Скажем честно, это название «Тмутаракань» стало в русском языке синонимом никому не нужной далекой дыры. И то пришлось оттуда уйти… Но это, кажется, норма русской-российской-советской политики — тратить силы и ресурсы государства в ненужных для страны и ее населения войнах под лозунгом «Бабы новых нарожают».

Святослав Хоробре

Из серии «В гостях у тетушки Клио»

Сергей Эйгенсон

Продолжение серии. Начало

Надо честно сказать, что не только сомнительный Рюрик, но также Олег Вещий и Игорь Старый представляются фигурами скорее мифологическими, чем историческими. Ну, что это за смерти? Одного укусила змея, выползшая из черепа, другого благодарные подданные привязали между двумя сведенными березами. Как хотите, но на мой вкус это все поэтические фантазии. Первым князем в Киеве, про которого что-то известно не только из «Повести Временных Лет», но и от византийских и арабских источников был Святослав. Заодно это и первый князь со славянским именем. Про этого известно довольно много, так что можно судить — насколько хорошо он справлялся со своей ролью.

Собственно, ролей было две: воина и правителя. Судя по тому, что дошло до нас, как воин он ничуть не уступает ни римлянину Аэцию, ни Зигфриду, ни Роланду Бретонскому. Так что он не даром заслужил титул Храброго. Но это не удивительно, если учесть, что первое свое участие, хотя бы символическое, в битве против древлян Святослав принял в возрасте четырех лет. У него есть свои абсолютные принципы, вроде объявления противнику «Иду на Вы». То есть, никаких «гибридных» войн с объявлениями «нас там нет» он не вел. Его неприхотливость к быту, седло вместо подушки и конский потник вместо перины, превосходят даже легендарную неприхотливость Суворова или Скобелева. Он победил хазар, которые имели древний боевой опыт войн с арабами, на равных воевал с Ромейской империей. Ну, не справился с печенегами, но ведь это после того, как бóльшая часть его войска полегла на Балканах. Честно говоря, история о черепе князя, который печенежский хан оправил в золото, чтобы пить из него кумыс, тоже выглядит достаточно мифологически. Но, в любом случае понятно, что в Киев Святослав тогда не вернулся.

У меня на полке стоит книга, подаренная мне автором, моим сетевым знакомым Львом Прозоровым, к сожалению, умершим в прошлом году, писавшим под псевдонимом Озар Ворон. Уже по этому псевдониму можно судить о том, что это был русский патриот, настолько убежденный, что считал православное христианство заморской хитростью, навязанной греками восточным славянам, чтобы отвратить их от естественной веры в Перуна и Велеса. Героем данной истории он восхищался безмерно и книгу назвал на древнерусский манер «Святослав Хоробре». В том числе, восхищался и его политикой, и его внешним видом.

Когда мы читаем византийские описания внешности князя—

«… умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с густыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны её свисал клок волос — признак знатности рода; крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерные, но выглядел он угрюмым и диким. В одно ухо у него была вдета золотая серьга …»

— сразу вспоминаются гоголевский Остап Бульба и его соратники. Далее мы увидим, что и по характеру и манерам князь был явным предшественником запорожцев задолго до Сечи. В том числе, по своей храбрости и боевой удали. Недаром историк Грушевский называл князя «козаком на престоле».

Но тут уже надо оценить, что принесли князю и всей Руси его знаменитые победы. Их, считая по-крупному, две. Разгром Хазарского каганата в 965 году. Конечно, противник уже слабел, его полное господство в Восточной Европе было в прошлом, походы арабов Мервана и варягов Вещего Олега (помните?) подорвали власть каганов. Да еще время от времени бунтовали то донские и волжские болгары, то аланы, то мадьяры. Но каганат и его войско оставались несомненной силой.

А тут войско двадцатитрехлетнего киевского князя прошло всю территорию хазар, взяло и частично разрушило и донской Саркел, и волжский Итиль, столицу страны, и каспийский Семендер. Каганский двор и многие жители в страхе бежали в пустыни и полупустыни Мангышлака. В общем, после этого похода бывшая великая держава больше не ожила. Потомками хазар в наше время, по-видимому, являются, хотя бы частично, астраханские татары, донские и терские казаки, да и среди восточноевропейских евреев-ашкенази иногда попадаются монголоидные скулы. Возможно, хазарские корни есть и у чеченцев с ингушами. Но в общем, этот народ по большей части просто рассеялся. К слову, попутно войско Святослава разорило поволжские земли булгар и буртасов.

На Руси в ту пору еще не было избытка населения, который можно было бы использовать для заселения покоренных земель. Так что единственными русскими поселенцами на бывших хазарских землях были только горстка славян в Белой Веже (новое название Саркела), в основном, по-видимому, это просто был гарнизон крепости, и некоторое количество русских, поселившихся в Тьмутаракани недалеко от кубанского устья. Тьмутараканское на Кубани и в Крыму княжество существовало еще довольно долго, дожило до почти татар Батыя, но славяне в нем составляли только одну из национальных компонент, наряду с аланами, греками, готами и касогами (т.е. предками адыгов). Похоже, русские были в княжестве в основном военным, может быть, и торговым сословием.

На Руси исчезновение Хазарии сказалось сразу же и надолго заметным усилением набегов степняков — печенегов и половцев, которым в отсутствие мощного государства на Нижней Волге был открыт свободный путь в поднепровские славянские земли. Собственно, вся дальнейшая история Южной Руси в X-XIII веках до прихода татар состоит из борьбы с набегами кочевников и постепенного переселения жителей в малодоступную для половцев Залесскую Укрáину, т. е, волжско-окское междуречье, где хотя земля и плохо родит, но зато не надо бояться набегов кочевых ханов.

Нужно еще сказать и о том, что через русские земли проходило два великих торговых пути: всем известный «путь из варяг в греки» по Днепру, по которому шел товарообмен Руси и Скандинавии с ромеями и менее известный, но очень экономически важный «путь из варяг в арабы» по Волге через Итиль. Хазария существовала благодаря этому пути, по которому меха из Верхнего Поволжья, из Биармии и с Урала двигались до Южного Прикаспия и далее до Багдада, но и он мог существовать благодаря Хазарии, поддерживавшей достаточный для торговли порядок на большей части маршрута. После подвигов князя Святослава Хазарии и минимального порядка по Волге не стало, соответственно исчез и арабский рынок сбыта русских мехов.

Хазарией, однако, дело не заканчивается. В 967 году в Киев прибыл византийский посланец патриций Калокир, который передал Святославу предложение константинопольского императора Никифора Фоки пойти походом на Дунайскую Болгарию. Ну, болгары давно уже обосновались на Дунае, практически уже слились со славянами в один народ, приняли православие и, несколько неожиданно для Ромейской империи, начали претендовать на власть в Царьграде и присоединение населенных греками и славянами земель до самого Пелопоннеса. Так при императорском дворе додумались до хитроумного маневра — приглашения прославленного и удачливого варварского предводителя с Днепра, чтобы тот сделал за Империю это дело. Разгромил болгарское войско без затраты ромейских крови, сил и средств.

Есть, прямо скажем, версия, что посланец императора Калокир сказал киевскому князю больше, чем ему было поручено, предложил принять участие после разгрома болгар в борьбе за константинопольский трон, «что дипломат в самом начале задумал свергнуть императора, пообещав Святославу казну Константинополя и все завоёванные им в Болгарии земли». Но в любом случае было ясно, что такой поход даст больше добычи, чем, скажем, поход на вятичей или на Волжскую Болгарию. К чести князя, он не делал вид что «еготамнет», а воюют местные болгарские шахтеры и трактористы, закупившие мечи и шеломы в Военторге.

Действительно, сходили, победили болгар и немало набрали хабара. Но пришлось срочно возвращаться на Русь, потому что печенеги подошли под оставшийся без княжеской дружины Киев. Но, во всяком случае, ясно, что князю и его дружинникам в Болгарии понравилось. Мы можем об этом судить, поскольку, отогнав кочевников от своей столицы, они на Руси не задержались. Перед уходом князь встретился с императором. Зрелише, судя по описаниям, было впечатляющее. Константинопольский владыка прибыл в золотых одеждах в окружении многочисленной свиты. Святослав же прибыл к месту встречи в лодке, на которой и сам греб вместе со своими воинами. Его простая одежда, бритая голова и свисающий оселедец произвели на ромеев большое впечатление.

Вернувшись на Русь, Святослав похоронил мать, княгиню Ольгу, правившую Русью в его отсутствие, и разделил свою державу, оставив на княжение сыновей — Ярополка в Киеве, Владимира в Новгороде и Олега князем над древлянами. А сам с дружиной в 870-м опять отправился в Болгарию. Где, конечно, снова одерживал победы.

У нас есть свидетельства, что победы эти сопровождались чрезмерной, даже по тому времени, жестокостью. Будто бы, взяв Филиппополь (ныне это Пловдив) русы рассадили 20 тысяч жителей на колы. Но исходит эта информация от византийских источников, так что полной веры тут нет. Но, действительно, город после этой войны запустел. Да и надо сказать, что и в русских, и в византийских источниках есть информация о казни Святославом местной знати и в Переяславце, и в Доростоле как бы «за измену», хотя как болгары могли изменять киевскому князю не очень понятно. Так что, когда мы попрекаем болгар тем, что вот мы их освободили от турок, а они … — надо вспомнить, что история не ограничивается выбранным нами и лестным для нас периодом в XIX веке.

Столицей своей на Балканах Святослав сделал Переяславец. В «Повести временных лет осталась его оценка своих новых приобретений:

«Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае — ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли золото, паволоки, вина, различные плоды; из Чехии и из Венгрии серебро и кони; из Руси же меха и воск, мёд и рабы».

Тут характерно, что Русскую землю он назвал источником сырьевых ресурсов и рабов. Это, в общем-то, правда. До самого прихода татар русские княжества поставляли на экспорт в основном меха, продукцию пчеловодства и «девок». То есть любая победа Владимирского княжества над Черниговским или Полоцким и наоборот — это рабыни из побежденной страны, русские девушки, которых победители продают в мусульманские страны или Ромейскую империю.

Но надо заметить, что в этих словах заявлены претензии много бóльшие, чем на тот кусок восточной части Дунайской Болгарии, который он на какое-то время действительно покорил. Вероятно, большие планы киевского князя не были секретом ни для болгар, ни для венгров с чехами, ни, тем более, для царьградского двора. Мы не знаем, что предприняли по этому поводу в Буде и Праге, но можно обратить внимание на то, что венгры, до того постоянно воевавшие с ромеями, участия в этом Святославовом походе не приняли. В Константинополе все поняли однозначно, и новый император Иоанн Цимисхий направил через балканские горы войско под командованием Варды Склира, благо русы никаких застав на перевалах не выставили.

Собственно, он был готов заплатить русам обещанную плату за предыдущее нападение на Болгарию, лишь бы ушли, но Святослав потребовал дополнительно выкуп за все занятые им города и за пленных. Для императора это было перебором. Тем более, что предводитель русских войск заявил ему «…мы сами разобьем вскоре свои шатры у ворот Византия …». Решающее сражение произошло в ромейской Фракии у города Аркадиополя (сегодня это турецкий Люлебургаз). Чем оно кончилось? В летописях обеих сторон прямо противоположная информация. И русские, и греки-ромеи приписывают себе полную победу. Так же, как, примеру, египтяне и хетты в битве под Кадешем в XIII веке до нашей эры. Но мы знаем, что после Аркадиополя по инициативе Иоанна Цимисхия был заключен мир, а Святослав и его рать получили заметную дань. Как минимум, это скорей говорит в пользу победы русов.

Впрочем, это может быть связано с тем, что в Малой Азии против Цимисхия началось восстание Варды Фоки. Во всяком случае, Варда Склир был немедленно отправлен именно туда. Но мятеж был подавлен и Константинополь получил возможность продолжать войну. В апреле 971 года примерно тридцатипятитысячная армия, во главе которой был сам император Иоанн Цимисхий, перешла Балканы и начала отвоевание Болгарии у русов. Одновременно с этим византийский флот блокировал дельту Дуная, через которую поддерживалась связь Святославова войска с Русью. После короткой осады болгарская столица Преслава была взята. Часть русов под командованием воеводы, которого ромеи называют «Сфенкелом», сумела прорваться и уйти к князю в Доростол на Дунае. Надо сказать, что вместе с ними ушел и тот самый Калокир, который уговаривал Святослава на балканский поход, а теперь был на его стороне.

В качестве трофея к ромеям среди прочего попал болгарский царь Борис, роль которого нельзя не назвать странной. Его признают главой, царем Болгарии и русы Святослава, и ромеи Цимисхия, он сохраняет все царские регалии, но ничем не командует и страной не управляет. Только после окончания войны его царский сан был упразднен Константинополем, регалии и корона были отобраны и помещены в столичном храме Святой Софии. В утешение император пожаловал ему сан магистра. Но надо сказать, что в этой войне болгары воевали и на стороне империи, и на стороне русов.

Далее ромеи пошли на Доростол, где находилась ставка Святослава. Князь, чтобы обезопасить себя, казнил в городе, по византийским источникам, триста знатных болгар. 23 апреля 971 года на подходе к Доростолу состоялась битва между русами и ромеями. Результат ее можно назвать «ничьей», но русское войско после нее отступило в крепость.

Началась осада, которая продолжалась три месяца. По ходу Иоанн Цимисхий предложил Святославу решить дело поединком. Как ни странно, князь отказался. Это, на мой взгляд, мало гармонирует с его образом «козачьего атамана». Князь велел передать императору, что он:

«… лучше врага понимает свою пользу, а если император не желает более жить, то есть десятки тысяч других путей к смерти; пусть он и изберет, какой захочет».

21 июля произошло последнее сражение. Оно также не принесло победы ни одной из сторон. Было довольно много убитых и раненых с обеих сторон, в том числе получил рану и Святослав. В общем, было ясно, что для русской стороны утвердиться на Дунае не получается, а ромеям продолжение войны обходится слишком дорого. И те, и другие посчитали, что «худой мир лучше». По соглашению воинство князя уходило к себе в Киев, а ромеи должны были отдать им хлебный паек, примерно по двадцать килограмм на щит. Всего в русском войске к этому времени оставалось двадцать две тысячи бойцов.

Итак, русы ушли. Ушли надолго, примерно на восемь столетий, до времени Екатерины Великой и фельдмаршала Румянцева-Задунайского. Но вот войнам Екатерины за Северное Причерноморье можно найти если не оправдание, то во всяком случае, объяснение. Эти войны унесли много жизней, но, по крайней мере, освободили южнорусские земли от угрозы набегов из Крымского ханства и дали великорусскому, украинскому, и даже частично еврейскому населению плодородные земли для колонизации. На этом южном черноземе, собственно, и держался почти два столетия русский пшеничный экспорт. Да держится и теперь.

Большая часть войска под предводительством воеводы Свенельда отправилась на Русь пешим ходом. Разумеется, бóльшую часть трофеев при этом пришлось бросить. Но сам князь и небольшой отряд с трофеями расстаться не захотели и отправились на лодьях через Черное море и Днепр. Тут князю на прощание напакостили с Балкан, сообщив кочевавшим около днепровских порогов печенегам, что «Идёт Святослав на Русь, взял богатства много у греков и полóн бесчисленный, с малой дружиной». У печенегов к тому времени их временный союз с русами против ромеев расстроился. Узнав, что кочевники перекрыли путь у днепровских порогов, князь перезимовал в устье Днепра, там, где сегодня Херсон и Каховка. Но зимовка оказалась голодной и по весне дружина пошла вверх по Днепру, чтобы погибнуть в бою с кочевниками. Погиб и князь. По преданию печенежский хан Куря сделал из его черепа себе чашу, заделав проемы, чтобы пить … ну, вероятно, кумыс, потому что к тому времени печенеги приняли ислам и вино стало для них запретным.

В общем, единственным результатом всех войн и походов Святослава не для воинов, они-то получали свой «хабар», а для Руси стало появление на два столетия Тьмутараканского русского княжества у Керченского пролива. Но скажем честно, что это название «Тмутаракань» стало в русском языке синонимом никому не нужной далекой дыры. И то пришлось оттуда уйти еще до прихода татаро-монголов. В итоге русские все же пришли на Нижнюю Волгу, но только через шесть веков, к Черному морю через восемь веков, а Болгария была под русской гегемонией только семь лет в XIX веке, да сорок пять лет в ХХ веке. Но это вообще, кажется, норма русской-российской-советской политики — тратить силы и ресурсы государства в ненужных для страны и ее населения войнах под общим лозунгом «Бабы новых нарожают».

Мне кажется, что достойной эпитафией великому воину как политику и государю являются слова летописи «Чужого искав, своё погубил».

Продолжение