Александр Тарадай: В З Я Т К А

Loading

25 дней провели под обстрелами и бомбежкой в Харькове, потом не выдержали, сели на машину и уехали. Сейчас мы в Кракове. Трудностью дороги было то, что с нами 88-летняя мама, уже не совсем здоровый и ограничено подвижный человек.
Но она мужественно перенесла вторую в своей жизни эвакуацию. Пока мы ехали, я писал рассказ о ней.

В З Я Т К А

Александр Тарадай

Посвящается моей маме Лилии Зиновьевне Утевской, которая на 89-м году второй раз пережила эвакуацию

Шел «застойный» 1982-й год.

Моя мама работала начальником сектора газификации Харьковского филиала республиканского проектного института Укржилремпроект.

Должность — не самая высокая, но значение ее было довольно высоко — почти все частные домовладения Харькова и области газифицировались по проектам, разработанным этим сектором.

Для заказчика было важно успеть перейти на газовое отопление до холодного времени, поэтому чем быстрее делали проект, тем больше оставалось времени на монтаж и запуск системы.

Коллектив сектора был в основном женским, «птички-газовички», как они сами прозвали себя, носились по объектам в области на рейсовых автобусах и электричках для проведения предпроектного обследования на месте.

Особенно интересным было, когда газ вводился в село, где раньше его не было. Тогда газифицировались все частные домовладения, не надо было ездить по разным населенным пунктам.

В таких случаях жители села избирали «ответственного за газ», который выступал единным заказчиком, ему собирали деньги и зачастую в его руках собирались очень большие суммы.

Время было нельзя сказать, что голодным, но не изобильным — продукты — мясо, сыр, масло, колбаса — были в дефиците и купить их можно было только «по блату» через «черный ход» магазина.

Поэтому «птички-газовички» не отказывались от деревенского творожка, яиц, сала, а то и 10-20 рублей, которые пытались им вручить заказчики для ускорения работы над проектом.

Естественно, еще больше время выполнения проекта зависело от руководителя сектора, если по нормам на проект отводилось 3 месяца, то руководитель могла поставить на большой проект больше людей, ускорить его согласование с Управлением газового хозяйства, да просто приказать отложить остальные работы и сделать определенный проект быстрее, что часто и делалось для так называемого «льготного контингента» — участников войны, ветеранов труда и т.д.

Надо сказать, что мама была «мамой» не только для своих двух сыновей, а и для своих сотрудниц. Она была в курсе личной жизни каждой, всем помогала советом, а если кто-то, особенно, дети заболевал в семье кого-то из «птичек-газовичек», мама всегда пыталась помочь, найти нужного врача, достать лекарства, иногда воспользовавшись для этого своими личными связями и знакомствами.

Мама ничего и никогда не брала. Даже если она лично выезжала на обследование, ей невозможно было всучить кусочек сала «от чистого сердца», о деньгах же даже начать разговор с ней было невозможно.

Это была принципиальная и неизменная позиция.

Но времена все-таки были, если не голодные, то и не изобильные, поэтому если какой-нибудь заказчик предлагал овощи, фрукты и другие продукты из местного колхоза или совхоза, мама не отказывалась, обязательно оплачивая продукты и их доставку.

Цены, понятное дело, у производителя были ниже, чем в магазине или, тем более, на рынке.

Итак, шел «застойный» 1982-й год. Что он был «застойный», мы узнали значительно позже. Для меня это был отличный год — у нас с женой родился сын Сергей.

Я как-раз собирался выйти погулять с ребенком, когда позвонила мама и сказала, чтобы я зашел к ним, т.к. из какого-то крупного колхоза или совхоза привезли продукты, в том числе двух толстолобиков, которые надо срочно разделать, а одного они отдают нам.

Толстолобики были знатные — каждый по метру в длину, уж не знаю, сколько они весили? Два огромных толстолобика занимали всю маленькую кухню квартиры в «хрущевке».

Одного их них папа чистил в кухонной мойке, в которую тот не помещался и все время пытался выпасть. Второго во что-то упаковали, я погрузил его в поддон под детской коляской и поехал домой.

Но только я успел войти в дом, как позвонила мама и попросила срочно прийти опять к ним с толстолобиком, но без ребенка. На мой вопрос:

 — Что случилось? — Она ответила:

 — Прийдешь — узнаешь.

Оказалось, что когда папа начал потрошить толстолобика, он обнаружил внутри полиэтиленовый пакет с аккуратно упакованной пачкой крупных купюр.

Это была так ненавидимая мамой взятка.

Второй толстолобик также был распотрошен, но в нем ничего криминального не обнаружили.

 — Возьми, пожалуйста, завтра отгул на работе, — попросила мама. — Мы поедем возвращать деньги.

Я стал убеждать ее не возвращать деньги. Аргументы типа «дают-бери» быстро закончились, но мама была непреклона.

Тогда я попытался предложить ей версию, что толстолобик, которого взял я, завонялся, и, не разрезая, его выкинули на мусорку. Если даже кто-то когда-то спросит про эти деньги, то так сказать «взятки гладки». Я даже предложил свидетелей этого из числа своих близких друзей, но мама была непреклона.

 — Я никогда не возьму взятку, — сказала она.

На следующий день в начале рабочего дня мама пошла к своему директору и все рассказала.

Директор, бывший инструктор обкома партии, хорошо знающий и понимающий, что происходит в стране, очень удивился тому, что мама хочет вернуть деньги взяткодателю, но счел принципиальную позицию имеющей право на жизнь, дал свою служебную «Волгу», отправил с нами в качестве свидетелей двух уважаемых сотрудников (по-моему, секретаря партбюро и председателя профкома).

С большим трудом мы разыскали ответственного за газификацию села, который в это время тратил деньги односельчан и был, несмотря на раннее время, смертельно пьян.

Он долго не понимал, какие деньги ему отдают, лепетал пьяным голосом, что не давал никакой взятки, но мы вернули ему деньги, сделали при этом несколько фотоснимков и составили акт о том, что Утевская Л.З. вернула деньги гражданину Н.

Месяца через два городская партийная газета опубликовала ругательный фельетон о секторе газификации и его руководителе, которые всегда не укладываются в положенные сроки выполнения проектов.

Мама написала заявление об увольнении по собственному желанию и так же утром пришла к директору.

 — Вам опять дали взятку? — удивился он, но мама молча протянула ему заявление.

 — Из-за статьи в газете? — спросил он и продолжил. — Поздравляю Вас, Вы вышли на международный уровень, эту газету читают в других союзных республиках и странах социалистического лагеря.

 — А если я буду увольнять сотрудников после статьи в газете, то с кем я буду работать? — сказал он и порвал заявление. — Да я сам не смогу работать, потому что меня ругают в газетах значительно чаще, чем Вас.

Больше о взятке никто не вспоминал, никакого продолжения история не имела.

Прошло 40 лет, маме сейчас 88. Ей по-прежнему звонят со своими проблемами «птички-газовички», иногда жалуются на свое здоровье, а иногда рассказывают, что болеют «дети». И мама по-прежнему вскакивает и пытается бежать договариваться с врачами, потому что надо помочь сотрудникам.

У нее уже не те возможности, и физические, и другие, бежать не получается, но она по-прежнему в курсе всех дел ее бывших подчиненных.

За эти 40 лет произошли и другие изменения, масштабы коррупции выросли на порядки, взятка стала обычным способом «решения вопросов», я подумал, что даже такие люди, как мама, могут изменить свое мнение, и недавно спросил, взяла ли бы она взятку теперь?

 — Теперь никто не дает, — сказала мама, но это была, скорее, ностальгия по времени, когда все было легко и когда можно было гордо отказаться от того, что не соответствовало принципам.

Но главное, уже никто не может вспомнить, вкусными ли были те толстолобики?

Print Friendly, PDF & Email

10 комментариев для “Александр Тарадай: В З Я Т К А

  1. Здоровья и благополучия Лилии Зиновьевне Утевской!
    В середине прошлого века в Харькове я слушал лекции проф. Утевского по зарубежной литературе, а моя двоюродная сестра в медицинском (или стоматологическом) институте —
    лекции по биохимии, тоже проф. Утевского, его брата.
    Родня?

    1. Все Утевские происхождением из Гомеля происходят от общих предков и родственники разной степени. Арон Михайлович Утевский (биохимик) и Семен Михайлович Утевский (заведовал кафедрой зарубежной литературы) родственники, но не очень близкие.

      1. Они братья, я внук Семена Михайловича, буду очень рад если вы со мной свяжетесь и расскажите про его лекции

  2. Сегодня, 8 августа, исполняется 90 лет нашей маме и героине рассказа «Взятка» Лилии Зиновьевне Утевской.
    Мамочка, будь здорова, пусть ничто и никто не портит тебе отличное настроение!

    https://club.berkovich-zametki.com/?p=77857

  3. Толстолобик — вкуснейшая и полезная рыба, приготовленная в в любом виде.
    Одна проблема — кости!

    1. Извините, что не отвечал ранее.
      Мама еще в мае 2022 вернулась в Харьков.
      Вчера ей исполнилось 90 лет.

  4. Уважаемый Александр, было бы очень интересно узнать подробности сегодняшней жизни Вашей и Вашей замечательной мамы.
    Где вы, как уезжали, как приняли, сталкивались ли с работниками Сохнута?
    Может напишите?

    1. Извините, что не отвечал ранее.
      Мама еще в мае 2022 вернулась в Харьков.
      Вчера ей исполнилось 90 лет.

  5. Теплая зарисовка. Дай, Б-г, вашей маме до ста двадцати в добром здравии!

    1. Извините, что не отвечал ранее.
      Мама еще в мае 2022 вернулась в Харьков.
      Вчера ей исполнилось 90 лет.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.