Джейкоб Левин: ЕВРЕЙКА ЭЛЬЗА

Loading

Когда кончилась война и мы одними из первых вернулись после эвакуации на Березину, к нам часто приходил военнопленный немец Йорген, учитель музыки из Вестфалии. Тощий блондин с волосами «на пробор» и острым кадыком, он был похож, скорее, на худого ребёнка, чем на солдата. Пленных охраняли только ночью, в бараках. Днём они отстраивали и ремонтировали дома для офицеров, шатались по городку, побирались.

ЕВРЕЙКА ЭЛЬЗА

Джейкоб Левин

Когда началась война отца взяли в армию, и в первые дни он был ранен под Кременчугом. Командир послал его на табачную фабрику забрать и унести табаку столько, сколько сумеет. Он выполнил приказ, но в конце улицы немцы установили миномёт, и осколки почти оторвали отцу все пальцы на левой руке. Их пришлось потом ампутировать и выбросить. Осколки пробили и его левый бок. Впоследствии, когда он дышал, через тонкую синюю кожу можно было видеть его внутренности и изучать по ним анатомию. Бабушка и дедушка пешком отправились в эвакуацию. Связи между ними и отцом не было. Окончился их путь в России, в городе Тамбове. Первое время им пришлось нищенствовать, но потом дед устроился на «смолоскип»: он шёл за подрывниками сосновых пней. Огромные сочащиеся смолой пни взлетали на воздух. Дед собирал их корни и выпаривал из них смолу и скипидар. После этого дедушка с бабушкой зажили хорошо и весело.

Когда кончилась война и мы одними из первых вернулись после эвакуации на Березину, к нам часто приходил военнопленный немец Йорген, учитель музыки из Вестфалии. Тощий блондин с волосами «на пробор» и острым кадыком, он был похож, скорее, на худого ребёнка, чем на солдата. Пленных охраняли только ночью, в бараках. Днём они отстраивали и ремонтировали дома для офицеров, шатались по городку, побирались.

Их лагерь был близко. Наш дом стоял напротив его ворот. Йорген приносил тонкие самодельные проволочные иголки с жестяными ручками для прочистки форсунок у примусов, сделанные рукастыми пленными, садился на крыльцо и ждал еды. Но сколько нужно было иголок нашей семье? Однако, бабушка всегда что-то ему давала. Один раз зимой ночью в лагере военнопленных случился пожар, сгорело два барака, с десяток человек задохнулось от дыма и обгорело. Несколько худющих, наверное, тридцатикилограммовых, задубевших от мороза немцев лежало за проволочной сеткой ворот. Земля была мёрзлая, и их не спешили хоронить. Ждали более тёплой погоды.

В то время у детей было не много развлечений, и они придумали игру: «катание на фрицах». Дети приходили к воротам лагеря, брали исхудавшие и промёрзшие трупы тощих немцев и съезжали на них со снежной горы. Я был мал, слаб и самостоятельно мог только съехать с горы, а затащить условного «фрица» опять на гору не мог. Помню моего старшего друга, ему было двенадцать, в длинной немецкой шинели без пуговиц и шапке-ушанке без завязок, с неизменно текущим носом он кричал:

— Мой фриц — самый быстрый!

В этот момент его сопли свисали до пояса. В следующий момент он втягивал их и на миг превращался в обычного ребёнка.

Он подобрал мне подходящего, на его взгляд, немца, затащил на гору и царственным тоном дарующего сказал:

— Садись на этого фрица, теперь это будет твой, его у тебя никто не отнимет!

Я сел, съехал с горы и узнал в нём Йоргена. Я убежал домой. Мой жестокий опыт долгое время казался мне уникальным, но позже я узнал, что это было развлечением многих детей моего поколения из бывшей черты оседлости. Страшно было то, что моё детское воображение не было травмировано. Нормальные дети панически боятся покойников, но надо учесть, в какое время это было. У редких школьников не были оторваны немецкими взрывателями пальцы на руках. Зелёные точки на лице или отсутствие одного глаза говорили о том, что дети балуются артиллерийским порохом. Собаки ели похлёбку из немецких касок. Дети налетали на пленных стаей и отбирали у них сапоги.

В то время по дворам ходило несчётное количество нищих. В еврейских районах городка были свои, еврейские, нищие. В отличие от других они не стучались в чужие дома. Последняя война научила их многому.

Нас стал посещать высокий худой старик в засаленной, некогда зелёной, фуражке-«сталинке». Нижние веки его слезящихся глаз всегда были оттянуты вниз настолько, что образовывали глубокие розовые карманы, которые были главной деталью его длинного, лошадиного лица, покрытого сетью воспалённых сосудов. На его лбу был глубокий розовый след от пули. Бабушка называла его Нариманом. Это было искажённым — от слова «оример» — нищий на идиш.

Однажды он пришёл не с пустыми руками. В руках его был зелёный свёрток из грязного байкового солдатского одеяла с чёрной казённой свастикой. Он положил его на землю и прошёл во двор, в огород.

 Была середина лета, и бабушка выдернула из грядки несколько небольших белёсых морковок. Нариман взял морковь, помыл её в бочке с дождевой водой, поскоблил убогим складным ножиком, уселся на землю у дома и стал тереть морковь о шершавый красный кирпич фундамента с именем кирпичного заводчика -«Розенбергъ». Морковная кашица сползала на большой подложенный лист подорожника. Остатки моркови он положил в свой почти беззубый рот.

Потом он развернул одеяло.

— Эта девочка — моя внучка, дочь моей покойной Гени, — сказал он. — Ей полтора года, но зубов пока нет. Не хватает питания. Она всё понимает. Ты всё понимаешь, правда, Эльза?

Девочка была настолько красивой — золотоволосой и голубоглазой, что даже грязное байковое одеяло, на котором она лежала, казалось королевской мантией или дорогой пелериной.

— Даром отдаю, — сказал Нариман.

Девочка жадно поедала тёртую морковь прямо с листа подорожника, свёрнутого в трубочку. Когда она наелась, Нариман взял её подмышку, как щенка, поднёс к бочке с дождевой водой и свободной рукой вымыл её лицо. Уходя он сказал:

— Думайте над моим предложением. Скажите всем, всем, всем — пусть тоже думают. А ты хочешь иметь сестричку? — спросил он меня, уходя. Мне было всё равно.

— Не знаю, — сказал я.

— Отнесите её в детдом или на базар, такую красотку везде возьмут, — сказала бабушка.

— Нет, в детдом не выйдет. Тогда она будет комсомолкой, а нам комсомолки не нужны. Правда, Эльза, они нам не нужны?

Сытая девочка улыбнулась беззубым ртом. Он ещё некоторое время ходил по соседним дворам и предлагал её евреям. А когда лето пошло на убыль, он пропал. Бабушка сказала, что внучка Наримана родилась от Йоргена:

— Вся — вылитый Йорген.

 Родила её дочь Наримана под полом столовой для пленных. Бабушка считала, что Нариман сделал ошибку, ему надо было поменять имя Эльза на более еврейское, ничего никому не говорить, а сразу пойти по шпалам в соседний городок и там предложить её евреям. Это недалеко, и за два дня он бы дошёл.

— Там такую бы взяли в два счёта, а здесь немку не возьмут. Здесь немцы всех евреев расстреляли. Тогда Нариман, наконец бы, повесился, — сказала бабушка. — У него есть план. Он давно собирался, но всё руки не доходили. Он хотел сначала внучку пристроить и искал отдать её евреям, а потом…

— Может, отдать её цыганам? — сказал я. Так подсказало мне моё детское воображение. За рекой Березиной тогда был огромный табор из уцелевших цыган.

— Ну куда её, такую беленькую цыганам? — возразила бабушка. — Не возьмут её. Зачем она им? Ни украсть, ни покараулить. Что она будет делать на базаре, когда вырастет? Белая ворона…

 Нариман убежал из лагеря Тростинец под Минском. Там немцы зарывали и укатывали убитых евреев бульдозером. Когда, уже в яме, полицаи добивали людей выстрелами в голову, он прикрылся ладонью, пуля пробила ладонь, и крови много натекло.

— Он своею кровью спас свою жизнь, — говорила бабушка. — Его больше не добивали. А когда все ушли, и стало темно, бульдозерист не стал засыпать яму, потому что начался дождь, и бульдозерист побежал под навес. Тут молния ударила в колючую проволоку и отключила ток. Тогда Нариман выбрался из-под убитых и убежал в лес. И вовремя, потому что утром украинцы посыпали ямы хлоркой. Было лето, и он выжил, как раз и война кончилась …

Найти работу Нариман не мог, потому что ум его был повреждён. Родных у него не было.

Однажды, когда машина разворачивалась Нариман на ходу украл буханку белого хлеба с изюмом и молоко с зелёного госпитального автофургона с красным крестом и попал под колёса. Нога его провалилась в скобу от подножки. Водитель не заметил, как продолжал тащить его, уже мёртвого, по булыжникам, без шапки, с хлебом в руке…

Эльза в это время спала в ящике, во дворе магазина, где её и нашли люди, знавшие Наримана. Девочку из жалости взяла бездетная белорусская семья из-под Уручья, что возле Минска.

Когда меня призвали в армию, я тоже оказался в Уручье.

Однажды поздней осенью вечером в воскресение, когда я уже был сержантом-инструктором, мы сидели в палатке на танкодроме. Сержанты баловались «откатом». Это алкогольная амортизаторная жидкость, которую можно пить, что они и делали. Вдруг утеплитель приподнялся, и в палатке появился наш заведующий баней — сверхсрочник, алкоголик Безуглов. Чёрт его принёс в воскресение. Он был чем-то взбешён и, войдя, сразу попросил налить ему полкружки — ситуация неординарная. Ему налили, и он, едва допив, выругался и сказал:

— Сука! Сука! Сука!

Я сидел ближе всех к нему и спросил:

— Кто сука?

— Моя тётка. Жалею, что не посадил её в 46-ом.

— За что?

 — За жадность. У нас по улице евреев водили на расстрел. Там грудных и ручных детей раздавали на сохранение, и кольца в пелёнки завязаны были по углам — для благодарности, так она брала по два, возвращалась и брала ещё! Она по-украински говорила, наполовину хохлушка, ей полицаи разрешали. Свои.

— Ну, кольца — это понятно. А куда ей одной столько детей, старшина? — спросил кто-то.

— Вот и я спрашиваю: куда? А ведь она не одна свиней держала. Я ей вчера это припомнил, а эта сука отвечает: «А ты сало ел?».

Кто-то спросил:

— Причём здесь свиньи, они, что детей едят?

— Ещё как едят, без остатка. Но голов не едят, — отвечал захмелевший старшина. — Катают их по всему свинарнику, а укусить не могут, — пояснил старшина. — Я головы отдельно закапывал. Война была, я один мужчина в доме был, — уже как бы оправдываясь сказал старшина. — Никуда не денешься…  А одна евреечка по ночам приходила из леса, стучала в ставни, всё звала свою дочку. Так эта сука не поленилась, вышла огородом и пожаловалась старосте… Приехал мотоциклист с пулемётом и застрелил её… Эх, война… А когда мы погасили трехпроцентный заем, тётка, бля, с женой спрятали облигацию, на пятьсот рублей, чтобы я её не пропил… Налейте ещё…

Старшина-сверхсрочник Питкевич сказал ему:

— Куда тебе ещё? — и, встав, посмотрел в полотняное перекрестие окошка.

 — О! Вон, по полю «ИЖ-Юпитер» едет. Это твоя Эльза. Сейчас домой тебя отвезёт на коляске.

Голубоглазая красавица Эльза, лет восемнадцати на вид, пригнувшись, вошла в палатку, сняла мотоциклетный шлем, и её прекрасные золотые волосы рассыпались по плечам.

Моя память мгновенно озарила меня.

Сомнений быть не могло. Это была Эльза, внучка Наримана.

— Папа здесь? — спросила она и, не дожидаясь ответа, набросилась на Безуглова:

— Пьянь болотная! Садись в коляску!

— Позавчера новобранцев в баню мыть привезли, жиды весь день их стригли, так он с ними пил весь день! Жиды — люди, как люди, всех постригли и по домам разошлись, а этот всю ночь в бане на лавке ночевал. А сегодня опять пьёт!

— Не жиды, а парикмахеры, — заплетающимся языком поправил старшина.

«…И прощу я, но крови не прощу,— сказал Господь, обитающий в Сионе».

Опубликовано — январь 2019

Print Friendly, PDF & Email

22 комментария для “Джейкоб Левин: ЕВРЕЙКА ЭЛЬЗА

  1. Я заметил, что читатели номинируют понравившиеся им произведения на лучший рассказ года 2022. Если это возможно, я бы в разделе Проза номинировал два произведения Джейкоба Левина — «Еврейка Эльза» или «Эссипатл». Замечательные психологичные рассказы.

  2. Очень серьезный рассказ, написан мастерски. Но кое-что мне все-таки не понравилось. Драматизм пробирает и идет по нарастающей, но конец рассказа совершенно беззубый — непонятное примирение и консенсус. Как говорится, » весь пар ушел в гудок».

    1. Дорогой Зоил,
      Ваши слова: -«…но конец рассказа совсем беззубый-непонятное примирение и консенсус. Как говорится, «весь пар ушёл в гудок»

      Эти слова не совсем справедливы по отношению ко мне.

      «И прощу я, но крови не прощу…»- это не примирение и не консенсус. Это слова из ИЗКОРа.

  3. Джейкоб
    — 2022-06-25 00:15:04(97)

    Дорогой Цви, я прожил достаточно долгую жизнь, чтобы научиться отличать конструктивную критику от наскоков склочной персоны.
    ___________________________
    В «развесистой клюкве» ничего предосудительного нет. А вот «склочная особа» — это уже нарушение ПРАВИЛ. Уясните это , наконец, для себя.

    1. В русском языке слова «склочная персона» не объязательно женского рода и могут быть атрибутированны всем, кто отвечает определённым качествам. Вы напрасно решили, что речь может идти только о Вас.

  4. Семён: 24.06.2022 в 09:22
    Zvi Ben-Dov: 22.06.2022 в 13:27
    Леонид Рифенштуль: 22.06.2022 в 17:21
    Леонид Рифенштуль: 24.06.2022 в 09:40
    Zvi Ben-Dov:
    ________________________________________________________
    Ну, Гоголь, ребята, чистый Гоголь!
    «Въезд его (Чичикова) не произвел в городе совершенно никакого шума и не был сопровожден ничем особенным; только два русские мужика, стоявшие у дверей кабака против гостиницы, сделали кое-какие замечания, относившиеся, впрочем, более к экипажу, чем к сидевшему в нем. «Вишь ты, — сказал один другому, — вон какое колесо! что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось, в Москву или не доедет?» — «Доедет», — отвечал другой. «А в Казань-то, я думаю, не доедет?
    » — «В Казань не доедет», — отвечал другой».

  5. Страшная правда, талантливо поведанная в бесчувственной манере одуревшего от ужасов этой правды. Слово «понравилось» здесь прозвучало бы кощунством. Автору удалось то, ради чего написан рассказ.

    1. Дорогой Л. Беренсон.Спасибо за высокую оценку. Рад, что мой рассказ «Еврейка Эльза» на этот раз никто не обозвал «Развесистой клюквой». Как и в предыдущем рассказе
      «Моя земляничная поляна», я был одним из участников описанных событий. Конечно, некоторые детали я изменил.
      Джейкоб.

      1. Назвали — не назвали… Не стоит серьёзно относиться даже к конструктивной критике.

        1. Кстати, извините за офтопик — вы описали одно отношение к немцам в советском плену. Я описал немного другое по рассказам отца. А потом пошлёл обычный флуд «верю — не верю».

        2. Дорогой Цви, я прожил достаточно долгую жизнь, чтобы научиться отличать конструктивную критику от наскоков склочной персоны.
          Не только мне, но и Вам не стоило разъяснять что ось из из дерева в экстримальной ситуации временно может заменить металл.
          Мы все знаем, что «если нет туалетной бумаги-то пишут на простой»)). В случае с Вашим отцом: -им нужно было добраться из пункта А в пункт Б. Только это и было актуально на тот момент. Больше ничего.
          Раньше фронтовик-инвалид с оторванной ногой, недолго погоревав, брал в руки ножик и выстругивал себе деревянную ногу из липы. Такие протезы в Америке после гражданской войны между Севером и Югом назывались «Pig foot»-«Свинная нога» Инвалида не волновал ни сопромат материалов. ни твёрдость «по Брюнелю», ни сколько километров дороги выдержит такой протез. Нужно было на чём-то сегодня ходить и только…
          Честно говоря, я даже не хочу продолжать утомлять читателей этой банальной и не очень умной темой… Всего Вам наилучшего.

  6. «Вдруг у переднего колеса ломается ось. Водитель идёт в лесок около дороги, срубает берёзку и выстругивает из неё ось.» — а я верю и не сомневаюсь! Сам видел ехавшую машину, у которой было полено вместо колеса.
    И у меня был случай. В конце 80-х мы вздумали проехать на … Запорожце от Волги до Каспия через Уральск ! Дорога ужасная. Едем, вдруг Запор дернулся и встал. Сдал назад, поехал вперед, опять встал. Ясно, что сдох сепаратор подшипника. Разобрал, точно сепаратор раскрошился. До Уральска еще км 50, в машине двое детей и жена. Пешком не дойдешь. Пошел я вдоль дороги, нашел брошенную камеру от грузовика. Вырезал «сепаратор», собрал. Сколько-то проеду? Таки доехал до Уральска. Но меня предупредили, что дальше дорога еще хуже. Вздохнули и поехали обратно… но на Азовское море. В деревянную ось очень даже верю!

  7. А вот это из рассказов моего отца…

    Белоруссия, вторая половина сороковых годов.
    Война для меня всё ещё не закончилась — я переводчик в лагере военнопленных немцев.
    Одновременно заочно учусь в московском институте иностранных языков и на историческом факультете пед.института в Гомеле.
    Наш оперуполномоченный уходит на повышение и я сначала временно, а потом и постоянно выполняю его обязанности.
    Мне «в наследство» достались информаторы (стукачи) среди немцев и лагерной обслуги.
    Регулярно встречаюсь и с теми и с другими и меня информируют о том, что происходит в лагере.

    На работу в лагерь военнопленных устроиться тяжело. В стране голодно, но лагерная обслуга получает хороший паёк. А те кто повыше, включая меня, могут использовать немцев «в хозяйстве».

    Из соседнего лагеря военнопленных поступает «сигнал». Оказываетеся одна женщина из обслуги нашего лагеря вступила в связь с немцем. Странно, что «мои» стукачи из военнопленных меня об этом не проинформировали. Проболтался немец которого перевели из нашего лагеря в соседний.
    Надо принимать меры…

    Вызываю к себе немецкого «Дон Жуана»…
    А у женщины неплохой вкус — немец действительно хорош! Он не отпирается и подробно рассказывает, где и как.
    Решаю перевести его в соседний лагерь военнопленных. Едем на полуторке. Я в кабине, а конвойный с немцем — в кузове. Вдруг у переднего колеса ломается ось.
    Водитель идёт в лесок около дороги, срубает берёзку и выстругивает из неё ось.
    — Доберёмся как-нибудь — подмигивает он мне.
    Вижу — немец совсем грустный.
    — В чём дело? — спрашиваю — Не на расстрел везём — в том лагере не хуже, чем в нашем.
    — Вот из-за этого мы проиграли войну — немецкий водитель бы не стал делать ось для колеса из срубленного дерева.

    Возвращаюсь. Вызываю машинистку, чтобы напечатать показания «Дон Жуана».
    Девушка садится за машинку, смотрит на меня и ждёт, когда я начну диктовать.
    Диктую показания немца со всеми интимными подробностями.
    Машинистка, печатая, подпрыгивает на стуле и возбуждённо сопит, с трудом попадая по кнопкам печатной машинки.

    На следующий день вызываю возлюбленную немца.
    Красивая…
    Даю ей прочитать показания «Дон Жуана». Она плачет. Говорю ей, что самое большее, что могу для неё сделать — это дать ей самой уволиться.
    Женщина улыбается сквозь слёзы — она ожидала худшего.

    Военнопленных отправляют домой. Мне предлагают на выбор — продолжение службы в органах МВД или увольнение.
    Выбираю второе.
    Через несколько месяцев я уже работаю преподавателем немецкого языка в лётном училище.
    Война закончилась!

    1. «Вдруг у переднего колеса ломается ось. Водитель идёт в лесок около дороги, срубает берёзку и выстругивает из неё ось.»

      Это несерьезно 🙂 . Но если, уж, фантазировать по-крупному, нужно говорить, что сломался карбюратор, а лучше — сам мотор!

      1. Вообще-то совершенно серьёзно. Мне это отец рассказал. Хотите верьте, а хотите — нет 🙂

        1. Да я верю, что отец Вам это рассказывал. По-видимому, он совершенно не разбирался в технике. Ну, сами подумайте: вырезать из дерева деталь, похожую внешне на сломавшуюся «ось», конечно, можно. Но как эту деревяшку «встроить» в ходовую часть автомобиля? На детали есть резьбовые воединения, какие-то крепежные поверхности и т.д. Напоследок могу сказать, что в автомобиле, вообще, нет такой детали, как «ось».

          1. Отец в технике действительно не разбирался, но в ней очень даже неплохо разбираюсь я. Кстати, я до института на автобазе автослесарем поработал. И ещё… Я инженер от Бога + изобретатель — вот такая заковыка. 🙂

  8. Спасибо!

    С нами работала старший преподаватель Майя Ивановна Лозовская. Недавно скончалась. На самом деле не Майя, не Ивановна и не Лозовская. Когда евреев гнали на расстрел, её завёрнутую в одеяло, выбросили в придорожную канаву. Майку подобрал Иван Лозовский. Пришли наши и только тогда он сдал её в детдом. Так пришлось. Послевоенный голод. Дальше всё более-менее благополучно. Окончила МГУ. Но одна кафедральная сука: «Я никак не могу понять, почему Майя Ивановна скрывает свои национальность?»

Добавить комментарий для Zvi Ben-Dov Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.