Однако из дальнейшего описания очевидно, что только простой народ поверил Элийау и вместе с ним провозгласил «Г-сподь есть Б-г», только те, кто были непосредственными свидетелями чуда, твёрдо уверовали. Изэвель не только не уверовала, но и поклялась страшными клятвами жестоко отомстить пророку за смерть жрецов Баала. Элийау был вынужден бежать, спасая свою жизнь. Об этом бегстве повествует возвышенная и поэтичная народная легенда.
Афтара Пинхас (Мелахим 18:46-19:21)
Михаил Ривкин
Даже после великого чуда на горе Кармель победа пророка Элийау над идолопоклонниками была далеко не очевидной. И это заставляет нас ещё раз серьёзно задуматься над исторической достоверностью чуда на Кармеле. Если бы события происходили именно так, как описано, царица Изэвель тоже должна была бы признать правоту Элийау. Однако из дальнейшего описания очевидно, что только простой народ поверил Элийау и вместе с ним провозгласил «Г-сподь есть Б-г», только те, кто были непосредственными свидетелями чуда, твёрдо уверовали. Изэвель не только не уверовала, но и поклялась страшными клятвами жестоко отомстить пророку за смерть жрецов Баала. Элийау был вынужден бежать, спасая свою жизнь. Об этом бегстве повествует возвышенная и поэтичная народная легенда. Эта легенда раскрывает перед нами не те или иные реальные события в жизни пророка, но его душевное состояние, глубокое внутренней очищение, новый шаг его навстречу Всевышнему. И в этом плане, в плане психологического портрета, эта легенда весьма достоверна. В этой легенде, действие которой происходит на горе Хорев, мы находим многочисленные параллели Откровению Всевышнего Моше в неопалимой Купине (Шемот 3:1-6). И в том случае тоже откровение было даровано «на горе Б-жьей Хорев». Можно уловить и перекличку со вторым рассказом об Откровении, дарованном Моше, место которого обозначено как гора Синай (Шемот 24:1-7). Вероятно, что именно рассказ об Откровении Элийау на горе Хорев послужил первичным прототипом для нескольких версий Откровения Моше.
На горе Хорев, где Элийау прятался в пещере, и голодал сорок дней, ему было заповедано:
«пойди обратно своею дорогою через пустыню в Даммэсэк; и когда придешь, то помажешь Хазаэйла на царство в Араме; А Йейу, сына Нимши, помажешь на царство в Исраэйле, Элишу же, сына Шафата, из Авэйл-Мехолы, помажешь в пророки вместо себя» (Мелахим 19:15-16)
Эта сложная и неожиданная государственная миссия была возложена на пророка в ответ на его сетования и причитания. Элийау жалуется, как и многие пророки после него, на своё одиночество:
«И сказал он: весьма возревновал я о Господе, Б-ге Ц-ваоте, потому что оставили завет Твой сыны Исраэйлёвы, жертвенники Твои разрушили и пророков Твоих убили мечом; и остался я один; но и моей души искали они, чтобы отнять ее» (там 19:14)
Но содержание ответа никак не сочетается с содержанием жалобы. Очевидно, что перед нами контаминация двух независимых повествовательных традиций. Гора Б-жья, о которой идёт речь, находится поблизости от Эдоме, в самой южной части Страны Израиля. Сначала Элийау бежал от жестокой царицы в Беер-Шеву, в наделе Йеуды. Достигнув Беер-Шевы, он оставил своего отрока. Оттуда он прошёл ещё один день пути. Там он сел под куст дрока и взмолился о смерти. Подобный мотив мы не раз встречаем в рассказах о пророках, не понявших или не готовых исполнить свою миссию. Далее «силою одной трапезы» прошёл он ещё сорок дней, и достиг, наконец, Горы Всевышнего, Хорева. Но если маршрут пророка был именно таков, к чему тут появляются слова: «пойди обратно своею дорогою через пустыню в Даммэсэк»? Как известно, Дамаск находится к северо-востоку от Кармэля, а не к югу. Про Дамаск ранее нигде не сказано.
Эта географическая путаница ясно указывает, что в данном случае Девтерономист произвольно соединил, причём довольно неряшливо, две совершенно различные по содержанию и по времен создания повествовательные традиции. Первый рассказ оборван буквально на полуслове. Элийау горько причитает и жалуется. За этим должен следовать ответ Всевышнего, прямо относящийся к этой жалобе. И такой ответ, несомненно был! Но редактору окончательной версии ответ этот пришёлся не по вкусу, и он его просто убрал. Чтобы жалоба Элийау не «провисала», редактор добавил сразу после неё какие-то слова Всевышнего, которые, по идее, должны были бы служить ответом. Слова эти, безусловно, заимствованы из совершенно независимого, вероятно — позднейшего источника, целиком посвящённого государственной истории. И хотя в данном случае они ни к селу, ни к городу, нас стараются убедить, что это — продолжение первого рассказа.
В этом рассказе перед нами раскрывается всё богатство личности Элийау, человека смелого, энергичного, деятельного. Именно такие люди в своём дерзновенном порыве могут повлиять на ход человеческой истории. Они не обязательно должны быть мудрыми и учёными. Главное, что от них требуется — это беззаветная вера во Всевышнего и железная воля.
