Нора Гайдукова: Наци

Loading

Частенько, для прогулки, он заходит на красивое старое кладбище Кюнстлерфридхов, в которое упирается его улица. Кладбище католическое, но в нем похоронены также останки погибших солдат, независимо от их вероисповедания. Есть и захоронения евреев, возможно, перешедших в христианство. Петер любит посидеть на скамейке возле двух могил знаменитых людей, почетных граждан Берлина — любимой всеми Марлен Дитрих и знаменитого фотографа Хельмута Ньютона, тоже, между прочим, еврея.

НАЦИ

Нора Гайдукова

В этот сумрачный и влажный зимний день Петер вышел, как всегда, прогуляться по своему любимому району — Фриденау. Что по-немецки означает «мирная долина». Деревья и кусты стоят голые, но в палисадниках возле красивых стариннных домов уже показались первые сиреневые крокусы и белые подснежники. По утрам поют птицы, и кажется, что скоро придет весна. Хотя по календарю до нее далеко. Это все глобальное потепление, верить в него или нет, каждый решает сам.

Петер не верит, он вообще большой скептик и материалист, хотя и ходит регулярно в ортодоксальную синагогу. А куда еще ходить? Ведь не случайно великий Бен Гурион сказал:

«Я в синагогу не хожу, но та синагога, куда я не хожу — ортодоксальная».

Петер часто гуляет в кипе по улицам родного Фриденау, где все его знают и он со всеми здоровается. Хотя себе под нос ворчит: «Тут одни Зеленые живут, вот в булочную веганную в очередь выстроились». Сам он тайно симпатизирует партии Альтернатива для Германии, хотя

не раз слышал, что там много «наци».

  • Как будто в других партиях их меньше, только лучше скрываются, — думает про себя Петер.

Вообще-то, он немного расист и даже немного антисемит — не любит русских евреев.

Но этого он никому не показывает, любезный, приветливый пожилой господин, все его знают и с ним здороваются. А он с любовью треплет чужих собак и улыбается детям.

Частенько, для прогулки, он заходит на красивое старое кладбище Кюнстлерфридхов, в которое упирается его улица. Кладбище католическое, но в нем похоронены также останки погибших солдат, независимо от их вероисповедания. Есть и захоронения евреев, возможно, перешедших в христианство. Петер любит посидеть на скамейке возле двух могил знаменитых людей, почетных граждан Берлина — любимой всеми Марлен Дитрих и знаменитого фотографа Хельмута Ньютона, тоже, между прочим, еврея.

Отдохнув и подышав свежим воздухом на кладбище, Петер отправляется дальше. Истинная цель его прогулки — найти новые картонные коробки, из которых торчит листик бумаги с надписью: Подарки. Чего там только не бывает — игрушки, одежда, чашки и тарелки, книги на любой вкус. Все это чистое, даже иногда новое. Потому что в Фриденау живут немцы, хорошо зарабатывающие и вообще правильные, учителя, служащие, журналисты. В большинстве действительно Зеленые и Левые. У них много книг, мало мебели и занавесок на окнах нет.

Петер, не задумываясь об их политической ориентации, собирает подарки и несет домой, профессия у него такая «антиквар» и немного старьевщик. Но ему самому ничего не нужно, разве что, что-нибудь особенное — вот на днях новый приемник Грундик нашел, почему выставили на улицу — неизвестно. Теперь Грундик играет целый день на его кухне, «Классик радио», как любит его подруга Двора.

 У самого Петера есть еще одно приятное хобби — он играет на гитаре и поет еврейские песни, Донай Донай и все в этом духе, а иногда даже что-то из Боба Дилана или Леонарда Коэна, времен его молодости. Весной, когда становится тепло, он выходит в гитарой в свой садик и радует соседей. Гитара у него дорогая и вся в наклейках — израильские флаги и призывы типа «Берлин без нацизма!»

Петер сортирует «подарки», иногда чинит что-нибудь, он очень любит работать руками, потом раздает из соседям и знакомым, мало интересуясь, нужно им это или нет. А они потом размышляют, куда подарки девать и иногда они просто попадают на блошиный рынок. Петер видит их и расстраивается, он ведь от души. Но благотворительную деятельность свою не прекращает.

 В этот день он уже обошел большую часть улиц, где обычно стоят заветные коробки, но ничего не нашел. Вдруг он увидел на земле большую связку ключей на пестрой красно-синей ленте с белыми буквами, отдаленно имитирующей цвета российского флага, а также французского, голландского, чешского, кубинского и может быть еще каких-то стран с небогатым цветовым воображением : красный, синий и белый. Но с некоторых пор это сочетание цветов стало символом партии Альтернатива для Германии, и все боятся их как огня.

Петер поднял с земли ключи и понес домой, там уже стал решать, как помочь растеряхе.

Прежде всего, он написал от руки и повесил на фонарных столбах несколько объявлений.

Потом подумал и поместил фото ключей вместе с ленточкой в фейсбуке, в своей родной группе Фриденау. Авось кто-то опознает ключи, все же неприятная потеря.

Но тут он немного не рассчитал. Сразу посыпались реплики типа:

  • Это кто в нашем районе носит такую символику?
  • Это наверняка наци!
  • Мы не знали, что в нашем демократическом зеленом районе поселились любители этой праворадикальной символики!

Страсти разгорались не на шутку и Петер хотел было удалить фото и все комментарии, но, по своей неопытности, не знал, как это сделать. Он уже вообще пожалел, что все это затеял, мало проблем у пожилого еврея.

Тем временем дебаты перешли с ключей на проблемы ковида. Сторонники и противники прививок активно переругивались между собой, не забыв при этом отметить, что «Альтернатива» как раз возглавляет рады отрицателей или, как теперь говорят, антиваксеров, и мешает законопослушным гражданам создать коллективный иммунитет.

Петеру все это страшно действовало на нервы. Вообще, зачем старому человеку политика?

Ведь больше всего на свете он любит рыться в горах разных вещей на блошином рынке, иногда выкапывая из общей кучи красивую безделушку в югендстиле или изящную майсеновскую вазочку, которую можно дорого продать через своих приятелей с их лавочками, которые еще кое-как выживают в Берлине.

Но через три дня в его квартиру раздался звонок, и он увидел на пороге соседку, высокую и полную негритянку или, как бы политкорректно выразиться, афронемку. Она широко улыбалась, показывая безупречно чистые и белые зубы, чем вызвала некоторую зависть Петера, давно имеющего вставную челюсть.

  • Огромное спасибо, что Вы нашли мои ключи, — сказала соседка на вполне сносном немецком, — меня зовут Эмма и я очень рада с Вами познакомиться. Я десять лет назад приехала из Конго, наша столица Киншаса и эти из Браззавиля к нам отношения не имеют. Мой муж в финанцамте работает, а я воспитываю наших троих деток: девочку и двух мальчиков.

Мы все католики и очень уважаем евреев. А знаете что, приходите к нам в церковь в воскресенье. У нас есть свой музыкальный ансамбль, исполняющий спиричуэлзы.

  • Спасибо, приду обязательно, — ответил растроганный Петер. Тут ему в голову пришла замечательная мысль.
  • А можно мы сделаем «сэлфи» с ключми и с Вами, а то мои друзья на фейсбуке волнуются? — спросил Петер и через две минуты в его хенди уже была фотография Эммы с ключами и его самого, едва доходившего красавице до плеча.

Но не успел он улечься на свой диван, чтобы заняться любимым занятием — разгадыванием судоку, как в дверь опять позвонили.

Недовольный Петер зашаркал к двери. На пороге стоял симпатичный мальчик лет десяти с вьющимися волосами и держал в руках большую корзинку.

  • Я Давид, сын Эммы, — сказал мальчик и широко улыбнулся, показав фамильные белые зубы, — это мама Вам прислала небольшое угощение. Горячее, кушайте сейчас это рис со специями и с мясом как готовят в Конго. Соус очень острый, будьте осторожны.

А это пирог с ягодами, мы его все любим.

  • Немецкий у Давида безупречный, — подумал Петер. А вслух сказал:
  • Спасибо, дорогой Давид. Передай маме, что мы обязательно увидимся, я непременно приду в вашу церковь.

Ему было очень интересно, где Эмма взяла эту ленточку с символикой Альтернативы и что по этому поводу думает ее муж. Но спрашивать было как-то неудобно. В конце концов, это легальная партия, у них 80 мест в парламенте. И вообще, у нас демократия.

После ухода мальчика, Петер выложил фото с Эммой и ключами на ленточке в фейсбуке в группе Фриденау. И сделал под ней подпись:

 — Друзья, это владелица ключей. Всем хорошего дня!

Комментариев не последовало.

Еду африканскую он правда из осторожности есть не стал, а отдал соседям — молодой паре журналистов с двумя дочками, живущими этажом выше. Мать девочек, Диана, обрадовалась — обед готовить не надо. Еда оказалась вкусный и действительно острой. Но Петер предпочитал свои фрикадельки, кнедли и фасолевый суп, тоже еда неплохая.

А с Эммой они подружилось и иногда он заходит к ним в гости. И даже пробует экзотические угощения.

В африканской церкви Петера приняли как лучшего друга, он стал бывать там, играть в музыкальном ансамбле и даже солирует в некоторых спиричуэлз. А его новые друзья выучили и поют с ним вместе песни Леонарда Коэна «Halleluja“ и «Berd on the wire“

Все приходит и уходит в свое время, как сказал великий царь Соломон. Случайных встреч не бывает и хорошее, а не только плохое, может прийти неожиданно.

Февраль 2022

Берлин

Print Friendly, PDF & Email

7 комментариев для “Нора Гайдукова: Наци

  1. Неплохо, даже хорошо, написано! А уж, на фоне массовой графомании, заливающей бурным потоком этот сайт, ставлю пять!

  2. “Вообще-то, он немного расист и даже немного антисемит — не любит русских евреев.” (Нора Гайдукова)
    ***
    Любопытное и очень специфическое определение антисемитизма. Впервые слышу. В отличии от Германии, в Израиле таковым, стараниями определенных политических кругов (в том числе и их русскоязычных почитателей), считается нелюбовь/критика ультраортодоксального сектора и религии. Нелюбовь к эфиопам, к мизрахим (выходцы из Сев.Африки и Ближнего Востока) и к местным арабам определяется как “расизм” (“гизанут, גזענות”). Нелюбовь к “русским” в частности, и к остальным ашкеназам в общем, обычно определяется как “оскорбительные предрассудки”, но под определения “антисемитизма” или “расизма” нелюбовь к ним никак не подпадает.

    Слово “наци”, в ивритском варианте “Нацим!” (форма множественного числа), чаще всего в Израиле можно услышать на многолюдных демонстрациях ультрарелигиозного сектора, которым они громко “одаривают” полицейских или солдат Армии Обороны Израиля (ЦАХАЛя), выполняющих свою работу по обеспечению общественного порядка или по соблюдению закона о призыве.

    Странный этот мир …

  3. Во певых, в германии ключи стоят дорого. Во вторых, чтобы сделать ключ от входной двери, недо получить разрешение управляющей компании, а если это ключ особенный, подходящий к разным дверям, то будут менять ключи для всего дома. Это очень хлопотно и дорого. Вы явно не в Германии живете или за вас как социальщика кто то все решает. А в третьих. текст вообще не о ключах. А о нашей нелюбви друг к другу, которую можно преодолеть. Всего доброго1

    1. А, так это все только про и для Германии годится? Тогда ясно. Как же у вас тяжело и с ключами и с терпимостью. Желаю вам в Германии успешно преодолеть вашу нелюбовь друг к другу!

  4. Ключи не трогают — сделать копию — это пара рупий. Вот, если бы Петер нашел трехногого котенка этой семьи в штаб-квартире «Альтернативы» и накормил его грудью…

  5. Дорогая Нора! Я не понял: это Ваши мечты или картинка из жизни? Хотелось бы чтобы — второе.

    1. Дорогой Михаил, это второе. Все наши предрассудки разбиваются, если мы видим друг в друге друзей, а не врагов. Вам всего доброго!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.