Гея Коган: Война

Loading

Он страшилки приготовил
о заморских буках,
да тебе уже не внове
тятина наука.

Он окинет зорким оком
всю твою округу:
кто грозит тебе с востока,
с запада и с юга?

Война

Гея Коган

Спи, сомкни плотнее глазки
в тихой благодати.
Вот ужо расскажет сказки
на ночь добрый тятя.

Он страшилки приготовил
о заморских буках,
да тебе уже не внове
тятина наука.

Он окинет зорким оком
всю твою округу:
кто грозит тебе с востока,
с запада и с юга?

Он настроит медны трубы,
он затеплит свечку.
Злые волки точат зубы
на тебя, овечку.

Спи! Твой тятя озабочен
злобной небылицей,
что недуг опасный  точит
дочку-голубицу.

Нехристь тщится опорочить
образ твой иконный,
но у тяти ясны очи,
мысль его бессонна.

Над кроваткой наклоняясь,
стоя над тобою,
усыпляет, заклинает
душной сон-травою.

Журавли крылами машут.
Нет в руках синицы.
Спи. Твои не дремлют стражи.
Спи, покуда спится.
2009 г.

**************************************
Нет дней недели, месяцев и дат;
Есть первый день войны, четвёртый, пятый…
Планета, вздрогнув, понеслась назад
В год сорок первый, прОклятый, проклятый…
Зерном вражды набиты закрома,
Но что за почва взращивать их будет?
Боюсь звонков. Боюсь звонить сама,
Чтобы в ответ не услыхать: «Хайль Путин!»
Сегодня валерьяна — спутник мой,
Запрятанная в бункере кармана,
И кажется морозною зимой
Март — солнечный, лазурный, долгожданный.
Позднее всех сочтём, кто уцелел:
Мы не равны ни в гибели, ни в славе,
Но, кто на землю смотрит сквозь прицел,
Он и на мне свой крест прицельно ставит.
Ему преступной ложью вменено
Затвором лязгать, жать ли на гашетку…
Но, если цель сразит он, всё равно
Снаряд назад вернётся рикошетом.

******************************
Курортный парк в ладонях воскресенья,
упрятан в хрупкий кокон тишины.
В лихие дни проклятий и молений
я здесь с неясным бременем вины.
Ловлю все позывные из эфира
и складываю пазл чумных картин.
Обломки от распавшегося мира
летят и ранят, как осколки мин.
Расколот мир. Остались твердь и небо.
На новый дом формуем кирпичи.
Расколот мир. Да цельным он и не был:
«Где брат твой Авель, Каин? Не молчи!»
Как солнце светит — ласково, не жарко!
Сияют все полутона весны.
А я стою посередине парка,
удалена от мира. И войны.

***************************************

В доме всю неделю прибрано и чисто,
как перед весельем или пред бедой,
и блестит на блюдце медное монисто –
сдача от бутылки с тёплой газводой.

Солнце светит в окна — хоть задёрни шторы.
До чего же нынче ранняя весна!
И  кому по нраву слушать разговоры,
что за всё придётся заплатить сполна?

Распевают птицы, устали не зная.
Стянем душу в узел, чувства затая,
а вина чужая, а беда чужая, а война чужая
всё равно твоя.
************************************
Хватит, косарь! Не маши косой!
Видишь, ребёнок бежит босой?
Ты не порань его, не задень.
Взвесь на ладони разбитый день.
В поле стоит золотая рожь,
а не сорняк — для чего ты лжёшь?
Перед тобой небес синева,
а за спиною — в крови трава.
Лучше вернись к себе на порог,
где из-под двери сквозит дымок.
Не разгорелся ещё огонь,
но запылает он, только тронь,
ветер взметнёт языки, свистя…

В поле кровавом — твоё дитя.

*****************************
Мама, мне страшно! Ты знаешь сама,
Что никогда жалким трусом я не был,
Но, когда падает, рушится небо,
Можно сойти в одночасье с ума.

Мама, с тобою один разговор
Не позабуду и в пьяном угаре,
Что даже кошку бесчестно ударить.
Я же по людям стреляю в упор!

Мама, не плачь! Я и сам виноват,
Не дорожа институтской скамьёю.
Если бы знал, что случится со мною,
То постарался бы сдать сопромат.

Прошлая жизнь нынче — сказочный рай,
Но я вернусь, в этом не сомневайся,
И мы с тобою закружимся в вальсе.
Джинсы, пожалуйста, мне постирай.

Мама, мешаются небо и твердь.
Ты помолись за контуженный разум.
Можно ли не подчиниться приказу,
Если приказ поступил «Умереть»?

Чья-то пилотка лежит на траве.
Чьи-то глаза неподвижно раскрыты.
Что я здесь делаю, мама? Скажи ты!
Но я вернусь к тебе, мама, пове…

****************************************

Гонять чаи, посматривая новости,
ладонью разогнав душистый пар?
А март стоит такой, что даже совестно
глотать его божественный нектар,

когда разрешено всё то, что можется,
и не опасен чёрный зев окна,
а винограда тоненькая кожица
во рту последней сладости полна.

Но горек чай, как щедро ни подслаживай,
а в небе ранка месяца кровит,
и в сердце под фланелевой рубашкою
на перегное боли всходит стыд.

Деревья в пустоте чернеют венами,
а тишина, похожая на звон,
такая же кладбищенски согбенная,
как в дни пока не наших похорон.

**********************************
Почти по Ю.Левитанскому

-Что происходит на свете?
-Да просто война.
-Что вы! Большая война не случается «просто».
Если шинель кто-то впрок подбирает по росту,
то на него и ложится большая вина.
-Что же из этого будет?
-Большая беда! Смерти, руины, сироты и беженцы вместе,
и чёрным знаменем ляжет большое бесчестье
даже на тех, кто доселе не имет стыда.
-Чем же всё это закончится?
-Мирный рассвет
пепельным светом поднимется над пепелищем,
ржавый корабль обдерёт себе гравием днище
и опрокинется — ни для кого не секрет.
И погорельцы вернутся на вечный постой
и понесут на погосты цветы и игрушки;
всё, кроме жизни, покажется вовсе не нужным.
Раны затянет земля. Но какою ценой!

Буча

Не странно ли, что я ещё жива?
Ещё дышу с усилием на вдохе,
и в горле жмутся бледные слова –
отчаянья и ненависти крохи.
Не странно ли, что принимает взгляд,
хотя и затуманенный от соли,
такие же, как были год назад,
намокшие в дожде цветы магнолий,
и то, как наземь падает зола,
лукаво притворяясь лепестками?
Ведь я не здесь! Я в Буче умерла,
там в грунт кровавый вбита сапогами.
Но вновь живу, и новостей сквозняк
то бьёт под дых, то ударяет в спину.
Я и представить не могла, чтоб так
болела в подреберье Украина.
***********************************
Был первый день. Творенья. Созиданья.
Владения всем тем, что создавал.
Светало. И менялись очертанья
и берегов, и островерхих скал.
Ещё не присмотрев себе по паре,
но постепенно делаясь толпой,
несхожестью отмеченные твари
бок о бок шли на общий водопой.
Там кровь ещё не рифмовалась с кровом,
но гадко ухмылялся мудрый змий;
тогда над всеми прозвучало Слово,
и это Слово было «Не убий!».
Не услыхали.  Дланью заскорузлой
взмахнув, их кто-то рьяно звал на бой.
Уже темнели высохшие русла.
Был первый день.
Но был и день второй…

*******************************************

Посв. Мариуполю

Ну, так что ж, что давались поровну
кнут и пряник, вино и хлеб,
если нынче пируют вОроны
над развалинами судеб?

Было ветрено, было ведрено,
дождь клубился над мостовой,
обнимались ракиты сёстрами
над водою — да что с того?

Там невесты плыли, как лебеди,
вдовы в чёрном шли — се ля ви! –
и летели песни последние
в купол неба — теперь зови!

Что с того, что весело-молодо
каждым утром вставал рассвет,
что закат пламенел над городом,
если города
больше
нет.

*****************************
Мародёрам

Давайте, мародёры! Выход ваш!
Какой потребен вам приказ особый,
чтоб в шабаш превратился ералаш
из подлых мыслей, жадности и злобы?

Нет, совести химера не про вас,
куда как хуже упустить возможность.
Он выше и важнее, чем приказ –
кивок, неуловимый знак, что «можно».

Ликуйте же, ворьё и вороньё!
Как оказалось, грабить очень просто:
не различать чужое и своё
на подступах к всемирному погосту.

Насилуй же, ты — Цезарь, ты — герой,
трофей принадлежит тебе по праву,
и наплевать на то, что пред тобой
уже лежит в развалинах держава.

Пусть недруги витиевато врут,
а ты иди вперёд своей дорогой,
и знать тебе не следует, что Брут
кинжал скрывает бережно под тогой.

***************************************
Цветёт сирень. Любимая. Живая!
Её визит для благодати дан.
Лиловый свет надмирно разливая,
она не знает ни границ, ни стран.

Ей дела нет до спорных наших истин,
когда, лелея хрупкую красу,
прохладные, пылающие кисти,
как чьи-то души, держит на весу.

Ей всё равно, цвести ли в Подмосковье,
Неаполе,  Одессе иль Крыму.
Сирень всегда рифмуется с «любовью»,
и каждому понятно, почему.

Она не знает, что, забыв уроки
недавние, с угаром в голове,
маньяк затеял свой кровавый покер,
туза в дырявом спрятав рукаве.

Мы все гостим: кто месяцы, кто годы,
уход живых всегда неотвратим,
но век цветов зависит от природы,
а наш — от многих, всяческих причин.

Сверкай, сирень, всецветно и всесветно,
дари надежды радостный глоток,
что близок час — и музыки победной
по венам побежит горячий ток.
**********************************
Девочка в подвале

«Я руки пред собой вытягиваю слепо:
гнилая чернота перетянула грудь.
Я помню: надо мной когда-то было небо.
Я верю, что верну его когда-нибудь.
По бледному лицу скользнут, лаская, капли
росы или дождя — мне это всё равно;
все прочие мои желания иссякли,
растаяли, ушли. Осталось лишь одно.
Густая синева иль жидкая — рассвета,
и тучи пред грозой, и перья облаков:
я раньше никогда не думала, что это
и есть, наверно, жизнь. Её извечный зов.
Парить среди листвы, плыть по зеркальным лужам,
и падать на траву, и воздух пить взахлёб,
чтоб май слепил глаза и был слегка простужен,
а ветер остужал разгорячённый лоб.»

Ну, стихло, наконец.  Антракт  в  кровавой драме.
На ночь или на час?  Щека от слёз мокра,
но девочка уснёт, прижавшись тесно к маме,
которая не спит, убитая вчера.

Траншеи

Однажды я проснусь, как прежде, вновь
в янтарном свете, в радости бурлящей,
и буду с «жизнью» сопрягать «любовь»,
а слово «кровь» закину в дальний ящик.
Пока же на войне — как на войне.
Встаёт рассвет, закатно  багровея;
не борозды на пашне — по весне
вразброс  траншеи.
Там, где трава от солнца горяча,
где липы расцветают, хорошея,
исходят гноем, как следы бича,
в земле траншеи.
На этом поле не взойдут хлеба,
лишь ржавчина разъест в траве осколки,
а я шепчу «надежда» и «судьба»
и, почему-то, «мама!», как  обмолвкой.
Закат легко перетечёт в рассвет,
в дремоте  ненадолго дав забыться,
и я опять врубаю интернет,
давясь, глотаю скорбные событья.
Свет сквозь стекло ударит по глазам,
но боль темна, и что мне делать с нею?
По старым дружбам, душам  и слезам
легли траншеи.

Print Friendly, PDF & Email

6 комментариев для “Гея Коган: Война

  1. * * * *
    Курортный парк в ладонях воскресенья,
    упрятан в хрупкий кокон тишины.
    В лихие дни проклятий и молений
    я здесь с неясным бременем вины.
    Ловлю все позывные из эфира
    и складываю пазл чумных картин.
    Обломки от распавшегося мира
    летят и ранят, как осколки мин.
    Расколот мир. Остались твердь и небо.
    На новый дом формуем кирпичи.
    Расколот мир. Да цельным он и не был:
    «Где брат твой Авель, Каин? Не молчи!»
    Как солнце светит — ласково, не жарко!
    Сияют все полутона весны.
    А я стою посередине парка,
    удалена от мира. И войны.
    ——————————
    Очаровательное стихотворение.
    Но кто знает, уважаемая Гея К., кто знает, насколько мы удалены. В Европе нежной выброшен большой десант «кашмирских украинцев» и в парке надо держать сумочку покрепче.
    Будьте здоровы, вЕселы и благополучны.

  2. Большое спасибо автору за щедро явленный поэтический дар, за чувства добрые, за сочувствие жертве и нетерпимость к насильнику. Шабат шалом!

  3. Согласен с предыдущими оценками. Поэзия часто становится поводырём в страшном ослеплении войнами.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.