Да, скоро вышло так, что весь динамовский военно-учебный пункт держался на одной Мининой, потому что умер от голода тренер сборной Ленинграда по лёгкой атлетике Берзин, и лыжник Киривайнен был помещён на госпитальную койку в крайне тяжёлом состоянии, и богатырь Артур Шехтель крепко занемог тоже… Бесконечно ослабший, лежал он дома, вместе с сыновьями, а жена рядом, на стадионе, занималась с тремя взводами бойцов Всевобуча: час с одними идёт по лыжне, час — с другими, час — с третьими
«КРЕЩЁННАЯ БЛОКАДОЙ»
Лев Сидоровский
В эти дни, когда в Пекине проходят XXIV зимние Олимпийские игры,
мой рассказ — о Марии Ефимовне Мининой: участвовать в Олимпиаде ей не довелось, но характер имела точно олимпийский.
КОГДА я пришёл в эту комнату впервые, сразу увидел старинный рояль. На рояле — кипа нот, под роялем — велосипед. Этот же велосипед, рядом со своей хозяйкой, красовался на фотографии, что расположилась на стене. Мария Ефимовна пояснила:
— Сфотографировали, когда рекорд страны установила. Между прочим, мне тогда уже сорок исполнилось…
Это был её девятый всесоюзный рекорд. Двенадцать раз поднималась на высшую ступеньку пьедестала почета, сорок два (!) становилась призёром первенства страны… Впрочем, не хочу увлекаться цифрами, потому что за цифрой, даже самой весомой, независимо от воли автора, иногда может исчезнуть человек, ради которого журналист взялся за перо. А мне очень важно познакомить земляков (особенно молодых) с человеком, чья жизнь в те, уже очень далёкие тридцатые-сороковые, превратилась для современников в легенду. Сейчас на моем столе — множество вырезок из разных старых газет, такие же пожелтевшие фотоснимки, и надо среди этого вороха информации как-то отобрать самое главное, чтобы читатель понял, почему я безоговорочно называю характер Мининой олимпийским, хотя ни в одной Олимпиаде Марии Ефимовне участвовать не довелось…
***
СЕМЬЯ жила в Петрозаводске. Отец работал на заводе, мама хлопотала по хозяйству, и у каждого из семерых ребятишек были свои обязанности — Маша, например, месила тесто. Квашня у них огромная, и девочка влезала на табуретку: так удобнее мять тяжёлую, упругую массу — вот почему её руки скоро стали сильными. Потом мама укладывала только что испечённый хлеб в бельевую корзину, и дочка тащила эту внушительную поклажу на базар… А вернувшись с базара, бежала играть в лапту, «чижика», рюхи — местные пацаны непременно брали её в свои компании, потому что Маша камни бросала дальше всех, заборов и деревьев не боялась, драчунам умела давать сдачи и легко съезжала на лыжах с самых крутых горок… Между прочим, самое первое знакомство с лыжами оказалось не из приятных: вышла однажды на крыльцо и обмерла: бежит к их калитке человек и почему-то палками размахивает… Бросилась закрывать калитку и тут только поняла, в чём дело. Скоро брат достал ей широкие армейские лыжи, сосновые палки очистили от сучьев, и махала ими Маша не хуже того дядьки, который девочку так напугал.
Спускается как-то на Онегу, а там — первенство Карелии. (Карелия тогда была в составе СССР Карело-Финской союзной республикой). Увидели её судьи, удивились: «Как эта девочка на лыжах быстро бегает!» Старт на три километра был уже дан, и судьи крикнули Маше: «Догоняй, а мы засечем время!» До лыжниц — метров четыреста, но Маша смело бросилась вдогонку. Достала всю группу, обошла и на финиш прикатила первой. Среди спортсменок, естественно, переполох (какая-то пигалица, в шапке-ушанке, в широченной юбке, в кофте залатанной, и вдруг — победитель!), а судьи смеются: «Ты же неофициальная чемпионка Карелии!» «Неофициальной чемпионке» ещё и пятнадцати лет не стукнуло…
Возбуждённая таким успехом, она буквально на другой же день прибежала в клуб профсоюза, чтобы скорее записаться в физкультурную секцию — да, одна секция «отвечала» тогда в Петрозаводске, по сути, за все виды спорта. Впрочем, никакого тренера у Маши не было, и тренировок в нынешнем понимании тогда тоже не существовало. Просто, пока лежал снег, каталась до изнеможения на лыжах; когда снег растаял, стала бегать, прыгать, метать гранату, копьё. И летом легко выиграла республиканские соревнования по всем видам лёгкой атлетики…
***
А ТУТ как раз подоспели и первые международные состязания: лыжный матч СССР — Норвегия. У норвежек — лыжи с жёсткими креплениями, одежда лёгкая, удобная, ленинградки экипированы тоже прилично, а вот гостья из Карелии — в валенках, шароварах, и лыжи тяжеленные… Однако, несмотря на всю эту нескладную амуницию, лишь троих вперёд пропустила. Потом так будет повторяться ещё не раз: на старте Машин спортивный костюм вызывает улыбку, а на финише никто его уже не замечает. Например, когда на спартакиаде Северо-Запада стала чемпионкой в легкоатлетическом троеборье и ленинградцы бросились Минину качать, все на стадионе как-то сразу позабыли, что выступала гостья из Карелии… босиком. Ну а дома ни зимой, ни летом она поражений не знала вообще.
Мария училась на токаря, но земляки настояли, чтобы их чемпионка окончила курсы физподготовки, — и стала Минина преподавать физкультуру в школе. А потом её — девушку! — назначили начальником физподготовки Петрозаводского пограничного отряда (кажется, единственный в стране подобный случай). Отряд обслуживал несколько застав, и на каждой в короткий срок под руководством Мининой были оборудованы образцовые полосы препятствий, появились самодельные гимнастические снаряды. После первого же занятия кто-то из молодых бойцов вздохнул: «Тяжело…» «Тяжело?» — улыбнулась Маша. Быстро перекинула через плечо скатку, надела противогаз, прицепила гранату, лопатку, винтовку — в руку: «Засекайте!» Взвод замер, следя за её рывком вдоль полосы. Секундомеры показали отличный результат. Раздались голоса:
— Товарищ физрук, неужели и мы так сможем?
Улыбнулась:
— Обязательно. Для этого я к вам и назначена.
Минина сдержала слово, данное пограничникам: спортивные показатели на её заставах скоро стали только отличными. И сама продолжала устанавливать рекорд за рекордом. Одно из свидетельств тому — часы «Омега», которые показала мне Мария Ефимовна. Часы Маше подарил Ворошилов. На золотой крышке надпись: «т. Мининой, мастеру спорта РККА, рекордсмену зимней спартакиады от Наркомвоенмора. 1934 г.»
***
С ТОГО тридцать четвёртого Маша выступала за сборную Ленинграда (погранотряд входил в Ленинградский военный округ), а потом обрела на невских берегах и новое место службы, и семью. О семье стоит сказать особо. Гремели до войны на всю страну имена братьев Шехтелей, Артура и Александра: неоднократные чемпионы СССР, обладатели высоких спортивных званий, они метали молот, диск, толкали ядро. Артур стал Машиным мужем, и скоро у них родились близнецы — Артур и Яша. Кое-кто переживал: «Ну всё, теперь Мария спорт оставит…» Однако уже через пару месяцев успешно выступила на спартакиаде РККА, а спустя год, выиграв на лыжне первенство страны, прочно завладела титулом чемпионки Ленинграда не только по лыжам, но и в лёгкой атлетике.
***
ТАК СЧАСТЛИВО и жили они вчетвером — в маленьком деревянном домике у динамовских кортов. Сыновья любили смотреть из окна, как красиво на этих кортах загорелые дяди и тёти в белоснежных костюмах играют в теннис. Когда пришла война, здесь появились дяди совсем в другой форме — защитной, а тётя среди них была одна — их мама. Да, скоро вышло так, что весь динамовский военно-учебный пункт держался на одной Мининой, потому что умер от голода тренер сборной Ленинграда по лёгкой атлетике Берзин, и лыжник Киривайнен был помещён на госпитальную койку в крайне тяжёлом состоянии, и богатырь Артур Шехтель крепко занемог тоже… Бесконечно ослабший, лежал он дома, вместе с сыновьями, а жена рядом, на стадионе, занималась с тремя взводами бойцов Всевобуча: час с одними идёт по лыжне, час — с другими, час — с третьими… Однажды Маша услышала:
— Вы, небось, не на наших харчах тянете. Ваши харчи, небось, погуще. Чего не бегать…
Посмотрела внимательно на тяжело дышащего человека:
— Бегаю, потому что тренированная. Будете хорошо тренироваться, и у вас так получится. А харчи, кстати, в одной с вами столовой получаю, только гущу из похлёбки вылавливаю и домой несу, там у меня двойняшки и муж…
Всякий раз, возвращаясь домой, боялась переступить порог… Эта ежедневная пытка была куда тяжелей бесконечных кругов по динамовской лыжне. Лицо её стало совсем прозрачным, и глаза голубели уже не так ярко, как прежде. Но чем меньше оставалось сил физических, тем мощнее становился тот духовный стержень, который всегда определял Машин характер. И снова, снова наставляла она измученных, сугубо штатских людей, из которых надо было сделать хороших солдат, — как рационально идти по лыжне, как метко бросать гранату, как умело драться врукопашную… Да, женщина обучала мужчин штыковому бою, и мужчины боготворили её — такую хрупкую и такую сильную.
Сколько тысяч бойцов прошло за войну через Машины руки, сегодня сказать трудно, но орден Красной Звезды — оценка той её жизни, и медаль «За оборону Ленинграда» — тоже, и звание Заслуженного мастера спорта СССР («…за выдающуюся общественную и педагогическую деятельность в деле подготовки резервов для Красной Армии и Военно-Морского Флота и отличные спортивные достижения»), которое было присуждено Мининой — РЕДЧАЙШИЙ СЛУЧАЙ ЗА ВСЮ БЛОКАДУ! — в сорок втором. Их было всего пятеро, которым за высокие спортивные результаты и большой вклад в дело защиты города (около девяти тысяч бойцов Всевобуча) было присвоено звание «Заслуженный мастер спорта СССР»: Мария Минина, Олег Бормоткин, Виктор Алексеев, Владимир Гайковой, Дмитрий Косицин.
Кстати, слова «за отличные спортивные достижения» — это не только дань прошлым заслугам. Мария Ефимовна показала хрустальную вазу:
— Её мне вручили весной сорок второго, после победы в кроссе…
Да, гитлеровцы считали, что город умирает, а там проводились спортивные поединки…
И пусть в том сорок втором на легкоатлетическом чемпионате блокадного города Артур Шехтель смог метнуть диск не так далеко, как раньше, — это всё равно была выдающаяся ПОБЕДА: и над врагом, и над собой. А Минина выиграла тогда троеборье, прыжки в длину, метание гранаты, вместе с подругами победила в эстафете — в общем, была лучшей в семи видах! Через несколько дней на соревновании инструкторов Всевобуча она оказалась третьей среди… мужчин.
***
ТАК СПОРТ в городе-крепости становился оружием, которое било по врагу не хуже легендарных «катюш». Об этом Минина говорила в Москве, с трибуны Антифашистского слёта, куда в августе сорок второго была приглашена вместе с другими замечательными ленинградскими спортсменами — Владимиром Китаевым и Олегом Бормоткиным. Своё выступление закончила стихами Ольги Берггольц:
…Сестра моя, товарищ, друг и брат,
ведь это мы, крещённые блокадой!
Нас вместе называют — Ленинград,
и шар земной гордится Ленинградом…
Слушая Машу, мужественные люди, собравшиеся в Колонном зале Дома Союзов, не стеснялись слёз… Пройдёт немного времени, и в Свердловске Минина увидит, как плачут люди, когда диктор объявит, что по стадиону «проходит колонна спортсменов героического Ленинграда». Ленинградцы приехали сюда, на первенство страны, с лыжами и винтовками. Им советовали: «Поберегите силы», но все уговоры оказались тщетными. Тогда вдоль трассы встали санитары. Мининой кричали:
— Тебе же плохо, сойди с дистанции!
А она упрямо лезла, лезла в гору…
Финишировала десятой. Главный судья обнял Машу:
— Родная моя, этот десятый результат стоит многого…
И в Туле, на первенстве страны 1943 года по велосипеду (а её послали туда с напутствием: «Надо доказать, что Ленинград живёт!»), когда Мария, впервые в жизни выступив на треке, сразу же выполнила норму мастера спорта, заняла по сумме четырех гитов второе место, главный судья сказал коллегам:
— Вот кто настоящая чемпионка!
Шла война. Минина готовила для Родины всё новых и новых бойцов, а если выходила на лыжню, или на трек, или в легкоатлетический сектор, то показывала будущим воинам, как надо уметь преодолевать все и всякие обстоятельства, а главное — самоё себя.
И после войны люди тоже учились у неё этому… Обещал не злоупотреблять цифрами, но назову ещё хотя бы несколько.
В первом послевоенном году «крещённая блокадой» Мария Ефимовна стала четырёхкратной чемпионкой страны по велосипеду. В сорок восьмом, когда начали впервые присуждать золотые медали, ей было уже тридцать восемь. Решила: завоюю хоть одну — и уйду из спорта. Но подготовилась так, что вместо одной золотой за два года получила девять! Установила восемь рекордов Советского Союза!
***
ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ лет в большом спорте… А потом Минина тренировала лыжников, велосипедистов, конькобежцев… И дальше бы продолжала в том же духе, но случилась тяжелейшая операция. Операцию перенесла мужественно. «Крещённая блокадой», она всегда умела находить в себе это мужество — даже тогда, когда потеряла сынишку Артура, трагически погибшего уже после войны…
Мария Ефимовна познакомила меня с другим Артуром, внуком. С трёх лет грёб он с бабушкой на Вуоксе, с четырёх — вместе плавали в бассейне, а в пору нашего общения вместе гоняли на велосипеде, лыжах, коньках, благо стадион «Динамо» — через дорогу. У «бабушки Маши» хранилось двести пятьдесят грамот, дипломов, да и у внука их тоже хватало: ведь он (естественно, тоже динамовец) на первенстве страны уже не раз доказывал, что среди юношей — сильнейший брассист.
Ей тогда, в 1980-м, уже исполнилось семьдесят, мужу, Артуру Яковлевичу, — ещё больше, хотя этих лет обоим никто дать не мог. А в Олимпиадах им (при их-то олимпийских характерах!), повторяю, участвовать, увы, не довелось: время было такое…
