Пыльным мешком репрессий режим пытается заткнуть пузыри, поднимающиеся от глубинной лавы недовольства, направить негативное внимание в другую сторону: на «иноагентов», на «много на себя берущих», на высовывающихся «шибко умных». И здесь стадо с режимом органично совпадает.
Блеяние благонамеренных
Иосиф Гальперин
Речь о тех немногих (в отличие от сотен протестующих международных организаций), кто пытается обдумать и оправдать репрессии власти против инакомыслящих. Последний повод — «Мемориал».
Немногих, хотя молча оправдывающих несоизмеримо больше, почему много — попытаюсь объяснить. Блеяние — потому что членораздельное оправдание невозможно, тут же рассыпается (покажу). А благонамеренность — не грех. В нормально организованном гражданском обществе.
Понимаю, что спорить с аморальностью репрессий при помощи логических построений смешно. Но спорить с аргументами их защитников — необходимо для преодоления интеллигентских соблазнов слияния и симфонии. Не все же рождаются приспособленцами, многие ими становятся в процессе взаимодействия со средой.
Итак, первый аргумент: вы (сочувствующие «Мемориалу») жалеете всех репрессированных при Сталине, а среди них много было и упырей-строителей «коммунизма», и просто уголовников. А вот Бухарин-то первым объявил гражданскую войну, а вот Троцкий — тот еще теоретик и практик, Сталин лишь воспользовался его разработками, а Каменев и Зиновьев — вурдалаки, а Тухачевский о газе против крестьян задумывался… И что? Их судили нормальным независимым судом? И «кулаков» тоже? Расправы — это и есть репрессии, как проявление «обострения противоречий по мере приближения к…»
Второй аргумент: «Мемориал» приравнивает к жертвам сталинских репрессий современных «политзаключенных», защищая пацанов, совершающих глупые, несолидные поступки. С точки зрения благонамеренных любые несанкционированные поступки — глупые, раздражающие, ведут к противостоянию с властью и внутри общества. Ну и что? Различие точек зрения и методов мирных действий — это плохо? Несогласие криминально? Если человека за слова судят по «уголовке» — это не политические репрессии?
Третий аргумент (он и внутри меня возникал): «мемориальцы» защищают террористов и экстремистов. Ну, тут-то режим, облизывающий «Талибан», ливийских и суданских людоедов мог бы и заткнуться. Осужденные в России на чудовищные сроки члены негласных кружков по изучению неположенных книг — конечно, политзаключенные. Кружки, может быть, и вредные, а вот люди, в них сходящиеся, — не обязательно. Боритесь со злом (признаваемым вами, как зло) теми методами, которые практикуют именно эти ваши оппоненты. Разговорами, книгами. А террористы — это те, кто практикует террор или призывают к нему. «Свидетели Иеговы» по всему миру стучатся в двери, но только в нашей богоспасаемой высокоморальной стране их, в качестве экстремистов, сажают на реальные сроки в наши реально ужасные концлагеря.
Тут у благонамеренных подготовлен свой аргумент: мы не знаем степень вредности и ожесточения противников власти, она же с ними борется по закону. «Законы такие, что поделаешь». Во-первых, мыслящие люди хотя бы для себя оценивают всё, в том числе и законы, с точки зрения нравственного, первичного, закона. А поделать-то можно! — во вторых. Просто выбирать в законодатели тех, кто соответствует нравственному закону, кто не будет служить прикрытием ворам и людоедам. Но и это не гарантия: любым органам власти, чтобы они не портились в борьбе за сохранение теплого места под своим, мягким местом, надо противопоставить гражданское общество. «Мемориал» — его обязательная часть в такой пострадавшей стране, как Россия.
«Вот вы всё хаете, а я вижу вокруг много достойных и довольных людей».
Во-первых, и я вижу, пусть и не много и не всем довольных, потому что жить все время недовольным — вредно для здоровья. Хотя можно и противостоять чему-то и быть позитивным одновременно — во-вторых. А главное, не стоит внутреннее равновесие граждан приписывать достижениям власти. Она-то в России практически не делится на ветви (да и ни с кем ничем не делится), а вот граждане могут делиться по самым разным категориям и не все из них обязаны думать политически.
А вот те, кто считает, что думает политически, потому что «заботятся о единстве и монолитности в окружении врагов», те могут первично, из нутра, заранее, на всякий случай, оправдывать любые действия начальства, отождествляя его со страной. Делегируют начальству право объявлять черное белым и наоборот. Старое смешение «отечества» и «его превосходительства». Нет у государства — прежде всего, его органов! — презумпции правоты!
Конечно, опыт подсказывает, что тут дело в психологии, в комплексах, в самооправдании, в укреплении своей гражданской трусости. Борьба с теми, кто смелее, кто не боится государевой руки, гладящей против шерсти.
Кстати, именно правозащитники пытаются защитить тех, кто от этой руки пострадал. А те, кто над этим глумится, просто защищают свою шерсть, путая ее с государственной. Блеянье — это звуковая самоорганизация стада.
А любимой ими власти это зачем? Под режимом булькает лава, недаром его ораторы так любят вещать об ужасах революций, тем более — «цветных», кстати, о госпереворотах (наиболее вероятных в вероятной грызне расплодившихся силовиков) они предпочитают не упоминать — чур, чур! — не будите лихо, пока оно тихо. И вот пыльным мешком репрессий режим пытается заткнуть эти пузыри, поднимающиеся снизу, от глубинной лавы недовольства (а власть прекрасно знает, что недовольство должно возникать), направить негативное внимание в другую сторону: на «иноагентов», на «много на себя берущих», на высовывающихся «шибко умных». И здесь стадо с режимом органично совпадает.
Очень любопытный материал!
Это фильм «Чекист» (Франция — Россия, 1992, 01ч25м) — Страшный фильм! Фильм снят по повести Зазубрина «Щепка», повесть писалась Зазубриным в 1923 году по итогам бесед с чекистами, участвовавшими в казнях, что содержание повести с воспоминаниями современников (например, с материалами ОСК ВСЮР) полностью согласуется. А вот, собственно, в ссылке http://lib.ru/RUSSLIT/ZAZUBRIN/shepka.txt репринт повести Владимира Зазубрина «Щепка», написанной в 1923 году и впервые опубликованной в «Сибирских огнях» только в 1989 году. Он родился: 25 мая (6 июня) 1895 г., в Пензе, а умер (был репрессирован) 28 сентября 1937 г. в Москве. Ему было 42 года. Он сам был участником гражданской войны в России (сначала мобилизован в колчаковскую армию, а в 1918 г. вместе со своими солдатами перешёл на сторону красных). В течение ряда лет редактировал журнал «Сибирские огни». Зазубрин — его псевдоним. Настоящие ФИО — Зубцов Владимир Яковлевич. О Зазубрине подробнее здесь: https://wiki2.org/ru/Зазубрин,_Владимир_Яковлевич
Уничтожая реальное прошлое они не построят ни настоящего, ни будущего. Впрочем, в будущем их интересуют только учебники истории, где в граните выбиты будут их имена (правда, в каком контексте?).
«Подошел другой конвоир – Серошапка.
– Ну-ка, покажись, я тебя запомню. Да какой ты злой да некрасивый. Завтра я тебя пристрелю собственноручно. Понял?
На следующее утро Серошапка вывел нас на работу – в вырубленный еще прошлой зимой лес собирать все, что можно сжечь зимой в железных печах. Лес валили зимой – пеньки были высокие. Мы вырывали их из земли вагами-рычагами, пилили и складывали в штабеля.
Еще вкуснее шиповника была брусника, тронутая морозом, перезревшая, сизая… На коротеньких прямых веточках висели ягоды голубики – яркого синего цвета, сморщенные, как пустой кожаный кошелек, но хранившие в себе темный, иссиня-черный сок неизреченного вкуса.
Ягоды в эту пору, тронутые морозом, вовсе не похожи на ягоды зрелости, ягоды сочной поры. Вкус их гораздо тоньше.
Рыбаков, мой товарищ, набирал ягоды в консервную банку в наш перекур и даже в те минуты, когда Серошапка смотрел в другую сторону. Если Рыбаков наберет полную банку, ему повар отряда охраны даст хлеба. Предприятие Рыбакова сразу становилось важным делом.
Баночка Рыбакова наполнялась слишком медленно, ягоды становились все реже и реже, и незаметно для себя, работая и собирая ягоды, мы придвинулись к границам зоны – вешки повисли над нашей головой.
– Смотри-ка, – сказал я Рыбакову, – вернемся.
А впереди были кочки с ягодами шиповника, и голубики, и брусники… Мы видели эти кочки давно. Дереву, на котором висела вешка, надо было стоять на два метра подальше.
Рыбаков показал на банку, еще не полную, и на спускающееся к горизонту солнце и медленно стал подходить к очарованным ягодам.
Сухо щелкнул выстрел, и Рыбаков упал между кочек лицом вниз. Серошапка, размахивая винтовкой, кричал:
– Оставьте на месте, не подходите!
Серошапка отвел затвор и выстрелил еще раз. Мы знали, что значит этот второй выстрел. Знал это и Серошапка. Выстрелов должно быть два – первый бывает предупредительный.
Рыбаков лежал между кочками неожиданно маленький. Небо, горы, река были огромны, и бог весть сколько людей можно уложить в этих горах на тропках между кочками.
Баночка Рыбакова откатилась далеко, я успел подобрать ее и спрятать в карман. Может быть, мне дадут хлеба за эти ягоды – я ведь знал, для кого их собирал Рыбаков.
Серошапка спокойно построил наш небольшой отряд, пересчитал, скомандовал и повел нас домой.
Концом винтовки он задел мое плечо, и я повернулся.
– Тебя хотел, – сказал Серошапка, – да ведь не сунулся, сволочь!..»
Варлам Шаламов, «Ягоды»
Речь о тех, по чьим доносам арестовывались миллионы, о тех, кто составлял списки подлежащих раскулачиванию, о тех, кто производил аресты, кто конвоировал и охранял, кто допрашивал и выносил приговоры, кто стоял в оцеплении во время депортаций и сопровождал эшелоны с раскулаченными и депортированными, кто во время войны стоял в заградотрядах… Сколько же их прошло в вертухайских войсках? К 1939 маховик репрессий был остановлен по особой причине: к тому времени репрессиями были охвачены почти 12% населения, такими темпами и с таким размахом, через 2-3 года ими были бы охвачены до 30-35 % населения, «вертухаев» бы не хватило…
Из сказанного народом: половина страны сидели, половина страны сажали и расстреливали.
Власть не задушила Мемориал в те дни, когда он создавался. Власть не задушила Мемориал тогда, когда реабелитации подлежали миллионы репрессированных и их детей, детей «врагов народа». Власть душит Мемориал сейчас, когда подросли внуки и правнуки вертухаев, тех, кто сажал и расстреливал.
И то, с каким безмолвием и равнодушием уничтожается Мемориал, уничтожается историческая правда, есть свидетельство того, какая и чья «правда» устанавливается ныне, ВЕРТУХАЙСКАЯ.
Смотрите и слушайте, он говорил об этом десятки лет назад. Он предупреждал нас… https://www.youtube.com/watch?v=OB3O0US9NwM&t=27s
Спасибо, Яков, за поддержку. Хочу немного добавить. Конечно, нынешнее население в большей пропорции, чем должно бы быть, — потомки вертухаев, поскольку от многих жертв потомков не осталось, мы знаем, почему. Отрицательный отбор. Но есть и экономическая причина: огромный процент мужского населения в нынешней России служит в силовых органах, в охране и прочих ЧОПах, то есть, должен лизать лапу кормильца и надзирать над теми, кто все-таки что-то производит. Я когда-то писал, сколько миллионов российских мужчин исполняет вертухайскую роль, сейчас надо подсчитывать заново, хотя и — зачем? И так можно представить. Но те, к кого я вижу оппонентами, это все-таки люди так называемой интеллигентской прослойки, способные публично высказываться. У них причины скорее те, которые я назвал в этой заметке. Тем более, что многие из них и не живут сейчас в России, я ведь отвечал на аргументы авторов реплик в Гостевой…
С чего начинается Родина?
Зависит какая страна
И, если Держава — уродина —
С защиты “родного говна”,
А может она начинается
С сортира в знакомом дворе —
От ветра в нём дверь открывается
И мёрзнет дерьмо в ноябре.
С чего начинается Родина…
Тухачевский о газе против крестьян задумывался — Да! Самый эффективный способ выкурить повстанцев из леса. Были снаряды со слезоточивым газом (или хлор). Серьёзно никто не пострадал (от газов).
Благодарю за внимание. Но я, в общем-то, не об этом. В нормальной стране могли бы судить военного за применение отравляющих веществ против массы населения, без разбора, против всех, оказавшихся в лесу. Но такие дела в большевистской юстиции считались доблестью, а судили возможных противников\конкурентов за вымышленные преступления. Так что всерьез разбирать аргументы Януарьевича/Виссарионовича не стоит, как не стоит входить в патологическую логику подлецов и трусов.
Привет от маршала Жукова https://ru.wikipedia.org/wiki/Тоцкие_войсковые_учения 14 сентября 1954 года
Тоцк — это посредине между Оренбургом и Самрой — по 150 км до обоих
Мой отец был военным корреспондентом на этих учениях, сохранился снимок, где он рукояткой заводит танк Т-54. Об испытаниях ядерного оружия он мне не рассказывал, я потом сам занимался этими и другими преступлениями против людей и природы.