У нее была нормальная собачья жизнь — весной она пулей пролетала между ног пришедшего со службы хозяина и, сломя голову, неслась вниз по лестнице во двор. И пока он, опомнившись, так же пулей сбегал вниз, ее дворовой дружок уже основательно сидел на ней … В растерянности хозяин каждый раз не знал, как поступить, а дворовые пацаны просили его не сердиться и не бить Муху, мотивируя тем, что ее дружок хорошей породы и что будут хорошие щенки…
Собачья тайна
Владимир Рывкин
Если есть собачья жизнь, если есть собачьи консервы, значит должна быть и собачья литература. Этот собачий рассказ — почти быль…
Маленькая, на длинных ножках, черная с пятнышками собачка, по собачьему паспорту значилась: Пинчер-сука, кличка — Муха.
У нее была нормальная собачья жизнь — весной она пулей пролетала между ног пришедшего со службы хозяина и, сломя голову, неслась вниз по лестнице во двор. И пока он, опомнившись, так же пулей сбегал вниз, ее дворовой дружок уже основательно сидел на ней … В растерянности хозяин каждый раз не знал, как поступить, а дворовые пацаны просили его не сердиться и не бить Муху, мотивируя тем, что ее дружок хорошей породы и что будут хорошие щенки…
Так было много лет подряд. Мухины дети расходились по знакомым и однажды даже были проданы на собачьем базаре.
Как-то, когда в очередной раз у Мухи появилось потомство, сотрудница хозяина захотела взять себе щенка.
Хозяин выбрал самого похожего на сотрудницу и принес его на работу. Все тут же заметили сходство щенка и его хозяйки. Маленький черный песик понравился дочке, мужу и отцу хозяйки и получил кличку Малыш.
Малыш стал любимцем, баловнем, деспотом, вампиром, душкой и т.п., и т.д. Каждый день на работе были известны подробности его жизни, его здоровья, его болезней, его пакостей, его ума…
Когда Малышу исполнилось семь лет, и он был уже взрослой собакой, его хозяйка сообщила, что они уезжают.
Там у нее уже много лет жила сестра, так что было к кому ехать, да и папа очень скучал по младшей дочке.
Малыша тоже брали с собой. На него оформили документы, где он проходил как “ту кэт” — две кошки. Ему это, конечно, не очень нравилось, а что было делать…
Провожающих на вокзале было много. Пришел и хозяин мамы Малыша. И в купе Малыш почему-то лизнул его в нос. А когда поезд ушел, хозяин подумал: «Теперь и у меня есть родственники за границей.”
Там Малышу было не хуже — все его так же любили, а, может, и еще больше. Было, правда, немного жарко, но тепло — не холод, и Малыш быстро к этому привык. Не мог он еще привыкнуть к новому языку, вернее, он давался ему с трудом.
Жизнь на новом месте была не скучная — дочки хозяйки малыша и ее сестры удачно вышли замуж, и свадьбы были веселые, многолюдные и очень вкусные.
Лучше всего Малышу было с дедом — папой хозяйки. Когда все уходили на работу или учебу, они вдвоем оставались дома и отдыхали, отдыхали, отдыхали. У Малыша даже походка стала похожа на дедову, так они прижились друг к другу. В общем, если бы у Малыша спросили, счастлив ли он, он бы твердо ответил: ”Дав! Дав! Дав!”
А тут приплыл оттуда теплоход с новыми будущими местными жителями, и все пошли посмотреть, и взяли Малыша с собой. У трапа все засуетились, весело замахали руками и совсем забыли про Малыша. И в этот самый момент перед его носом завилял белый пушистый хвостик, который стал магнитом притягивать его к себе.
Белый хвостик пошел вверх по трапу и привел Малыша на палубу теплохода. Когда они пришли на заставленную всякими лебедками корму, хвостик резко повернулся, и перед носом Малыша оказалась мордочка очень смазливой болонки.
Теперь они тщательно обнюхали друг друга и побежали дальше по теплоходу. Когда они заскочили в какую-то полутемную комнату, дверь от качки захлопнулась, и они оказались в западне. Сколько они там просидели, они не знали, но когда кто-то открыл дверь, увидел их и вывел на палубу, вокруг была вода, и теплоход плыл и качался на волнах…
Люди на палубе обрадовались болонке и Малышу, а потом свободные от вахты матросы забрали их к себе в каюту. Там болонка уже не интересовалась Малышом, а стояла на задних лапах и жадно ловила, и глотала все, что подбрасывали матросы.
Расстроенный таким поворотом жизни, Малыш забился под койку и проспал там до утра. На третий день Малыш почувствовал, что теплоход стоит. Было утро. Люди с чемоданами, сумками, баулами сходили с теплохода по трапу, а впереди было все до чертиков знакомо… “Неужели я снова там?” — подумал Малыш. Но в это время ему одели ошейник и на поводке повели к трапу. В кафе почему-то ошейник с него сняли, и под одним из столов он увидел свою белую знакомую. Немного помедлив, Малыш потянулся к выходу, болонка пошла за ним. Теперь верховодил он, а не эта вертихвостка.
В свой старый двор он пришел, когда было уже совсем темно. Ему ничего не оставалось, как переночевать под знакомой лестницей, болонка пристроилась рядом.
Рано утром их обнаружила дворничиха. Хотела их шугануть метлой, но тут глаза ее начали выкатываться из орбит, и она завопила на весь двор:
— Я говорила, что они вернутся! Я знала, что они вернутся!
Из окон вылезли заспанные физиономии и с одним общим большим вопросом смотрели на выпученные глаза дворничихи.
— Смотрите! Это их Малыш с какой-то сучкой!
Малыш хорошо понимал здешнюю речь, и ему стало немного не по себе. От стыда он даже неуверенно тявкнул, и одновременно со всех окон ответили ему: «Малыш! Малыш! Малыш!” А затем из окон полетели вкусные вещи. Малыш подумал: ” А там говорили, что у них голод…”
Они ели, ели с болонкой, пока не наелись, и дворничиха стала задавать вопросы:
— А где Белла? Где они остановились? Не можешь сказать? А ты соскучился за домом? А они за нами не скучают? А как дед? Он еще носит свои ордена? Они что, остановились у знакомых? А ты там не похудел, но и не зажирел! А где они теперь будут жить? Что им там не понравилось? А Юля тоже вернулась со своим аргентинцем? Они что, пошли в ОВИР? А ты скорей домой? А где ты уже подхватил эту сучку? Она что, тоже оттуда? Что там говорить — люди теперь, как собаки, а собаки, как люди…
Тут она как-то посерела, посуровела, ноги ее сами сложились, и она, как стояла, так и села на землю посередине двора. Малыш сначала испугался, но потом вспомнил, что такое с ней бывало и раньше. И он даже подумал: «Наверное, сегодня понедельник…»
Во дворе вдруг поднялся страшный шум. Во двор вбежали люди с большими сачками. Через минуту Малыш и болонка сидели в страшной, грязной клетке вместе с другими незнакомыми псами. Их повезли по солнечному городу. “Жизнь прожить — не море переплыть”, — подумал по-собачьи Малыш, и как бы в подтверждение, увидел знакомых матросов. Они страшно ругались еще не забытыми им словами и грозно размахивали руками. Потом одели ему и болонке ошейники и повели на теплоход.
На теплоходе все были счастливы, от того что он и болонка нашлись. И теплоход ушел в море.
Через три дня теплоход снова стоял у причала. Малыш вместе с многочисленными пассажирами незаметно сошел на землю и, тщательно принюхиваясь к ней, не без приключений и трудностей, нашел дорогу к своим хозяевам. Когда он появился дома, все визжали и плакали от радости, и все время спрашивали: «Где ты был? Где ты пропадал? Где так долго можно было быть?”
Но Малыш только вилял хвостом, улыбался и молчал. Это была его тайна…-
