Михаил Ривкин: Афтара Ваейшев

Loading

Мировоззрение Амоса базировалось на простой предпосылке: нет событий, не имеющих свои причины, и, с другой стороны, каждая причина порождает целый ряд последствий. В мире нет ничего случайного, есть только всеобъемлющая совокупность причин и следствий. В жизни человека тоже действует причинно-следственная связь…

Афтара Ваейшев

(Амос 2:6-3:8)

Михаил Ривкин

Самый первый из Поздних пророков, Амос, «был (одним) из скотоводов в Текоа» (городок к юго-востоку от Бейт Лехема). Амос называет себя «скотоводом» и подчёркивает, что он «не пророк и не сын пророка» (Амос 7:14). Тот факт, что простой пастух стал первым из числа пророков, проповедовавших качественно новое религиозное мировоззрение, красноречиво указывает на серьёзные подвижки в обществе, культуре и религии Иудеи. Характерными особенностями книги пророка Амоса являются возвышенная нравственная проповедь, и, вместе с тем, очень высокий художественный уровень, безупречный литературный язык, яркие образы и метафоры. Даже в самых простых, нестилизованных оборотах речи проявился яркий, своеобразный, оригинальный стиль автора. Большая часть книги Амоса написана ритмической прозой. Книга Амоса — это один из самых ранних текстов, написанных на том ярком, богатом, полисемическом (многозначном) и, вместе с тем, удивительно точном языке, который сегодня мы называем «Иврит ТАНАХа». Более того, эта книга наглядно доказывает, что не только «пророки» и «сыны пророков», для которых риторическое искусство было профессиональным навыком и главным источником дохода, но и простые люди, сельские жители, в полно мере владели всеми сокровищами этого языка, и умели использовать эти сокровища в тот час, когда глас Всевышнего призывал их к пророческой миссии.

«Язык Амоса отличается богатством и разнообразием словаря и стремлением к точности слова, его соответствию обозначаемому явлению или понятию. /…/ Другое свойство языка Амоса — обилие в нем сельскохозяйственной, земледельческой и животноводческой терминологии, что естественно для овцевода и собирателя сикоморы из Текои, наряду с богатством его социально-этического словаря, отличающегося точностью и соответствием реальности»[i]

Амос — это сельский пророк, в полном смысле слова, не только по рождению и по занятиям, не только по образному строю языка, но и по своему мировоззрению. Один из важнейших мотивов его пророчества — это гневный протест сельского жителя против испорченности городской жизни. Беззаботная жизнь в городах Израиля и Иудеи, жизнь полная наслаждений и удовольствий, имела своей оборотной стороной нравственную испорченность, извращение законов, беспощадную эксплуатацию сильным слабого, корыстолюбие, религиозное лицемерие, попрание всего чистого, наивного и естественного, что только есть в человеческой душе. Амос ясно сформулировал своё этическое мировоззрение, впервые внятно и недвусмысленно провозгласил идеал безгрешного, непорочного, неразвращённого человека. Его нравственные требования универсальны, они вне границ своего времени и своей земли. Воистину, это — веление Творца, которое Его верный посланник и служитель выразил на языке, доступном всякой твари!

Время пророчества Амоса можно определить достаточно точно. В самом начале книги сказано, что онпророчествовал «во дни Уззийа, царя Йеудейского, и во дни Йаровама, сына Йоаша, царя Йисраэйльского, за два года до землетрясения» (там 1:2). Йаровам бен Йоаш царствовал с 784 по 744 гг. до н.э., Узия царствовал с 768 по 737 гг. до н.э. Амос пророчествовал во времена, когда оба эти царя царствовали одновременно, отсюда следует, что его пророчество началось не ранее 768 г. До н.э. и закончилось не позднее 744 г. До н.э. К этой, стандартной, датировке есть добавление:

«Дополнение привычной датировки по царям (Узийаху: 785—733 гг. до н.э. и Йаравеам II: 789—748 гг. до н.э.) уточнением времени деятельности пророка путем синхронизации с редко упоминаемым в Танахе природным явлением — землетрясением, которое действительно случилось в 760 г. до н.э.»[ii]

В пророчестве Амоса мы находим несколько косвенных, иносказательных упоминаний об этом зловещем событии (там, 3:12-15, 4:11, 6:11). Прямых упоминаний в ТАНАХе об этом землетрясении нет, но внетанахические источники позволяют датировать его достаточно точно.

Это невиданный, грозный катаклизм произвёл на всех сельских жителей огромное впечатление. Вероятно, что и для Амоса он стал последним, решающим знамением, которое побудило его изменить всю свою жизнь, уйти от тихих патриархальных пастбищ и принять на себя пророческую миссию. Амос видел в этом катаклизме перст Б-жий, властно указующий ему дальнейший тернистый путь. Но как же, в таком случае, следует понимать слова, что он начал пророчествовать за два года до землетрясения? Как и в других пророческих книгах, первые слова — это редакторская глосса, адресованная позднейшему читателю, который знал о существовании великого пророка Амоса, но имел смутное представление о точном времени его жизни. Пророк Амос проповедовал на протяжении многих лет, и за это время вокруг него сформировался достаточно широкий круг последователей и почитателей, которые записали его слова, упорядочили их, добавили глоссу и свели в единый корпус текстов известный нам как книга Амоса

«Полное отсутствие в книге Амоса терминов письменного слова, постоянные прямые обращения пророка к слушателям — «Слушайте это слово, которым я скажу плач на вас, дом Йисраела» (5:1), подчеркнутая изустность словесной дуэли между Амосом и священником Амацйа, изложенной в форме прямой речи (7:1 и сл.), и др. говорят в пользу признания изначальной устности речений Амоса, одного из великих древнееврейских пророков»[iii]

Ученик Амоса, записавший его слова, упоминает землетрясение, чтобы читатель сразу понял, когда именно жил пророк. Но этот же ученик, вероятно, со слов Амоса, отнёс начало пророчества на два года раньше, когда Амос уже начал чувствовать властное воление Всевышнего, но ещё не сделал решающего шага, разделившего всю его жизнь надвое. Многие люди ощущают некое смутное провиденциальное воление, на некоторых оно достаточно сильно влияет, но у подавляющего большинства это воление остаётся на уровне бессознательного, проникая в «дневное» сознание лишь смутными воспоминаниями о ночных снах и туманными, мимолётными видениями. Лишь у считанных единиц на определённом этапе духовного роста это неосознанное воление сменяется ясным откровением Всевышнего, которое воспринимается и рефлексируется «дневным», бодрствующим сознанием. Если этот высший этап духового роста достигнут, человек заново переосмысляет своё прошло и осознаёт, что некие смутные духовные импульсы бывали у него и ранее, старается вспомнить, когда же именно он впервые эти импульсы ощутил и что в этот момент чувствовал. Вероятно, и Амос, на склоне лет, пытался вспомнить этот момент, и отнёс его на два года раньше начала полноценного, продуманного, целеустремлённого пророчества.

Амос происходил из Текоа, в земле иудейской, но главные свои проповеди он произнёс в уделе Эфраима. Именно там достигла расцвета та особая городская культура северного царства, которая вызывала радикальное неприятие и гнев пророка, против которой направлен его главный пафос.

«Проводя большую часть жизни в уединении, Амос не стал отшельником, отгородившимся от суеты повседневной жизни. Как свидетельствует его книга, он хорошо знал жизнь самых разных слоёв общества /…/. Он знал праздную жизнь знати, несправедливость царского суда, страдания бедняков. /…/

Но однажды властный зов, преображающий душу человека, похожий на звук трубы и рыканье льва, позвал Амоса в путь. Примерно в 760 г. До н.э. он покидает Иудею и направляется нга север, где на границе Израильского и Иудейского царства находилось святилище Бейт Эль, там некогда патриарх Яаков увидел чудесный сон и соорудил жертвенник. Это место было очень знаменитым. Здесь по праздникам собиралась толпа народа, приносились обильные жертвы, устраивались пиршества. В разгар празднества и появился пророк Амос, внеся смятение в толпу своими грозными пророчествами, в которых говорилось о наказании не только язычников, но и Израиля и Иудеи за отступление от завета, за презрение заповедей»[iv]

В ответ на эту дерзкую проповедь коэн Амация из Бейт-Эля изгнал пророка Амоса из святилища:

И сказал Амацйа Амосу: иди, провидец, беги в страну Йеуды и там ешь хлеб, и там пророчествуй! А в Бэйт-Эйле больше не пророчествуй, ибо он — святилище царя и дом царский. (Амос 7:12-13)

Пророк ответил, что он вернётся на родину, и там будет пророчествовать по велению сердца. Каково было в тот момент времени отношение к Амосу в Иудее, мы не можем знать, и у нас нет сведений о том, когда пророк вернулся в Иудею. Его пророчество завершилось не позднее 744 г. «За делимитатором начала следует первый текстовой блок книги Амоса (1:2—4:13), содержащий распространенные в древнееврейском пророчестве речения о чужих странах, народностях и государствах, но с рядом любопытных особенностей. Одна из них — повторяющаяся формула: «Так говорит Г-сподь: за три преступления А (страна, народность, государство) и за четыре Я не пощажу ее…» (1:3, 6, 9 и сл.). Эта формула больше в Танахе не встречается, но она состоит из распространенных там компонентов: из обладающих особым значением чисел «три» и «четыре» (три патриарха и др., четыре стороны света и т.д.), их суммы «семь» (семь дней недели и др.)»[v]

Именно с этой формулы и начинается главное пророчество Амоса обращённое к Иудее и Израилю:

Так сказал Г-сподь: за три преступления Йисраэйля и за четыре не отвращу Я (гнева) от него. (2:6)

Главные грехи Израиля пророк передаёт ёмкой метафорой:

За то, что продают праведника за деньги и бедняка за (пару) башмаков. И жаждут они праха земного на головы бедняков, и кротких сбивают с пути. (там)

Само святилище стало для бессердечных и бесстыдных грешников средоточием греха и разврата:

И на одеждах, взятых под залог, сидят, облокотясь, у каждого жертвенника, и вино, (взысканное) с осужденных, пьют они в доме Б-гов своих. (там 2:8)

В те времена бедняки вынуждены были отдавать в залог последнюю одежду и брать взаймы, чтобы их дети не умерли с голоду. Если долг вовремя не возвращался, залог доставался заимодавцу. И вот, богатые заимодавцы, заполучив таким способом последние одежды бедняка, приходят «в дом Б-гов» (в святилище, вероятно — в Дане и Бейт-Эле), подстилают эти одежды как мягкое ложе (на большее в глазах богачей такие одежды не годились) и пьют вино, которое они тоже взыскали с бедняков, в счёт невыплаченного долга. И эти же святилища были, подобно кнаанским капищам, главным средоточие культовой проституции, самого безудержного разврата:

«… мужчина и отец его ходят к той девице, чтобы осквернить святое имя Мое» (там 2:7)

«Амос описывает общества, которое полностью подчинено единому устремлению: личное обогащение за счёт угнетённых и слабых. Он рисует жуткую картину: сын вместе с отцом идёт к блудницам. /…/ Перед нами, в одном ёмком образе, полная картина израильского общества середины восьмого века до н.э. Люди «религиозные» в плане соблюдения обрядов, но при этом безжалостно эксплуатирующие слабых, безудержные в своей тяге к плотским усладам. /…/ Нет никакого противоречия между культовой «религиозностью» и порочностью в отношениях с ближним. Свой гнев Всевышний вкладывает в уста пророка: И за это не возопит ли земля?!»[vi]

«Пресловутая набожность израильтян, декларировал далее пророк, была не больше, чем видимостью»[vii]

Амос был первым, кто обдумал, прочувствовал и образно выразил трагическую, полную невзгод и разочарований судьбу «неформального», неинституированного пророка.

И из ваших сынов возводил Я в пророки, из ваших юношей — в назиры. Не так ли это, сыны Йисраэйлевы? — сказал Г-сподь. Но вы поили назиров вином, а пророкам приказывали, говоря: «Не пророчествуйте!» (Амос 2:11-12)

«Если институированность пророка понижает степень его самостоятельности, автономности по отношению к Б-гу, то провозглашенная Амосом его принципиальная неинституированность и есть провозглашение своей значительной самостоятельности по отношению к Б-гу. Он ощущает себя партнером и собеседником, исполнителем воли Бога, но отнюдь не безгласным орудием, рупором его.»[viii]

Пророк-скотовод не раз возвращался к самому важному для него вопросу: провиденциальное воление и провиденциальное предопределение в судьбах отдельных людей и целых народов. Мировоззрение Амоса базировалось на простой предпосылке: нет событий, не имеющих свои причины, и, с другой стороны, каждая причина порождает целый ряд последствий. В мире нет ничего случайного, есть только всеобъемлющая совокупность причин и следствий. В жизни человека тоже действует причинно-следственная связь, но к числу причин относятся не только и столько внешние факторы, скоько внутренняя, душевная ориентация каждого человека.

«При всей несомненной теоцентричности картины мира Амоса человек в ней не выселен, не оттеснен на периферию и не представлен лишь объектом божественного воздействия. Наоборот, человек в его основных ипостасях, таких, как этно-политическое образование, как «мы» и «они», и как «я», рассматривается в картине мира книги Амоса как субъект сознательных решений и действий в плохом и в хорошем: сыны Йехуды будут наказаны за то, что «отвергли учение Йахве и не соблюдали предписания Его» (2:4 и сл.)»[ix]

Каждый человек, равно как и каждый отдельный народ, безусловно, обладает свободой выбора, и обязан ежедневно и ежечасно делать свой выбор между добром и злом. В этом состоит одна из самых важных истин, которую и Амос, и все пророки Израиля без устали провозглашали. Каким образом эта свобода нравственного выбора сочетается со всеобщей причинно-следственной обусловленностью — на этот вопрос, вплоть до наших дней, теологи и философы продолжают искать ясный ответ. Сам пророк предпочёл и здесь тоже говорить языком образов и сравнений:

Пойдут ли вместе двое, если они не сговорились? Зарычит ли лев в лесу, если нет у него добычи? Подаст ли голос свой молодой лев из логова своего, если ничего не поймал? Попадет ли птица в ловушку, что на земле, если нет для нее приманки? Поднимутся ли тенета с земли, если в них ничего не попало? Может ли народ не всполошиться, если прозвучит в городе рог? Придет ли бедствие в город, если Г-сподь не сотворил (его)? Ведь Г-сподь Б-г не делает ничего, не открыв Своей тайны рабам Своим, пророкам. Лев зарычал — кто не затрепещет? Г-сподь Б-г изрек — кто не станет пророчествовать? (там 3:3-8)

Перед нами перечень причин и следствий, которые этими причинами обусловлены, пророк хочет этими перечнем убедить нас в законосообразности Мироздания. Однако наряду с этим просматривается и более глубокая идея: если «прозвучал в городе рог» народ обязан сделать правильный выбор и «всполошиться»! В этот судьбоносный момент решается судьба народа, т.е. «придёт ли бедствие в город»! Г-сподь всегда посылает предупреждение, «открывает тайны свои пророкам», и дальше только от народа зависит, прислушается ли он к «рогу», т.е. к тревожному, грозному голосу «рабов Его, пророков», или же предпочтёт сказать им «не пророчествуйте»…

___

[i] И.П. Вейнберг Введение в ТАНАХ Пророки Гешарим Иерусалим 5765 Мосты культуры М 2005 стр. 99

[ii] И.П. Вейнберг Введение в ТАНАХ Пророки стр. 96

[iii] И.П. Вейнберг Введение в ТАНАХ Пророки стр. 99

[iv] Г.В. Синило Древне литературы Ближнего Востока и мир ТАНАХа Минск 1998 стр. 270-71

[v] И.П. Вейнберг Введение в ТАНАХ Пророки там

[vi]43-44 בנימין לאו שמונה נביאיים ידיעות אחרונות 2016 עמ’

[vii] Майкл Грант История Древнего Израиля Москва Терра 1998 стр. 139

[viii] И.П. Вейнберг Введение в ТАНАХ Пророки стр. 98

[ix] И.П. Вейнберг Введение в ТАНАХ Пророки тстр. 98

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.