Белла Езерская

Аляска

«У природы много способов убедить человека в его смертности: непрерывное чередование приливов и отливов, ярость бури, ужасы землетрясения, громовые раскаты небесной артиллерии. Но сильнее всего, всего сокрушительнее — Белое Безмолвие в его бесстрастности»
Джек Лондон. «Белое Безмолвие»

Не то чтобы меня загнала на Аляску чрезмерная любознательность и нестерпимый журналистский зуд: в мире есть места поинтереснее. Причиной была невыносимая нью-йоркская жара, которая не оставляла выбора: либо сиди дома под кондиционером, либо… Я выбрала второе. И угадала: почти все время круиза на лайнере «Норвежская жемчужина», начиная от Сиэтла, нас сопровождал дождь. А время было — начало августа. В это время даже на Аляске бывает тепло. Впрочем, первый день в море выдался солнечным, бассейны и джакузи были полны, публика усиленно загорала, но едва мы вошли в первый аляскинский порт Джуно (Juneau) , как пришлось срочно покупать теплые куртки, зонты и непромокаемые пончо.

Джуно, к моему удивлению, оказался столицей Аляски с населением 32 тысячи. Там есть Федеральное здание , Резиденция губернатора, Здание государственных учреждений с органом и смотровой площадкой. Там также есть старейшая в Америке русская православная церковь (1894) , Сити холл, два музея, Центр искусств и много еще чего. Свой столичный статус город получил за особые заслуги: на его территории находились две большие угольные шахты. Сейчас шахты уже закрыты, но туристический и рыболовецкий промыслы держат столицу Аляски на плаву.

К сожалению, туристическая любознательность дальше центральной части города не распространилась. Публика, едва сойдя на берег, устремилась в торговые точки. Меня дождь загнал в какую-то лавку. Там была распродажа (всего 1000 долларов!) накидок из щипаной норки немыслимой красоты. Я застыла столбом возле этих накидок, и так стояла, пока сын не вытащил меня на улицу. Бриллианты меня не интересовали, а ширпотреб в столице Аляски был такой же убогий, как в других столицах. Туфли промокли, настроение было испорчено, зонтик сломался. Оставалось вернуться на корабль. Наш плавучий дом являл комфорт и стабильность. Там было тепло и уютно. Персонал был предупредителен, меню разнообразное, уборщик (горничный?) каждый день менял постель и мастерил из полотенец забавных зверюшек.

Тихий океан оправдывал свое название: море было спокойным. Для меня это было важно, потому что я укачиваюсь даже когда корабль стоит на якоре. Но мы то ехали смотреть не море, а льды. Что, у нас моря в Нью-Йорке нет? Правда, оно у нас другое — атлантическое, но какая разница? Наш круиз назывался «Glacier Bay»— Ледниковый Залив. Нашей целью были ледники. Они появились где-то на четвертый день. О том, чтобы наблюдать это чудо природы с палубы речи быть не могло по причине сильного ветра. Обитатели «внутренних апартаментов» — так деликатно именуются каюты без иллюминаторов и балконов, устроились в библиотеке у больших окон. Это было зрелище! Ледники нехотя сползали с черных скал; везде плавали отколовшиеся льдины; туман полупрозрачной вуалью прикрывал этот потусторонний пейзаж. Судя по данным, ледников раньше было гораздо больше. В 1750 году они закрывали фиорд; а уже спустя сто лет он был полностью свободен ото льда; то, что наблюдали мы, были жалкие остатки былого мощного ледяного покрытия. Что увидят наши потомки? Процесс глобального потепления был явлен во всей своей угрожающей очевидности. Зря скептики иронизировали над Элом Гором, который с 2001 года трезвонил об этом во все колокола (за что получил Нобелевскую премию). Льды как таяли, так и тают. А вода в океане, соответственно, поднимается. В этом году побит рекорд.

Среди Белого Безмолвия я заметила две продольные черточки — это были каяки или каное — видно было, как гребцы взмахивают веслами. Куда, зачем спешат эти люди, на ночь глядя, в этом ледяном царстве? Я ощутила холод сквозь двойные стекла библиотеки. Вероятней всего это были рейнджеры: «Ледниковый залив» — заповедник, он охраняется законом.

Следующая стоянка была в Скегвее. Это город на северной стороне Аляскинского залива. Постоянных жителей в нем 850 человек. 

Я бы погрешила против истины, если бы сказала, что Скегвей замечателен только поездками на собаках и облетами гор на вертолетах. Эти удовольствия действительно имеют место, и стоят они соответственно. Двухчасовая прогулка на собаках — 650 долларов. Местное туристическое агентство предлагает еще более крутые развлечения: 3-х — 4-х дневную прогулку через перевал с местным рейнджером. Ценой я не интересовалась, поскольку альпинизмом не увлекаюсь. Мы с сыном решили ограничиться более дешевой и безопасной экскурсией на ледник — по деревянному настилу, откуда можно было в безопасности любоваться и ледником и медведицей с двумя медвежатами. В прозрачном ручье нерестились лососи — большие, жирные с красной спинкой, лакомая пища для мишек. На случай встречи с медведем проводник проинструктировал как себя вести.: от медведя надо бежать медленно, но при этом не поворачиваться к нему спиной. Очень ценная инструкция.

Во времена Золотой лихорадки 40 тысяч золотоискателей начинали подъем из Скегвея на перевал Чилкут, имея при себе тонну груза, в том числе 350 килограммов припасов. Таково было условие канадских властей, и это условие строго соблюдалось. Старатели переносили свой груз по частям, преодолевая трудноступный перевал по несколько раз. В Скайвее сейчас восстанавливается историческая часть города, каким он был во время Золотой лихорадки. Там нам показали, как происходит добыча и промывка золотого песка. Это был театр — музей под открытым небом. Подлинный золото-промывочный завод конца 19 века: огромные вращающиеся барабаны с дырками, вереницы ковшей, зачерпывающие гальку со дна ручья, эскалаторы, поднимающие ее наверх, где она проходит сортировку — все это подлинное, покрытое ржавчиной. Гиды в костюмах старателей профессионально показывали, как надо мыть золото на конечном этапе, когда песок попадает в длинные желоба вроде корыт. Нам раздали черные тарелки, велели набирать ими песок и гальку и мелко трясти. В результате наших усилий среди песка заблестели крупицы золота. Мы не верили своим глазам. Это было добытое нами золото! Мы его привезли в специальных коробочках, надпись на которых свидетельствует какого числа и месяца это событие имело место. Был там также цех золотых дел мастеров. У них можно было купить золото и заказать себе украшение на память.

— Откуда золото, — спросила я нашего экскурсовода, — ведь прииск давно не действует?

— Привозят с других приисков, — безмятежно ответила она.

Кстати, в Скегвей весной 1897 года прибыл из Сан-Франциско 22-летний Джек Лондон со своим шурином (мужем сводной сестры) Шепардом. Дальше до Клондайка нужно было добираться, где посуху, где озерами, а где по течению Юкона. Первым препятствием был Чилкутский перевал. 60-летний Шепард сдался и купил обратный билет. Джек три месяца перетаскивал свою кладь через перевал. В лесной избушке его застала долгая полярная зима. Пережить эту зиму помогли ему его друзья-старатели. Джек знал бесчисленное множество историй и был неоценим в замкнутом мужском обществе, в обстановке вынужденного безделья. Но он был еще и благодарным слушателем и зорким наблюдателем. Не полагаясь на свою цепкую память, он записывал сюжеты, характеры, жаргонные словечки — все, что потом составило плоть его северных рассказов. В 1898 году Лондон вернулся в Сан-Франциско. История умалчивает, сколько золота он намыл. Но он вернулся с Аляски другим человеком. Первая же его книга «Сын Волка», вышедшая в 1900 году, принесла ему богатство и славу. Дальше одна за другой пошли «Дочь снегов», «Белый Клык», «Морской волк», «Белое безмолвие». Джек Лондон, разносчик газет, ловец жемчуга, грузчик , матрос, такелажник, прачка и гладильщик, кочегар, зарабатывавший в хорошие времена доллар в день, теперь получал 50 тысяч за книгу. Аляска сделала безработного жителя Сан-Франциска Джона Гриффита Чейни знаменитым писателем Джеком Лондоном. («Джек»— уменьшительное от «Джон», а «Лондон» — это имя отчима, заменившего ему отца, которого он не знал). Он не остался в долгу и обессмертил это имя в своих книгах.

Но самым впечатляющим аттракционом в этой поездке было путешествие по горной железной дороге Вайт Пас. О существовании этой самой северной в мире магистрали мало кто знает, а между тем она являет собой инженерное чудо, подобное Панамскому каналу, Статуе Свободы и Эйфелевой башне. Строительство началось в 1898 году, и сначала было вызвано необходимостью проложить дорогу на прииски через Чилкутский перевал .В строительстве было занято десять тысяч рабочих, и использовано 450 тонн взрывчатки. Дорога взбиралась на высоту три тысячи футов. Она шла по стальному мосту, самому высокому в мире; пробивалась через два тоннеля. Работа не прекращалась и зимой. 110 миль были пройдены за два года и два месяца. Последний костыль в полотно дороги в честь окончания строительства решили забить золотой — знай наших! Но золото расплющилось. Пришлось забить стальной.

Началу Золотой лихорадки положил случай. Канадский капитан Вильям Мур получил задание составить карту 141-го меридиана, чтобы определить границу между Канадой и Соединенными штатами, и проложить там дорогу. Мур и его помощники— индейцы Джим Скокум и Чарли Даусон исследовали рельеф. Они решили, что Чилкутский перевал очень крут, и решили поискать более безопасное место для будущей дороги. Они нашли его на берегу озера Беннет, где в него впадает река Юкон, и назвали это место Вайт Пас — по имени министра внутренних дел Канады Томаса Вайта. Они знали, что в речке Бонанза, впадающей в Клондайк было найдено золото. Новость облетела Америку и Канаду, и тысячи старателей хлынули в Клондайк. Им предстояло пройти 46 миль опасного пути по горам, рекам и водопадам, но их ничто не останавливало.

Наш поезд — паровоз и, четыре вагона шел по самому краю пропасти. Справа нависала отвесная стена, слева каньон на дне, которого тонкой серебряной струйкой вился Юкон. Склоны были одеты хвойным лесом. Вдали виднелись горы, покрытые ледниками. Даже в такой серый дождливый день они были прекрасны. Но вниз смотреть — страшно. Подобное чувство я испытывала на Военно-грузинской дороге. Но там встречные автобусы буквально терлись бортами, колеса зависали над бездной, а тут добротная односторонняя узкоколейка и маленький, но мощный паровоз специально для нее сконструированный. Страшно не было. Экскурсия транслировалась по радио не очень внятно, мы следили по карте, где были обозначены все достопримечательные места. Вот кладбище, где похоронены застрелившие друг друга два знаменитых гангстера Золотой лихорадки Джефферсон Рандольф по прозвищу Мыльный Смит и Франк Рейд; вот место, где во время взрыва стотонная скала погребла двух рабочих; отмечен был роковой переход, где за время строительства погибли 3000 лошадей и мулов. О количестве человеческих жертв в путеводителе не сообщается.

На канадской границе поезд остановился, но нас не выпустили из вагонов. Это было неожиданно. Напрасно мы брали с собой паспорта! Мы выразили свое, мягко говоря, недоумение. В качестве компенсации наша ведущая извлекла из своих необъятных сумок бутылку шампанского, и мы выпили за дружбу народов. Следующая остановка была в Кетчихане. Я не буду утомлять читателей перечислением государственных и штатских учреждений, которые есть в любом аляскинском поселке, получившем статус города. Кетчихан, уже замечателен тем, что у него есть аэропорт и порт, куда пассажиров привозят на автобусах.

Что меня удивило и огорчило: нигде — ни во время поездки по железной дороге, ни во время экскурсии по Клондайку не было ни разу упомянуто имя Джека Лондона — великого американского писателя-классика, который открыл человечеству эту загадочную страну — Аляску.