Инна Беленькая: Фирма «Хамадбир» предлагает услуги

Loading

Для раннего этапа языкового мышления характерно так называемое мышление в комплексах, равно присущее, как ребенку на ранней стадии, так и мышлению архаического человека, оперирующего ассоциациями, не находящими логического обоснования…

Фирма «Хамадбир» предлагает услуги

Инна Беленькая

Рекламный листок с изображенным на нем тараканом, который я нашла в своем почтовом ящике, извещал о «гарантированном, полном и быстром уничтожении» этих вредителей. Казалось бы, ничего особенного, — подобные предложения по дезинсекции регулярно бросают в почтовый ящик. Но на этот раз мое внимание привлекло само название фирмы — слово «ХАМАДБИР», по воле авторов образованное, видимо, от слов hадбара (истребление) и мадбир (уничтожает, изводит).

Но дело даже не в этом, для иврита новообразованные слова — в порядке вещей. Главное в другом, само это слово — в одном ряду со словами: медабэр (говорит) и мидбар (пустыня). И более того, продолжают этот ряд производные от того же библейского корня דבר слова: давар (слово, вещь), дибур (разговор), двир (Святая святых Иерусалимского Храма), дибер (заповедь), а также дэвэр (мор, чума, язва), довэр (говорящий), двора (пчела).

Мы видим, что выстраивается совершенно поразительный семантический ряд, в котором слова разнородные и даже противоположные по значению восходят к одному и тому же корню.

Почему? Что их связывает?

Вопросы семантических связей в доисторических языках занимали центральное место в исследованиях Н. Я Марра (1864-1934) и его сподвижников. Огромная заслуга Марра состоит в том, что он по-новому подошел к учению о семантике, законах возникновения того или иного значения слов.

По мнению Марра, именно в семантике заключаются отличия доисторических языков от языков более поздних исторических эпох. Марром было выдвинуто положение о наличии «семантических рядов или пучков», «образовании целых семантических гнезд», в которых одно и то же слово могло служить для обозначения самых разнородных понятий.

В самом деле, древняя языковая мысль устанавливала такие связи между словами, которые, с точки зрения современного человека, кажутся невозможными и немыслимыми. Это свидетельствует о совершенно ином типе причинно-следственных отношений и другом типе мышления, отличающемся качественно от современного.

Древнее архаическое мышление не знало понятий, на которые опирается современное логическое мышление, абстрактные суждения были ему чужды. Оно носило диффузный нерасчлененный характер, благодаря чему в мировосприятии древнего человека преобладала суммарность, комплексность представлений.

В сознании первобытного человека все вещи в мироздании подчинены одним и тем же жизненным законам. Все живое и неживое им отождествляется: устройство природы представляется им по аналогии с человеческим телом, а человек воспринимается в своей физической организации подобным стихиям и частям природы: камню, животному, растению.

Множественность значений, придаваемых одному слову в архаических языках, указывает на то, что породившему их сознанию мир представал как органическое целое.

Как писала О.М. Фрейденберг (1890-1955), ученица и сподвижница Марра, реальные законы жизни первобытным человеком не осознаются, потому что для него его жизнь и жизнь природы — одно целое, объект (окружающий мир) и субъект (человек) слиты воедино.

Согласно О.М. Фрейденберг, мифологическое мышление носит конкретно-чувственный характер и построено на образах, их семантическом тождестве, поскольку в мифологическом сознании все предметы представляются тождественными. Фрейденберг подчеркивает важность этого вывода для понимания особенностей архаической семантики и, в целом, смысловой системы первичных человеческих стадий, к которой наши современные понятия совершенно неприменимы.

Наглядный пример тому приведенный выше семантический ряд слов, «причудливо» связанных одноименным корнем דבר . Рассматривая эту связь в плане сказанного об особенностях древнего мышления, можно утверждать, что эти слова объединяет семантическая общность.

Это вытекает из генетически обусловленного тождества их семантик, которое восходит к древнему архаическому мышлению.

В одном из своих писем к Борису Пастернаку О.М. Фрейденберг писала, что хотела бы поставить во главу угла «мысль о различиях, которые оказываются тождеством», а также «вскрывать генетическую семантику и находить связи среди самого разнообразного» [1]. Эти слова, нам кажется, можно отнести и к рассматриваемым нами вопросам словотворчества в иврите. Ведь, соединяя слова, далекие по смыслу, иврит тем самым устанавливает «связи среди самого разнообразного» и показывает, как разнородные слова на самом деле являются равно значимыми.

Так, от одного корня דבר происходят слова «говорить, вести речь», но также мидбар, которое обозначает одновременно «пустыню», «орудие речи» и «уста». Как можно полагать, такая многозначность
находит объяснение в том, что пустыня в сознании религиозного человека была «местом Откровения» или наилучшим местом для молитвенной беседы с Богом. (И так ли далеко отстоит от этих представлений поэтическое сознание, если вспомнить лермонтовское: «… пустыня внемлет богу, и звезда с звездою говорит»).

Неслучайно, наверное, от одноименного корня с этими словами берет свое происхождение и слово двора (пчела).

В древности пчела среди прочих символов была символом красноречия. По греческому преданию на уста поэта Пиндара села пчела, сообщившая ему поэтический дар.

А вот что пишет о многозначности корня דבר М. Носоновский в своей статье «Перечитывая И.М. Дьяконова» («Заметки по еврейской истории», октябрь, 2017): «библейский словарь предлагает довольно соблазнительный семантический ряд, во многом основанный на «тропическом» мышлении (что такое тропическое мышление, по Дьяконову, это отдельная тема, здесь она не рассматривается –И. Б.): уходить-истреблять-скрывать (святая святых)-уводить-пасти-роиться (пчелы)-пастбище-пустыня. С другой стороны: уходить-высказывать-говорить-слово-вещь. Отсюда целый спектр значений в иврите: даббер «говорить»; давар — «слово», «история», «вещь», девер — «мор»; довер — «пастбище»; девора — «пчела»; девир — «святая святых»; мидбар — «степь» (как место выпаса) или «пустыня».

И далее: «… если корню דבר приписывается смысловое значение «вести за собой» (животных), либо «истреблять», то форма מדבר мидбар включает сему «имя места» (миCCaC), означая либо «просторное место выпаса», либо «пустынное, гиблое место» (в зависимости от того, какую этимологическую теорию мы выбираем), а также и «уста» как место речи». Аналогично, דבורה девора («пчела») может включать корневую сему «вести за собой» (в данном случае — рой насекомых) и окончание единичного имени —a со смыслом “eдиничное насекомое из роя». «Сравнение слов с пчелами, которые жужжат и жалят, может быть зрелой художественной метафорой».

У современного читателя это может вызвать недоумение: пустыня — «место выпаса»? а уста — «место речи?» Какая связь между этими словами, что их объединяет, — не очень ясно. И что касается пчелы, то тут тоже возникает вопрос: почему именно «пчела» сравнивается со «словом»? Разве не было тогда других насекомых, которые «летают роем и жужжат»?

По закону древнего словотворчества сходно звучащие слова сближались и семантически. Отсюда характерное для древнего языка звуковое единообразие, которое заметно себя проявляет в фонетическом сходстве таких слов, как мидбар (пустыня) и мэдабер (говорит).

Но «пустыня» — еще и символ бесплодия, отсутствия жизни, вопреки ее значению как сакрального пространства. В этом нет противоречия, принимая во внимание амбивалентный, или двойственный характер «слова» и его двоякую функцию в раннем языковом мышлении, на что указывала О.М. Фрейденберг. Поэтому производными от того же корня являются слова мадбир (уничтожает, истребляет) и дэвэр (мор, чума, язва), которых объединяет смысловое и фонетическое сходство.

Помимо этого «слово» и «вещь» также восходят к корню דבר и обозначаются одинаково — давар. Что лежит в основе этого обобщения?

Представление о вещности, телесности «слова» уходит своими корнями в эпоху мифологического сознания, для которого вещь, слово и действие были тождественными. С этим связывается старинное верование, дожившее до настоящего времени и состоящее в том, что одно произнесение известного слова само по себе может произвести то явление, с которым оно связано. Произнесение слова как бы насильственно извлекает вещь из небытия.

Вяч. Вс. Иванов пишет:

«Синкретические образы, не разграничивающие еще слово, вещь и действие, отражены в многозначности соответствующих терминов во многих языках Древнего Востока — хеттском (хет. uttar «слово, дело, вещь», memmiya — «слово, дело»), хурритском и других, как и в некоторых африканских языках (бамилеке в Йентральном Камеруне). Аналогично этому в иврите давар означает одновременно «слово и предмет, вещь» [2]

Существенно, что в мифологическом мышлении в отличие от современного каждое слово носило сакральный характер, было провиденциальным.
Как отголосок этих представлений, можно рассматривать то, что в иврите от общего корня דבר образованы слова: давар (слово), двир (Святая святых Иерусалимского Храма), дибер (заповедь).

Таким образом, в основе объединения разнородных по значению слов на самом деле лежит генетическое тождество их значений. Благодаря тому, что иврит дошел до современности, сохранив все черты древнего словотворчества, то связи между словами в нем предстают в своем первоначальном — реликтовом виде.

С этими исследованиями в полной мере корреспондируют работы одного из крупнейших ученых-востоковедов, историка Древнего мира И.Г. Дьяконова (1915-1999).

В своей книге «Архаические мифы Востока и Запада» он пишет, что «в архаическом сознании обобщение предметов и явлений происходило по самым разнообразным ассоциациям, с учетом особенностей причинно — следственных связей. Это выражалось в образовании семантических рядов, связанных с каким-либо одним понятием».

Так, согласно Дьконову, «по-шумерски а (аia) означает вода, но также семя, родитель, наследник. Есть и другой семантический ряд, в котором вода семантически сближается с понятиями смерти — болезни — тьмы — ночи — холода». На примере понятия «вода», пишет Дьяконов, мы видим, «как вокруг одного понятия образуются не только ассоциативные семантические ряды, но и целые поля семантических ассоциаций» [3]

Это сопоставимо с тем, о чем писал Марр, что составляло основную идею его исследований древнего архаического мышления, а также исследований Фрейденберг, Франк-Каменецкого и других ученых его школы. Нельзя не видеть, что его высказывания совпадают с идеями Марра не только по содержанию, но и по форме.

Но, отдавая дань своим предшественникам, Дьяконов пишет: «в работах И.Г. Франк-Каменецкого и О.М. Фрейденберг наличие семантических рядов, пучков и полей постулировалось, но они увязывались с ошибочными лингвистическими построениями Н.Я. Марра» [4] С таким высказыванием автора нельзя согласиться. Труды этих ученых внесли неоценимый вклад в науку, развитие которой (как и концепцию Дьяконова о семантических рядах), невозможно представить без их исследований и научных постулатов. (Примечательно, что свою книгу «Архаические мифы Востока и Запада» Дьяконов посвящает памяти И.Г. Франк-Каменецкого, сподвижника и единомышленника Марра).

Характер обобщения — это главное, что отличает древнее архаическое мышление от современного. И об этом писал еще французский ученый Л. Леви-Брюль (1857-1939), «один из скромнейших и при этом наиболее революционно мыслящих для своей общественной среды научных работников современной Франции», по словам Марра.

С этим перекликаются и воззрения Дьяконова: «Никакое осмысление внешнего мира невозможно без обобщения», — пишет Дьяконов — Чего не хватало для осмысления мира, так это абстрактного обобщения его процессов… чем глубже мы забираемся в архаичные языки, тем меньше находим в них средств для выражения общих абстрактных, т.е. непредметных, понятий»[5]

Далее, по Дьяконову, «в семантическое поле входят понятия, в данной исторической среде или более менее постоянно взаимозаменяемые или ассоциативно связываемые между собой в мифотворчестве и языкотворчестве. При этом обусловленность их связи, с нашей, современной точки зрения, может быть недостаточно очевидной (выделено нами — И. Б.), но в историческом плане раскрывается как «метафорическая» или одна из «метонимических ассоциаций». Это очень деликатная формулировка, но по существу Дьяконов говорит о том же, о чем писали Марр и Выготский.

По словам Дьяконова, «кажущаяся алогичность, произвольность мифологической фантазии, надо полагать, объясняется именно тем, что осмысление и обобщение явления мира происходит в мифе по семантическим эмоционально — ассоциативным рядам». Т. е. тип этих связей носит алогичный характер, что соответствует положению Марра о дологическом характере древнего архаического мышления.

Семантические ряды, таким образом, организуются в архаическом сознании соответственно законам древнего мышления и архаической семантики.

Согласно Дьяконову, «в семантическом ряду на противоположных концах могут обнаружиться бинарно противоположные оппозиции: «жизнь — [скажем] вода — смерть».
Но далее он утверждает, что «случаи переходов значения по семантическим рядам лингвисты пока не проверяли строгими методами, и теоретическое обоснование сложения и существования таких переходов не сформулировано. Вопросы семантики, конечно, изучались философами и психологами (Шрепфер, Оли (Ohly), Гулькович и др.), но их выводы практически неизвестны лингвистам» [6]

Это утверждение Дьяконова нельзя признать справедливым. Он прав только в одном, что такие работы неизвестны лингвистам. И не прав в другом, что не существует научного метода и подхода к изучению «переходов значения по семантическим рядам». Несообразность этого вывода в том, что работы по этой проблеме написаны были задолго до выхода книги Дьяконова.

Говоря об этом, мы имеем в виду исследования выдающегося ученого психолога Л.С. Выготского (1896–1934), имя которого, как ни странно, Дьяконов вообще не называет среди упомянутых им психологов. Но именно Выготскому принадлежит метод семантического анализа слова, который позволяет уяснить психологический механизм перенесения значения с одного предмета на другой.

Выготский исходил из психологии детского развития, поскольку мышление ребенка на ранней ступени его развития имеет много сходных черт с мышлением примитивного человека, а также несет черты мифологического мышления, о чем писали еще старые авторы.

Он показал, что для раннего этапа языкового мышления характерно так называемое мышление в комплексах, равно присущее, как ребенку на ранней стадии, так и мышлению архаического человека, оперирующего ассоциациями, не находящими логического обоснования.

Слово в истории своего образования имеет комплексный характер и может обозначать несколько предметов, относимых к одному и тому же комплексу, аналогично тому, как объединяет в комплекс разнородные предметы ребенок.

Первый тип мышления в комплексах, по Выготскому — «ассоциативный», так как в его основе лежит любая ассоциативная связь с любым из признаков, замечаемых ребенком в том предмете, который становится ядром будущего комплекса. Ребенок вокруг этого ядра строит целый комплекс, включая в него самые разные предметы. И «такими естественными комплексами заполняется вся первая глава в истории развития слова», отмечает Выготский [7]

В отличие от понятийного мышления, при котором предметы обобщаются по одному признаку («люди», «животные», «растения»), в основе комплекса лежат самые разнообразные связи. Он характеризуется «перепроизводством связей» (Выготский).

Сравним с тем, что писал позднее Дьяконов: «в архаическом сознании обобщение предметов и явлений происходило по самым разнообразным ассоциациям, с учетом особенностей причинно — следственных связей» (выделено нами — И. Б.). Трудно не заметить сходства между идеями Дьяконова и теорией Выготского.

Выготский выделяет пять типов комплексного мышления. Одним из них является «цепной комплекс», когда значение слова может передвигаться по звеньям комплексной цепи, «причем характер связи или способ соединения одного и того же звена с предшествующим и последующим может быть совершенно различным, т.е. конец цепи может не иметь ничего общего с началом», указывал Выготский.
Для того, чтобы они принадлежали к одному комплексу, достаточно, чтобы их «склеивали, связывали промежуточные соединительные звенья». Одно и то же слово у ребенка может объединять в себе противоположные значения.

Напрашивается вопрос: разве не очевидна здесь параллель с высказыванием Дьяконова о «бинарно противоположных оппозициях», оказывающихся на противоположных концах семантической цепи. Тем самым исследования Выготского отвечают на вопрос Дьяконова, каким образом совершается «переход значения по семантическим рядам». Почему эти исследования были не востребованы Дьяконовым, понять сейчас уже не представляется возможным.

Подчеркивая отличия доисторических языков, их неразрывную связь со своеобразием дологического мышления Марр придавал особое значение развитию такой науки, как этнологическая или палеоэтнологическая лингвистика. Доисторические языки, языки доэллинской культуры неотделимы от особенностей древнего дологического мышления. Из этого следует, что необходима иная система анализа речи, чем та, которой располагают ученые. «Как нельзя быть грамотным, уметь читать и писать, если вы не знаете букв, нельзя научно понимать язык, изучать его или учить других, если вы не знаете палеонтологию речи» [8]

В тон Марру и высказывание Дьяконова, что узаконенные лингвистикой правила и классификация «пригодны лишь к приемам более или менее современной нам литературы, но неприменимы к древнему мифотворчеству или языкотворчеству — ведь то, что нам сейчас кажется непохожим, могло ранее казаться похожим, и наоборот».

Существенна оговорка, которую делает Марр: чтобы анализировать язык в свете ментальности, воспринять новый метод, надо быть свободным от старого мышления, перейти к иному «думанию», в этом смысле переучиться». Это значит «овладеть или победить себя, поскольку человек — это мыслящее существо и расстаться с своим мышлением представляется по традиции актом самоотречения — отказом от себя» (Марр) [9]

А это уже — «информация к размышлению», если воспользоваться фразой из известного кинофильма.

ЛИТЕРАТУРА

  1. Фрейденберг О.М. Переписка Бориса Пастернака. Сост. Е.В. Пастернак, Е.Б. Пастернак. — М.: Худ. лит., 1990, с.111
  2. Иванов Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры, т.1. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1998, с.434.
  3. Дьяконов И.М. Архаические мифы Востока и Запада. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009, с.42
  4. Там же, с.191
  5. Там же, с. 23
  6. Там же, с.198
  7. Выготский Л.С. Психология. М.: Эксмо-Пресс, 2000, с.367
  8. Марр Н. Я Яфетидология. — Жуковский-Москва, Кучково поле, 2002, с. 247
  9. Там же, с.80
Print Friendly, PDF & Email

24 комментария для “Инна Беленькая: Фирма «Хамадбир» предлагает услуги

  1. Soplemennik
    18 ноября 2021 at 10:01 |
    Уважаемый коллега!
    Насколько мне известно, в каждом языке и даже в каждой отрасли народного хозяйства должен быть свой словарь-тезаурус,
    который раскрывает (в силу познаний и опыта составителей) разные толкования одного и того же слова.
    Например, в английском (австралийском) «seal» — печать, тюлень, дорога с твёрдым покрытием.
    Или в русском: грация — богиня красоты, астероид, предмет женского туалета.
    Таких слов в любом языке, как мне кажется, тысячи если не более.
    ______________________________
    Вы правы, таких слов, которые вы привели, тысячи, если не больше. Но это все омонимы, т.е. слова, одинаковые по звучанию, но разные по смыслу. Я могу добавить: «корень» – это и часть растения , и логарифмический, «коса» – это и орудие для косьбы, и женская прическа. Нельзя же это сравнивать, к примеру, со словом дибер , которое одновременно означает и слово и вещь. Их связывает семантическая общность, которая вытекает из генетически обусловленного тождества их семантик. Надо просто исходить из особенностей архаической семантики. А « грация» – это вообще пример некорректный, потому что это слово иностранное и несет только одно значение. Это метафора красоты, изящества. Поэтому, все, что подходит под это значение, получает такое название.

  2. АК17 ноября 2021 at 21:27 |
    _________________________________
    Дорогая Ася, а мы по вас ( по вам?) очень скучаем

  3. Eugene17 ноября 2021 at 15:18 |
    «Как можно полагать, такая многозначность
    находит объяснение в том, что пустыня в сознании религиозного человека была «местом Откровения» или наилучшим местом для молитвенной беседы с Богом.»

    «В начале было Слово и Слово было «Бог»
    ________________________________
    Евгений, а разве то, что написано противоречит этому?

  4. VladimirU
    17 ноября 2021 at 10:39 |
    Уважаемая Инна, я нисколько не хотел Вас обидеть …
    ________________________________
    А я не обиделась. Наоборот, очень вам благодарна, т.к. смогла привести примеры, чтобы проиллюстрировать «переход значения по семантическим рядам». Ведь, с точки зрения Дьяконова, таких исследований не проводилось. И это очень странно. Как он мог пройти мимо фундаментальных работ Выготского, его экспериментально — психологических исследований, касающихся этой проблемы и ее разрешающих – непонятно.
    Вы задаете интересный вопрос: « многие ли коренные ((хотя коренные для Израиля понятие весьма условное!) ) израильтяне знают, что גזר это не только «морковь», но и «кусок» («закройщик», «полено»), что דבר это не только «слово», но и «чума»?
    Мне кажется, они об этом не задумываются. Это как ходьба. Мы же не задумываемся, какую ногу как ставить — срабатывает автоматизм. Так и с родным языком.

  5. «Как можно полагать, такая многозначность
    находит объяснение в том, что пустыня в сознании религиозного человека была «местом Откровения» или наилучшим местом для молитвенной беседы с Богом.»

    «В начале было Слово и Слово было «Бог»

  6. VladimirU
    16 ноября 2021 at 19:15 |
    Да уж, странный язык иврит! Попробую немножко пошутить.Любопытства ради проделайте шуточный эксперимент-наберите в Google Translate любые три согласные буквы ивритского алфавита и посмотрите сколько вариантов перевода у вас получится. Например, גזר–это и морковь, и кусок, и полено, и… закройщик. А מכר– это и цена, и продажа, и товар, и…знакомый. А если добавить букву «вав», то получим очередной ряд: מוכר — знакомый, обычный, известный, признанный, познанный, бесцеремонный… Наверно, есть невероятный простор для специалистов- лингвистов в анализе подобных семантических рядов…
    _____________________________________
    А зачем шутить? Эти семантические ряды надо рассматривать в аспекте мышления в комплексах (Выготский), в типологию которого они прекрасно укладываются. Ваш пример соответствует третьему типу комплексного мышления, или цепному типу. Что это такое? Если кратко, то имеются в виду те семантические ряды, в которых мы видим переход от одного признака к другому. Значение слова, таким образом, как бы передвигается по звеньям комплексной цепи. Например, одноименный корень в иврите обобщает такие слова, как ракэвэт (поезд) и таркив (вакцина), которые, казалось бы, никак не связаны между собой. Но этот же корень объединяет слова: hэркэв (состав), hаркава (монтаж), рахив (деталь), мэркава (колесница), аркуба (колено) и др., которые можно представить как промежуточные звенья единой цепочки слов. А расположив их в порядке перехода от одного признака к другому, можно дойти и до исходной связи, объединяющей слова «поезд» и « вакцина».
    То же самое и с вашим примером, «где גזר –это и морковь, и кусок, и полено, и… закройщик». Можно добавить, что это корневое гнездо включает еще גזר отрезок и гзар приговор. Данный семантический ряд также построен соответственно цепному комплексу. Мы видим, что слова «морковь» и «приговор» расположены на противоположных концах цепочки слов и связаны общим корнем с целым рядом других слов, как магзэра (резак), гзэра (мера), газар (закройщик). Если рассматривать их как промежуточные звенья, то связь между словами «морковь» и «приговор» станет вполне объяснимой.
    Так что вам спасибо за «подсказку».

    1. Уважаемая Инна, я нисколько не хотел Вас обидеть и приведенные примеры лишь подтверждают то, что Вы нам демонстрируете-иврит, он язык очень любопытный, язык, в котором одинаковое буквосочетание (т.е. слово) может обозначать весьма далекие друг от друга предметы и понятия. У меня есть один вопрос-как Вы думаете, многие ли коренные ((хотя коренные для Израиля понятие весьма условное!) ) израильтяне знают, что גזר это не только «морковь», но и «кусок» («закройщик», «полено»), что דבר это не только «слово», но и «чума»? Например, мой родившийся в Израиле племянник (для которого иврит -это родной язык, ему проще и привычнее говорить на иврите, а не на русском) этого не знал. Т.е. не забыли ли коренные израильтяне неоднозначность многих слов?

      1. Уважаемый коллега!
        Насколько мне известно, в каждом языке и даже в каждой отрасли народного хозяйства должен быть свой словарь-тезаурус,
        который раскрывает (в силу познаний и опыта составителей) разные толкования одного и того же слова.
        Например, в английском (австралийском) «seal» — печать, тюлень, дорога с твёрдым покрытием.
        Или в русском: грация — богиня красоты, астероид, предмет женского туалета.
        Таких слов в любом языке, как мне кажется, тысячи если не более.

        1. Уважаемый Soplemennik, ничуть с Вами не спорю. Просто, насколько я понимаю, люди особенно не заморачиваются, не вспоминают словари и при разговоре пользуются наиболее общепринятыми, если можно так сказать, словами. Т.е., как сказала Инна, «Это как ходьба. Мы же не задумываемся, какую ногу как ставить — срабатывает автоматизм»

  7. Михаил+Поляк
    16 ноября 2021 at 16:31 |
    На меня произвело впечатление утверждение того, что для первобытного человека «объект (окружающий мир) и субъект (человек) слиты воедино». Это перекликается с утверждением П. де Шардена, что религиозная трактовка происхождения мира, завершившаяся на 6-й день созданием человека, отражает тот процесс, когда он стал осознавать себя как субъект, отличный окружающей его природы. Это произошло где-то десяток тысяч лет назад, что сопоставимо с сроком, указанным в Торе. Разумеется, что дни и годы, которые мы считаем сейчас, это не те, о которых говорит Тора3, но все же…
    _____________________________
    А почему это вас так удивило, уважаемый Михаил? Не в упрек вам, конечно, но чувствуется, Шардена вы читали, а вот Фрейденберг – нет. Да, ее мало кто знает. Об этом пишет исследовательница ее творчества Н.В.Брагинская в статье «Мировая безвестность: Ольга Фрейденберг об античном романе».
    В частности, она рассказывает о международной конференции в Лиссабоне в 2008. На ней в пленарном заседании молодой блестящий ученый делал доклад об античном романе. В дискуссии она сказала, что все это было высказано около 90 лет тому назад О.М.Фрейденберг в ее магистерской диссертации. Зал охнул. Но когда она добавила, что работа написана по-русски, все успокоились.
    «Если какая-то идея высказана русским исследователем, особенно по-русски, ее допустимо игнорировать», — к такому неутешительному выводу приходит Брагинская.
    Еще одну причину непризнания русских называет Брагинская – это традиционное неприятие миром слишком нового и слишком смелого.
    «Мировая наука едва ли захочет заметить оригинального русского исследователя. Скорее всего, не захочет, пока ей не прикажут. Приказать ей может только ее же авторитет».
    Получается замкнутый круг.

    1. Дорогая Инна! Разумеется, что я не читал Фрейденберг, поскольку семантика и вообще лингвистика далеки от моих интересов. Да и некоторые заключения в семантике мне кажутся притянутыми. Видимо дело в моем невежестве. Но очевидно, что это настоящая глубокая наука, базирующаяся на реальной основе. Я не удивился, а как бы сказать, — прозрел что ли.

  8. Да уж, странный язык иврит! Попробую немножко пошутить.Любопытства ради проделайте шуточный эксперимент-наберите в Google Translate любые три согласные буквы ивритского алфавита и посмотрите сколько вариантов перевода у вас получится. Например, גזר–это и морковь, и кусок, и полено, и… закройщик. А מכר– это и цена, и продажа, и товар, и…знакомый. А если добавить букву «вав», то получим очередной ряд: מוכר — знакомый, обычный, известный, признанный, познанный, бесцеремонный… Наверно, есть невероятный простор для специалистов- лингвистов в анализе подобных семантических рядов…

  9. Юрий Деген16 ноября 2021 at 18:07 |
    Спасибо за предоставленную мне возможность…
    ______________________________
    Это вам спасибо, причем без всякой двусмысленности.

  10. Юрий Деген16 ноября 2021 at 16:22 |
    Слово «hамадбир» — не новообразованное, а просто «мадбир» с определённым артиклем «hа».
    ______________________________
    Но «мадбир» , кажется, глагол. А определенный артикль «Употребляется ТОЛЬКО с существительными (или дополняющим его прилагательным), когда говорящий точно знает, о каком именно конкретном предмете идет речь», согласно грамматике иврита. Но, может, я не права, тогда вам карты в руки, уважаемый Юрий

    1. Спасибо за предоставленную мне возможность пролить свет на малоизвестный даже старожилам аспект грамматики иврита. Глаголы существуют только в прошедшем и будущем временах, и в инфинитиве. В настоящем времени глагол преобразуется в герундий — полу-существителное, полу-прилагательное. Поэтому употребление определённого артикля с таким герундием всегда возможно и очень распространено.
      הכותב, המדבר, המפעיל…

  11. На меня произвело впечатление утверждение того, что для первобытного человека «объект (окружающий мир) и субъект (человек) слиты воедино». Это перекликается с утверждением П. де Шардена, что религиозная трактовка происхождения мира, завершившаяся на 6-й день созданием человека, отражает тот процесс, когда он стал осознавать себя как субъект, отличный окружающей его природы. Это произошло где-то десяток тысяч лет назад, что сопоставимо с сроком, указанным в Торе. Разумеется, что дни и годы, которые мы считаем сейчас, это не те, о которых говорит Тора3, но все же…

  12. Лев Мадорский16 ноября 2021 at 8:33 |
    _____________________________
    Лев, я бы с удовольствием занималась музыкой и поэтому очень вам завидую. Но не пришлось.
    Такова се ля ви

  13. «слово «ХАМАДБИР», по воле авторов образованное, видимо, от слов hадбара (истребление) и мадбир (уничтожает, изводит)».
    Уважаемая Инна!
    Слово «hамадбир» — не новообразованное, а просто «мадбир» с определённым артиклем «hа».
    Впрочем, это никак не влияет на дальнейшее изложение.

  14. Спасибо вам за отклик, Арон. Вы пишете, что в статье очень декларативно говорится о палеонтологической или этнологической лингвистике. Вы правы, но тогда, может, вас заинтересует статья в Мастерской «Об отношении иврита к яфетическим языкам» https://club.berkovich-zametki.com/?p=6628. Там об этом более подробно. А в этой статье я просто провела сравнение трудов двух ученых в отношении особенностей архаической семантики. Ну, сколько можно заниматься шельмованием Марра! Должна же когда-нибудь справедливость восторжествовать! Или зря на это рассчитывать?

    1. Надо же, вокруг столько шарлатанов, а шельмуют Марра. Неточности своего времени — это не шарлатанство.
      Выготского отражаю по известной обывателю восхитительной статье о «Легком дыхании» Бунина, который рассказ стоит мессы сам по себе. Ужасно завидую даже такой проходной фразе:
      «Город за эти апрельские дни стал чист, сух, камни его побелели, и по ним легко и приятно идти.»
      Теперь не найти во всей русской литературе такого присутствия здесь и сейчас. Мне этой определенности очень не хватает.
      Статью прочту, спасибо.

  15. Весьма незаурядная статья, Инна, спасибо! Особенно соблазнительно начало на ивритском материале. Но и потом, когда мне приходилось быть собраннее при чтении, я о этом не пожалел. Мне казалось, что вот-вот Вы увяжете семантические особенности языка с его палеолитическим происхождением (мысль мне очень родная, хотя в моем исполнении дилетантская). У Марра это тоже несколько ригористично: «Как нельзя быть грамотным, уметь читать и писать, если вы не знаете букв, нельзя научно понимать язык, изучать его или учить других, если вы не знаете палеонтологию речи». Хотелось бы насытить эти идеи конкретикой, деталями какого-то языка или группа языков. Мне попадалась (ссыдку уже не найти) статья об особенностях и отличиях языков «тростниковых» народов, живших около реки, как народы Двуречья или нильской дельты, от языков пустынников, «лесных» или «предгорных» народов. Например, у последних — эхо, искажение расстояний и цветов, когда вроде рукой подать, а поди доберись. У тростниковых и лесных другие шумы и переклички, еще другая опасность в пустыне.
    Успехов Вам, надеюсь на продолжение.

  16. Вы, Инна, умудряетесь такую, казалось бы, скучную тему как семантическую, изложить увлекательно. Начинаешь понимать, что тема далеко не скучная…

Добавить комментарий для АК Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.