Генрих Иоффе: Как большевики потеряли власть

Loading

Новая экономическая политика стала известна под аббревиатурой НЭП. С введением НЭПа борьба периода Гражданской войны в сущности переносилась в сферу экономическую, но, как говорил Ленин, по тому же жёсткому принципу: «кто кого?» Новая «советская» (нэповская) буржуазия осилит советскую власть с ее общественной экономикой или наоборот? Что же? Ленин пошёл ва-банк?

Как большевики потеряли власть

Генрих Иоффе

Л. Троцкий вспоминал: «Когда я доложил (на 2-м съезде Советов — авт.) о свершившейся ночью смене власти, воцарилось на несколько секунд напряжённое молчание. Потом пришли аплодисменты, но не бурные, а раздумчивые. Зал переживал и выжидал. Готовясь к борьбе, рабочий класс был охвачен неописуемым энтузиазмом. Когда же мы шагнули через порог власти, нерассуждающий энтузиазм сменился тревожным раздумьем.» Что впереди? Что дальше? А дальше. Никто не знал и не мог знать, к чему приведёт сделанный шаг теперь и в будущем…

«Военный –коммунизмстический» ????

Когда стало очевидно , что первое Советское правительство сформировано, Ленин сказал Троцкому: — Знаете, сразу после преследований и подполья к власти — он ищет выражение — ES SCHWINDELT — переходит неожиданно на немецкий язык и показывает рукой вокруг головы.

У него кружилась голова! Это можно понять. Сбылось!

Но с властью пришла Гражданская война. Она была не только сражениями между «красными» и «белыми», но и продолжением революционной октябрьской атаки, которая в случае успеха должна была завершится прорывом «красных» к российскому и даже европейскому социализму. Ясного представления о структуре социалистического общества не было. Его связывали с полным искоренением капитализма. В этом было нечто наполеоновское: нужно ввязаться в бой, а там уже будет видно.

Под руководством Ленина и Троцкого, большевистская партия превратила подвластную ей тогда территорию (со столицей в Петрограде, а затем в Москве) в военный лагерь с режимом, называемым «военный коммунизм», в котором все — от материального до морального — было подчинено достижению полной победы. «Середины нет, — писал Ленин. — О середине мечтают барчата, учившиеся по плохим книжкам». «В России возможны только два правительства: советское или монархическое». Революционно –демократическому правлению (эсэрам и меньшевикам) Ленин места не оставлял («середины нет»).

Разгромив антибольшевистскую демократию, Ленинская партия разгромила и «белых», политически опиравшихся на монархистов и кадетов. Она могла торжествовать. Она победила. Но… Сам Ленин признал, что после Гражданской войны Россия стала похожа на смертельно избитого человека. И на этого человека надвинулся и все больше надвигался страшнейший враг — голод. У кого же большевистская власть могла достать хлеб? Только у крестьянина.

Вот его тощая лошадёнка стоит у покосившегося плетня, помахивает хвостом, жуёт сено. Запрягает её мужичок в поддёвке, худых сапогах, а то и в лаптях. Брови у него насуплены, взгляд недобрый. Казалось, не так уж много и нужно, чтобы заставить его отдать хлеб для армии и городов. Но таких мужичков было миллионы, и Ленин сознавал, что борьба с ними может стать потруднее, чем с Деникиным и Колчаком вместе взятыми.

В ходе гражданской войны большевистские власти забирали у крестьян хлеб по продразвёрстке, оставляли им минимум. Основным методом политики этого периода была сила, и Ленин поощрял её. В деревни и села приходили вооружённые продотряды и опустошали амбары. Но война кончилась, а продразвёрстка ещё оставалась. Между тем, «заледенелые» города не поставляли в деревни почти никаких товаров. Недовольство деревни росло. Грозная туча свирепых крестьянских восстаний и бунтов распространялась почти по всей России. Центр, Поволжье, Южный Урал Сибирь… Дело дошло до того, что восстал Кронштадт — «краса и гордость Октябрьской революции». В сущности разразилась новая, третья революция под лозунгом «Советы, но без коммунистов». И Ленин понял, что революционно-штурмовой рывок в социализм, к тому же в разорёной России, по меньшей мере бесперспективен, если вообще не приведёт большевиков к краху. Он осознал необходимость крутого политико-экономического поворота. «Мы, — писал он, — вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм». Коренной! Штурмовой прорыв в социализм был прекращён.

Поиск иного пути

Началось с отмены продразвёрстки весной 1921 г. Её заменил продналог. Он стал рычагом перестройки экономической структуры. Продналог открыл путь торговле торговля — частному предпринимательству и частному производству. Что же получилось? Ленинская партия, которая в ходе революции искореняла буржуазию, теперь возрождала её в экономике (и не только в ней), правда не в тех масштабах и не тех темпах (но любой буржуазии, получившей доступ к бизнесу, присуща тенденция к расширению). Это, конечно, было отступление.

Новая экономическая политика стала известна под аббревиатурой НЭП. С введением НЭПа борьба периода Гражданской войны в сущности переносилась в сферу экономическую, но, как говорил Ленин, по тому же жёсткому принципу: «кто кого?» Новая «советская» (нэповская) буржуазия осилит советскую власть с ее общественной экономикой или наоборот? Что же? Ленин пошёл ва-банк? Но он не был политическим игроком. Да, он говорил о НЭПе разное: то НЭП — это на время, то НЭП «всерьёз и надолго» и т. п. Но, скорее всего, эти разнооценки были заявлениями политического характера: Ленин знал, что у НЭПа есть не только сторонники, но и очень сильные противники. Конечно, он рассчитывал на победу государства, социализма. Залогом этого была по Ленину неколебимость Советской власти, ибо альтернативой ей в России, как уже отмечалось, он считал только монархию. Но каким должен был стать социализм в представлении позднего Ленина, мы, увы, не узнаем. Он тяжело заболел и скончался в критический поворотный момент страны.

В сталинистской историографии НЭП часто представляли не более, чем «промежуточным» маневром. Но весьма возможно, что он как раз и мог стать началом той самой перемены «всех взглядов наших на социализм», о которых писал Ленин. И не исключено , что страна со временем пошла бы по социал-демократическому пути. Но в случае разрастания НЭПа она могла оказаться в ситуации, знакомой нам по периоду горбачёвско-ельцинской «перестройки».

Автократия

Появление «нэповской» буржуазии вызвало в значительной партийной массе серьёзное недовольство. Появилось немало членов партии как в «низах», так и «наверху», увидевших в ленинском повороте, в НЭПе сдачу позиций вчерашнему классовому врагу. Их можно было понять. Они прошли огни и воды и медные трубы, голодали и холодали в тяжелейших боях и походах Гражданской войны, веря в то, что с победой над капиталом установится справедливый мир социализма. Но жизнь обернулась другой стороной. В рассказах А. Толстого «Голубые города» и «Гадюка» это показано с большой художественной силой. Вчерашние революционные бойцы проникались ненавистью к «жирующим» нэпманам. Многие считали, что теперь им положено жить не хуже царских чиновных людей. В этих кругах стали искоса посматривать и на Ленина. Поговаривали, что, прийдя к власти, ради её сохранения, он стал «затягиваться» оппортунизмом. А после кончины вождя позиции противников «перемены взглядов на социализм» окрепли.

Прежнее кадровое ядро, состоявшее из революционных рабочих и интеллигенции сократилось. Многие, как отмечалось, погибли в боях, часть рабочих ушла в деревни, где было легче прожить.

Но уже формировалось новое ядро. Оно росло главным образом за счёт разбухшей после Гражданской войны советской бюрократии. Об этих людях и писал В. Маяковский: «ходят, гордо растопырив груди, в ручках все и в значках нагрудных. Мы их всех, конечно, скрутим: но всех скрутить ужасно трудно». Скрутили не их, скорее скручивали «они», в том числе (позднее ) и ленинских сподвижников. Н. Крупская говорила, что доживи Ленин до 30-х гг., он сидел бы в тюрьме.

Выдвигалась ими и фигура нового лидера — И. Сталина. В последние годы жизни Ленина он занимал по сути выскобюрократический, но политику мало определявший пост секретаря ЦК. Сталин сумел сосредоточить в своих руках большую власть, на что указывал Ленин, предлагавший заменить Сталина на этом посту другим человеком. Но многие ленинские указания и предложения уже игнорировались. При Ленине страной управляло правительство — Совнарком. Теперь власть начала «перетекать» в высший партийный комитет — ЦК, а правительство становилось в основном исполнительным органом. Ленинская большевистская партия, выполнявшая прежде всего идеологическую роль, эта партия практически прекратила существование. Однако ленинизм на словах «свято» сохранялся, на деле превратившись в прикрытие сталинизма. Появилась сталинская большевистская партия, которая становилась партией государственного управления (здесь, видимо, и гнездился её будущий крах). Функцию управления осуществлял верхний слой — «номенклатура» во главе с генеральным секретарём — фактическим диктатором Сталиным.

Уже говорилось, что в последние годы жизни Ленин, отвергнув «штурмовую» военно-коммунистическую систему, обдумывал иные, более приемлемые с его точки зрения пути социалистического строительства. Одним из них, вероятно, и был НЭП. Но Сталин как раз являлся человеком, построившим свой «вождизм» на поддержке тех, кто видел в НЭПе отступление от штурмового духа революции и сущности социализма, заключающееся, по их убеждению, в тотальном «очищении» от буржуазных, частновладельческих элементов. И по его выражению НЭП был «послан к черту». Для Сталина, по всем данным, социализм в «отдельно взятой стране» (Советском Союзе) был невозможен вне всё контролирующего государства.

То, что было построено с жертвами, немногим уступавшими числу жертв 1-й мировой и Гражданской войн, похоже было на авторитарный госсоциализм с наличием таких социальных сфер (женское равноправие, отсутствие безработицы, высокий уровень образования, медицинского обслуживания и т.д.), в которых СССР опережал западные страны.

Сталин вышел из Отечественной войны потрясённым и больным: слишком тяжелы были нагрузки, пришедшиеся на него как на верховного главнокомандующего. Но как марксист, хорошо знающий историю, литературу и т.д., он понимал, что в послевоенной геополитической обстановке идиократическая страна — Советский Союз — не может оставаться в неизменном состоянии: необходимы новые идеи, перспективы. «Без теории нам смерть, смерть, смерть!» -говорил он. Однако сам он уже был мало способен к разработке идей на марксистской основе. Многие его «мероприятия» конца 40-х — начала 50-х гг. были не только, мягко говоря, маловразумительны, но лишь сеяли общественный страх.

Пожалуй, худшее заключалось в том, что и в окружении Сталина не находились люди, способные к выполнению столь сложной задачи. Он сам был виновен в этом. Как всякий диктатор, он выдвигал и приближал лишь тех, кто должен был стать прежде всего исполнителем его воли и намерений. И верхи «номенклатуры» состояли преимущественно из бюрократов и технократов (может быть совсем неплохих), для большинства которых марксистско-ленинская теория и идеология являли собой не более чем непременный обряд.

Номенклатура

Кончина Сталина избавила партию и общество от неизвестности. После жестокой «подковёрной» борьбы генсеком стал не очень грамотный, но искушённый в партийных передрягах «непредсказуемый» Н. Хрущёв. Его устранили сторонники «покладистого» Л. Брежнева. Теперь появилась уже третья большевистская партия — хрущёвско-брежневская. Это была скорее не столько партия, сколько необычайно разбухшее сообщество в 19 млн членов, цель руководства которого заключалась в сохранении социально -политического статус-кво, но очищенного от сталинских репрессий и идеологического террора. В эту «партию» валом валили не те, кто стремился к строительству социализма, а главным образом искатели «тёплых» или престижных мест. В большинстве это были выходцы из среды скептической, прозападно настроенной интеллигенции. Рабочие в партию вступать не торопились. Обывательско-потребительская «философия» вновь возникшей «партийной» толщи захватывала всё большую часть «номенклатуры».

Эмигранты первой («белой») волны много спорили о причинах ожидаемого ими краха большевизма. Лидер кадетов П. Милюков отрицал вероятность этого краха путём применения внешней вооружённой силы или народных восстаний. Он предрекал «обмещанивание» партийных кадров. Кто-то высказывал мнение, что «свёртывание» большевизма в России начнётся «из кабинета одного из таких переродившихся партийных секретарей».

Статус мировой державы значительно активизировал контакты Советского союза с Западом, пропагандировавшем идею общества «всеобщего потребления». В СССР представители верхних слоёв разделились на «выездных» и «невыездных», т.е. тех, кому разрешались или нет поездки за границу. Быть выездным — это было выражением доверия и наградой. Чаще всего, конечно, выезжали «партийные товарищи», прежде всего из высшей «номенклатуры». «Выездные» возвращались домой радостными, но и унылыми. Никакие западные радиоголоса не оказали такого разлагающего воздействия, как обывательско-житейская тяга к приобретательству и личному обогащению. У В. Высоцкого есть упоминание о «дантисте-надомнике Рудике», который в ФРГ был «купцом по шмуткам и подвинулся рассудком». Число таких «рудиков» быстро росло. «Мы хотим жить так, как живёт на Западе элита» — такова была их стратегическая мечта.

Перерождение

Шёл 1985 й год. В генеральные секретари из кабинета секретаря провинциального Ставропольского обкома пробился Михаил Горбачёв. Уже в «перестройку» на вопрос «как такой человек как Горбачёв смог оказаться во главе партии» «архитектор перестройки» А. Яковлев полушутливо ответил: — Сто лет будете думать  — не додумаетесь !

Ни Горбачёв в Ставрополе, ни другие партруководители не воспринимали своё высокое положение как незыблемое. Снятие с должности лишало бы их всего: привилегий, особых квартир и т.д. Мысль о частной собственности внедрялась в умы.

Уже после крушения КПСС и СССР Горбачёв, А. Яковлев и др. не раз заявляли, что ещё с юных лет думали об искоренении коммунизма. В это можно верить или не верить, но ясно, что к своей перестроечно-реформаторской деятельности они не могли подойти без предварительно пройденного пути. Вожделенное западничество на этом пути, может быть, было поворотной «вехой».

Позднее А. Яковлев в мемуарах «Омут памяти» писал, что «перестройка» была в общем спланирована, но этапы ее не раскрывались из опасения сразу «не угодить в Магадан».

И Горбачёв сначала заявил, что решение назревших проблем он видит в возвращении к «ленинским нормам», к Ленину эпохи НЭПа. Но на первое место выдвинул политические лозунги — некое «новое мышление», «гласность» и невнятные «общечеловеческие ценности». В условиях напряжённой борьбы двух общественных систем — капитализма и социализма — в Советский Союз хлынул ничем не сдерживаемый антисоветский и антикоммунистический пропагандистский поток.

Советская власть капитулировала. Вместе с ней распался Советский Союз — восприемник многовекового Российского государства, что означало небывалую в его истории катастрофу. Неизбежно возникает вопрос о мотивах подлинных действий Горбачёва. Существуют разные версии. Доказать их пока невозможно. Но вот в книге помощника Горбачёва А. Черняева «Шесть лет с Горбачёвым» (М., 1993) рассказывается такой примечательный эпизод. Не очень ясный «путч ГКЧП» подавлен. Ельцин торжествует. «Ельцинский» мэр Москвы Г. Попов распорядился, чтобы сотрудники ЦК КПСС покинули огромные здания на Старой площади в течение 40 минут. Ясно — это конец власти КПСС… Черняев просто не поверил в происходящее. Он решил выяснить, не злая ли это чья-нибудь шутка, и сообщил о приказе Попова Горбачёву. Выслушав, «тот ухмыльнулся». И всё. Маленькая деталь. Но справедливо говорят, что суть как раз в деталях. Грянул российский термидор. Сбылось!

Мавр сделал своё дело, мавр должен был уйти. Последний гвоздь (танковая атака на «Белый дом») в гроб Ленинской революции забивал уже Б. Ельцин. Прощай Октябрь, прощай красная гвоздика — цветок революции.

Print Friendly, PDF & Email

8 комментариев для “Генрих Иоффе: Как большевики потеряли власть

  1. «Итак, Ленин не был утопистом, но подходил к политической борьбе строго научно и рационально, по — деловому, исходя из анализа конкретной обстановки. Но строго продуманные решения опирались все же на утопии и без этих утопий не могли бы претвориться в жизнь. Октябрьский переворот и Брестский мир были рассчитаны Лениным исторически очень точно и вместе с тем с опорой на утопическую идею Мировой революции, которая должна прийти на помощь революции в России и перенести центр мирового социализма в Европу с ее развитым и сознательным пролетариатом, с ее передовой экономикой и техникой. Если бы эта утопия не владела Лениным, он, возможно, не решился бы тогда на столь рискованный эксперимент. Когда же немедленной мировой революции не произошло, Ленину ничего не оставалось, как идти к социализму собственно-российским путем, то есть до предела закручивать гайки, введя насилие как основу социализма в России и про­должая надеяться на революции в других, капиталистически развитых странах.»

    Андрей Синявский

  2. Любопытная, конечно, ретроспекция. Но — затрагивающая всего лишь 70 лет из многовековой истории того многострадального государства. К тому же, по верхам. Причинно-следственные связи до сих пор непонятного внезапного воцарения на огромной территории с многомиллионным населением банды негодяев не раскрыты. Глубинная суть событий не отражена. Справедливости ради, она и не может быть адекватно отражена в короткой публикации.

    1. Поэтому, на мой взгляд, с позиций сегодняшнего дня, не так интересно, как большевики потеряли власть (кстати, они её, скорее всего, и не потеряли. Их идейные последыши продолжают её удерживать), как интересно и поучительно понять, как, в общем, ничтожная кучка отъявленных негодяев захватила её в огромной стране.

  3. «…Ленин тяжело заболел и скончался».
    Если написали бы — сдох, ваш правдивый рассказ приобрёл бы ещё большую убедительность.

  4. «Прощай Октябрь,» оплаченный десятками миллионов жизней и судьбой страны.
    Но — потеряли ли б-ки власть над Россией?
    Чья она сегодня — эта власть?

    1. Моше! Все прозрачно: классические большевики потеряли власть со смертью Сталина и крахои идеи мировой рволюции. Власть перешла к номенклатуре, которая лучше всего себя чувствует под авторитарной властью. В период дикой анархии 90-х новые демократы впали в новуб утопию: рынок сам все поставит на свои места после шока отмены соц. собственности. Прикрывалось все ельцинской политикой свободы слова. Частную собственность ввели в стране с социалистической экономикой, опиравшейся на военно-промышленный комплекс. В результате образовалась ресурсная экономика стран третьего мира с авторитарной и коррумпированной властью той же самой номенклатуры, как и при Брежневе и Ко. Образовалась олигархократия, включившая в себя и чиновников. Беда России в том, что в 90-е не нашлось для нее своего Дэн Сяопина, который повел бы ее в рыночную экономику не революционным, а эволюционным путем.

      1. Все прозрачно: классические большевики потеряли власть со смертью Сталина и крахои идеи мировой рволюции.

        …………………………………………………………………………………………………………………………………….

        Большевизм как идеология потерпел крах уже в 1919 /1920 году, когда стало очевидно, что «мировая революция» не произошла — и произойти не могла.

Добавить комментарий для МарксТартаковский. Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.