В этом эссе — интервью я знакомлю читателей с уникальной встречей, с теми, кто создавал фонд помощи выжившим жертвам Холокоста, с судьбами многих героев Холокоста, не однажды пережившими смерть, с теми героями, кто рискуя собственной жизнью, спасал приговоренных к смерти.

МЫ ВСЕ ИЗ КРОВАВОГО XX ВЕКА.

 ДЕНЬ ПАМЯТИ ЖЕРТВ ХОЛОКОТА

Илья Буркун

«Чтоб выстоять смерть, чтоб глаза в глаза заглянули, не дай доглядеть, окажи, молю, эту милость, не видеть, не вспомнить, что с нами в жизни случилось».

Илья Эренбург.

Картина Пабло Пикассо — «Герника», написана для испанского павильона, на Всемирной выставке в Париже, в 1937 году. Её я впервые увидел в музее Яд Вашем в Иерусалиме. Одна из самых узнаваемых произведений Пикассо посвящена ужасам войны. Генрика первый городок в Испании, где была установлена демократия… Было воскресенье, солнечный, базарный день. А это фотография Герники, которую увидел Пикассо в утренней газете после налёта фашистских бомбардировщиков. Так родилась «Генрика», созданная Пикассо.

27 января считается международным днем памяти жертв Холокоста. 27 января, в 1945 году подразделения Красной армии освободили самый ужасный из нацистских концлагерей смерти — Освенцим. Такое решение было принято в 2005 году Генеральной ассамблеей ООН.

В этом эссе — интервью я знакомлю читателей с уникальной встречей, с теми, кто создавал фонд помощи выжившим жертвам Холокоста, с судьбами многих героев Холокоста, не однажды пережившими смерть, с теми героями, кто рискуя собственной жизнью, спасал приговоренных к смерти.

 ПРЕДИСЛОВИЕ

 Мы — могилы, мы — мнимо живые, мы — миллионы трупов, мы — огромная братская могила, мы еврейское кладбище, кото­рое не видела и не увидит история.

Мы — задушенные в газовых камерах и перетопленные на мыло. Этим мылом не смыть ни следов нашей крови, ни грехов, которыми запятнал себя мир.

Мы те, чьи мозги разбрызганы на стенах наших убогих пепелищ и на стенах, у которых нас толпами расстреливали за то, что мы евреи.

Мы — Голгофа, где мог быть непроходимый мир крестов».

Так написал замечательный польский поэт и писатель Юлиан Тувим в 1944 году, в годовщину разгрома Варшавского гетто, когда над Евро­пой еще полыхал костер Войны. Юлиан Тувим нам больше знаком по переводам детских стихов Маршаком и Михалковым. Его имя еще не раз встретится в этой публикации.

 Юлиан Тувим

Уже давно в прошлом XX век. Век удивительных открытий, но и очень жестоких и очень крова­вых деяний. Одним из самых кровавых событий этого века является Холокост. Началом Холокоста признано считать январь 1933 года — приход к власти в Германии нацистов — палачей, авторов Холокоста.

В ходе погромов в городах Германии было сожжено 267 синагог, ограблены принадлежащие евреям жилые дома, магазины, Осквернялись еврейские школы, жилища, больницы.

Разрушенные синагоги, сожжённые религиозные принадлежности, частные дома, магазины. Убиты многие их хозяева. Оставшихся в живых, конвои С.С. отправляли в концлагеря смерти.

Датой завершения Холокоста считается 8 мая 1945 года — день Победы во Второй Мировой Войне. В этом году мир отметит 77 лет со дня Победы.

Это была самая кровопролитная война, унесшая человеческих жизней больше, чем все войны, произошедшие за всю историю человечества. По разным источникам погибло более 50 млн. человек. И если на земном шаре тогда проживало 3,5 млрд., евреев, в их числе было всего 18 млн. Но каждый третий еврей был «погребен слоями по всей земле», — Ю. Тувим. Взращенный на расовой доктрине, на доктрине крови, вот во что вылился звериный антисемитизм. Таков итог бредовой идеи бесноватого фюрера «об окончатель­ном решении еврейского вопроса».

В покаявшейся Германии 27 января проходят траурные церемонии в память о жертвах Хрустальной ночи — первых еврейских погромах, устроенных нацистами.

В Берлине создан мемориальный комплекс. Идея возведения мемориала принадлежит берлинской публицистке Лее Рош. Мемориал открыт в 2005 году.

Из Википедии:

 «Ощущение потерянности среди серых плит, за которыми не видно окружающего мира, вынужденная разлука с близким человеком и чувство незащищенности, возникавшее на пересечении сквозных коридоров, — поднимает в душе волны страха, тревоги, тоски и одиночества. Так архитектору Питеру Айзенману удалось создать сооружение, наполненное множеством коротких, но мощных отголосков чувств, которые пришлось испытать евреям во время Второй мировой войны…

Вы должны стать частью инсталляции, пройти через нее, потеряться в ней — только тогда чужой ужас и чужое горе становятся ощутимыми и ошеломляющими».

«Холокост» — слово греческое. В Древней Греции так назывался обряд храмового жертвоприношения, дословно оно означает «всесож­жение». Такого всепожирающего костра, такого потока мученической крови мир еще не знал.

«А кровь евреев (не «еврейская кровь») течет широчайшими и глубочайшими ручьями. Почерневшие ее потоки сливаются в бурную пенящуюся реку, и в этом новом Иордане я принимаю святое крещение — кровавое, горячее, мученическое братство с евреями». (Ю. Тувим).

Все дальше события тех страшных лет. Все меньше остается тех, кто пережил Ката­строфу, как живое напоминание о самом чудовищном в миро­вой истории мученичестве. Напоминание о нашей боли, о нашей памяти, об уничтоженном народе. Во многих странах созданы музеи скорби, мемориалы жертв Холокоста. Есть такой и в Австралии. Он построен на средства еврейской общины в Мельбурне.

Но главным из всех мемориальных комплексов является — Яд Вашем, в столице Израиля — Иерусалиме.

Уникальный международный проект. Его главная цель — найти имена и восстановить историю жизни каждого еврея, уничтоженного в годы Холокоста. Сейчас уже увековечены имена около пяти миллионов жертв. Но более одного миллиона имен остаются пока неизвестными. Время быстротечно и быстро уходит…

Среди пяти миллионов, имена моих дедушки и бабушки — Шики и Сони Клемпнер, убитых фашистами в селе Мордаровка, Одесской области в 1941 году. Имя их младшей дочери, моей тети — Мани Клемпнер, пережившей все ужасы Освенцима.

После войны моя мама посетила село, где она родилась, в местном сельсовете получила этот страшный документ — подтверждение, подписанный свидетелями расстрела..

 Шика, Соня и Маня Клемпнер.

Неоднократно приезжая в Израиль, я посещал Яд Ва-Шем. Забыть пережитые ощущения невозможно.

Перед вхо­дом в павильон музея экскурсовод предупредила нас: «У кого слабые нервы, больное сердце — сюда лучше не входить. » И вновь вспомнились слова Юлиана Тувима: «Мы — комната ужасов, Schrecens Kammer. Нервных просим выйти».

Вошли все. Полумрак зала. Огромные освещенные портреты дет­ских лиц разрывает темноту. Каждые несколько десятков секунд лица меняются. Под траурную музыку диктор называет имя, фамилию ребенка, год рождения, страну рождения, место гибели. Фотографии, случайно сохранившиеся с довоенного времени. Дети на них улыбаются, радуются жизни. Они еще не знают, что им уготована вечная жизнь. В этой «комнате ужасов», они навсег­да остались детьми.

Есть в Яд Вашем площадь имени Януша Корчака. Врач, педагог, писатель, руководитель еврейского «Дома Сирот» в довоенной Варшаве. Он со своими воспитанниками оказался в Варшавском гетто. Несколько раз предлагали спастись, выехать из Варшавского гетто. Он отказался и вместе со своими учениками вошел в газовую камеру.

 

А мы входим в следующий зал. Живые лица людей в царстве мертвых, подземное царство, надзираемое Хароном.

Когда умирает еврей, читают молитву из Торы. Главу, где сказано, что человек подобен свече. Воск — это наше тело, сгорающий фитиль — время, отпущенное нам на этой земле, а пламя — душа, устремленная к богу.

В полумраке бесконечного зала благодаря невидимым зеркалам, тысячи, сотни тысяч, миллионы горящих свечей. Огромное кладбище, где покоятся не тела, а души.

«Мы те, кто две тысячи лет тому назад дали миру Сына Челове­ческого, невинно убиенного Римской империей. И этой одной смерти стало достаточно, чтобы этот Сын стал Богом. Какая же религия родится из миллионов смертей, пыток, и раскинутых в последнем от­чаянии рук…» — писал Ю. Тувим.

Признал это и И ПАПА, посетивший мемориал. Боль отца потерявшего сына.

А мы движемся по этому царству мертвых. В звенящей тишине слышны только наши приглушенные шаркающие шаги.

А дальше — впечатляющее здание, напоминающее шатер, с базальтовыми стенами, предназначенное для отдания почестей жертвам Холокоста.

На полу высечены названия 22-х концлагерей, мест массовых убийств, выбранных из сотен, разбросанных по всей Европе.

А мы выходим из царства теней. Перед нами голубое прозрачное небо Израиля. И жутким контрастом на фоне голубого неба, уходящая в никуда ржавая железнодорожная эстакада. На ней вагончик для перевозки скота. В нем обрывался последний путь ни в чем неповинных детей, женщин и стариков, только за то, что они родились евреями. Эстакада смерти возвышается на фоне панорамы Вечного города Иерусалима.

Как правило, в повседневной жизни последовательность времен изменить нельзя. Но в Иерусалиме время, жизнь и смерть воспринимаются иначе, они всегда рядом. В камнях Иерусалима читается история всех стран и народов. И среди каменных страниц истории, «Яд Вашем» — вечное напоминание о Катастрофе, по­стигшей еврейский народ.

А «мы чудом и по воле случая оставшиеся в живых. С гордостью? Скорее, скажем, с раскаянием и жгучим стыдом. Этот титул достался нам за вашу муку, за вашу славу. Искупители!» Ю. Тувим.

Мысленно, вместе с жертвами, мы проходили мучительный путь, полный скорби и страха созданный чудовищной программой ненависти. Чтобы попытаться понять — почему цивилизованная нация так легко поддалась диктату фашистской идеологии, в результате которой, один народ превратился в палача, другой, в его жертву.

Со специальной миссией Австралию посетили представители международной еврейской организации Claims Conference Article 2 Fund (CCA), в составе: Вице Президент — Герда Фейгина, сотрудники — Виктор Левин и Лев Борщевский.

Офис организации находится в Нью-Йорке. В 2021 году исполнилось 70 лет со времени создания Claims Conference.

В течении двух дней я присутствовал на их встречах, записал с ними интервью о целях приезда, об их судьбах, об уникальной работе в помощь тем, кто пережил Холокост, и о тех, кто часто спасал жизнь приговоренных к смерти ценой своей жизни, кто увековечен в Яд Вашем — Праведником Мира.

День первый — ВИКТОР ЛЕВИН. ЛЕВ БОРЩЕВСКИЙ.

Когда и зачем создана организация Claims Conference?

ВИКТОР ЛЕВИН: — Наша организация создана в 1951 году. Под председательством президента Нахума Гольдмана состоялся Всемирный Еврейский конгресс. В нем приняли участие 23 организации из разных стран. Конгресс принял решение о создании Claims Conference of Jewish Material Claims Against Germany. Организация, защищающая интересы евреев, пострадавших в годы нацизма в Германии. Основная цель этой организации — создать условия для возрождения еврейской общины Европы, пострадавшей в результате нацистских преступлений. Восстановление школ, создание специальных центров, домов престарелых, а также индивидуальная помощь пострадавшим.

Много внимания уделяется изучению документов в Еврейском ин­ституте исследований в Нью-Йорке, в документальном центре Пари­жа, библиотеке в Лондоне.

Президентом Claims Conference был избран Нахум Гольдман, исполнительным директором Сол Каган. Нахум Гольдман умер в 1981 году, и на этом посту его сменил доктор Израиль Миллер. Сол Каган недавно вышел на пенсию, и продолжает свою ра­боту в качестве консультанта.

ЛЕВ БОРЩЕВСКИЙ: — Хотел бы добавить, на Всемирном Ев­рейском Конгрессе было принято решение подготовить программу и направить письмо в адрес Федеративного германского правительства. Нахум Гольдман, встретившись с президентом Америки Эйзенхауэром, получил его полную поддержку. И в 1951 году Claims Conference совмест­но с правительством Израиля адресовало письмо на имя канцлера Германии Конрада Аденауэра.

 — Как отреагировало правительство ФРГ на запрос еврейской общественности?

Л.БОРЩЕВСКИЙ: — После падения гитлеровского режима Гер­мания стала демократической страной. Канцлер Аденауэр, получив обращение еврейских организаций, направил свое письмо в бундестаг. Он писал о невиданных преступлениях, совершенных представителями Германии под прикрытием лицемерных лозунгов о благих намерениях и пользе для германского народа. Далее канцлер предлагал в крат­чайшие сроки рассмотреть предложения еврейских общин и составить совместную программу компенсаций тем, кто понес материальный, моральный ущерб, кто перенес многолетние страдания.

Первые выплаты начались уже в 1952 году, хотя, как вы понимаете, никакие суммы не могли возместить страшный ущерб, нанесенный жертвам Холокоста.

Мы и сегодня сталкиваемся с теми, кто отказывается получать эти деньги, называя их «кровавыми деньгами». Тем не менее, 10 сентября 1952 года был подготовлен совместный протокол Claims Conference и правительства Германии о выделении первых 450 млн. немецких ма­рок в компенсационный фонд пострадавшим.

За 80 лет Германия выплатила 80 млрд. марок жертвам Холоко­ста.

 — Уважаемый Лев, давайте перенесёмся из далекой Германии к нам, в Австралию. В общем, понятна цель Вашего приезда, но расскажите об этом несколько подробней. И что запомни­лось вам особо?

Л.БОРЩЕВСКИЙ: — Цель наша — встреча с теми, кто подал заявле­ние в Claims Conference на получение пенсии от германского государ­ства в связи с нацистским геноцидом во время войны. К сожалению, многие документы утеряны, много неточностей, неясностей, и наша задача — получить мак­симальную информацию, уточнить детали, помочь тем, кто в этом нуждается. Таких дел в Сиднее и Мельбурне около 400. Нас приехало трое: Герда Фейгина, Виктор Левин и я. Пожалуй, с Гертой вам было бы интересней всего погово­рить, так как она работает в Claims Conference более 20 лет. Много лет возглавляла эту организацию. И хотя она вышла на пенсию, продолжает свою работу.

 Ежедневно каждый из нас выслуши­вает около 10 человек. Если говорить о трагедиях этих людей — перед нами проходят герои из дневников Анны Франк. Трудно определить у кого из наших собеседников судьба трагичней. Каждый рассказ — крик души.

ВИКТОР ЛЕВИН: — Могу добавить — большинство историй — трагичны. Много рассказов не только о судьбах по­страдавших, но и их спасателей. Вот удивительная история Шанхайского гетто. Многие из него оказались в Австралии. Казалось бы, где Германия и где Шанхай.… Невольным инициатором проявления гетто в Шанхае стал Сигухара Тиуне, консул Японии в Литве.

В 1940 году страны Прибалтики по пакту Риббентропа — Молотова были оккупированы советскими войсками. Нацизм в Германии набирает силу. Оккупирована Польша. Кто еще мог бежать — бежал в Прибалтику. До начала войны оставалось 10 месяцев. И весь поток беженцев из Герма­нии и Польши хлынул в Литву. Люди узнали, что в тогдашней столице Каунасе, в японском консульстве, выдают визы евреям для въезда в Японию. В основном бежали религиозные евреи из месте­чек, ученики ешив, их родители, учителя. Визы выдавал консул Тиунэ Сигухара. В августе 1940 года, за несколько недель до того, как все иностранные миссии по распоряжению советских властей должны были покинуть Литву, Сугихара связался с директором Палестинского бюро Еврейского агентства в Каунасе доктором Зерахом Вергефтигом. Вергефтиг описал Сугихаре план спасения евреев и получил его поддержку. В соответствии с этим планом беженцы должны были укрыться на острове Кюрасао в Карибском море. Он находился под контролем Голландии. Виза на въезд не требовалась. Но для того, чтобы попасть на вожделенный остров беженцы должны были проехать через Советский Союз и добраться до Японии. Транзитные визы позволяли проследовать через СССР и Японию.

Правительство Японии не одобрило план Сугихару. Но он вопреки запрету, совершает гражданский подвиг.

И с 31 июля по 28 августа 1940 года Сугихара Тиуне вместе с женой Юкико занимается только оформлением транзитных виз. Они работают по 18 -20 часов ежедневно. Заканчиваются бланки, они продолжают оформлять визы от руки. Всего было выдано 2140 виз. Если учесть, что визы выдавались на семью, можно посчитать, что спасено было не меньше восьми тысяч евреев. А если считать их будущих детей, внуков и правнуков — это не менее семидесяти тысяч спасённых душ. Советские власти потребовали освободить особняк. Тиуне и Юкико в течение трех дней оформляли визы в гостинице. И сидя уже в поезде на Берлин, дипломат протянул консульский штамп в окно провожающим его на перроне. Более 400 человек перешли границу Японии по поддельным подписям.

Прибыв в Москву, беженцы пересаживались на поезд Москва-Владивосток. Оттуда на пароходе переправлялись в город Кобо.

Вновь вмешивается Германия: кому вы помогаете?! Тогда японцы переправляют беженцев на оккупированную ими территорию в Китае, в Шанхай. Здесь жизнь беженцев протекает вполне нормально. Они работают, открывают школы, синагоги — и поначалу их никто и ни в чем не ограничивает. Так продолжается до 1943 года, когда по требо­ванию Гитлера место, где поселились беженцы, ограждают и превра­щают в гетто. К счастью, никого не убивают.

В 1945 году, когда к власти в Китае пришли коммунисты, большин­ство евреев эмигрировало в другие страны. И здесь, в Австралии, мы встретились с людьми, жившими в Шанхайском гетто.

А что случилось с Сугахаро?

Его отозвали в Японию, уволили из МИДа за акт неповиновения. В 1984 году в Яд Вашеме Тиуро Сугахара был официально признан Праведником Народов Мира. Только тогда миру стало известно это имя.

 Гетто в Шанхае

Много необычных историй связано с людьми, нашедшими убежище в католических приютах, в монастырях во Франции, Бельгии и других странах. Я, к сожалению, не помню имени священника во Франции, спасшего многих детей. Их родители были репрессированы и погибли, но дети, благодаря ему остались живы.

У меня была очень интересная клиентка. Она из Одессы, фамилия ее Бендер. Она прислала акт крещения ее и ее брата в Румынии, в при­сутствии местного мэра. Это подарило им жизнь.

Здесь, в Австралии, я встретился с женщиной, попавшей в Вар­шавское гетто. Она и ее брат живы благодаря поляку, который помог многим евреям получить фальшивые документы. Девушка, выйдя из гетто, встретилась со своим спасителем, они поженились. Кто-то до­нес немцам — и мужа отправили в концлагерь, где он погиб. Девушке

удалось бежать, после войны она нашла своего брата. Оказалось, что его усыновила старуха, жившая на мусорной свалке. Когда с фронта вернулся дядя (брат матери), он пытался забрать мальчика, но суд ему отказал, так как его племянник был законно усыновлен этой старуш­кой.

Сотни, тысячи таких печальных историй, мы выслушиваем каждый день.

 Варшавское гетто

(Окончание следует)