Гений еврейского народа, говорил Капица, особенно впечатляюще воплотился в плеяде физиков-теоретиков ХХ века». При жизни Петра Леонидовича Капицы его институт был единственным в системе Академии Наук СССР, где не было отдела кадров, и сам директор решал вопросы, принимать или не принимать на работу. И зловещей пятой графы (графа о национальности) для Петра Леонидовича Капицы не существовало.

Ex libris. Известные люди о евреях — 12

(Пётр Капица, Владимир Стасов, Дмитрий Шостакович, Андрей Сахаров, Александр Куприн)

Эдуард Гетманский

Портрет великого русского физика Петра Капицы включён в композицию книжного знака («Ex libris памяти специалиста по сварке Арона Баркан»). На знаке приведён афоризм учёного: «Мировая наука и искусство многим обязаны еврейскому народу». Пётр Леонидович Капица (1894-1984) — российский физик, член Академии наук СССР, лауреат Нобелевской премии (1978 год за открытие явления сверхтекучести жидкого гелия). Капица видный организатор науки, основатель Института физических проблем (ИФП), директором которого оставался вплоть до последних дней жизни. Он был одним из основателей Московского физико-технического института (МФТИ). Первый заведующий кафедрой физики низких температур физического факультета МГУ. 24 августа 1941 года в Москве состоялся антифашистский митинг представителей еврейского народа. Пошел Пётр Капицатуда по велению сердца и просьбе своего друга Соломона Михоэлса. В своей речи он сказал — «Разрешите мне, русскому ученому, присоединиться к мыслям, высказанным здесь еврейскими писателями, представителями искусств, военными и общественными деятелями. Мировая наука и искусство в своем развитии многим обязана еврейскому народу. В силу исторически сложившихся обстоятельств уже два тысячелетия евреи распылены по всем странам. Поэтому их работа тесно связана с той страной, в которой они живут. Это увеличивает интернациональный характер их творческой деятельности и их влияния на мировой прогресс. Но именно такое положение часто ставит их под угрозу жестоких репрессий. Когда какая-нибудь страна переживает наиболее темный, реакционный период, то власти провоцируют гонения на евреев. Вызывая в массах наружу самые низкие инстинкты, организуя еврейские погромы, они стараются отвлечь внимание народа от истинных причин тяжелого положения страны… Теперь, когда весь культурный и демократический мир поднялся на решительную борьбу с фашизмом, мы твердо верим, что евреи-ученые всего мира тесно примкнут к этой борьбе и отдадут все свои силы и знания, чтобы избавить мир от гнета фашизма…. Чем дружнее мы встанем на эту борьбу, тем скорее она кончится и тем большее количество людей спасем мы от страданий и уничтожения. А ускорение победы зависит от того, насколько полно мы отдадимся этой борьбе, где бы и как бы она не происходила».

В воспоминаниях о Капице приводится письмо его к матери, которое он написал 30 мая 1933 года из Англии, где он тогда жил и работал: «Сейчас мне приходится иметь дело с немецкими профессорами-евреями, которых вышибали из Германии. Их масса, и им необходимо оказать помощь и приют»… Используя свой несомненный научный авторитет, он со своими друзьями начал устраивать изгнанных из Германии молодых еврейских ученых и инженеров в университеты, лаборатории и фирмы Англии, Франции и Америки. Рекомендация или просьба Капицы и его друзей-ученых спасла для мировой науки многих выдающихся впоследствии ученых. Петр Леонидович всегда хорошо относился к евреям, его очень интересовал еврейский вопрос. У него было много друзей-евреев, ему интересно было их мнение. Он считал, что «Отношение к еврейскому вопросу — пробный камень на интеллигентность и порядочность». По личному указанию Сталина тогдашний министр государственной безопасности Абакумов организовал убийство Михоэлса в Минске 13 января 1948 года. При подготовке процесса над еврейскими интеллектуалами следователи МГБ неоднократно пытались связать дружбу Капицы и Михоэлса, как звено шпионских связей, как желание «еврейского буржуазного националиста» Михоэлса получить от выдающегося ученого секретные сведения для передачи их американцам. Путем немыслимых пыток и истязаний они требовали от подследственных признания в том, что способствовали Михоэлсу в общении с крупными советскими учеными в целях шпионажа. Но использовать эти вырванные признания на процессе следователи не решились.

Они великолепно знали, что даже всесильный Берия ничего не смог сделать с ученым, отказавшимся по моральным соображениям от участия в атомном проекте. Поэтому имя Капицы на процессе не упоминалось. Сын физика-теоретика Якова Френкеля (друга Капицы) Виктор опубликовал свои воспоминания о встречах с Капицей, которого он знал с детства. Он пишет: «В разговорах Петра Леонидовича со мной довольно часто, по его инициативе, возникала еврейская тема, не очень-то популярная в послевоенное и предперестроечное время… Гений еврейского народа, говорил Капица, особенно впечатляюще воплотился в плеяде физиков-теоретиков ХХ века». При жизни Петра Леонидовича Капицы его институт был единственным в системе Академии Наук СССР, где не было отдела кадров, и сам директор решал вопросы, принимать или не принимать на работу. И зловещей пятой графы (графа о национальности) для Петра Леонидовича Капицы не существовало.

Капица был далек от диссидентства. Он не бросил, подобно А.Д.Сахарову, открытый вызов тоталитаризму. Его стиль был иным: он сочетал смелость и прямоту, когда речь шла о людях науки, арестованных органами, с прагматизмом во взаимоотношениях с властями. Рассказывают, что, когда в 1948 году на сессии ВАСХНИЛа Лысенко выступил с докладом, в котором громил генетику и вообще понятие наследственности, Пётр Капица задал ему вопрос: «Правильно ли я понял, что если отпилить корове один рог и ее потомкам также отпиливать один рог, то в конце концов мы получим однорогую корову?» — «Абсолютно правильно». — «Тогда еще вопрос: почему же все женщины рождаются девственными, а евреи — необрезанными?» Из воспоминаний Петра Капицы: «Когда я начинал эти передачи в 1973 году, один очень приятный академик — Лев Арцимович — сказал мне: «Знаешь, Сергей, если ты займёшься этим делом, то положишь крест на академической карьере. Что бы ты ни сделал, этого тебе не простят». Так оно и оказалось». Капица в одном из телевизионных выступлений сказал: «Я предупредил министров: «Если вы будете продолжать такую политику, то получите страну дураков. Такой страной легче управлять, но у неё нет будущего». Хочу закончить статью об академике Капице его словами в адрес евреев — «Великой нации есть чем гордиться — ум, честь эпохи».

Книжный знак «Ex libris Иоакима Вяземского» включает в свою композицию портрет Владимира Стасова и его известный афоризм «Еврейское племя так талантливо, так многоспособно, что только вы снимаете с этих людей путы, и они тотчас же несутся с неудержимой, порывистой силой и вносят свежие, горячие элементы в массу европейского гения, знания и творчества… Не будь евреев на свете, будь они вычеркнуты из всемирной истории, не только древней, но и новейшей — всеобщий уровень понизился бы Бог знает на сколько процентов, и весь мир носил бы совершенно другую физиономию». Владимир Васильевич Стасов (1824-1906) — русский музыкальный и художественный критик, историк искусств, архивист, общественный деятель Стасов последовательно выступал как защитник еврейского народа, борец с антисемитизмом, поклонник и покровитель еврейских талантов. Он считал, что «нет искусства без национальности», поэтому художник-еврей должен творить в национальном духе. Своеобразию еврейского искусства и национальному гению еврейского народа были посвящены многие работы Стасова. Он первым в печати отметил самобытный талант Марка Антокольского и всю жизнь оставался его другом, поклонником и защитником.

Когда М.М.Антокольский подвергался оголтелой травле антисемитской прессы, особенно во время его ретроспективных выставок 1881 и 1893 годов. Стасов высмеял ничтожность публицистов-антисемитов. После смерти Марка АнтокольскогоВладимир Стасов выпустил книгу «Марк Матвеевич Антокольский. Его жизнь, творчество, письма и статьи» (1905). Стасова всю жизнь окружала талантливая еврейская молодёжь (И.Гинцбург, С. Маршак и др.) Стасов активно участвовал в постройке хоральной синагоги в Петербурге и в обсуждении стиля здания. Владимир Стасов много сотрудничал в еврейской периодической печати, был почетным членом Общества для распространения просвещения между евреями в России. Стасов одним из первых в России заметил нарождавшийся расовый антисемитизм и стал бороться с ним. Деятели еврейской культуры с благодарностью вспоминали отношение Стасова к еврейскому национальному искусству, к проблемам его сохранения и развития. Стасов много сделал, однако не успел завершить главный свой труд — о путях развития мирового искусства, а ведь он всю жизнь готовился написать эту книгу.

На книжном знаке с портретом Дмитрия Шостаковича(«EL торгового работника Фейги Бранде») читаются его строки: «Я часто проверяю человека по его отношению к еврeям». Дмитрий Дмитриевич Шостакович (1906-1975) — советский композитор, пианист, педагог, Народный артист СССР.В 1957-1974 годах — секретарь Правления Союза композиторов СССР. Всудьбе Д.Д.Шостаковича было всё — международное признание и отечественные ордена, голод и травля властей. Его творческое наследие беспрецедентно по жанровому охвату. Он автор 15 симфоний и 15 квартетов, 6 концертов, 3 опер, 3 балетов, многочисленных произведений камерной музыки, музыки для кинофильмов и театральных постановок. Шостакович — классик ХХ века, великий маэстро и яркий художник, на себе испытавший суровые времена, в которые ему пришлось жить и творить. В его произведениях отчётливо слышится голос борца со злом и защитника против социальной несправедливости. «Я часто проверяю человека по его отношению к еврeям» — цитата из книги воспоминаний великого русского композитора, записанной музыковедом Соломоном Волковым и вышедшей в Нью-Йорке в 1979 году. В этой книге Дмитрий Дмитриевич пишет: «Для меня eвpеи стали символом. В них сконцентрировалась вся человеческая беззащитность». Эта книга не могла выйти в СССР хотя бы потому, что в ней автор знаменитой Седьмой симфонии (Ленинградской) пишет об антисемитизме советского руководства, а также подчеркивает, что многие его сочинения отражают влияние евpeйской музыки. Почему eвpeйская тема звучит так ярко и пронзительно и в его творчестве, и в его жизни? Одни биографы делают упор на воспитание, другие указывают на менталитет композитора, близкий еврейскому, третьи говорят о схожести судьбы подвергавшихся преследованиям eвреев (дело врачей, обвинения в космополитизме) и самого Дмитрия Дмитриевича, которого обвиняли в «формализме и буржуазной деградации». Впрочем, есть еще одна причина. Шостакович вставал на защиту евpеев ещё и потому, что считал их, особенно после Катастрофы, самой беззащитной, самой дискриминируемой частью общества».

Д.Д. Шостакович писал о своём детстве: «в нашей семье считали антисемитизм пережитком варварства. У нас антисемитов презирали, им не подавали руки. Человек с претензией на порядочность не имеет права быть антисемитом». Это понимание антисемитизма, как чего-то грязного, отвратительного, непорядочного, Дмитрий Дмитриевич пронес через всю жизнь. Великий композитор рвал отношения с самыми близкими друзьями при малейшем проявлении грязного предрассудка. После убийства Михоэлса, власть арестовала его зятя — молодого талантливого композитора Моисея Вайнберга. Шостакович позвонил Берии и сказал, что он готов поручиться, что никакой Вайнберг не американский шпион, а «нормальный советский гражданин». Более того, Дмитрий Дмитриевич сказал главному сталинскому инквизитору Берии слова, которые могли стоить ему жизни: «Я знаю, у вас там бьют. У Вайнберга слабое здоровье. Он не выдержит». Берия передал их разговор Сталину, и тот смилостивился — Моисея Вайнберга не только выпустили на свободу, но и дали квартиру с видом на Бутырскую тюрьму. Таким образом, вождь народов напоминал Вайнбергу, что до тюрьмы ему всего один шаг. Как воспринимал гениальный композитор eвpeйскую народную музыку. «На меня, — говорит Шостакович в той же книге воспоминаний, — еврейская народная музыка повлияла сильнее всего. Я не устаю ею восторгаться. Она так многогранна. Она может казаться радостной, а на самом деле быть глубоко трагичной». Впервые евpейская тема в музыке композитора прозвучала в Трио №2 для фортепиано, скрипки и виолончели (1944). Трио было посвящено памяти музыковеда, театрального и музыкального критика И.Соллертинского, с которым Шостакович дружил.Позже eврeйская тема прозвучит во многих произведениях Шостаковича: в Квартете №4, в Первом скрипичном концерте, в квартете №8 (этот квартет Дмитрий Дмитриевич называл своим автопортретом), во Втором концерте для виолончели с оркестром, где в финале звучат известные «Бублички», в некоторых других произведениях. Но особенно ярко и полно эта тема раскрылось в Тринадцатой симфонии, первая часть которой написана на текст поэмы Е. Евтушенко «Бабий Яр». Сегодня можно сказать со всей определенностью, что 13-я симфония — один из самых значительных и великих памятников 6 миллионам безвинно погибших eвpeев.Дмитрий Шостакович писал: Евреи так долго мучились, что научились скрывать своё отчаяние. Они выражают его в танцах. Каждая настоящая народная музыка прекрасна, но еврейская — единственная в своём роде. Говорят, что музыку выдумали евреи, чтобы не работать. Если так, то евреи поступили мудро, ведь без музыки жизнь была бы ошибкой». Великий композитор говорил, что «Никогда не надо забывать об опасности антисемитизма. Мы должны постоянно напоминать о ней, потому что зараза жива, и кто знает, исчезнет ли она когда-нибудь».

Экслибрис («Книжное собрание менеджера Виталины Спирс») нарисовал тульский график Владимир Чекарьков, на нём изображён знаменитый физик-атомщик Андрей Сахаров и приведён его афоризм «истинный русский интеллигент никогда не антисемит; если же есть налёт этой болезни, то это уже не интеллигент, а что-то другое, страшное и опасное». Андрей Дмитриевич Сахаров (1921-1989) — советский физик-теоретик, академик АН СССР, один из создателей первой советской водородной бомбы. Общественный деятель, диссидент и правозащитник; народный депутат СССР, автор проекта конституции Союза Советских Республик Европы и Азии. Лауреат Нобелевской премии мира за 1975 год. Судьба Андрея Сахарова — это сочетание взаимоисключающих действий и понятий. С одной стороны он изобрел самое страшное по силе разрушения оружие, а с другой стороны, был ярым борцом за мир и нравственные принципы. Он всегда вызывал неординарную реакцию — одни видели в нем предателя и сумасшедшего, другие сумели рассмотреть в нем по-детски чистую душу, борца за мир и справедливость. Писатель Рой Медведев писал о Сахарове: «Он жил слишком долго в каком-то предельно изолированном мире, где мало знали о событиях в стране, о жизни людей из других слоёв общества, да и об истории страны, в которой и для которой они работали». После окончания школы в 1938 году Сахаров стал студентом физического факультета МГУ. Осенью 1941 года МГУ эвакуировали в Ашхабад, а спустя год Андрей вышел из его стен с красным дипломом. Сахаров не был евреем. Еврейский фактор в номенклатурной судьбе будущего академика Дмитрия Сахарова весьма значителен. Так уж иногда случается в ходе еврейских гонений, что кто-то совершенно посторонний вдруг получает серьезный профит с погромов, сам оставаясь как бы вообще ни при чём. Одного уволили, а другого назначили на его место — какие могут быть претензии?

Сахарову такое счастье выпало как минимум дважды, когда антиеврейские акты советской власти чрезвычайно удачно и поразительно вовремя поспособствовали его карьере. После окончания МГУ, Сахаров уезжает на Ульяновский патронный завод имени Володарского. В 1943 году устраивается в заводской лаборатории, изобретает магнитный метод контроля закалки сердечников снарядов. В декабре 1944 года Сахаров переводится с Ульяновского патронного завода в аспирантуру ФИАНа (ныне — Физический институт имени П.Н.Лебедева РАН) под руководство И.Е.Тамма. В своих воспоминаниях академик Сахаров пишет об академике Тамме: «У Игоря Евгеньевича было очень четкое мнение, и он неоднократно высказывал его с большой страстностью. Для него не было «советской» или тем более «русской», как, впрочем, «американской» или «французской» науки — лишь общечеловеческая, представляющая собой не только важнейшую часть общемировой культуры и надежду человечества на лучшее будущее, но и самоцель, один из главных смыслов жизни. А по поводу антисемитизма он говорил: «Истинный интеллигент не может быть антисемитом». А.Д. Сахаров, относился к И.Е. Таммус огромным, прямо сыновьим почтением. Он писал, что ему были свойственны «абсолютная честность и смелость, активная бескомпромиссная позиция». Этот перевод состоялся через месяц после введения жестких ограничений на процент евреев поступающих в ВУЗы. Перевод Сахарова с патронного завода в аспирантуру ФИАНа — поворотное событие в его жизни и карьере. Если учесть, что на курсе физфака выпуска 1942-го года, где учился Сахаров, чуть ли не 98 процентов составляли евреи — брать в аспирантуру кроме Сахарова было практически некого. В 1953 году — главный взлет карьеры Сахарова (опять же, в сильно еврейском коллективе) приходится на пик кампании борьбы с космополитизмом. Неудивительно, что, когда развернулась кампания против космополитов-физиков, учитель Сахарова И.Е. Тамм оказался среди них, рядом с Ландау, Фоком, Френкелем, Гинзбургом, Ландсбергом, и др. Что и говорить, компания собралась весьма достойная. Советская ядерная эпоха имела еврейскую судьбу. Открытие теории относительности и квантовой механики изменило физику.

 Вот имена специалистов еврейской национальности и конкретный вклад каждого из них: Юлий Борисович Харитон — научный руководитель теоретического отдела атомного проекта; один из первых дал расчёт ядерного цепного процесса в уране. Яков Борисович Зельдович — теоретически обосновал подходы к решению проблем ядерной энергетики; участвовал в создании атомного термоядерного оружия. Виталий Лазаревич Гинзбург — участвовал в создании термоядерного оружия; предложил идею использования изотопа лития в водородной бомбе. Лев Андреевич Арцимович — научный руководитель исследований по созданию управляемого термоядерного синтеза; проводил работы на термоядерных установках «Токамак». Все эти еврейские учёные создавали ядерную физику и принимали участие в разработке атомного и водородного оружия. Но это только имена «генералов» ядерной эпопеи; десятки учёных и специалистов-евреев успешно участвовали в этом проекте. Андрей Сахаров с помощью еще одного будущего академика и лауреата Нобелевской премии Виталия Гинзбурга придумал конструкцию водородной бомбы, которая вошла в историю науки как «сферическая слойка». У Сахарова изотоп водорода располагался не отдельно, а слоями внутри плутониевого заряда. Поэтому ядерный взрыв позволял достичь и температуры, и давления, необходимых для того, чтобы началась термоядерная реакция.

Сложность работы над водородной бомбой состояла еще и в том, что гигантские температуры, возникающие при термоядерных реакциях, исключали эксперименты. А как же проверить, правильным ли путем идут физики? На помощь призвали математиков. Они заменили эксперименты расчетами. «В разработке столь сложных систем особенно велика роль математических расчетов», — писал в секретном отчете отец водородной бомбы академик Сахаров. Физики удивлялись, как молодые математики за два года справились с огромным объемом вычислений, описывая в цифрах то, что должно произойти внутри ядерного взрывного устройства. Это был титанический труд. Постановлением правительства в ФИАН была сформирована специальная группа физиков-теоретиков, в которую вошли И.Е.Тамм (руководитель), А.Д. Сахаров, Ю.А. Романов и три физика-еврея: С.З. Беленький, В.З. Гинзбург и Е.С. Фрадкин. И несмотря на гневный окрик сверху «Что же у вас все евреи? Вы нам русачков, русачков давайте», Тамм сумел отстоять своих сотрудников. Фиановцы предложили оригинальное решение конструкции бомбы (основной вклад внесли Сахаров и Гинзбург). Первая в мире реальная водородная бомба — советская РДС-6 была взорвана 12 августа 1953 года на полигоне в Семипалатинске (Казахстан). Это был первый на Земном шаре образец водородного оружия. Мощность взрыва составила около 400 килотонн тротилового эквивалента. В 20 раз больше, чем тогдашняя американская и советская атомная бомба. А габариты и вес бомбы был почти как у атомной. Ничего похожего в США в то время не было. После испытания Курчатов с глубоким поклоном обратился к 32-летнему Сахарову: «Тебе, спасителю России, спасибо!».

В США сброс водородной бомбы состоялся лишь 21 мая 1956 года. Но сахаровская «слойка» была ограниченной по мощности. Поэтому вскоре Сахаров и Зельдович придумали новую бомбу. Самая мощная водородная бомба на Земном шаре (она же «Царь-бомба», «Иван-бомба», «Кузькина мать») создавалась, при непосредственном участии академика Сахарова. Естественно, Сахаров её придумал не сам, а под руководством академиков Харитона и Гинзбурга. 30 октября 1961 года в 11 ч. 32 мин. над Новой Землей на высоте 4000 м над поверхностью суши была взорвана бомба мощностью в 58 миллионов тонн тротила. Андрей Сахаров и его коллеги вооружили нашу страну самым разрушительным в человеческой истории оружием. За свои заслуги Сахаров был избран в Академию наук. Он получил три звезды Героя Социалистического Труда, Сталинскую и Ленинскую премии — по закрытому списку, разумеется. Дважды Герою полагался памятник на родине, а трижды Герою еще и в Москве, но само имя Сахарова было засекречено. В своих «Воспоминаниях» Сахаров писал: «После испытания «большого» изделия меня беспокоило, что для него не существует хорошего носителя (бомбардировщики не в счет, их легко сбить) — то есть в военном смысле мы работали впустую. Я решил, что таким носителем может явиться большая торпеда, запускаемая с подводной лодки. Я фантазировал, что можно разработать для такой торпеды прямоточный водо-паровой атомный реактивный двигатель. Целью атаки с расстояния несколько сот километров должны стать порты противника. Война на море проиграна, если уничтожены порты — в этом нас заверяют моряки. Корпус такой торпеды может быть сделан очень прочным, ей не будут страшны мины и сети заграждения. Конечно, разрушение портов — как надводным взрывом «выскочившей» из воды торпеды со 100-мегатонным зарядом, так и подводным взрывом — неизбежно сопряжено с очень большими человеческими жертвами».

Когда появилась сверхмощная водородная бомба в 100 мегатонн, многие учёные, например, Курчатов, пришли в ужас от дела рук своих и начали «борьбу за мир». Сахаров же был убеждённым сторонником супербомб, даже предлагал, что документально зафиксировано, на одном из совещаний в Кремле, установить одну такую бомбу на подводную лодку и взорвать у берегов США, вызвав цунами… Или, как пишет его современник, академик Валентин Фалин: «А.Д. Сахаров выступал за размещение вдоль Атлантического и Тихоокеанского побережий США ядерных зарядов по 100 мегатонн каждый. И при агрессии против нас, либо наших друзей, нажать кнопки». Представитель ВМФ адмирал П.Ф. Фомин в резкой форме раскритиковал предложение Сахарова. Из воспоминаний Сахарова: «Он был шокирован «людоедским» характером проекта, заметил в разговоре со мной, что военные моряки привыкли бороться с вооруженным противником в открытом бою и что для него отвратительна сама мысль о таком массовом убийстве. Я устыдился и больше никогда ни с кем не обсуждал своего проекта». Появление водородной супербомбы подтолкнуло и к попыткам создать новый вид геофизического оружия. Физики и военные стали думать: а что если взорвать супербомбы в 100, 500, 1000 и более мегатонн у берегов Америки. Как получить волну высотой в 500 метров, чтобы она накатила на побережье Америки и уничтожила все города-порты, оставив американский военный флот на умирание. И какой мощи надо сделать взрыв у берегов Америки, чтобы гигантская волна прошла по всей Америке, от одного океана до другого, и смыла в океан всех жителей США».

После создания водородного оружия академик Сахаров оказался в узком кругу самых ценных для государства ученых. Этим людям государство обеспечивало сказочную — по тем временам — жизнь, создавая все условия для плодотворной работы. Круг знакомых Сахарова был обширен. Судя по воспоминаниям его родных, наиболее близко он общался, причем в некоторых случаях семьями, с еврейскими друзьями. Андрей Дмитриевич был поразительно равнодушен к материальным благам. Половину огромных — по тем понятиям — денег, полученных в виде многочисленных премий, он передал Красному Кресту, а половину — на строительство онкологического центра. У начальства это вызвало непонимание и недовольство. Его совершенно не интересовали почести и слава, что так важно для всех остальных. Его волновало другое. Он первым заговорил о том, какую опасность представляет созданное им оружие. С конца 1960-х годов академик Сахаров — один из лидеров Правозащитного Движения в СССР. В 1968 году Сахаров написал брошюру «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». Брошюра была опубликована во многих странах. А в сочинённом проекте Конституции Сахаров патетически записал: «Все люди имеют право на жизнь, свободу и счастье». Стали ли люди страны, в чьём разрушении он принял участие, свободнее и счастливее, — об этом уж может судить каждый самостоятельно. Те, кто делал и делает его своим знаменем — объявляют его «великим гуманистом». Изучая биографию Андрея Сахарова, ближе знакомясь с фактами его жизни приходит убеждение, что он сам себя не знал. Все научные достижения академика Сахарова прямо или косвенно связаныс еврейскими учёными. Они в начале его научногопутипомогли с карьерным ростом, они были авторами многих научных разработок в ядерной физике, именно евреи поддерживали учёного в тяжелых жизненных ситуациях именно евреи принимали участие в научных разработках академика Д. Сахарова. Его отношение к своим еврейским коллегам было подчёркнуто вежливым и тактичным. Андрей Дмитриевич Сахаров всю сознательную жизнь испытывал брезгливое чувство к антисемитам

.

Портрет А.И.Куприна и его афоризм «Удивительный, непостижимый еврейский народ!… Этот таинственный народ…не только существует, но сохранил повсюду свой крепкий, горячий южный тип, сохранил свою веру, полную великих надежд» изображены на книжном знаке («Библиотека профессора Ефима Шаина»). Александр Иванович Куприн (1870-1938) — русский писатель, переводчик. Значительное внимание в творчестве Куприна посвящено народу, который на протяжении всей своей истории оказывался на обочине любого общества, но который в то же время имеет поистине фантастическую, военную способность к выживаемости в любых условиях. Речь идёт о евреях. Вершиной интереса Куприна к еврейской теме была повесть «Суламифь» — романтический, полный восторгов, пересказ «Песни песней». Написал он эту повесть в 1907 году, после волны еврейских погромов, изучив многие источники. В рассказе «Жидовка» он пишет: «Пусть Хацкель хил, жалок и болезнен, пусть вечная борьба с жизнью положила на его лицо жестокие следы плутовства, робости и недоверия: ведь он тысячи лет «крутился как-нибудь», задыхался в разных гетто. Но еврейская женщина стережет дух и тип расы, бережно несет сквозь ручьи крови, под гнетом насилия, священный огонь народного гения и никогда не даст потушить его… О, что же я, вчерашний дикарь, а сегодняшний интеллигент, — что я значу в ее глазах, что я значу в сравнении с этой живой загадкой, может быть, самой необъяснимой и само великой в истории человечества?». «Его история вся проникнута трагическим ужасом и вся залита собственной кровью: столетние пленения, насилие, ненависть, рабство, пытки, костры из человеческого мяса, изгнание, бесправие… Как мог он оставаться в живых?». Можно вспомнить силача — контрабандиста в рассказе «Трус» или богатыря — извозчика, сумевшего обезоружить и связать русского погромщика — дебошира из рассказа «Свадьба». Да и великую силу искусства связал Куприн с образом скрипача — Сашки из рассказа «Гамбринус».

В «Жидовке» Куприн писал: «Удивительный, непостижимый еврейский народ!… что ему суждено испытать дальше? Сквозь десятки столетий прошел он, ни с кем не смешиваясь, брезгливо обособляясь от всех наций, тая в своем сердце вековую скорбь и вековой пламень. Пестрая, огромная жизнь Рима, Греции и Египта давным-давно сделалась достоянием музейных коллекций, стала историческим бредом, далекой сказкой, а этот таинственный народ, бывший уже патриархом во дни их младенчества, не только существует, но сохранил повсюду свой крепкий, горячий южный тип, сохранил свою веру, полную великих надежд и мелочных обрядов, сохранил священный язык своих вдохновенных Божественных книг, сохранил свою мистическую азбуку, от самого начертания которой веет тысячелетней древностью…. Нигде не осталось следа от его закадычных врагов, от всех этих филистимлян, амалекитян, моавитов и других полумифических народов, а он, гибкий и бессмертный, все еще живет, точно выполняя чье-то сверхъестественное предопределение. Его история вся проникнута трагическим ужасом и вся залита собственной кровью; столетние пленения, насилие, ненависть, рабство, пытки костры из человеческого мяса, изгнание, бесправие… Как мог он остаться в живых? Или в самом деле у судьбы народов есть свои, непонятные нам, таинственные цели?… Почем знать: может быть, какой-нибудь высшей силе было угодно, чтобы евреи, потеряв свою родину, играли роль вечной закваски в огромном мировом брожении». Куприн восторгался не только красотой еврейских женщин, но и силой, отвагой еврейских мужчин. Расовый антисемитизм был чужд писателю. 18 марта 1909 года, Куприн послал из Житомира юдофобское письмо Батюшкову. О существовании этого письма и его содержании в течение 80 лет знали лишь десятки или сотни русских интеллигентов. Письмо это на одну лишь тему — тему нашествия евреев в русскую литературу. Оно от начала до конца злобно и насквозь лживо.

В нем содержится откровенный призыв не допускать евреев в русскую литературу, словно это клуб для избранных с табличкой у входной двери, гласящей «Евреям вход воспрещен». Евреям, причем не только литераторам, приписываются все смертные грехи. Они высокомерны, брезгливы к другим народам, истеричны, любят властвовать, нечистоплотны и т.д., хотя ничтожны, как оводы. Если ты еврей, то на тебе печать всего этого комплекса дурных качеств». Письмо через край пропитано антисемитизмом, воспроизводить даже в усечённом виде неприятно, настолько оно пропитано ненавистью к евреям. Ненавистью к тем самым евреям, которым он посвятил своё творчество. Защитники Купринапроталкивают мыслишку, что он, как и многие русские мастера прозы, коснулся еврейской темывскользь, «проездом», по касательной. Они считают, надо читать это письмо в контексте нешуточной бури, которая разыгрывалась в русской литературной среде начала двадцатого века. Они доказывают с пеной у рта, что это не антисемитизм, а духовное и культурное отторжение еврейской ментальности. По Куприну малоизвестный Чириков, оказывается, талантливые всех еврейских писателей, вместе взятых, включая Шолом-Алейхема… Письмо отвратительное оно проникнуто злобным и грязным традиционно русскимантисемитизмом. Но о человеке, нужно судить по делам его.Если при всем внутреннем юдофобстве Куприн был готов бороться за права евреев — то настоящим антисемитом его считать нельзя.