«О чем она может просить? — продолжала она, — Медпомощь, что-то по бизнесу, спрятать деньги, остановиться на отдых?» Кажется, это были все известные причины интереса россиян. Мелькнуло воспоминание о бабульке, которая построила жителей трех континентов просьбами, пересылками и передачками.

Полуштоф. Из России с любовью

Арон Липовецкий

— Ты посмотри!

Риночка не находила себе места. Квартира была просторная и не найти себе места было где. Между тем особой причины для беспокойства не было. Фима так и сказал, переслав ей письмо от ее уфимской подруги Люси Овсянниковой.

— Вечно на меня все сыпется, — Риночка не могла успокоиться.

Люся нашла Фиму в Фейсбуке и попросила передать подруге Рине, адрес своей электронно-полевой почты. Фима ей не ответил, но адрес жене переслал.

— То эпидемия короны, то стрельба из Газы, вчера Танин звонок, плохой, очень плохой… И вот теперь это письмо от Люси. Никакого покоя.

В самом начале «алии и абсорбции» Рина и Люся обменялись парой бумажных писем: «как твоя торговля», «как вы устроились». С тем взаимный интерес быстро исчерпался. Фима, как мог, успокаивал жену:

— Прочти внимательно! Она всего лишь попросила передать тебе ее адрес, чтобы ты ей черкнула. Тогда она и напишет, что ей нужно. Она ведь не знает, как далеко ты отреагируешь. Считай передала тебе инициативу. Что ты так паникуешь?

— Ты не знаешь эту женщину! Она, если нужно, проволоку прекусит. Просто так она писать не стала бы, — продолжила Рина.

— В конце концов ты можешь ничего не писать, — наконец-то Фима дал ей дельный совет, не отрываясь от монитора, — Постой, ты ей не осталась должна чего-нибудь или как-нибудь?

Рина аж вскинулась, но ответила не сразу. Ей припомнились последние месяцы в Уфе. Они с Люсей и познакомились летом 91-го на углу Цурюпы и Даргомыжского. Торговали обе всем, что можно было продать. Да нет, вроде бы не одалживались друг у друга, других одолжений она тоже не припоминала. Пару раз Люся с мужем Вадиком подвезли ее до переулка Дружбы народов, ну, нацменовского, и все. Да и знакомы были месяца два или три.

— Да ты с ума сошел? Какие долги? Какие могут быть долги через 30 лет?

— Через 30 лет самое то. С процентами, с чувством вины и раскаяния.

— Отвали, Ефим! Ты фильмов насмотрелся? Это замашки русского следователя? Или прямо бандита?

— Да ладно, я пошутил, — Фима отодвинул клавиатуру, взял в руки чашку подостывшего, наконец, кофе и зажмурился от его аромата.

— Запомни, я никому ничего не должна!

— Вот! Это ты и запомни! Так и относись ко всем! Делай то, что нужно тебе! А то ляжешь, как Яша. Хватит «творить добро», а потом психовать.

Рина однако продолжала размышлять:

— Лекарства, медицина? Отдых на море и пожить у нас? Или встретиться проездом,.. что еще может быть ей нужно? Даже не представляю!

Ефим проявлял безразличие по-своему.

— Я тут покопался в сети. Ты говоришь, мужа ее зовут Вадим Овсянников? Есть такой индивидуальный предприниматель в Уфе. Думаю, это ее муж и есть.

— Думешь, оттуда протекло? И чем он занимается?

— Чем-чем, предпринимает что-то раз предприниматель, Фима продолжал искать,

— А, вот нашел: оптовые поставки гороха. Ты слышишь?

Рина все слышала. «О чем она может просить? — продолжала фантазировать она, — Медпомощь, что-то по бизнесу, торговля горохом, спрятать деньги или просто остановиться на отдых?» Кажется, это были все известные причины интереса россиян. Могли быть и более замысловатые предлоги, но о них и догадываться не стоит. Мелькнуло воспоминание о бабульке, которая построила жителей трех континентов своими просьбами, пересылками и передачками. И все это, чтобы съэкономить на стоимости лекарства из родной аптеки.

Фима невпопад продолжил:

— В конце концов обратись к классике: прикинься мертвой.

— Что?

— Не пиши! Ну, или поприбедняйся что ли. Типа: ой, у нас война, ой, у нас пандемия, ой, и шагу ступить не дают, ой, школы закрыли, ой, внуки сидят у нас каждый день, ой, все достало, ой, у нас кризис, ой у нас недовыборы… Тебе не стыдно? Кто у нас еврейская женщина? Это я должен учить тебя прибедняться и жаловаться?

К вечеру позвонила Таня и сообщила, что Яша в Ихилов, его прооперировали.

— Пока он дышит. Можете его навестить, — и они распрощались с участием и нежностью.

Новость о Яше была проста и понятна. Рина пожалела Яшу и Таню, мельком отметила: «хорошо, что это не с нами» и мудро вздохнула, что у них с Фимой все впереди.

Риночку отпустило.

— Где я и где горох? Что она себе думает?