами, байками, прибаутками. Был ли он приятен в общении? У меня странные воспоминания. С ним было интересно, но достаточно быстро его становилось слишком много. И я понимаю, почему его экспрессивная манера раздражала коллег. Вообще, кроме Корчного, я не припомню ни одного гроссмейстера с таким рейтингом неприятия, как у Гуфельда. Но если Корчному за величие прощали почти всё, то Гуфельду — нет. И судачили о женитьбе, и обвиняли в стукачестве, и «Дамянович тебе коллега» от того же Корчного вспоминали при каждом случае. Кстати, шахматная разница между Гуфельдом и Дамяновичем была примерно такая же, как между Гуфельдом и Корчным — только в другую сторону.

А Гуфельд оставался таким же. Публиковал книги — иногда хорошие, порой халтурные компиляции, но чаще всего интересные… Писал про свою любимую староиндийку и вариант дракона. Воспевал оды чернопольному слону, приводил какие-то поэтические строки, красивые аналогии, (полу) придуманные истории. Пробил создание и возглавил комиссию ФИДЕ по эстетике. Вёл бурные дискуссии о том, что нельзя шахматы превращать в голы, очки, секунды, а надо как-то учитывать красоту игры. Многое из этого было спорно — но это было ярко и запоминалось. А еще он продолжал играть. Причем даже в возрасте мог выдать яркую партию. Переехав в Штаты вместе с обожаемой и уже очень пожилой мамой, оброс учениками. Был ли он дельцом от шахмат? Я бы сказал, что да, но при этом у него это получалось очень талантливо и далеко не только на пользу себе.

Противоречивая, но очень яркая фигура, Гуфельд никак не заслуживает портрета в исключительно тёмных тонах. И для меня он останется одним из тех, кто прививал мне любовь к Шахматам.

Первый вариант статьи опубликован на личной странице автора в социальной сети «фейсбук».

Print Friendly, PDF & Email

2 комментария для “Шахматные этюды Эмиля Сутовского. Эдуард Гуфельд

  1. С большим интересом и удовольствием прочитал этот этюд израильского гроссмейстера. Благодарность ученика своему учителю не очень часто встречается. А тут столько доброжелательности, без лести и утайки недостатков. И ещё признателен автору за перечень столь значимых для меня когда-то шахматных имён. Прогулялся и в своё прошлое. Спасибо автору.

Добавить комментарий для Л. Беренсон Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.