Денис Кальнов: Парижское

Loading

Чернила зачерпнул небесный ковш,
подсвечены развалины у храма,
рельефный камень с колыбелью схож,
добавлен ломтик лунной диаграммы.

Парижское

[Дебют] Денис Кальнов

Проливные дожди Сен-Мишель затемняют на тон,
Только литера «N» остаётся почти неизменной;
Этот мост, точно книга хранит вереницу имён
И оковой сжимает рукав у серебряной Сены.
Меланхолией веет такой же, как в рифмах Рембо,
И с неясной надеждой устройство трёхсложного такта
Разбавляет мистический гул христианской мольбой,
Что вмещает и мост, и размер, отражающий дактиль.
Но в бреду полусна всё не так, и широкий пролёт
Открывает дрожащую зыбь на поверхности свода,
Где кино со столетними датами тайно плывёт;
Кто-то в нём милосердный стоит (ожидает) у входа.
Эта водная кисть поменяла ненужный браслет,
И теперь украшенье запястья с оттенком фарфора.
Вот добавить бы пару штрихов на сырой силуэт.
Вместо лужи гаргулья получится с башни собора.
Базилика-маяк Абади навсегда вдалеке;
Утихают в туманных огнях дождевые потоки;
Здесь художник гуляет со шрамом на правой щеке,
Возвращая в Париж персонажей со стен и подтёков.

* * *

Чернила зачерпнул небесный ковш,
подсвечены развалины у храма,
рельефный камень с колыбелью схож,
добавлен ломтик лунной диаграммы.
Деревья-караульные во тьме
сливаются с восточной частью неба;
растянутые строки, как в псалме,
под куполом, который утром лепят
стремительные ласточки на день
(по меркам скоротечности их жизни)
в стране фонтанов, пыли и арен,
где стены, как и книги рукописны.
Ты только в этом месте новый гость,
заворожённый множеством деталей:
округлый замок, ветер, мрамор, мост,
монах-доминиканец, спрос сандалий.
Бег времени понятнее сейчас,
и в сущности понятней принадлежность
одной судьбы к эпохе (без прикрас),
которая, возможно, с чем-то смежна
другим (земного выше и светлей),
где значимость явления иная
и нежная инверсия вещей
восходит к заповеданному раю.

* * *

Одинокий светильник удвоенный ночью в воде
неким знаком рябит уподобленным яркой звезде.
Натюрморт оживает. По жилам струится раствор
из мельчайших вещей, образуя при этом узор.
Из чего состоит этот ангел, что смотрит анфас
со строки (с высоты) на прохладный квартал и на нас?
Видно кто-то представит его постояльцем гравюр,
а быть может, посланником древнего рода скульптур,
но никак не живым и имеющим разум и дух
в белоснежном хитоне, и книгу читающим вслух.
Зыбь текучих зеркал, как намёк на невидимый мир,
создаёт из пространства и света в себе эликсир;
узнаёт с арамейской структурой в канале слова
на мосту современный прохожий (почти Валтасар).
Трактовать невозможно догадки ума и души;
раздаются лишь признаки жизни шагами в тиши.
И, возможно, что там повстречавшись с прохожим любым
будешь рад, ощущая себя в то же время другим.
А пока одинокий светильник на тёмной воде
неким знаком рябит уподобленным яркой звезде.

* * *

Sfumato нарисованное дымом
фабричных труб, градация тонов;
глядят с фасада дети-херувимы
из гипсовых холодных облаков,
и, в сущности от грёз неотделимы
фрагменты отдалённых городов,
которые казались в мире слов
вневременными.

* * *

Вот тот же мост, его не перейти
под знаком геральдической полоски;
встречают на изломанном пути
бытийных искажений отголоски
и ассоциативные ряды
на небе вместе с привкусом молочным.
Внезапное падение звезды
намёком на избыточность (побочность)
является, а значит, и в окно
душа стучится ночью, а не ветка;
наверное, всё вымысел здесь, но
фарфоровая птица-статуэтка
реальна на руках, как никогда.
И чувства настоящие Адама
и капли полуночного дождя,
и мысленные рифмы, анаграммы.
А лужа на асфальте всё блестит.
Пейзаж достроен. Будто акварельный
сновидец Круг и маленький Давид
оттуда смотрят в город параллельный.

* * *

Неясность настоящего — основа
бытийности.
Архив минувших дней
в себя вбирает тысячи дверей
единственного будущего крова,
который создаётся из частей
пейзажа или сказанного слова,
охватывая сущность мелочей.

* * *

В древнем сумраке неба симметрия
Андромеды пророчит наплыв,
и структуры созвездий в безветрии
сада дольнего вольно сместив,
интуиция архитектонику
создаёт из знакомых вещей;
диаграммы в момент порождённые
собирают себя из частей
разнородных скоплений свечения.
Так из Лебедя смежной звезды
флейта снежная (в фазе падения)
озаряет ночные сады.
Там процессы от наших отличные
существуют, и им не до нас,
но чем более небо черничнее,
тем заметнее формы подчас.
И подобно Лала́нду попробовать
сто́ит кошку себе отыскать,
увеличить её телескопами,
и в саду рядом с ней ночевать.

* * *

Манускрипты, ex libris, строфа — незнакомый язык,
капюшон подворотни, решётка и келья-тупик;
здесь, скорее всего, обитает высокий аскет,
полюбивший когда-то Петрарки четвёртый сонет.
Удлиняется час в опустевших, забытых местах;
на мосту иногда появляется в альбе монах.
Только шорох испуганной мыши и всплески воды
заполняют с зелёным налётом квадрат пустоты.
На восточный манер деревянные ставни, замок…
Здесь влекут неизвестность жилища, фамильный значок.
Но судьбу не узнать и додумать нельзя суть причин,
по которым забыта квартира, где звёзд керосин
утомлял запрокинутый ум вечерами давно
и маячила лодка напротив с проломанным дном.
Дух из прошлого, призрак (как хочешь теперь назови)
охраняет устойчивость грёз, а крылатые львы
охраняют его и прохожего в старом плаще —
реставратора-друга мистически-мрачных существ.
На Роберто Бениньи прохожий похож, и слышны
голоса, за которыми тянется голос луны.

* * *

Дрожание метрических огней;
Фонарь статичен шахматной фигурой.
И здания похожи на людей,
Сверяющих себя с архитектурой,
Где длительную гласную берёт
Изгиб высокий в арке удивлённой,
Вбирающей стремительный полёт
Нетварной птицы, мыслью порождённой.
Мышление пытается скрестить
Всё видимое с кажущимся миром,
Единую выстраивая нить,
Чтоб Сириус и Боинги сапфиром
Светили одинаково в уме,
И каждый замечал пробор дороги,
Из детства вспоминая ряд примет —
Причину неосознанной тревоги.
Забытый фильм фрагментами сквозит.
На этом месте постер был когда-то,
Который фотография хранит.
И сцена из давнишнего проката
Ступенчато идёт, почти как сон:
Мерцает город светом непривычным;
Тангейзера врата и Орион
Горят в калейдоскопе мозаичном;
Бездомный белый голубь в темноте
И беглый Ру́тгер вместе огляделись,
А сбой в распределительном щитке
Звучит, как электрический Ванге́лис.
Пульсация, движение и звук
Окрашены, как чувства, сложным цветом;
Дублирует металл структуру рук
Во тьме, уподобляясь силуэтам
Творений Джакоме́тти и Миро́.
Что, если жизнь лишь поиск архетипов
Сеза́нна в Арлекине и Пьеро
На плоскости вселенского изгиба?
Но может, что-то большее есть там,
В предчувствии пространства тихой ткани,
Что делит восприятье пополам,
Скрываясь в нефизическом тумане.

MYSTERIUM
1
Ноябрь, застыли лужи-зеркала,
и лёд по форме ангелоподобный,
но снега нет, а только лишь крупа
несётся в этих строчках пятистопных.
Вот первый шаг по улице, где свет
на миг случайно привлекает зренье,
показывая (мысленно) предмет,
который проступает постепенно.
А дальше аппликация дворцов,
но духа больше в тех домах, что проще.
В стране лепнин, высоких потолков,
найдёшь и сквозь года засов на ощупь.
Ну а сейчас здесь видишь в первый раз
прохожих, что сливаются с пейзажем,
скульптурами фасада становясь.
И дом во тьме мистически украшен.
Маяк заблудшим — вестник на столпе.
В жилье комод почти что изваянье,
а иногда привидится в толпе
балетный силуэт в тончайшей ткани.
2
«Реальность или сон?» — Стоит вопрос.
Ночной сквозняк несёт на площадь эхо,
и здания то вместе, то вразброс,
и шпиль Адмиралтейский, словно веха,
а в комнатах ночные зеркала
пространство продлевают. Сторонится
приезжий отражения угла,
там, где лицо помножено на лица,
и смотрят те глазами двойников,
которых новый житель не выносит,
и, одолев преграду из замков,
выходит за бутылкой кальвадоса;
сбивается с пути. И наугад
идёт, ведь ночью улицы иные,
и встречные прохожие молчат
между собой, как ангелы ночные
на крышах зданий. Всё вокруг молчит.
И в окнах света нет. Напоминает
невольно эта мощь гранитных плит
дорогу, по которой вновь ступает
(когда перечитаешь) Цинциннат.
А вдалеке зовёт своим напевом
какой-то образ; он наперехват
себя сам отражает справа. Слева
всё ближе виден абрис. Точно. Сфинкс.
Казавшийся в начале бессловесным;
на фоне во́лны; будто из глубин
прохожего встречает вечной песней.
3
«Я здесь давно, и ночью песнь моя,
которую почти никто не слышит,
о том, что до скульптурного литья
очей моих, я видел птицей свыше.
Я был и свиристелем, и дождём.
Мой дух преображался в новых формах,
бесплотным оставаясь только днём,
а ночью созерцал со шпиля город.
Я разделял с людьми особый дар:
объять в одну ушедшие эпохи;
я был в проулках, был я в свете фар,
восторгом застывающем на вдохе.
Сутулился на стуле, как пальто.
И ждал лишь тех, кто захотел вернуться.
И гулом наполняю до сих пор
все арки, хоть и мне не шелохнуться
в изящном теле, созданным навек.
Вторая часть лица моя безмолвна;
глазницу заполняет лёд и снег —
и так я вижу контур ореола
души твоей, которая вместить
пытается себя и этот город.
Позволь тебе, на радость, предложить
загадку в продолженье разговора».

* * *

Оконный лёд растаял, и вода
Размыла компоновку на Cоветской;
У тротуара, будто в никуда,
Ребёнок смотрит (кажется, соседский).
Его игра (пока ещё один)
Несёт в себе конструкции сюжета,
В котором сонмы кипенных лепнин
Живые сходят с влажных парапетов.
Квартал взирает тысячами глаз
Пустых иллюминаторов квартирных,
И столб, совсем немного наклонясь,
Дарует горсть железок сувенирных.
Но вот разрушен мир для одного,
Окликнули из булочной — «Обедать!»
А там печенье, вафли, молоко
И вытянутый чайник разогретый…
Вот снова на проспекте. Всё не то.
Пропало зазеркалье на сегодня.
В разгаре полдень, но за суетой
Ложится тень на улице нечётной.
И, кажется, подсказка говорит,
Что всё ещё однажды повторится:
Под аркой и у тех гранитных плит
Появятся придуманные лица.

* * *

Дождь моросит. Намокли сапоги
На стенах барельефных. Взгляд у маски
Рождён из смеси мощи и тоски,
И духов тьмы отпугивает в связке
С подобными себе, что над дверьми.
Темнеет Адриатика. В канале
Фигура убегает от чумы,
Теряясь в вихре гула карнавала;
Глядится слепок в зеркало воды,
Крещение Вивальди наблюдая,
Где в перспективе мнимой высоты
Влечёт фрагмент обещанного рая.
Все существа подобны одному,
Лишь слабый свет в деталях разделяет
Крылатых львов. И пение псалму
Тождественно. И литера взывает
К пространству, недоступному глазам,
Где зрение дарует только вера,
А время не привязано к часам
И нет понятий срока, даты, эры.
Темнеет Адриатика. Туман
Как призрак легендарного палаццо;
В конце дороги блёклый Флориан;
Фигуры за стеклом за стол садятся.
Соседствует с действительностью миф:
Два мира, на воде пересекаясь,
Рождают тайну. Снова ощутив
Которую, уходишь, не прощаясь
(С предчувствием, что будешь здесь опять;
Туннелю удивишься, как и прежде,
И сможешь на сетчатке удержать
Два мира вкупе с Дантовской надеждой).

Print Friendly, PDF & Email

15 комментариев для “Денис Кальнов: Парижское

  1. Денис, на самом деле мне ваши стихи нравятся, а то, что я бурчу… Так если бы не нравились — не бурчал бы. Успехов вам!

    Но не подколоть не могу — характер мухоморный, извините 🙂

    Парижем зачарованный стою,
    Как от красы такой не зарыдать!
    Направо повернёшься: — Мать твою!
    Налево глянешь — плачешь: — Твою мать!

  2. Пародия на некоторые образцы женской поэзии — некоторые образцы мужской не лучше.

    Меня несёт куда-то
    Сознания поток —
    Не помню друга, брата
    Исчез мой закуток.
    Плывут вокруг столетья,
    Цветёт вишнёвый сад —
    В тумане долголетья,
    Минуя ужас врат.
    Какая то кручина
    К земле меня пригнёт
    Единственный мужчина
    В обьятья завернёт…

    Ну и т.д. и т.п
    Написать эту хрень заняло столько же времени, сколько занимает её (эту хрень) прочитать — меня просто распирает от собственного величия, как Рассею. 🙂

    1. По-моему такие стихи легко (впрочем, как для кого) писать и тяжело читать. Тяжело читать, поскольку количество смыслов (которые автор явно не закладывал) стремится к бесконечности. Это рифмованный поток сознания. Другое дело, что в данном случае этот поток (сознания) всё таки красивый.
      Вот ещё одна породия из старых:

      Я иногда себя листаю —
      Лижу, как в детстве эскимо,
      Пишу и даже не читаю —
      Вернее, пишется само.

      И облака, и километры,
      И водяной, и город мой,
      И шляпа стильная из фетра,
      И посох с нищенской сумой.

      Слова случайные и числа
      На лист ложатся от руки,
      Десятки кажущихся смыслов
      Вдруг вылезают из строки
      Поймёте ли меня, не знаю —
      Я сам себя не понимаю…

        1. Разных ников «толпа» собирается
          Защитить своего «кукловода» —
          Неохота мне с «куклами» лаяться
          «Многоликого» поца-урода…
          🙂

  3. Вот посмотрите:
    «…А пока одинокий светильник на тёмной воде
    неким знаком рябит уподобленным яркой звезде.»
    Каждый это видел, но описать не каждый решится, а Кальнов решился и сумел.
    Более того, много лет назад отличный одесский художник В.Криштопенко (его работы есть в музее) подарил нам крохотную свою работу (картон, масло) — точную копию текста поэта!

    1. Виноват!
      Пропустил слово. Следует читать «точную копию будущего(!) текста поэта»

  4. Уважаемый Денис!
    Мне очень понравились Ваши стихи, их потрясающая Образность, неожиданность рифм, непредсказуемость и нестандартность авторской ассоциативности. Удивительно, что в наше рационально-запротоколированное и заштампованное банальностями из тв-зомбиящика время вдруг возникает совсем ещё молодой человек с таким, — ни на что непохожим стиховербальным диапазоном.
    Творите еще — никого не слушайте, пишите только так,как считаете нужным.
    У Вас несомненно есть дар, недоступный многим.
    Делитесь им — и удачи Вам!!! Она нужна чтобы пробиться сквозь орды непонимающих.
    Я верю, что у Вас все получится!!!

      1. Удачи Вам, Денис!
        И стойкости — надеюсь Вы понимаете в каком «террариуме единомышленников» Вам придется существовать…
        С огромным уважением к Вам и Вашему таланту…

  5. Я не готов это оценивать как смог бы летерат. критик. Выскажу, лишь, мнение обывателя, «потребителя». С одной стороны, настоящая поэзия именно так и должна выглядеть — ничего не понятно, но красиво 🙂 . С другой стороны, я не смог все это осилить, мне показались эти изыски, как-то, скучноватыми, что ли. Скорее всего, талант у молодого человека есть, но ему, кажется, не хватает эрудиции и жизненного опыта — ему почти нечего сказать нам, читателям, кроме «красивых банальностей». Надеюсь, дальше будет лучше.

  6. Что это? Откуда это?
    Помню из диалектики: форма существования материи — время и пространство. Из какого времени и пространства эта мастерия?
    Создаётся впечатление, что автор подошёл к горизонту, раздвинул его и заглянул в неведомый нам мир, мир другого времени, другого пространства.
    И нету в другом мире поэта нашего безумной хаотической истерии, нет ужасных пандемий и раздрая, нет мордобойного поиска истины в последней инстанции.
    Что же есть? Есть плавное, неторопливое движение воды, наполненное силой и достоинством. Так читаются эти стихи. В них ощущается движение водного потока.
    Всае стихотворения — живописны. Они наполнены красками. Мне эти стихи напоминают импрессионизм, а если уж совсем точнее — художника Клода Моне. Есть в стихах ещё одна особенность: фотографический взгляд, который выхватывает из общей картины детали, которые в совокупности и создают полотно и настроение:

    Ноябрь, застыли лужи-зеркала,
    и лёд по форме ангелоподобный,
    но снега нет, а только лишь крупа
    несётся в этих строчках пятистопных.
    Вот первый шаг по улице, где свет
    на миг случайно привлекает зренье,
    показывая (мысленно) предмет,
    который проступает постепенно.
    А дальше аппликация дворцов,
    но духа больше в тех домах, что проще.
    В стране лепнин, высоких потолков,
    найдёшь и сквозь года засов на ощупь.

    Мне нравится эта материя, нравится тот мир, который выстроил для нас поэт Денис Кальнов.
    Вы спрашиваете откуда этот мир и эта материя? Из провинции, которая живёт по своим, отличным от столиц нравов, отрличного от столиц времени.
    У Дениса Кальнова короткая биография: родился в Мурманске в 1991 году. Закончил Пензенский Государственный педагогический Университет(дай руку, товарищ! Мы с тобой коллеги, чем и горжусь.)
    Живёт в городе Каменка Пензенской области. А поэтическая биография и того короче.
    Хоцхху пожелать молодому поэту долгой жизни и долгого-долгого творчества. И чтобы и жизнь, и творчество складывались успешно.

Добавить комментарий для Zvi Ben-Dov Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.