Он почти бесшумно сел на мое открытое окно. Пришелец был похож то ли на человека, то ли на птицу, размером с крупную сову. Я совсем не удивился и не испугался. Чего только не бывает в моих снах?

Короткие рассказы об увиденном во сне и наяву

Часть 7

Ядгар Шакиржанов

Продолжение. Начало

В столовой

При подходе к столовой ощущался специфический запах. А высоко над дверью висел плакат: «ПАРТИЯ — УМ, ЧЕСТЬ И СОВЕСТЬ НАШЕЙ ЭПОХИ». Войдя внутрь, я почувствовал, что пахнет много раз использованным растительным маслом и ещё непонятно чем.

— Надо взять подносы! — сказал мне товарищ, решительными шагами направляясь к стопке подносов, сложенной на столике в углу просторного помещения. Я схватил не очень чистый пластиковый поднос с обломанными углами и пошел встать в очередь. Пристроившись за спиной товарища, окинул взглядом всё вокруг. Слева от меня висел большой плакат с грозным предупреждением: «МОЙТЕ РУКИ ПЕРЕД ЕДОЙ», а на противоположной стороне — напоминание: «КТО НЕ РАБОТАЕТ, ТОТ НЕ ЕСТ».

«Я уже работаю лаборантом на физическом факультете университета», — подумал я, набирая в тарелку хлеб, порезанный длинными прямоугольными кусками.

— Хлеб к обеду в меру бери. Хлеб — драгоценность, им не сори! — многозначительно произнёс приятель давно известный всем афоризм, захватывая пригоршню хлеба. — Надо ещё взять вилки и ложки.

— Хлеб надо есть досыта! — говорил Хрущёв Никита, — ответил я стандартной шуткой.

Я недолго копался возле столика с алюминиевыми столовыми приборами, пытаясь выбрать ложку почище, а вилку — чтобы зубья на ней оказались не отломанными. Мои усилия увенчались успехом, и я направился к поварихе — грузной даме неопределённого возраста в белом халате с небольшими пятнами жира на груди, раздающей еду. В помещении стоял шум голосов и звон посуды.

— Мне «первое», «второе», кисель и полпорции сметаны! — сообщил товарищ поварихе. На «первое» был борщ со сметаной, на «второе» — пельмени. Я же ограничился пельменями и чёрным чаем в гранёном стакане. Эквилибристическими движениями мы донесли подносы с едой до ближайшего столика с плохо сметёнными хлебными крошками. Подвинув шатающиеся стулья и сдунув крошки на пол, мы поставили тарелки на столик.

— Чего-то здесь не хватает?! — сказал я и подошёл к соседнему пустому столу, чтобы забрать оттуда стаканчик с салфетками, уксус и перечницу с солонкой.

— Ну, поехали! — пошутил товарищ, чокнувшись со мной стаканом с мутным киселем. Обильно сдобрив пельмени уксусом и красным перцем, я приступил к трапезе. От его борща шёл запах лаврового листа и капусты.

— Хочешь расскажу анекдот про Брежнева? — обратился ко мне приятель.

— Давай! — послушно кивнул я и услышал давно мне известную шутку о том, что по пути к коммунизму в дороге никто кормить не обещал. Шёл 1981 год, и анекдоты про Леонида Ильича были очень популярны, конкурируя лишь с анекдотами про Штирлица и про Петьку с Чапаевым.

— Обещали к 1980 году построить коммунизм! — ответил я, разламывая пельмень со слипшейся внутри начинкой. — Обманули, гады!

В вытрезвителе

— Угости даму сигаретой! — говорит мне пьяная неопрятная женщина неопределённого возраста из окошка изолятора, сопровождая просьбу крепким мужским матом. Протягиваю ей одну штуку вместе со спичечным коробком…

Осенью 1982 года меня назначают комсоргом «потока» нашего курса. Я должен собирать комсомольские взносы и проводить собрания, на которые трудно загнать студентов. Одна из общественных нагрузок — участие в Добровольной Народной Дружине (ДНД). Как-то осенним вечером мне выделяют особую зону ответственности, своеобразный «стратегический объект» — медицинский вытрезвитель. Сюда помещали лиц, находившихся в общественных местах в средней или тяжёлой степени опьянения, «оскорбляющей человеческое достоинство и общественную нравственность». Дежурный фельдшер и сотрудник милиции проводят инструктаж: я должен помогать сопровождать в туалет обитателей сего заведения, а также быть на подхвате. В советские времена пребывание здесь для законопослушного гражданина, немного перебравшего на торжестве, имело серьёзные последствия: штраф, неприятности на работе и выговор по партийной линии. Для постоянных же обитателей вытрезвитель был своеобразным местом отдыха, где ещё и спать уложат. При входе мне сразу бросается в глаза огромный плакат — «ПЬЯНСТВУ БОЙ!», где мужик кувалдой разбивает бутылку водки. Одновременно в нос ударяет стойкий запах алкоголя, исходящий от мужиков и женщин. Над столом фельдшера висит ещё одно душещипательное произведение: маленький мальчик со словами: «ПАПА, НЕ ПЕЙ!» хватает отца за огромную руку с рюмкой водки. Так и хочется верить, что отец прислушался к просьбе ребёнка. Но самое сильное впечатление на меня производит плакат, на котором изображён обедающий коммунист в костюме с галстуком, решительным движением ладони отодвигающий предложенную ему рюмку водки: «НЕТ!».

— Сейчас начнётся наплыв «алкашей», ведь сегодня пятница! — уверенно говорит мне сержант милиции. И как будто в подтверждение его слов, через полчаса милицейский «УАЗ» привозит двух новых посетителей. Сморщившись от резкого запаха пота и перегара, помогаю затащить почти бесчувственные тела внутрь, чтобы положить на кровати в изоляторе. Фельдшер приступает к осмотру прибывших. Закончив осмотр, он закрывает за собой железную дверь, оставив открытым окошко. Моё внимание привлекает полный мужчина в полосатой тельняшке с пятнами от вина и пищи. Он уже очнулся и тщательно ощупывает руками подбитый в драке левый глаз с огромной синей гематомой.

— Эй, мужик! Дай опохмелиться! — несётся мне из окошка изолятора, откуда он моргает мне здоровым глазом. — Будь человеком, отпусти домой. Меня жена ждёт!

— Подождёт! — сурово отвечаю я. — На всех вас выпивки не напасёшься.

Из изолятора напротив продолжает материться женщина, извергая на нас такое невероятное количество бранных слов, что даже сержант, привычный к местным обитателям, не выдерживает:

— Слушай! Ты, старая кошёлка! Заткнись, иначе я надену на тебя наручники и вставлю тебе кляп в рот! — кричит он ей в окошко. Удивительно, но эти слова успокаивают даму.

— А ты знаешь, что женщины намного быстрее привыкают к алкоголю, чем мужчины? — говорит мне фельдшер, тщательно моя руки в умывальнике после осмотра. — Я их здесь столько насмотрелся.

Произносит он это на фоне плаката, где нарисована девочка, обнимающая маму с красными губами, которыми она целует бутылку вина, нежно прижимая ее к себе. Девочка на плакате обречённо говорит: «А МАМА ЛЮБИТ НЕ МЕНЯ»…

Я немного ошарашен, хотя не раз до этого наталкивался на мертвецки пьяных людей, которые иногда засыпали прямо на тротуаре, но так близко контактировать с ними мне не приходилось. Из открытых окошек изоляторов раздаются вздохи и храп погрузившихся в пьяное забытьё пациентов, прикрытых одеялами. Фельдшер вместе со мной периодически заходит проверить их состояние, брезгливо щупая пульс и слушая дыхание. Уже поздний вечер, моё дежурство подходит к концу. Я жутко устал, и алкоголь, уж точно, не скоро захочу.

Труп

Трудно было не догадаться, что это труп. Мы заметили его в лесу висящим на толстой ветке. Тело его как-то разбухло, лицо потемнело. Лишь форма советского солдата выдавала в нём того, кого мы искали больше трёх дней.

Каждое утро часть нашего батальона после завтрака отправлялась на поиски сбежавшего бойца. Под командованием двух прапорщиков поисковая группа выезжала в район летнего лагеря, где солдат совершил побег. Два армейских «Урала», груженные людьми, делали остановки в ближайших немецких населённых пунктах. Поиски продолжались с утра до самого вечера, пока не стемнеет. Нас там «десантировали», и мы были предоставлены сами себе. С собой у меня фляга с водой, а на ремне штык-нож. Хорошо, что погода стояла тёплая и не было дождей.

«Почему он сбежал, ведь ему скоро на дембель?» — удивлялся я. Среди солдат ползли слухи, что к этому его подтолкнул командир нашей роты. Это был усатый капитан лет тридцати, невысокого роста, с постоянной ухмылкой на лице. Он слегка прихрамывал на одну ногу. Говорил с расстановкой, редко глядя собеседнику в глаза.

Резкий запах заставил нас отскочить. Меня чуть не вывернуло.

— Бл…, как он воняет! — выругался сослуживец.

— Надо сообщить «прапору»! — предложил я. Ощущение нереальности не покидало меня.

— Срезайте верёвку! — скомандовал прапорщик, стараясь держаться на расстоянии от висельника. Но как это сделать?

— Режь быстрей! — сдавленным голосом прокричал я солдату, оседлавшему мои плечи, стараясь не дышать и не смотреть на висящего рядом. Мертвец ударился о землю с глухим звуком и сразу превратился в бесформенную массу.

Ночью в казарме мне плохо спалось.

Зеркало

Что человек обычно видит в зеркале? Ответ очевиден — своё изображение. Оно создаётся лучами света, отражёнными от оптически гладкой плоской поверхности. Но это — если мыслить категориями физики. Ну а для неискушенного ума зеркало является миром мистики и магии. Неспроста в народных сказках присутствовали волшебные зеркала. Вспомним и про детскую забаву, которой баловались все знакомые мальчишки, — пускание солнечного «зайчика». Смешно было наблюдать, как моя кошка гонялась за ним, ударяя лапками по полу. Ну а «высшим пилотажем» считалось — сидя у окна, ослепить случайного прохожего или мою маму, подходящую к дому.

Лет до одиннадцати я не очень интересовался своим отражением в зеркале, посмотрев в него несколько секунд, когда причесывался перед школой. Чего не скажешь о моих одноклассницах, у которых обязательно были при себе маленькие зеркальца, чтобы смотреться в них во время школьных перемен. Единственное место, где я часто и подолгу разглядывал себя, был аттракцион «Комната смеха» в парке неподалеку. Вот уж где могла разгуляться мальчишеская фантазия! Отражаясь в кривых зеркалах, моя фигура преображалась столь кардинально и неожиданно, что вызывала у меня громкий смех, к которому часто присоединялись и другие посетители.

По мере моего взросления процесс собственного разглядывания становился более длительным и увлекательным. Встреча с собой напоминала снимок, который однажды попался мне на глаза. На нём был изображен тигр в зоопарке, с интересом разглядывающий собственное отражение в водоёме. Вот так и я пялился на изменения своей внешности, сопутствующие возмужанию. А процедуры удаления подростковых прыщей или разглядывания растущих усиков превратились в обязательное занятие, требующее более длительного времени.

Превращение в юношу вызывало интерес к противоположному полу и, как следствие, более тщательный уход за собой. Тут уже несколькими секундами было не обойтись. Обязательное бритьё и подбор одежды заставляли задерживаться у зеркала намного дольше, чем в детстве. А любование растущими мышцами после тренировок в бассейне или спортивном зале напоминало Нарцисса, влюбившегося в собственное отражение. К счастью, эта порочная практика просуществовала недолго. Ее апогеем стало горделивое высказывание моему другу в присутствии нашей классной руководительницы: «Моя тётя сказала, что у меня аристократическая форма рук!» На что та, сложив коротенькие ручки на груди, блестя стёклами очков над вечно красным носом и взирая на меня снизу вверх, заметила скрипучим голосом: «Терпеть не могу мужчин с красивой формой рук!»

Шли годы и незаметно мне стукнуло пятьдесят. Давно миновав и этот рубеж, я стал замечать, что желания смотреть на себя в зеркало становится всё меньше и меньше. Главная причина — удивление и разочарование от неминуемых перемен в собственной внешности. Теперь мои встречи с зеркалом всё чаще ограничиваются расчёсыванием волос. Неужели я впадаю в детство?

Катастрофа

Дом издал какой-то странный звук, как будто тяжело вздохнул от усталости. По зданию прокатилась мощная вибрация, которую я ощутил всем телом. Упавший на голову кусок штукатурки вселил в меня мгновенное чувство страха. Этот кошмар застал меня на шестом этаже.

— Бегите! — воплю я. Моментально ко мне присоединяются отчаянные голоса других жильцов. Застрявшая кабина лифта не оставляет иного выбора, как ринуться вниз по лестнице в компании перепуганных людей, теряющих на бегу домашние тапочки, другие вещи и документы.

— Скорее, скорее! — кричу я, подняв упавшего на ступеньки мужчину средних лет. Ноги сами собой несут меня, я как будто забыл о том, что уже далеко не юноша. Внезапно вывалившаяся часть кирпичной стены сбивает с ног, задев меня лишь вскользь. Стряхнув с себя известковую пыль и покрутив головой, я понимаю, что не сильно пострадал, отделавшись лишь резкой болью в левом плече и ноге.

«Чёрт побери! Я ещё и ногу подвернул!» — подумал я, но рядом уже никого нет. До выхода из подъезда мне бежать ещё три этажа. И тут приходит осознание того, что я совсем один, а с улицы слышится шум толпы, прерываемый лишь воем машин «скорой помощи» и сиренами. Ужас сковывает моё тело, мешая двигаться. Опасливо осматривая лестничный проём, я плетусь вниз, прихрамывая и держась рукой за больное плечо. А вот и открытая дверь подъезда. Но какое-то чувство опасности останавливает меня. Весь подступ усыпан кусками металла, стеклом, обломками кровли, частями строительных конструкций и кирпичами. И этот смертоносный град не прекращается.

— Как мне проскочить? — кричу я любопытной толпе, глазеющей на всё это с безопасного расстояния.

— Начинайте движение по моей команде! — кричит мне в громкоговоритель сотрудник службы спасения, одетый в защитный комбинезон и шлем. — Бегите на счёт «три»!

— Один, два, три! — раздаётся команда. Я, прихрамывая, вылетаю из подъезда, держась за левое плечо. Через пару минут дом начинает шумно складываться и оседать, поднимая вокруг себя огромное облако пыли.

«Замучил меня уже этот артрит левого плеча!» — подумал я, открыв глаза среди ночи.

Чудесный сон

Он почти бесшумно сел на мое открытое окно. Пришелец был похож то ли на человека, то ли на птицу, размером с крупную сову. Я совсем не удивился и не испугался. Чего только не бывает в моих снах? Лица я никак не мог разглядеть, да и не слишком старался.

— Хочешь полетать? Я тебе кое-что покажу! — услышал я его каким-то внутренним чутьём, хотя он не издал ни одного звука.

— Конечно! Это не опасно? — спросил я, подумав, что это мне снится, чего переживать.

— Садись рядом и не бойся.

Я сел на подоконник, свесив босые ноги с высоты седьмого этажа. Лёгкий летний ветер раздувал мои волосы. Я ощутил ночную прохладу, хотя на мне майка и штаны. Сердце немного сжалось от страха.

— Доверься мне, ты сможешь! — прозвучало где-то у меня в голове. В этот момент я почувствовал, что тело моё ничего не весит, и взметнулся вслед за ним.

— Только бы не задеть высоковольтные провода! Но ведь это сон? — меня охватило приятное ощущение полёта. Мы куда-то стремительно неслись, но я так и не понял куда, ведь путь указывал незнакомец. Внезапно всё кругом покрылось пеленой, которая вскоре рассеялась, и мы приземлились на песчаном пляже возле Чёрного моря. Кругом много отдыхающих и светит яркое солнце. И тут я догадался, что нас никто не видит. А на берегу маленький мальчишка собирает цветные морские камушки. На пляже рядом с ним отдыхает девочка. Она копошится голышом в песочке, играясь с ведёрком и лопатой.

«Снимай плавки. Так купайся и загорай!» — уговаривает мальчика его мама, но он наотрез отказывается.

— Так это же я? Только совсем маленький!

— Смотри и не задавай вопросы! — пришелец кивнул головой.

— Летим со мной дальше! — приказал то ли человек, то ли птица.

Я увидел больничную палату. Мальчик навещает вместе с мамой свою бабушку. Мама принесла ей много вкусностей и фрукты, сложив всё на столик возле кровати.

«Ешь, мой сыночек! Не стесняйся, балакаим!» — говорит бабушка внуку. Мальчик незаметно для себя съедает почти всё.

«Расти большим и здоровым!» — смеётся она.

— Так это же моя бабушка? Она умерла от рака, когда я учился в первом классе. Я её очень любил! — вскрикнул я, и сердце моё забилось. Картинка перед глазами сменилась, и я увидел свою старую квартиру.

«Кого ты любишь сильнее? Маму или папу?» — спрашивает мама у мальчика, а он озадачен и не хочет никого обижать.

«Я люблю вас всех одинаково!» — отвечает сын.

— Я помню этот случай! Мы потом пошли гулять в парк!

— Смотри, что будет дальше! — услышал я.

Перед глазами снова всё поменялось, и я увидел того же ребёнка в детском саду. К наружной стене садика прилепилось осиное гнездо, из него вылетают осы и потом возвращаются. Мальчик с другом стоит в нескольких метрах от него и бросает туда камни. Вдруг он получает сильный укус в бровь и сразу чувствует резкую боль.

— Мама тогда приложила мне к ранке ватку, смоченную в солевом растворе, — вспомнил я.

Снова всё закрыла пелена, а когда она исчезла, я увидел, что на кровати лежит тот же мальчишка. Он сильно простыл и кашляет. Рядом сидит мама, греет ему грудную клетку лампой с «синим» светом и думает о своём. Отец отвлекает её и зовёт на кухню. Она машинально кладёт лампу ребёнку на грудь и уходит. Шипение и запах паленой кожи, он орёт от боли.

— Конечно же я это не забыл! Ведь пятно от ожога осталось на всю жизнь!

— Давай перенесёмся во двор, где ты провёл своё детство.

И я увидел ребёнка, сидящего на корточках возле стены дома. В трещине цокольной части живут муравьи, такие шустрые насекомые с красными попками. Мальчик проводит интересный эксперимент: отламывает тоненькую палочку от веточки дерева, смачивает ее слюной и на некоторое время помещает в муравейник. Вскоре муравьи облепляют палочку и трутся об неё своими попками. Затем он стряхивает их. Лакомство готово! Он облизывает палочку.

— До сих пор помню этот кислый вкус!

А теперь перед моими глазами квартира, где я когда-то жил. У мальчишки живет сиамская кошечка Жанетта. У неё смешные голубые раскосые глаза. Родители привели к ней в гости сиамского кота по кличке Аполлон. Это огромный, как рысь, вальяжный котяра. Мама нарезает мелкими кусочками сырое мясо и кладёт на дощечку рядом с мойкой на кухне. Потом зовёт их обедать. Котяра сжирает почти всё, но всегда оставляет Жаннетте несколько кусочков, как настоящий джентльмен. В гости к мальчику приходит товарищ, снимает обувь на входе в коридоре. В этот момент из ванной комнаты, неспешно потягиваясь, выглядывает Аполлон, показав только половину своего длинного туловища. При виде этого огромного чудовища товарищ вскрикивает от страха и в обмороке медленно сползает вниз по стенке.

Видение снова поменялось, передо мной уже повзрослевший мальчишка вечером с друзьями печёт картошку в своём дворе. Костер поддерживают досками, которые они отрывают от упаковочных ящиков, в избытке находящихся рядом со служебным входом в магазин, расположенный в доме. С собой дети взяли газеты и соль в спичечных коробках. Запечённая картошка необыкновенно вкусная, только вот руки обжигает.

— Вкуснятина! Мне очень нравилась картошка из костра!

Внезапно картинка перед моими глазами начала тускнеть, пока не исчезла полностью.

— Какой чудесный сон! Но мне пора просыпаться!

Продолжение