Феликс Аранович: ОДНАЖДЫ В ПРОСТРАНСТВЕ

Loading

В 1963 году Хокингу был поставлен диагноз: ранняя медленно прогрессирующая форма болезни двигательных нейронов (также известная как боковой амиотрофический склероз (БАС) или болезнь Лу Герига), которая на протяжении десятилетий постепенно парализовала его.

ОДНАЖДЫ В ПРОСТРАНСТВЕ

Исторически-футуристическая повесть[1]

Феликс Аранович

Продолжение. Начало

ДЕНЬ ВОСЬМОЙ, близится вечер

Год 199-й от начала эпохи Антропоцен

Земля и Вселенная

В маленьком, очень древнем городке у средиземного моря, на восточном его берегу справляется свадьба. Семья, которая утверждала, что их роду из этих мест уже чуть ли не более трёх тысяч лет, выдавала замуж своё нежное, только чуть-чуть расположенное к полноте и необыкновенно рано созревшее создание. Старейшины их религиозного рода долго искали ей достойного жениха пока нашли в Америке, в другом роду Коханим юношу, только недавно отпраздновавшего свою бармицву. Там тоже утверждали, что видели в научной библиотеке UCLA имя их предка среди 82 высших священников 2-го иерусалимского Храма…

В пояснение того, что такое «Коханим», и почему фамилия «Коган» даёт евреям основание думать, что они принадлежат к древнему роду, тщательно оберегающему чистоту своей родовой крови, в пояснение этому ниже приводится справка.

 by David Einsiedler

В еврейском 2365 году, соответствующем 1396 году до н.э., в Египте у Амрам и Йохебед родился сын Аарон. Его старшая сестра была Мириам, а брат (родился позже) был Моисей. После Исхода из Египта Бог поручил Моисею построить Скинию (переносной Храм в Синайской пустыне) и «продвинуть своего брата Аарона со своими сыновьями из числа израильтян, чтобы освятить их и посвятить служению Ему в качестве священников. Это будет законом для него и для его потомков на все времена». Таким образом Аарон стал Первосвященником (Кохен Гадол), и на протяжении всей еврейской истории его прямые потомки мужского пола были священниками (Коханим).

Во время священного благословения руки коханимов держатся особым образом: руки подняты, ладони вытянуты. Большие пальцы обеих рук вытянуты, но соприкасаются. Остальные четыре пальца на каждой руке разделены на два набора по два пальца в каждом.

Это стало символом Кохэнов. Он часто встречается на надгробиях Коханима.

…Юноша был не по возрасту самостоятелен, напорист и такой выдумщик, что того и гляди придумает какую-нибудь аферу и навлечет позор на семью. Это всё объясняло поспешность свадьбы.

Подбор пары оказался удачным и настолько, что молодые, найдя лазейку и, увидевшись ещё до свадьбы, сразу влюбились друг в друга. Родители с обеих сторон были рассержены, ужесточили контроль над детьми и от всей остальной части громоздкой традиционной процедуры ни на йоту не отступали. Но она настолько извела молодых, что в застолье они посидели, только чтобы выслушать поздравительные тосты. Зато в первый же удобный момент они из-за стола улизнули, и, когда, наконец, ворвались в свою спальню на первом этаже дома и заперли за собой дверь, пеленавшая их в течение всего дня личина взрослости и традиционного благоприличия была радостно сброшена, позволив снова почувствовать себя детьми, переполненными счастьем. Им было даже чудно — почему его так много? Не знали они, что над ними уже витает дух Яхве, и что им предназначено создать нового человека. Они чувствовали только, что их восторг перед чем-то предстоящим, никогда ещё неизведанным и грандиозным, требует от них какого-то сумасшествия, которое не даёт им оставаться в их благочинном доме. (Не зная их имён, но зная предназначение, назовём их тёзками Евы и Адама.)

Адам бросился открывать окно. Ева, сразу поняв его, на большом листе бумаги написала записку родителям. Стянув с кровати простыню, они выпрыгнули в окно и побежали к морю.

Там, на песчаном пляже, их брачная ночь стала частичкой натуральной великой южной ночи под звездами. Только они сразу взорвали её тишину своим визгом и плеском воды, которую топтали, носясь друг за другом вдоль мелководья.

Их догонялки ещё продолжались бы, если бы Он не сказал ей: «пора».

Невеста, вдруг, издала крик. Это была боль в пятке от укуса змеи. Она прервала их игры.

«Нужно дать время прохождению морской воды, которая стекла в её артерию с жала змеи, чтобы я успел соединить растворённый в ней силицием с углеродом нуклеотида мета-глобина крови до образования женской и мужской гамет. Тогда только зигота станет будущим еввитом».

Жених бросился к ней с испугом и впервые крепко обнял её. Но она уже улыбалась и действительно, не испытывая ничего, кроме наслаждения от сжимавших её рук, уже думала, что ей просто показалось, что она накололась на что-то острое. Но обнявший её и обомлевший от счастья жених уже не разжимал объятия. Он нёс её к расстеленной на песке простыне.

Там она вскрикнула во второй раз…

У ТВОРЦА ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ, утро

На Земле год 200-й от начала эпохи Антропоцен

Земля и Вселенная

В семье Коган веселье. Празднуется радостное событие: родилась здоровая разнополая двойня. Мальчику дали имя Адаам, девочке — Евва.

И УВИДЕЛ БОГ, ЧТО ЭТО ХОРОШО ВЕСЬМА.

И благословил их Бог, говоря:

Теперь размножайтесь и разумно заполняйте Землю.

Начнёте вы размножаться только в своей среде. И будет это так.

У каждой пары будет рождаться от четырёх до шести детей.

Когда вас станет больше 100 пар, расселяйтесь пятью группами по земле.

Вы поведёте за собой людей и по пути подберёте себе помощников из числа наиболее продвинутых из них. Продолжая размножаться в своей среде, вы вместе со своими помощниками успокоите население, и разумно отведёте от них две полярные угрозы: угрозу всемирного истребления в водородной мировой войне, и угрозу перенаселения планеты от бездумного размножения. 

И стало так.

Рост населения людей резко затормозился, приблизившись к 9 миллиардам, и стал падать.

А потомство Еввы и Адаама быстро выросло числом. Попрощаться со своими прародителями собралось больше 300 еввитов.

Уже давно они были замечены своими необыкновенными данными, а дружелюбие и общительность, способность магически располагать к себе — облегчали им путь к руководящему положению в обществе людей.

Их вклад в благоустройство жизни на земле ощутил на себе каждый дом, и это лишило людей обычной враждебности по отношению к отличным от них.

А еввиты резко отличались от окружающих своими данными: быстротой ума, памятью, казавшейся бездонной, любознательностью и молниеносной изобретательностью.

По мере своего расселения по земле они всё более объединяли всё её население.

Вначале это были те пять стран, в которые разъехалась первая «родительская» группа из 300 еввитов: Израиль, Австралия, Франция, Россия и Канада. Их память помогала им легко присоединять к материнскому новые местные языки. Смешивая их при общении между собой, они отбирали всё лучшее из каждого и так из пяти языков и наречий создали основу того единого мирового языка, который в отличие от эсперанто стал не беднее, а богаче каждого из предыдущих национальных языков; та человеческая литература, которая была переведена на этот язык, засверкала новыми красками.

Всего в нескольких случая еввитов встретили враждебно. Так произошло, когда они появились среди аборигенов крайнего Севера, в дебрях Африки, Австралии и Южной Америки, где ещё оставались крошечные группы населения, генетически связанного с племенами, которые ещё недавно вели охотничий и собирательный образ жизни. Но такие группы обосабливались и либо замыкались, либо начинали агрессивные действия против соседей. И то и другое вело к их скорому исчезновению.

К тысячному году эпохи Антропоцен численность населения еввитов превзошла миллиард и доминировать на Земле стал Новый Человек. Дальше население еввитов продолжало наращивать темп роста, встречаясь с давно начавшей падать кривой численности людей пока общее количество населения с быстро растущей долей еввитов не стабилизировалось около цифры 9 миллиардов…

Однако, следуя за логикой событий, мы не заметили, как слишком удалились от нашего 2020 г. н.э.

Рассказ из времени за 3100 г. н.э. о прогулке по музею католицизма станет нашим последним разговором о религии.

Но нельзя просто перескочить этот временной разрыв, не заполнив его рассказом о событиях сегодняшнего дня, определивших это будущее.

Поэтому вернёмся и начнём с того, что в Вашингтоне строилось большое и скучное здание в форме параллелепипеда с игривым стеклянным хохолком на крыше.

Когда его открыли в 2017 г. оказалось, что это музей, имеющий прямое отношение к особенно интересующему нас вопросу об отношениях между наукой и религией.

Цели этого музея далеки ещё от целей, подобных музеям будущего человека, но тот факт, что он демонстрирует сегодня не теологический, а научный (исторический — в данном случае) подход к своей религии, делает его уже пригодным для того, чтобы стать для нас иллюстрацией интереса религии к науке.

Между прочим, большой гордостью этого музея, находящейся под особой охраной, является так называемое «Вашингтонское Пятикнижие», датируемое 10-м веком. Это древнее рукописное изложение основ иудаизма представлено здесь как «фундамент для большинства современных Библий».

В фундаменте этого фундамента, то есть в первой главе первой книги Пятикнижия начиная с первых слов: «В начале сотворил Бог небо и землю» уже заложен религиозный постулат, относящийся к науке космологии вообще и к астрономии —в частности. Значит, уже здесь проявлена связь религии с наукой, и здесь ЗАЛОЖЕН КОНФЛИКТ между ними.

Тут я должен напомнить о принципе, на котором построены и историческая и футуристическая части, составляющие содержание этой книги.

Итак, уже упоминалось о том, что мы решили отразить как нечто в наше с вами время типичное — не вражду, а поиск мостков между наукой и религией. И я бы совсем не хотел, чтобы моё видение будущего было понято как предсказание полной победы разума над верой.

Но отношения между наукой и религией не так просты, чтобы не заглянуть в них глубже. А для этого нужно вспомнить, что в этих отношениях долго был и ещё один участник — государство. А отношения между государством и религией оказывает критическое влияние и на отношения между наукой и религией.

Ведь западная наука начиналась, когда государство и религия были едины; значит, тогда наука и религия были едины. И это тогда не помешало в дохристианской «языческой» эллинской культуре таким умам, как Сократ, Демокрит, Платон, Аристотель, заложить основы современных естественных наук. В миропонимании тогда утвердились Клавдий Птолемей и Аристотель.

Но в 10-м веке до новой эры на юго-восточном берегу Средиземного моря язычеству готовился конец. Там возникло Израильское царство, — государство маленького народа со своей иудейской верой и своим мировоззрением. Этот народ никого не учил этому мировоззрению, никому его не навязывал, — он держал его только для себя.

Далее, во 2-м веке до новой эры в Иудее возникла еретическая секта ессеев, создавшая легенду, которая тоже оставалась бы внутренней верой иудейской секты из 4000 человек, если бы не один новый элемент этой веры, который сделал её так легко проникающей в сознание масс. Развивать дальше свою веру им очень мешал как собственный синедрион, так (особенно) и римский протекторат, грозивший Иудее разрушением 2-го Храма и новыми наказаниями за внутренние смуты.

Тогда ессеи обособились от всех, на северо-западе от Мертвого моря, и там завершили разработку легенды о мальчике, который рос у всех на глазах, стал бродячим проповедником под именем Иисус и в проповедях противопоставлял свои учения тому, изложенному в Пятикнижии, в котором Моисей, только повторял законы, которые диктовал ему сам Яхве.

Но ведь Иисус считал себя сыном Бога Яхве. — Неужели он мог предложить соплеменникам, приняв его проповеди отказаться от веры в единого Бога, — его Отца? —Нет, конечно. Шаткую ситуацию решала его смерть на кресте, после которой он по ессейской версии возносится и становится богом Христом.

Этот Бог, — в которого тоже можно просто верить душой, но всё-таки можно и понять умом как Бога-сына, жившего когда-то рядом с нами землянина, который знал нужды людей ещё через жизнь своего собственного бедного отчего дома, который был полон сочувствия к павшим и «нищим духом», резко отличается от таинственно явившегося незримого и запретившего себя изображать сурового Бога Яхве, — этот новый добрый бог встал в сознании миллиарда людей (по существу примирившихся с многобожием) впереди своего Отца, но вместе с ним они и образовали ту веру, которая стала «фундаментом большинства Библий».

Эта вера — христианство, католичество, баптизм, протестантизм.

Каким путём? — А вот каким. Помните выражение: «Все дороги ведут в Рим»?

Рим начал заражаться ранними христианскими идеями возможно ещё от ессейских беженцев, осевших в Ассирии. И у него были уже все возможности познакомиться с этими идеями, когда в 63 году до новой эры он стал владеть Иудеей, покорив ранее всех её предыдущих завоевателей: Ассирию, Персию и Грецию.

В течение II века христианство распространилось практически по всей Западной Римской империи. Превращение Рима из языческого в христианский заняло несколько столетий, но в IV веке никейский собор установил основные догматы христианской веры, а в 380 году утвердил никейское христианство в качестве государственной религии Римской империи.

Так миропонимание и наука ещё дохристианской «языческой» эллинской культуры оказались внутри римского христианства.

Далее, на протяжение первого тысячелетия происходит расслоение римского христианства на множество семейных направлений. Одно из них — католичество. Римско-католическая церковь объединилась с двадцатью тремя восточно-католическими церквями, составив единую Католическую церковь.

Эта церковь распространилась по всему миру и объявила себя единственно правильной. Основатель и глава её — Иисус Христос. Видимый глава Папа Римский, возглавляющий Святой Престол и город-государство Ватикан.

Итак, христианство, став государственной идеологией агрессивного государства, стало агрессивным оружием в борьбе за распространение своего господства. Подобное произошло и в других государствах.

И вот, казалось бы, интимный инструмент общения человека с Богом, уже во II веке создаёт внутри агрессивных государств органы «для борьбы с ересью». Эти органы, обладая государственной властью, устанавливают практику жестоких наказаний. В 316 году имело место первое имущественное наказание, а в 382 году — первая угроза смертью.

Но настоящий гром грянул в 1231 году, когда в римской империи Папа Григорий IX учредил Папскую инквизицию. Забегая далеко вперед скажу, что эта организация прожила в католичестве долгую жизнь, и за эту долгую жизнь совершила много преступлений перед человечностью: по данным одного русского источника, ссылавшимся на «найденные историками 20 века церковные документы», было зафиксировано 44,674 суда и 826 сожжений. (Ну, тут «найденные в интернете цифры» предоставляют широкий выбор между другими цифрами: осуждённых 125,000, казнено 1,250. Только в Англии сожжено 30,000; только в Германии сожжено около 100,000. В Испании осуждённых 98.800, казнено 8,800 / 5,000.)

Однако, достоверно, что свою последнюю казнь в Испании инквизиция провела недавно, — в 1826 году, но эта казнь уже вызвала в Европе огромное возмущение, и испанское правительство одновременно с Папой Пием VIII приступили к обсуждению судьбы инквизиционных трибуналов. 1 июля 1835 г. религиозным судам было приказано прекратить их деятельность. Запомним эту дату, которую можно праздновать как праздник предоставления независимости наукам!

Но как жилось наукам до того, — внутри религиозных государств?

Мы прервали нить рассказа об их отношениях, когда третьим участником клубка взаимоотношений наука-религия-государство стал Ватикан и Папа римский. То есть в тот момент, когда миропонимание и наука ещё дохристианской «языческой» эллинской культуры оказались внутри католической религии.

Вспомним, что науки у человека произросли из двух потребностей: утилитарной, подлежащей скорейшему приложению, и из любознательности, когда её приложение может оказаться нужным далеко, далеко не немедленно.

И именно любознательность присуща всем: и атеистам, и людям религиозным. Она присуща даже животным. В Библии она обозначена первым шагом первого человека, откусившего от яблока с дерева, принадлежавшего Богу. Очевидна, и всеобщая нужда в науках утилитарных.

Поэтому существовали науки, существовало и образование, а в религиозных школах преподавали и общеобразовательные предметы.

Примером могут служить хотя бы такие школы, как те, которые прошел Галилей:

— Монастырь Валломброза, основан в 1038 году, в котором мальчик Галилей впервые стал размышлять и стал первым учеником.

— Пизанский университет, чья история прослеживается до 11-го века. В нем уже 17-летний Галилей начал изучать медицину, посещал лекции по геометрии и основательно ознакомился с сочинениями античных философов и математиков.

— Падуанский университет, главный образовательный центр Венецианской республики, открыт в Падуе в 1222 году.

Тут, наряду с богословием, преподавалось гражданское право, астрономия, диалектика, философия, грамматика, медицина, риторика. Здесь сидел за партой Коперник. Здесь работал Галилей. Годы пребывания в Падуе — наиболее плодотворный период его научной деятельности. Вскоре он стал самым знаменитым профессором в Падуе. Студенты толпами стремились на его лекции, венецианское правительство непрестанно поручало Галилею разработку разного рода технических устройств, с ним активно переписываются молодой Кеплер и другие научные авторитеты того времени…

Да, но это всё до 1600 года, когда в отношениях католицизм — наука произошел кризис. Накопившимся знаниям стало тесно в религии, и они разорвали её оболочку сначала в самом уязвимом месте: в легенде о непорочном зачатии. Это сделал дерзкий ум монаха Джордано Бруно, который читал лекции, позволив себе выразить сомнение в непорочном зачатии и смело отстаивать гелиоцентрическую систему Николая Коперника, которая так же разрывала эту оболочку в другом её уязвимом месте — в астрономии. А он пошел ещё дальше, предсказав, что звёзды — это далёкие солнца, вокруг которых тоже могут существовать планеты. И, не сумев заставить его отказаться от своего миропонимания, государственная церковь в феврале 1600 года казнила его «без пролития крови», то есть сожгла в Риме на площади цветов. Этим церковь всего на 9 лет опередила появление инструмента, нанесшего ей ножевой удар, — телескопа.

Галилей, узнав об изобретении в Голландии зрительной трубы, сконструировал собственноручно собственный её вариант и, направив его в1609-м году в небо на Юпитер, увидел 4 спутника, вращающихся вокруг него.

Наличие этого инструмента, возможно, спасло от сожжения Коперника и Галилея, но всё-таки не спасло их от преследований, а Галилея от смерти в тюрьме.

Однако, удержаться от соблазна самой посмотреть в эту «трубу» религия уже не могла, и даже вскоре начала строить собственные обсерватории.

То есть науки продолжали как-то развиваться внутри религий, но тут уже сами религии стали тяготить государства своими претензиями на участие в управлении и тем, что порочили государства своими казнями.

Интересно было найти начало этого конфликта, не роясь в пыльном архиве, а… слушая оперу Верди «Дон Карлос», когда король Испании после ссоры с верховным инквизитором в отчаянии воскликнул: «Неужели должен трон вечно склоняться перед алтарём?» А ведь драма Шиллера написана в 18 веке!

И некоторые государства стали обособляться от религий. Как?

— Большинство государств сделало это почти односторонне, с главной заботой о защите свободы вероисповедования.

— Так, Италия, казалось, в 1929 году договорилась о чём-то с церковью, но тогда 11 февраля 1929 года в Лютеранском Апостольском Дворце было подписано соглашение, которому радовался в основном Ватикан, получивший статус государства.

— Конституция Испании 1978 года после смерти Франко упразднила католичество в качестве официальной государственной религии, признавая при этом роль, которую она играет в испанском обществе. В результате, нет государственной религии, но защищена свобода вероисповедания.

— В германской конституции сказано о нейтральном отношении к религиям и мировоззрениям. Государство не имеет право отождествлять себя с какой-то религиозной или мировоззренческой позицией. Однако нет слов о правах церкви, а политический консенсус Германии заключается в признании роли религии в «укреплении социальной солидарности».

— Нет официального разделения в Англии.

— Не мыслимо разделение в исламских государствах.

Так где же и как государства и церковь нашли в себе силы по-настоящему размежеваться с церковью? — в Америке и в странах, произведших революции.

Первой это сделала, конечно, Америка прямо при своём рождении. Первой поправкой к конституции в 1791-м году она запретила конгрессу ограничивать любые права на свободу духа, включая установления религии, а в 1802-м году письмо Томаса Джефферсона, направленное в Баптистскую Ассоциацию штата Коннектикут провозгласило воздвижение «стены разделения между Церковью и Государством».

При этом он объяснил в этом письме, что верит вместе с адресатом в то, что «религия — это область, которая полностью лежит только между индивидом и Богом».

За Америкой последовал запоздалый отголосок европейской «буржуазной» (определение Маркса) революции 1848 года во Франции, — в 1905 году она конституционно провозгласила отделение церкви от государства и то, что Республика не признает, не оплачивает, не субсидирует никакую религию.

Произошло отделение и в России. Только опять по-особенному. Там, в 1918-м, оно произошло вместе с «рабоче-крестьянской» (определение, данное теперь самими её руководителями) революцией. Проводилось оно под лозунгом чуть подправленного выражения Маркса: «Религия — это опиум ДЛЯ народа!». Церкви и духовные учреждения не просто «отделялись», — они разграблялись и закрывались. Массы священнослужителей оказались в мясорубке «большого террора», и религиозность, хоть и никогда не была законодательно запрещена, вскоре стала постыдной и сопряженной с риском для свободы…

Да, у России во всём «свой путь». В данном случае он означал, что, в отличие от «буржуазных» революций, эта — («рабоче-крестьянская»!) революция не привела к свободам. Она привела к закабалению духа граждан так называемой коммунистической идеологией государства. Коммунистическая идеология распространялась на все закоулки духа и интеллекта, включая науки. И если западная наука, освободившись от религиозных рамок, стала свободной, русской науке долгие годы пришлось существовать в новых — государственно-идеологических рамках, — немедленно сменивших прежние — религиозно-государственные.

Но вернемся к глобальному взгляду на отношения науки и религии в прошлом и сейчас.

Во-первых, об отношении религии к науке. Конечно, интерес религии к науке всегда был и сейчас ничуть не ослабел, а в Ватикане начали даже проявлять активность в установлении прямых контактов с не клерикальной наукой.

Началось с астрономии. Историю прообраза Обсерватории можно угадать уже в работах специального комитета, назначенного Папой ХIII, для изучения научных данных и последствий, связанных с реформой календаря, которая произошла в 1582 году. В состав комитета входил тогда математик-иезуит. В 1774-м году была создана обсерватория Римского колледжа. В 1789-м году создана Ватиканская обсерватория в Башне Ветров. В 1891 году папа Лев XIII официально восстановил Ватиканскую обсерваторию и расположил ее на склоне холма за куполом собора Святого Петра, а в 1930-м основана астрономическая обсерватория в Кастель-Гандольфо.

Таким образом, по своим историческим корням Ватиканская обсерватория является одним из старейших астрономических институтов в мире.

В этой обсерватории работало много астрономов, открыто заявивших о своей нерелигиозности. А в персонале обсерватории были представлены несколько религиозных вер и орденов.

Директором её в течение последних 30 лет был иезуит отец Джорж Койн.

О парадоксальной истории иезуитов хочется сказать два слова, потому что она мне напомнила… историю КГБ. Странно? Но судите сами.

Раненый испанский солдат Игнатий Лойола стал в 1534-м году священником, призывающим христианство стать ближе к Христу. Вместе с шестью своими учениками он организовал группу, которая исповедовала обеты бедности и целомудрия. Ватикан принял их в свои объятия как орден иезуитов (от имени Иисуса). Пусть нехотя и без особого рвения, пришлось иезуитам принять рядом с инквизицией участие в гонениях на ересь даже в рядах единоверцев. В том числе на Галилея.

А чем они скоро проявили себя, так именно особой любознательностью и более, чем остальные католики, расположению к наукам: и к их изучению, и к их распространению как у себя дома, так и во всём мире. Даже в России, в Полоцке расширяется сеть иезуитского образования, а в Полоцке, в 1812-м, открывается иезуитская Академия.

Блестящее  образование, учреждаемое иезуитами для себя и для других, особенно в последнее время настолько подняло их роль в Ватикане, что, вопреки долгой традиции избирать Папу из неженатых католиков, последним её Папой неожиданно для многих в 2013 году был избран… иезуит Франциск.

Ну, — согласен, напоминает историю возвышения КГБ, но весьма отдаленно.

Вернемся-ка лучше к истории Папской обсерватории.

Во время своего пребывания на посту директора Обсерватории иезуит отец Койн, заботясь о международной роли Ватиканской Обсерватории в мире науки, приветствовал в своем штате ряд молодых иезуитских астрономов со всего мира, включая Африку, Азию и Южную Америку.

Насколько глубоко пошло тут внедрение религиозной науки (в данном случае — ватиканской астрономии) в светскую астрономию красноречиво свидетельствует следующий факт.

В американском университете штата Аризона под руководством отца Койна была создана Исследовательская группа Ватиканской обсерватории. Её международный персонал включал в себя дюжину астрономов-исследователей, в основном священников-иезуитов.

И эта группа сейчас управляет 1,8-метровым телескопом, известном как Ватиканский передовой технологический телескоп (VATT), который в составе астрофизического комплекса Аризонского университета расположен в Международной обсерватории (MGIO) на горе Моунт Грэхэм, Аризона.

Койн способствовал диалогу между теологией и наукой на высшем уровне. В тесном сотрудничестве с Папой Иоанном Павлом II в 1990-х годах он организовал серию конференций на тему «Действие Бога во Вселенной» в штаб-квартире Обсерватории в Кастель-Гандольфо, Италия — в сотрудничестве с Центром теологии и естественных наук Беркли, Калифорния. Серия научных трудов была опубликована Университетом Нотр-Дам.

Письмо от Святого Иоанна Павла к Джорджу Койну по случаю 300-летия Принципов Ньютона было одним из самых подробных утверждений католического богословия о связи между наукой и верой.

Ранее он написал ряд публикаций на эту тему, в частности, книгу «Путники в космосе: поиски смысла человеком».

С открытием в Ватиканской обсерватории в 1986 году двухгодичных летних школ отец Койн распространил образование в астрономии и астрофизике на молодое поколение, в том числе из развивающихся стран.

Другим крупным научным учреждением католиков была Национальная Академия рысей, основанная в Риме в 1600-м году богатым ботаником Федерико Цези.

Слово «рысей» символизирует зоркость её учёных, — возможно, намёк на астрономию, и, возможно, поэтому первым её «рысеглазым» президентом он сделал Галилея за несколько лет до его революционных открытий в астрономии.

Нынешняя Папская академия наук претендует на правопреемство с этой Академией, которая после смерти её создателя долгие годы стояла закрытой, но в 1801 году учёный аббат Феличиано Скарпеллини провозгласил возрождение «академии рысеглазых».

Папа Григорий XVI объявил академию папской, а в 1936-м году Папа Пий XI установил за Академией современный статус.

Но это всё об отношении религии к науке.

Теперь — об отношении науки к религии.

За большой отрезок времени, который мы рассмотрели, мы увидели, насколько разным это отношение может быть. Учёный вполне может работать вообще без веры, а следовательно, — без религии. Он вполне может быть учёным, даже сохраняя в душе веру в творение.

Учёный может работать, даже таща за собой якорь какой-либо религии.

Примеры из прошлого я привёл в самом начале этого повествования. Тогда я призвал себе на помощь двух философов и одного современного физика-теоретика, три имени, всеобще известных быстротой своего ума и разделённых между собой многими столетиями: Сократ, Спиноза и Эйнштейн.

Теперь, когда во всех цивилизованных странах наука освободилась от рамок религии, к этим трём именам можно было бы прибавить ещё очень много других, но я выберу на этот раз ещё лишь пять — пусть разной степени известности, но только наших современников: двух физиологов двух генетиков и одного физика-теоретика.

Эти пять — русский физиолог Павлов, христианин, которому религиозность не помешала создать целый раздел в физиологии и стать первым русским лауреатом Нобелевской премии.

Это тоже русский физиолог Ухтомский — тоже христианин, закончивший до революции в России московскую духовную Академию с кандидатской диссертацией «Космологическое доказательство Бытия Божия». Религиозность только подстегнула его наброситься на глубокое изучение физиологии головного мозга. Его работы по обоснованию принципа доминанты как нового учения о работе мозга выдвинули его в первые ряды русских физиологов (что спасло его от расстрела в первые годы советской власти).

Это бывший русский Николай Стрельченко, но теперь давно уже американский генетик, который работает сейчас в University of Wisconsin. Он был участником команды американских генетиков, которая всего на два месяца после рождения английской овечки Долли объявила миру о рождении своего варианта клонирования — боевого бычка Ген.

Мне посчастливилось быть лично знакомым с ним, и я однажды осмелился спросить его, согласуется ли его вера с его знаниями в биологии; его ответ был: «А как же! Воля Творца выражена в перекомбировании нуклеотидов и соответственно заложенной или в закладываемой информации».

Тут нужно упомянуть и ещё одного американского генетика — Дина Хаммера. Занимаясь изучением структуры ДНК, он выступил с предположением о существовании гена, создающего в человеке потребность в вере; гена, который ещё не открыт, но которому он уже дал имя: везикулярный транспортер моноаминов VAMT2.

Пятое имя — это человек, открывший новую страницу в эйнштейновом понимании мироздания, английский учёный Стивен Хокинг.

Его глубоко научная книга «Сжатая история времени», книга, которую никак нельзя причислить к популярной литературе, уже разошлась в количестве почти 10 миллионов экземпляров. Мы ещё вспомним о ней, когда продолжим рассказ из будущего о прогулке по музею католицизма.

Пока же остановимся основательнее на этом примере, который в нашей цепочке имён стоит особняком.

Стивен Хокинг был абсолютно не религиозен, но к науке в религии всегда относился с уважением, а Бога отрицал только как творца, поскольку видел свою задачу жизни как физика в обязанности даже непонятное объяснить научно.

Он и отрицал Бога-творца научно: «нет самой возможности существования Бога, так как время не существовало до Большого Взрыва». И ещё так: «Поскольку существует такой закон, как гравитация, вселенная может и будет создавать себя из ничего. Спонтанное творение — причина того, что существует нечто, а не ничто, поэтому существует вселенная, поэтому мы существуем. Нет необходимости призывать Бога, чтобы инициировать интенсивное движение и активизировать вселенную». 

В своей основополагающей книге «Краткая история времени», он несколько раз упомянул имя Бога, но всегда в научном контексте как здесь:

«если физики смогут найти ″теорию всего″, то есть связанное объяснение того, как работает вселенная, они увидят ″разум Бога″».

В 1963 году Хокингу был поставлен диагноз: ранняя медленно прогрессирующая форма болезни двигательных нейронов (также известная как боковой амиотрофический склероз (БАС) или болезнь Лу Герига), которая на протяжении десятилетий постепенно парализовала его.

Он не отрицал, что мысль о смерти все годы начиная с возраста 21 год, когда ему был поставлен этот диагноз, занимала какое-то место в его мозгу. Но при этом он понимал, что

«…мозг — это компьютер, который перестаёт работать, когда перестаёт работать какая-то его деталь. И нет небес или загробной жизни для сломанных компьютеров; они — сказки для людей, которые боятся темноты».

«Я прожил с перспективой ранней смерти последние 49 лет», — сказал он в год своей смерти в 2018 году. — Я не боюсь смерти, но не спешу умирать. Есть ещё столько всего, что я хочу успеть сделать».

Но в нашем повествовании Хокинг занял достойное место не только как учёный.

Замечательна и его роль в отношениях между наукой и религией.

На протяжении многих лет Хокинг встречался с четырьмя разными папами, первым из которых был Папа Павел VI, высоко оценивший его научные достижения.

Его следующая встреча произошла с Папой Иоанном Павлом II в 1981. Её описание приведём здесь в цитировании нескольких строк из его знаменитой сжатой истории времени:

«В 1970-х годах я изучал в основном чёрные дыры, но в 1981 году мой интерес к происхождению и судьбе Вселенной вновь пробудился, когда я посетил конференцию по косметологии, организованную иезуитами в Ватикане. Католическая церковь сделала большую ошибку с Галилеем, когда она пыталась установить свои законы в вопросах науки. Теперь, спустя столетия, она решила пригласить ряд экспертов, чтобы просветить её в космологии». (Хокинг был в это время избран и постоянным членом Папской Академии.)

В конце конференции участникам была дарована честь аудиенции у Папы. Он сказал нам, что изучать эволюцию Вселенной после Большого Взрыва было “all right”, но мы не должны вмешиваться в сам Большой Взрыв, потому что это был момент Творения, и, следовательно, работа Бога … Тут Хокинг позволил себе пошутить; на этой шутке мы и закончим цитирование, так как уже эта шутка приглашает нас в дебри, из которых мы не сможем выбраться:

…«Мне повезло, что он (Папа) не знал предмета моей беседы, которую я только что предложил конференции, — возможность того, что пространство-время было конечным, но не имело границ, что означает, что оно не имело ни начала, ни момента Творения: у меня не было ни малейшего желания разделить судьбу Галилея…».

А в 2016 году Хокинг принял приглашение нынешнего Папы —Иезуита Франциска. Эта встреча была последней: Стефан Хокинг умер два года спустя

Вот как откликнулся на его смерть Ватикан:

— Город Ватикана. Физик-теоретик Стивен Хокинг, который сказал, что не верит в Бога, все же оставался уважаемым членом Папской академии наук и способствовал плодотворному диалогу между наукой и верой.

— Академия, которую Папа Пий IX основал в 1847 году, написала в Твиттере: «Мы глубоко опечалены кончиной нашего замечательного академика Стивена Хокинга, который был так предан нашей Академии».

«Блаженный Павел VI назвал Хокинга членом Папской академии в 1986 году».

Кардинал Винсент Николс из Вестминстера написал в Твиттере: «Мы благодарим Стивена Хокинга за его выдающийся вклад в науку. Членам Папской академии наук его там тоже будет не хватать, и они будут его оплакивать».

…«…они будут его оплакивать». Оплакивать память об учёном, лекции которого о Вселенной они так высоко оценили. Неужели в эти минуты они сами не отойдут от своей церкви, хотя бы умом…

Примечание

[1] Книгу Феликса Арановича «Однажды в пространстве» можно приобрести в интернет-магазине по ссылке в нашем «Киоске»

(Продолжение следует)

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.