Лев Мадорский: Две такие похожие звезды канторского пения

Loading

Как бы хорошо он не пел, нельзя кантора считать великим, если за пением не стоит погружение в религиозное содержание текстов… Великих канторов было не так уж много. Хочу рассказать о двух наиболее известных, в творчестве и судьбе которых есть много общего: Михаиле Александровиче и «канторе канторов» Сироте Гершоне.

Две такие похожие звезды канторского пения

Лев Мадорский

Лев Мадорский

Тема профессиональных оперных певцов и, одновременно, канторов возникла недавно. Меня пригласили выступить в одной еврейской общине. До моего выступления состоялось Богослужение, вёл которое, за неимением в общине раввина, кантор. Молодой человек, прямо-таки, поразивший меня качествами, которые встречаются только у профессиональных оперных певцов: красотой тембра, силой и диапазоном голоса, его звонкостью, или как говорят профессионалы, полётностью. Позже я узнал, что кантор также поёт небольшие партии в местном оперном театре.

Кантор с оперным голосом это не только приятно для слушателей и не только привлекает новых членов общины. Такой кантор оказывает большое влияние на религиозное восприятие песен и псалмов. При этом для хорошего кантора одного голоса мало. Как говорил раби Иегуда (2 в. н.э.) кантор должен быть «… не только обладатель красивого голоса, но и начитанным в Пятикнижии, Пророках и писаниях, Алахе и Агаде, знаток благословений». За тысячи лет значение для кантора религиозных знаний и его веры в Бога не потеряли значение. Как бы хорошо он не пел, нельзя кантора считать великим, если за пением не стоит погружение в религиозное содержание текстов, не стоят искренние эмоции…

Великих канторов было не так уж много. Хочу рассказать о двух наиболее известных, в творчестве и судьбе которых есть много общего: Михаиле Александровиче, которого слышал (правда, не в канторском репертуаре) в советские времена, и «канторе канторов» Сироте Гершоне.

Михаил Александрович (1914–2002 гг.)

Великий кантор ХХ века, или, как его называли критики, «божественный тенор», Михаил Давидович Александрович родился 10 июля 1914 года в небогатой, еврейской семье в селе Биржи (Латвия). Не совсем понятно почему, но среди евреев более высокий, чем у других национальностей, процент вундеркиндов. Вспомним хотя бы отца кибернетики Ноберта Винера, скрипачей Бусю Гольдштейна, Додика Ойстраха, Яшу Хейфеца, физиков Джона Неймана, Лёву Ландау, Гришу Перельмана и многих других. Не исключено, что это происходит потому, что евреям, для того чтобы пробиться в жизни, надо сделать больше, чем неевреям. Как кто-то заметил: «Еврей должен быть золотом, чтобы сойти за серебро».

Миша был вундеркиндом и уже в 9 лет выступал с концертами по Европе, исполняя еврейские песни и романсы. Аккомпанировал ему известный композитор и пианист Оскар Строка, которого называли королём танго. Среди вундеркиндов довольно часто встречаются такие, которые теряют свои таланты во взрослой жизни. Миша не потерял. Он окончил Латвийскую консерваторию и стажировался в Италии у известного певца Беньямино Джильи.

Как получилось, что обладатель прекрасного оперного голоса не пел в опере, а начал свою музыкальную карьеру в 30-е годы синагогальным кантором? В Германии начинались фашистские времена. Их отголоски докатились до Латвии и местные нацисты раздавали листовки с призывами бойкотировать музыкальные выступления евреев. Поэтому, хотя Александрович выиграл конкурс в рижскую оперу, ему позже было отказано…

Как бы предчувствуя приход Гитлера к власти, отец настоял, чтобы Михаил освоил канторскую технику и репертуар. Например, научился умению вибрировать голосом, имитируя рыдания. Некоторые историки даже считают, что владение плачущими интонациями при пении заложено в генетической памяти еврейских музыкантов. Миша научился. Помогло Александровичу и то, что он получил в семье еврейское воспитание. Учился в хедере, с детства владел не только идиш, но и ивритом. Папа и дедушка ещё совсем маленького ребёнка часто водили в синагогу.

Уже в 18 лет Александрович после первого же выступления на богослужении в Рижской синагоге, получил предложения стать кантором синагоги в Манчестре (Англия).

В 1934 году Михаил Давидович вернулся в СССР и до начала войны работает кантором в синагоге Каунаса. Александровичу повезло. Во времена Гулага за ним не заехал «Воронок», хотя его имя прямо-таки просилось в «расстрельный список». Хотя бы за то, что он дружил с Михоэлсом и еврейским поэтом Маркишем, вошедшими в этот список. Впрочем везение имело серьёзные основания. Как рассказывают друзья, пение Михаила Давидовича, которого он три раза слушал лично, нравилось «отцу народов». И случилось удивительное. В разгар борьбы с космополитизмом Александровича награждают Сталинской премией и присваивают звание «Заслуженный артист РСФСР».

К везению можно отнести и то, что в 1940 году, за год до вторжения гитлеровцев, певец переезжает в Москву. Кантор превращается в эстрадного исполнителя и гастролирует по Союзу. Его концерты неизменно проходили при аншлаге. Я, повторяю, был несколько раз на таких концертах и мне особенно нравилось исполнение Александровичем неаполитанских песен. В его поведении на сцене, как и в его манере пения, не было ничего искусственного. Никакой театральности. Всё просто, естественно, правдиво. Но при этом тенор Михаила Давидовича обладал, прямо-таки, магическим обаянием. Он захватывал, очаровывал, покорял слушателей. Возможно, Александрович принёс эту магическую силу в эстрадное искусство из канторского.

О мастерстве великого певца хорошо написал в «Заметках» Борис Рублов.

В годы войны Александрович выступал на фронте. С 1971 года он вернулся к канторскому искусству и пел в синагогах сначала Израиля, а с 1974 года — США. В 1990 году переехал в Мюнхен. В 1991 года совершил большую гастрольную поездку по Советскому Союзу. Умер Михаил Давидович 3 июля 2002 года в Мюнхене (Германия). Я был на его могиле.

Сирота Гершон-Ицхок (1874–1943 гг.)

Рассказывая о двух канторах, намеренно нарушаю хронологию и о канторе, который жил почти на полвека раньше Александровича, рассказываю вторым. Этим хочу подчеркнуть, что гении не появляются на пустом месте. Их корни, их генетические связи идут из прошлого.

Как я уже упомянул, в творчестве и в жизни двух великих канторов много общего. Удивительно много. Если можно назвать их звёздами канторского искусства, то это были звёзды, похожие друг на друга. По яркости, по размерам, по уровню излучения энергии во время пения. И хотя звезда Гершона на 40 лет старше звезды Александровича в космических масштабах, а именно в таких масштабах следует оценивать их искусство, этим можно пренебречь.

«Король канторов», «еврейский Карузо» Гершон-Ицхак Лейбович Сирота родился в 1874 году (точная дата неизвестна) в небольшом городке Гайсин, Подольской губернии, в семье кантора. В этом смысле Гершону было проще, чем Мише. У него был учитель. Как и Миша, маленький Сирота был вундеркиндом и с раннего детства помогал папе как певчий на Богослужении.

Вскоре слух о замечательном дуэте докатился до Одессы и отцу был предложен пост кантора.

Пение юного певчего услышал ректор Одесской консерватории и Сироту зачисляют на первый курс. Ему, что бывало только в особых случаях, назначается стипендия. Опять судьбы двух канторов пересекаются. Не так уж часто канторы имели консерваторское образование.

В 18 лет — очередное пересечение. В этом юном возрасте оба кантора получили самостоятельную работу. Сирота становится кантором синагоги в Одессе. В 1892 году слава лучшего кантора Одессы докатилась до Вены и Гершону предложили принять участие в исполнении великого произведения Йозефа Гайдна, оратории «Сотворение мира». В Вене Гершона представили барону А. Ротшильду, как обладателя «наиболее красивого голоса нашего времени». Барон предложил кантору покровительство и выбор: стать главным кантором Вены или солистом Венской оперы. Не знаем, что бы выбрал Гершон, так как в это время приходит телеграмма о смерти отца и он вовращется в Одессу.

Новый этап канторской деятельности Сироты начинается через 4 года в 1896 году. Он получается место главного кантора Вильны. На первой же службе, которая была одновременно конкурсом на замещение этой почётной должности, Гершон Лейбович проявил те же качества, что и в будущем Михаил Давидович: невероятно красивый тенор, лёгкость и свободу владения голосом, глубокое проникновение в религиозное содержание молитв. Можно сказать без преувеличения, что их голоса были чудом природы. В 1897 году Вильно при Синагоге был организован исключительно сильный хор из 50 хористов.

В 1937 году во время гастролей в США, Сирота узнаёт, что жена тяжело заболела и он возвращается в Варшаву, несмотря на предупреждение друзей, что после прихода к власти нацистов в Германии ничего хорошего польских евреев не ожидает. Гершон не мог в это поверить. Никто не мог поверить…

Великий кантор трагически погиб вместе с женой при подавлении восстания в Варшавском гетто 1 ноября 1943 года. Памятник ему установлен на Геншенском кладбище в Варшаве после войны.

Print Friendly, PDF & Email

6 комментариев для “Лев Мадорский: Две такие похожие звезды канторского пения

  1. Дорогой Лев!
    У Вас неувязочка с датами или с географией:
    «В 1934 году Михаил Давидович вернулся в СССР и до начала войны работает кантором в синагоге Каунаса.

    в 1940 году, за год до вторжения гитлеровцев, певец переезжает в Москву»
    .
    В 1934 году, и до 1940 года, Каунас был временной столицей независимой Литвы.

    1. У Вас неувязочка с датами или с географией:«В 1934 году Михаил Давидович вернулся в СССР и до начала войны работает кантором в синагоге Каунаса.
      ———————
      Спасибо, дорогой Юрий! Вернулся не в СССР, а в Литву

  2. Не разделяю мнения автора. Хороший артист может изобразить любую эмоцию. В том числе, и религиозную.
    ————————-
    Религиозный человек, Анатолий, обладает повышенной эмоциональной чувствительностью и его вряд ли можно обмануть

  3. «Как получилось, что обладатель прекрасного оперного голоса не пел в опере …»
    —————————————————
    По его собственным воспоминаниям — не пел в опере из-за своего маленького роста. Все партнёрши оказывались выше его, что не очень смотрелось. Тогда он предложил или сам организовал «оперу по радио». Здесь и выступал оперным певцом.

    1. По его собственным воспоминаниям — не пел в опере из-за своего маленького роста.
      —————-
      Большое спасибо, Виктор, за уточнение. Там сошлось две причины. Указанная Вами и, не мкенее важная ( нацистские настроения в Литве) указанная мной. Тем более, что Александрович выйграл конкурс на оперного певца.

  4. . Как бы хорошо он не пел, нельзя кантора считать великим, если за пением не стоит погружение в религиозное содержание текстов, не стоят искренние эмоции…
    _—————
    Не разделяю мнения автора. Хороший артист может изобразить любую эмоцию. В том числе, и религиозную.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.