Афтара Бемидбар (Ошеа 2:1-22)
Михаил Ривкин
В первых строфах нашей Афтары звучит пророчество утешения, связанное с именами детей Ошеа. Коренное изменение в отношении Всевышнего к народу Израиля символически выражено удалением негативной составляющей в теофорных именах детей пророка, которые уже упомянуты.
«А сыны Йисраэйлевы числом будут как песок морской, который не измерить и не исчислить. И будет, там, где было сказано им: «Вы Ло-Ами» (не Мой народ), будет сказано им: «сыны Б-га живого». И соберутся вместе сыны Йеуды и сыны Йисраэйля, и поставят себе одного главою, и поднимутся из страны (изгнания), ибо велик будет день Йизреэла. Скажите (же) братьям вашим: «Ами» (народ Мой), и сестрам вашим: «Рухама» (Помилованная)» (Ошеа 2:1-3)
Возобновление связи со Всевышним приведёт к собиранию рассеянных сынов Иудеи и Израиля из мест их изгнания. Иудея и Израиль соберутся вместе под водительством единого вождя, и двинутся из тех мест, где они были в изгнании. И само имя Йизраэл ( יזרעאל) получает новое значение. Оно символизирует день, когда Народ заново засеет свой надел в Земле обетованной.
Утопическая идея объединения Иудеи и Израиля под единым руководством, совершенно не характерная для Ошеа, заставила некоторых исследователей сделать вывод, что перед нами позднейшая глосса, добавленная редактором из Южного царства, и выражающая настойчивое стремление к новому идеальному единению двух царств, усилившееся после падения Северного.
В центре пророчества в строфах 4-15 – образ женщины, которая совратилась с пути истинного, и потому была наказана своим мужем. Очевидны переклички с гл. 1, но всё-таки перед нами не реальная автобиографическая история, а дидактическая проповедь. В строфе 4 содержится призыв к детям «увещевать мать». В символическом споре между матерью и отцом, который, в данном контексте символизирует Всевышнего, дети должны стать на сторону отца. «Увещевание» — в данном случае это точный юридический термин, которым обозначен иск обманутого мужа к своей жене и к матери своих детей. В качестве образного сравнения пророк использует процедуру бракоразводного процесса, точнее – изгнания мужем жены, которая ему изменила, которая осквернила брачный союз, и потому должна быть наказана. Этим образным сравнением передаётся осквернение и попрание Завета между Всевышним и Его народом, Завета, основанного на признании Единого и Единственного Б-га. В данном случае, Всевышний это истец, обвинитель, судья и исполнитель приговора. Народ (жена-развратница) – это ответчик, подсудимый, осуждённый и наказанный. Всё пророчество произнесено от Имени Всевышнего.
«Дабы не раздел Я ее донага и не выставил бы ее, как в день, когда родилась она, и сделал бы её подобной пустыне и превратил бы ее в землю иссохшую, и уморил бы ее жаждою» (там, 2:5)
Наказание для распутницы состояло в раздевании и в изгнании из родового надела и из привычной среды обитания. В языческом мире храмовая проституция не только допускалась, но и поощрялась, санкционировалась как некая магическая процедура, символизировавшая телесное плодородие, пробуждение животворных сил скота, земного надела, природы вообще. Народ Израиля отверг сакральный секс, признавая Б-га единственным источником земного плодородия.
«Поэтому приманю Я ее и приведу ее в пустыню, и обращусь к сердцу ее. И оттуда (из пустыни) дам Я ей виноградники ее, а из долины Ахор (скорби) – врата надежды; и воспоет она там, как во дни юности своей и как в день исхода своего из земли Египетской» (там 2:16-17)
В Писании Пустыня – это не обязательно «земля иссохшая». Скорее, это дикая степь, где нет земледельческого труда и не растут никакие домашние растения, дикая степь, которая не принадлежит ни к одному из упорядоченных племенных и родовых наделов. Именно там Всевышний будет «приманивать», т.е. убеждать и уговаривать Народ Израиля вернуться на путь истинный. Некоторые (РАШИ, РАДАК) считают, что «увести в пустыню» — это продолжение наказания. «Пустыня» — это изгнание, и только в изгнании можно убедить Израиль раскаяться. Другие комментаторы, напротив, полагают, что «увести в пустыню» — это метафора, обозначающая особую форму возобновления Завета между Всевышним и Избранным народом. Ведь именно пустыня – это то место, где был некогда заключён Синайский Завет. Ошеа как бы стремится повернуть вспять ход истории, начать с новой страницы отношения между Творцом и Его народом.
Строфы 18-22 это, вероятно, уже новое пророчество. После возвращения в пустыню будет возобновлён Вечный Завет. Этот Завет символически обозначен как новое обручение мужа и жены.
«И будет в тот день, – сказал Г-сподь, – назовешь ты Меня «Иши» (муж Мой), и не станешь больше называть Меня «Баали» (господин Мой)». (там 2:18)
В этих словах выражен окончательный и бесповоротный отказ от культа Баала.
«И обручу тебя Мне навеки, и обручу тебя Мне правдою и справедливостью, благочестием и милосердием; И обручу тебя Мне верностью, и познаешь ты Г-спода». (там 2:21-22)
Тройственная формула нового обручения, нового союза, который будет храним навеки. Он по сути своей отличается от прежнего союза. Отныне это союз «правды и справедливости, и милосердия». Это означает что новый союз основан, с одной стороны, на Мере Суда, а с другой – на Мере Милосердия. Вечное, имманентное противоречие между суровым Судом и безмерным Милосердием Всевышнего будет изжито и преодолено в новом, гармоническом синтезе. Народ Израиля достигнет, наконец, высшего постижения воли Всевышнего и полного понимания Его истинной сущности, навеки обретёт покой и благоденствие в нерушимом союзе с Г-сподом.
