Владимир Рывкин: Матч века

Loading

Этот ненормальный начальник лагеря собрал весь кухонный персонал — толстых теток, одел их в настоящую футбольную форму (наверное, гад, ездил в город за ней специально) — с трусами, футболками с номерами, с бутсами, гетрами. И теперь он впереди этой не исхудавшей на пионерских харчах оравы, бежал на стадион.

МАТЧ ВЕКА

Владимир Рывкин

Футбол и спортивная гимнастика были главными увлечениями в моей жизни. А началось все в Калинине, где мы оказались в конце Великой Оте­чественной войны и прожили там около четырех лет. И проучился я в Калинине с четвертого до окончания восьмого класса.

Пацаны тех послевоенных лет “фанатировали” летом футболом, а зимой хоккеем. Гоняли тряпичные мячи, пустые консервные банки. Но, бывало, что доставался и настоящий футбольный мяч! И тогда уже его пинали до потери сознания. В хоккей играли во дворах, на проезжей части улиц, благо тогда ма­шины были редкостью, на катках.

Да, такое было у нас детство, и играли мы в футбол и в хоккей (русский), что называется, само­забвенно. И еще мы знали всех великих игроков того времени и болели за ЦДКА, “Динамо”, “Торпедо” и “Спартак”. Вспомнить только поездку “Динамо” в Англию… Фантастический счет — “девятнадцать — девять”, фантастические репортажи Вадима Синявс­кого, фантастические фамилии игроков: Хомич, Карцев, Радикорский, Станкевич, Бобров. А ЦДКА — Федотов, Никаноров, Гринин… можно перечислятьи перечислять. Я же в нашей дворовой команде “исполнял” правого края и еще любил стоять на воро­тах. А благодаря голу, который я забил головой с подачи углового, наш восьмой класс стал чемпионом школы, и играли мы на настоящем футбольном поле городского стадиона…

В эти же годы мне как-то попался на глаза журнал, в котором рассказывалось о прошедшем чемпионате СССР по спортивной гимнастике. На снаряде в гимнастическом костюме с идеально оття­нутыми носками был снимок чемпиона страны Николая Серого. Что-то во мне “щелкнуло” и “замкнулось” на всю жизнь…

В то время я не был совсем уже новичком в гимнастике — во дворе у нас был самодельный турник, и мы все время на нем “ковырялись”. Я атлетическим строением не отличался, но, видно, моя легкость позволяла мне без особого труда, одной силой рук, взбираться на турник. У нас пацанов это называлось сделать “силовой выжим”, а правильно это — “подъем силой”, в результате которого ты ока­зывался в упоре на турнике. Многие ребята делали это с трудом попеременно взбираясь одной, потом другой ругой, а я делал это почти одновременно двумя руками. Это было результатом одной моей тайны. Мы жили на третьем этаже трехэтажного дома, и наша входная дверь соседствовала с дверью, ведущей на чердак. Там, на чердаке, я укрепил между двумя стропилами трубу и в тайне от всего двора подтягивался и подтягивался на этом “подпольном” турнике…

Великий Николай Серый подтолкнул меня в школьную гимнастическую секцию. И началась моя длинная жизнь в спортивной гимнастике — полная тре­нировок, удачных и неудачных соревнований, срывов и каких-то побед, травм, сломов, возрождений — в общем, всего того, что скрывается за известной фразой: “Такова спортивная жизнь”…

Первые мои гимнастические соревнования состоялись в сорок шестом году, когда был еще жив дедушка Калинин.

Это было первенство школ города. Нам выдали белые майки и синие с красным поясом настоящие трикотажные гимнастические брюки. Как мы тщательно все это по себе подгоняли… Как мы шли строем от снаряда к снаряду… и отходили потом, после выполнения упражнения… Выступали мы тогда по самому слабому — четвертому разряду, но старались все делать, как легендарный Николай Серый…

На этих соревнованиях меня поразила команда девочек одной школы — они были в гимнастических, похожих на современные, купальниках. Мне каза­лось, что они почти голые… Со временем, конечно, я к этому привык…

На этих соревнованиях я впервые увидел «живьем» настоящих гимнастов. Это были парни из Суворовского училища — они крутили на турнике большие обороты — “солнце”, делали замысловатые отдельные элементы и целые упражнения. Особенно головокружительными были упражнения на кольцах “в каче”. Современные гимнасты работают на верти­кально висящих, нераскачивающихся кольцах. А на кольцах “в каче” гимнаста (тренер или другой участ­ник) за ноги оттягивали от вертикали, делали движение вверх, потом вниз и отпускали. Гимнаст на­чинал раскачиваться на кольцах, как маятник… При этом он делал маховые движения ногами и всем телом, что давало возможность на большой амплитуде производить подъемы, спады и, в заклю­чение — высокий соскок…

Гимнастика уже была моей страстью, но футбол летом и зимой (в футбол мы играли круглый год) и хоккей зимой, были еще с ней на равных.

В пионерских лагерях футбол был главным занятием — мы играли между собой в лагере, и ездили или ходили играть в другие лагеря. Нам, конечно, казалось, что мы “Динамо”, разъезжающее по Англии… Помню, в одном из “турне” по другим лаге­рям мы имели счет близкий к динамовскому в Англии и очень гордились этим.

Тогда мне казалось, что футбол любили все. Сразу после войны в Калинине приводили в порядок городской стадион. Работы производили пленные немцы. Очевидно, они внесли элементы европейской культуры — все скульптуры спортсменов на центральной аллее, ведущей к трибунам, были, что называется, голыми… Из-за этого открытие стадио­на затянулось еще на две недели, пока скульптуры приводили в соответствующий вид…

На все футбольные матчи стадион заполнялся до отказа. Приезжали и знаменитые московские ко­манды на товарищеские, и показательные игры. Мы, пацаны, всегда были на трибунах…

Особенно мне памятны футбольные команды воинских частей, возвращавшихся в Калинин из-за границы после войны. Названия у этих команд были необычны. Как правило, они состояли из инициалов командиров их частей. Особенно мне запомнилась команда “ЧПЧ” — “Часть полковника Чемышева”. Футбольная форма на них была какая-то не наша, видно, трофейная, а вратарь — высокий, красивый мужчина стоял в цветном свитере, в модной фуражке и с трубкой в зубах. Когда игроки приближались к его воротам, он трубку откладывал за штангу. Зри­тели понимали, что это пижонство, но этим военным футбольным командам прощали многое… Местная городская команда как-то разгромила “ЧПЧ” с огромным счетом. Но, говорили, что проигравшие вышли на поле под хорошим градусом…

После этой игры, или просто пришло время, все эти команды исчезли с футбольного калининского горизонта. Мы же продолжали бить, стучать гонять во дворах, на пустырях, на мостовой и на футболь­ных полях почти все свое свободное время…

Но самым выдающимся и незабываемым в моей футбольной “карьере” был матч в одном из пионерс­ких лагерей летом сорок седьмого года. Это был лет­ний пионерский лагерь детей военнослужащих ка­лининского гарнизона. Мой отец был офицером и я, естественно, отдыхал в этом лагере. Лагерь нахо­дился недалеко от Волги со стороны ее высокого берега. Говорили, что здесь снималась сцена расстре­ла чапаевцев фильма “Чапаев”.

Волга в этом месте была мелкая, и мы спо­койно переходили ее вброд. Но однажды я чуть не утонул. Плавать я тогда почти не умел. Мы пошли на ту сторону. И, видно, сбились с направления. За метров десять-пятнадцать от берега я вдруг теряю под собой дно… Судорожно начинаю бить воду, мне, как могут, помогают, я захлебываюсь, минуты кажутся вечностью, одна мысль — “только бы доб­раться до берега”, а он все не приближается и не приближается… Но вот снова под ногами дно… Еле передвигая чугунными ногами и руками, карабкаюсь на берег, лежу час или полтора без движения, потом вброд мы идем обратно…

В этом лагере впервые объелся черемухи — пацаны притащили в палатку огромную ветку и мы, лежа в кроватях, ее объедали. В этом лагере впервые услыхал песни про ковбоев, японок, моряков… Помню, что в этом лагере впервые прочитал в журна­ле информацию о глазных линзах вместо очков. А как это давно было… И сам начальник нашего лагеря был необычным человеком. Раз лагерь был детей военных, то и его начальник был военным человеком — майором. И вся лагерная жизнь была связана с ним…

Нужно сказать, что в нем ничего пионер-лагерного не было. Его физиономия, хитроватая и незлая, была похожа на физиономии всех начпродов полка, в котором служил мой отец, вместе взятых…

Но в лагере с ним было интересно. Устраива­лись военные игры с синими и красными, соревно­вания, концерты пионеров для родителей, работали различные секции и кружки.

В лагере была даже сборная по футболу. Принимали в нее не каждого, но я в ней играл. Бывало, что и майор принимал участие в наших тренировках и играх. А однажды он нас “завел”… Он пришел на фут­больное поле лагеря, где мы в очередной раз остервенело били по настоящему мячу, долго сидел и внимательно следил за нами. Мы, конечно, старались, как могли. Он встал, собрал нас вместе исказал, что мог бы пригласить на игру в наш лагерь юношескую сборную города по футболу, но не уве­рен, что мы могли бы сыграть с ней достойно. Мы тут же “возбухли” и стали говорить, что мы их… Он сказал: “Хорошо, тренируйтесь, готовьтесь, через неделю, в воскресенье они будут здесь”.

Целую неделю мы тренировались по два раза в день, попотели прилично и были почти уверены в победе…

И вот пришел этот долгожданный и волни­тельный день встречи с юношеской сборной всего города…

С самого раннего утра нами занимался сам на­чальник лагеря. Он объявил ранний подъем, вывел на зарядку, пробежал с нами к реке и провел неболь­шую тренировку. На утренней линейке был объявлен распорядок дня, в котором особое место занимала встреча по футболу сборной нашего лагеря и юно­шеской города. Матч был намечен на вторую поло­вину дня, когда спадет жара.

Наша лагерная сборная кушала в этот день за отдельным столом. Все как полагалось… И, конечно, не попавшие в сборную, немного завидовали нам…

Подошло время “большого футбола”. Народ потянулся к лагерному стадиону. Начальник лагеря пришел в одну из палаток, оборудованную под футбольную раздевалку, и сказал, что с минуты, на минуту, должна приехать машина из города с нашим противником. Нас уже бил предстартовый, вернее, — пред матчевый “мандраж”.

Наконец, кто-то прибежал и сказал, что нас вы­зывают на стадион. Мы построились и мелкой рысцой, покачиваясь и немного косолапя, подражая великим нашим футбольным кумирам, потрусили к стадиону.

На стадионе был весь лагерь и множество гостей. Нас встретили бурными овациями. Лагерный баянист играл какой-то веселый марш. Мы стали бить по воротам — разминаться сами и разминать своего вратаря, и старались о противнике не ду­мать…

И тут, снова заиграл наш лагерный баянист. Мы остановились и повернулись туда, откуда полагалось показаться нашему грозному противнику — юношеской сборной всего города Калинина по футболу…

Но то, что мы увидели, не входило ни в какие, не то, что нормальные, но и в самые ненормальные рамки…

По направлению к стадиону от лагерной сто­ловой, под звуки лагерного баяна, бежало что-то не­вообразимое…

Стадион замер от неожиданности, а мы просто остолбенели и окаменели, как в гоголевском «Реви­зоре»…

Этот ненормальный начальник лагеря собрал весь кухонный персонал — толстых теток, одел их в настоящую футбольную форму (наверное, гад, ездил в город за ней специально) — с трусами, футболками с номерами, с бутсами, гетрами. И теперь он впереди этой не исхудавшей на пионерских харчах оравы, бежал на стадион.

Стадион заревел, ему понравилась эта злая шутка над сборной лагеря — местной элитой, в которую не каждый мог попасть…

А каково же было нам!?

Но этот наш убийца вышел на середину футбольного поля и свистнул в судейский свисток. Орава теток, похожих на клоунов начала двадцатого века, выстроилась, как и полагается перед фут­больным матчем. Видно было, что он с ними хорошо поработал…

По его команде выстроились и мы. Как автоматы или как загипнотизированные, мы делали все, что он хотел.

Тетки прокричали: “Физкульт — Ура!” Мы недружно и без настроения им ответили. Он подбросил монету. Разыграл ворота и дал свисток к началу игры. Тетки, как голодные пантеры, бросились к мячу, и погнали его к нашим воротам. И сразу забили нам гол. Стадион встал! Рев был страшный. Это привело нас в чувство. Как оказалось, неделя уси­ленных тренировок не прошла даром…

Мы озверели и забили этим теткам шесть голов в первом тайме. Настроение у нас начало понемногу исправляться — мы “делали” эти, порядком уставшие туши, как хотели. Они уже нас не злили, а дико смешили. Теперь мы, почти забыв обиду, потешались над ними. И стадион уже искренне болел за нас. Мы сыграли всего один тайм, так как наш противник совсем выбился из сил и, осев на лагерной кухне, больше на поле не вышел.

В конечном итоге все были довольны. Мы выиграли с крупным счетом. Неизвестно как бы все вышло, если бы приехала настоящая сборная горо­да… Начальник лагеря был рад своей шутке. Стадион получил удовольствие от присутствия на “матче века”. Наш противник тоже был в хорошем настрое­нии — не у каждой женщины такое случалось в жизни…

И еще — может, этот матч занес в чью-то голову мысль о настоящем женском футболе, который нашел развитие в мире в более поздние годы.

Ничто не проходит в жизни даром. И мне много, много раз приходилось впоследствии убеждаться в справедливости этого утверждения…

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.