Виталий Файницкий: Бабий Яр

Loading

Экскаватор черпал пульпу и вываливал ее в грузовики. Экскаватор время от времени цеплял человеческое тело, и тогда все видели свисавшую из ковша руку или ногу. Экскаватор останавливался, рабочие откапывали и извлекали труп, относили его, и работа продвигалась дальше…

Бабий Яр

Виталий Файницкий

Бабий Яр — это название киевского оврага на Куреневке. Овраг большой, длиной около 2.5 километров и до 50 метров глубины. Он получил широкую известность после того, как фашисты, захватив Киев, расстреливали в нем евреев, цыган, советских военнопленных. По разным оценкам они расстреляли от ста до ста пятидесяти тысяч человек, в основном, евреев. Спаслось из него лишь 29 человек. Опубликовано много материалов о тех жутких событиях, в том числе и воспоминания немцев, участвовавших в расстрелах. Самой известной книгой стали воспоминания Анатолия Борисовича Кузнецова “Бабий Яр”, жившего в оккупированном Киеве и ведшем дневник.

Советская пресса замалчивала эту трагедию. Пытаясь стереть ее из людской памяти, власти решили засыпать Яр и построить на его месте жилые дома. Работы начались в 1952 году не только без публичного обсуждения, но и без простого уведомления о начале строительства. Кощунственное пренебрежение к памяти погибших было нормой тогдашней морали.

Поперек Яра возвели каскад земляных дамб. Провели трубопроводы от ближайших кирпичных заводов, и начали закачивать пульпу из отходов кирпичного производства в верхний каскад. Вода должна была отфильтровываться естественным путем и спускаться в Днепр, а отстой из супеси (песок с глиной) должен был служить основанием для строительства. После заполнения верхнего каскада предполагалось переходить, один за другим, к нижним. Дело шло медленно, потому что пульпа, из-за высокого содержания глины, плохо отпускала воду. Месяц шел за месяцем, а верхний каскад все еще не был заполнен. И тут случилась очередная трагедия. Суеверные люди говорят, что это было наказанием за забвение и за попытку строительства на костях погибших.

В результате дождливой зимы резервуар, подпираемый дамбой, переполнился водой, и вода пошла поверху дамбы, размывая ее. Это было замечено многими, и об опасности докладывали мэру Киева Алексею Давыдову. Меры, однако, никто не предпринимал.

Развязка наступила через пару дней, в 8:30 утра, в понедельник, 13 марта 1961 года. Люди шли и ехали на работу. По магистральной Кирилловской улице (бывшей Фрунзе) шли трамваи и автобусы. Улица пересекала устье оврага. На противоположной от оврага стороне располагался трамвайный парк. Рядом с оврагом был родильный дом, стадион “Спартак” и ряд частных домов, в одном из которых снимала комнату тетя Гита, папина сестра. Часть улицы вблизи оврага уже была запружена пульпой, и транспорт встал. Все случилось неожиданно, никто не понимал, в чем дело, и как следует реагировать. Кое-кто испугался и принялся бежать прочь. А через минуту все увидели надвигающийся высокий вал какой-то серой жижи. Бежать было уже поздно. Вал пульпы шириною во весь овраг и высотой до 14 метров обрушился на улицу. Пульпа – не вода, попав в нее, выбраться невозможно. Вал накрыл автобусы и трамвай с людьми, трамвайный парк, частные дома.

Те, кого накрыла пульпа, погибли. Жители частных домов, стоявших в некотором отдалении, имели шансы на спасение. Так, тетя Гита, вместе с остальными жителями дома выбралась на крышу, откуда они могли ждать спасательный вертолет. К несчастью, она вдруг вспомнила о самой дорогой вещи, которую должна была захватить с собой, о портативной швейной машинке “Зингер”. Она спустилась за ней вниз, но подняться обратно уже не успела.

Ни радио, ни телевидение, ни центральные газеты не обмолвились ни словом о катастрофе. Лишь через несколько дней местная газета “Вечерний Киев” поместила заметку, в которой упоминались 147 человек, попавших в поток и находящихся в больнице. В тот же вечер радио Би-Би-Си передало о 5000 жертв. Врали оба источника. Позднейшие оценки давали число погибших, среднее из этих двух, т. е., порядка 2500 человек.

Институт “Гипроводхоз”, в котором я тогда работал, получил задание произвести топографическую съемку района катастрофы, чтобы подготовить план ликвидации последствий. Эту работу поручили моей группе, и я смог сам увидеть масштаб случившегося. Никто из посторонних, включая журналистов, не был допущен к месту катастрофы.

Мы приехали на объект через несколько дней после аварии. Поверхность пульпы стала подсыхать, так что, соблюдая осторожность, по ней можно было ходить. Трамвайный парк был погребен до второго этажа. С него и начиналась расчистка улицы. Экскаватор черпал пульпу и вываливал ее в грузовики. Советские машины там пройти не могли, буксовали даже в тонком слое жижи. Работали только чехословацкие “Татры” и американские “Студебекеры”. Экскаватор время от времени цеплял человеческое тело, и тогда все видели свисавшую из ковша руку или ногу. Экскаватор останавливался, рабочие откапывали и извлекали труп, относили его, и работа продвигалась дальше.

Тем временем, из Ленинграда к нам приехал дядя Нухим в попытках отыскать тетю Гиту, и помочь ей, если требовалось. Целыми днями он пропадал, обходя соседей, больницы и городские учреждения, пытаясь ее отыскать. Увы, все было тщетно. Ни ее, ни ее тело он так и не нашел.

Моя работа за неделю была выполнена, но впечатлений от увиденного хватило на всю жизнь. Отсутствие достоверной информации не успокаивало людей. Наоборот, вело к распространению слухов, обраставших вымышленными подробностями, от которых кровь стыла в жилах. Годы после этого, разъезжая по городам и весям, как того требовала моя работа, я выслушал много версий случившегося. Но никто не верил моим рассказам очевидца.

— Что ты знаешь? — говорили мне, — Слушай сюда! Я тебе расскажу такое…— И я слушал очередную басню о том, что все киевское метро было затоплено, или что вся Куреневка была сметена с лица земли, что погибли десятки тысяч людей, но вслух об этом лучше не говорить. После того, как страсти улеглись, и память о второй катастрофе потеряла остроту, овраг был все же засыпан. Во время перестройки было много споров, митингов и собраний по поводу судьбы этого злосчастного яра. В результате там устроили подобие мемориала, воздвигли памятники погибшим.

Немецкий военный фотограф, во время войны служивший в частях пропаганды, сделал ряд фотографий в тогдашнем Бабьем Яре. Он не отдал их начальству и хранил в своей частной коллекции. С 2000 года они стали доступны публике, и помещены на вебсайтах.

Поставьте в поисковик: johannes hahle photos.

Print Friendly, PDF & Email

Один комментарий к “Виталий Файницкий: Бабий Яр

  1. Давно тебе известное и всегда непостижимое, и каждый раз новые детали потрясают. Так и с этими немецкими фото, особенно тот снимок, где обречённые евреи идут на смерть, и другой, где равнодушная (а военный — радостно) толпа женщин (крестьянок?) провожает этот смертный ход.
    Два мира. Он таким и остался?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.