Элла Грайфер

Глядя с Востока

74. Слабо-Сильная команда

Медитация в окружении палаток на бульваре Ротшильда

Счастье для всех даром, и пусть

Никто не уйдет обиженный!

А. и Б. Стругацкие

Я страдаю за твои грехи! Из-за твоей нравственной неполноценности. Ведь я твой брат, и поэтому ты несешь ответственность за меня, и если ты не смогла обеспечить мне то, что мне нужно, это твоя вина! Все духовные вожди человечества веками провозглашали это. Кто ты такая, чтобы утверждать иное? Ты так гордишься собой, считаешь себя чистой и доброй, но ты не можешь быть доброй, пока мне плохо. Мое страдание – мера твоего греха. Мое удовлетворение – мера твоей добродетели. Мне нужен такой мир, как сейчас, он дает мне авторитет, позволяет чувствовать себя значительным. Сделай же так, чтобы он работал на меня! Сделай что-нибудь! Откуда мне знать, что надо сделать? Это твое дело и твой долг! Твое преимущество в силе, мое право в слабости! Это абсолютный нравственный закон! Разве ты не знаешь? Не знаешь? Не знаешь? (Айн Рэнд «Атлант расправил плечи»).

Такой потрясающий монолог обращает Джим Таггарт – бездарь, лодырь и пакостник – к Дэгни, своей сестре. Ее трудами и талантами держится на плаву семейная фирма, а он числится главным, стрижет купоны, мешает ей работать, да вдобавок еще шантажирует и обкрадывает ее любовника. Он совершенно уверен, что пресловутая «слабость» и есть та самая щука, по велению которой любая печка к царю поедет. «Слабость» – это одни права безо всяких обязанностей, даже и без обязанности вести себя прилично.

На Дэгни это, впрочем, особого впечатления не производит, в ответ она просто честит обнаглевшего братца ублюдком. Но то в романе – в жизни сегодня все не так.

В жизни, а точнее в Тель-Авиве, передовые педагоги давно уже призывают отметки отменить, чтоб неуспевающих не травмировать — в конце концов, это ведь наша вина, что нет у них желания или возможности учиться. В жизни, а точнее в Иерусалиме, ультраортодоксы всеми правдами и неправдами накидывают своих бесчисленных отпрысков на шею налогоплательщику – папаша же не виноват, что ему работать некогда! В жизни, а точнее в Европе, можно от колыбели и до могилы пособие по безработице пропивать, кушать благотворительный супчик, квартиру иметь бесплатную и социального работника лупить, если на опохмелку по первому требованию не выдаст. В жизни, а точнее в Америке, банковский крах и мировой финансовый кризис порождаются благородным стремлением всех голодранцев собственными домами наделить – не сами же они виноваты, что нет у них денег! Пусть в прорву ухнули сбережения людей, что всю жизнь вкалывали и на старость себе копили – сам Бог велел за их счет поддержать тех, кто никогда работой рук не марал.

И на международной арене то же самое: ровно 88 лет назад кончили гаитяне контрибуцию французам платить, а сколько лет им самим уже все платят – от ООНа до всяческих фондов по заготовке рогов и копыт – выяснить мне не удалось, но от землетрясения пострадала, как сообщают, чуть ли не сотня благотворительных учреждений. 60% населения – безработные, основной род занятий за последние полтора века – всякого рода государственные перевороты, революции и гражданские войны, перемежающиеся с американской оккупацией. Не знаю уж, то ли постоянно заграничные благотворители их снабжали, то ли отъедались оперативно в оккупационные периоды… во всяком случае, без посторонней помощи на такую интенсивную политическую жизнь калорий определенно бы не хватило. (Вот тут невольно закрадывается сомнение, так ли уж на самом деле необходимо было заправлять их калориями? Может, без этого-то у них бы давно уже, какое ни на есть, замирение вышло?)

В жизни мы смиренно признаем право всяческих джимов таггартов эксплуатировать нас, извиняемся за то, что до сих пор не обеспечили им режим наибольшего благоприятствования, верим, что именно это всегда провозглашали все духовные вожди человечества, не замечая одной только мелочи: Настаивая на обязанности сильного поддержать слабого, никогда не утверждали эти самые вожди, что слабый сильному должен стать равным. Ну, тут мы, понятно, рады их даже чуточку превзойти – кашу, мол, маслом не испортишь… Ой ли, да так ли? На первый взгляд он даже не сразу заметен, этот маленький сдвиг, переход от требования (вполне оправданного!), слабому не дать пропасть (обусловленного, к тому же, готовностью на помощь отвечать хотя бы элементарной благодарностью), к представлению о праве слабого иметь не меньше сильных.

Закон джунглей мудр: Акелу убивают после первого промаха. Гуманные обычаи человечества позволяют, правда, заменить вышку отправкой на пенсию, но не позволяют отменить принцип: решения, определяющие судьбу стаи, принимает СИЛЬНЕЙШИЙ. А почему? А потому, что – самый жизнеспособный, и исполнение его решений повышает шансы всех других-прочих. Вариант поведения, который выберет Акела, с достаточно высокой вероятностью для выживания – оптимальный, и выбирает он его не от любви к ближнему, а чтобы самому жить и не умереть. Но, стоя во главе стаи, он становится образцом для подражания почти во всем, так что более слабый, глядя на него, совершит нечто, на что сам в одиночку никогда не решится, отчего его шансы на выживание несомненно возрастут, тем более, если его поддержит весь коллектив.

Не позабудем однако нашу оговорку «почти». Есть область (и довольно обширная), в которой подражание сильному не приветствуется, а преследуется. Прежде всего, к ней относится, по-человечески сказать, «потребление»: самый жирный кусок, самые привлекательные самки… а если бы не так, какой дурак стал бы рваться в вожаки, со всеми тяготами и риском этой должности, вплоть до расплаты за первый промах на охоте? Итак, нормальная ситуация: подражание сильному (или – у людей –исполнение его распоряжений) в стратегии нападения, обороны и «производства», и признание его преимущественного права в области «потребления». В нашем же современном обществе она опрокинулась: Потреблять желаем по-сильному, а судьбоносные решения принимать по мерке слабых.

Слабые же, как известно, предпочитают решений вовсе не принимать, а все надеются, что как-нибудь да пронесет и само собой рассосется. На худой конец, если уже совсем нельзя иначе, выбирают путь наименьшего сопротивления или же, дотянув до «без пяти двенадцать», впадают в панику и делают самую немыслимую глупость. Ну, а сильные? Сильные-то ни при каком раскладе не пропадут. Они либо покинут «прекрасный новый мир» (по-современному это называется «утечка мозгов»), либо… сами станут канать под слабых. Волки обрастут овечьими шкурами. Способ урвать самый сладкий кусок всегда найдется, только вот сила их будет работать уже не на сообщество а против него.

Любой бандит будет размазывать сопли по роже и твердить, что его в детстве мама не любила, распоследняя подзаборница ежегодно будет рожать и жить на детские пособия, профессиональный тунеядец всегда сошлется на неустойчивость и ранимость своей нервной системы. Понятно, что эти орлы настоящих слабых, действительно нуждающихся в помощи, от кормушки в два счета оттеснят, но есть трюк еще более ловкий: выступить не в роли слабого, а в роли его защитника.

Огромная армия социальных работников, раздавателей пособий, управителей благотворительных фондов и парламентских лоббистов прилежно прилаживает мир к повышенным потребностям людей с пониженными возможностями. Понятно, что кроме бескорыстного сочувствия есть у них и свой интерес: чем больше требуют и получают слабые, тем больше рабочих мест для них и им подобных. Имеется три возможных подхода к любым проблемам: Подход сильного, стремящегося проблемы решать, подход слабого, стремящегося от них убежать, и подход «слабозащитника», стремящегося их увековечить и эксплуатировать до скончания века.

В Германии, например, натуральный демографический взрыв в племени чиновников, отвечающих за интеграцию турок. Понятно, что турки, действительно стремящиеся интегрироваться (их, кстати, не так уж мало) у наших гуманистов интереса не вызывают. Иное дело – хулиганье из какого-нибудь Мухосранска анатолийской губернии: в школу не ходят, языка не знают, учатся на пожизненного получателя социальных пособий, а в свободное время развлекаются наркотой, поножовщиной и мелкими грабежами – это же золотое дно! Вокруг таких всю жизнь можно за казенный счет хоровод водить, припеваючи: «Лёшенька, Лёшенька, сделай одолжение!». Что-то в этом роде описано, помнится, у Стругацких в романе «Град обреченный»: выпускают на улицы города стадо диких павианов, а населению объясняют, что надо к ним приспособиться.

Число «слабых», их опекунов и защитников растет, поскольку семьи у них большие, а положение завидное. Соответственно уменьшается число и ухудшаются условия жизни людей, которым надлежит трудами рук и голов своих кормить всю эту ораву. Как вы думаете, долго ли, в историческом масштабе, продержится такая игра?

Или взять хоть пресловутое глобальное потепление. Изменение окружающей среды потребует, естественно, новых приспособительных механизмов: где-то откроются новые возможности, которые надо использовать, а где-то новые опасности, с которыми придется бороться, но с этим справятся только сильные. Слабые, естественно, дрожат и требуют, чтобы им обеспечили «такой мир, как сейчас», стало быть: тащить градусы и не пущать СО₂. И «защитники» их уже подсуетились, делают на большом шуме свой маленький бизнес: квоты, там, продают, и прочие дырки от бублика… А если потепление и в самом деле наступит, что делать будем? Очевидно, белых медведей будем спасать, поскольку они при исчезновении Арктики окажутся слабыми и надо будет срочно создать медведелюбивую ассоциацию с Альбертом Гором во главе и соответствующим бюджетом, чтоб не менее десяти защитников на каждого мишку пришлось. А прочим двуногим – уж что останется.

Позиция «слабозащитника» позволяет сильному сохранить традиционное преимущество в потреблении, отбросив традиционную ответственность за принятие решений, ибо решений никаких и не требуется, разве что – выбор наиболее слезоточивых опекаемых и наиболее эффективных методов вымогательства частных пожертвований или государственных субсидий. Проблемы собственных сообществ, стран и народов не решаются, ибо отданы на откуп слабакам, а проблемы опекаемых выбираются либо внутренние, которые решению извне принципиально не поддаются, либо, даже когда они решаемые, старательно увековечиваются, ибо являются источником дохода. СМИ и прочие университеты старательно возбуждают в публике угрызения совести не за то, что в собственном доме не подметает, а за то, что на далеком острове Таити плачет мальчик Пити-Мити.

Страны экваториальной Африки унаследовали от колониального прошлого инфраструктуру, какую-никакую промышленность, а вскоре последовал и демографический взрыв… Через полвека «развития» и экономической помощи от всех и вся, они беднее, чем были в колониальные времена. И все это наивные европейцы послушно приписывают «последствиям колониальной эксплуатации» и поддаются вымогательским требованиям «помощи», хотя, как точно резюмировал один американец: «Экономическая помощь – это когда отбирают у бедных в богатых странах и отдают богатым из бедных стран». Он только забыл добавить, что кроме «богатых из бедных стран» немало прилипает к рукам всяческих раздатчиков и благотворителей из стран богатых.

Время от времени в разных местах и по разным поводам обсуждаются войны, которые Америка ведет в Ираке и Афганистане. Тональность – от слезоточивого сожаления до истерического осуждения, но никто не осмеливается даже ставить вопрос о праве (и обязанности) Америки на самозащиту. Ведь не случилось бы никакого 11 сентября, если бы американцы заблаговременно и за свой счет решили все талибановы проблемы! Тем более, даже безо всякого антисемитизма ясно, что «сильный» Израиль никакого морального права не имеет защищаться от нападений «слабых» арабов. Не нужно ему самому и преступлений никаких совершать, ибо по определению виноват во всех преступлениях, совершенных арабами, раз он им не обеспечил…

Интересно, что ловятся на этот крючок не только верующие, надеющиеся хотя бы на сверхъестественное вознаграждение своей добродетели, но и самые, что ни на есть, агностики: главное – всех на свете морально превзойти. Сим – победиши! А если не победил, значит – не достиг еще нужной степени внутреннего совершенства.

Так запускается самоподдерживающийся процесс саморазрушения.

  

2011