Воздерживаясь от сексуальных связей, необремененных серьезными обязательствами, еврей, так же как и нееврей, отвечает на нравственное требование, исполнение которого никак не награждается дополнительным образом.

СВОБОДНАЯ ЛЮБОВЬ «Матот»

Арье Барац

Ахиллесова пята Иакова 

Если в главе «Балак» кудесник Билам как будто покоряется Всевышнему, и вместо того, чтобы проклясть Израиль, благословляет его, то в недельной главе «Маттот» сообщается деталь, которая представляет Билама в совершенно другом свете. В недельной главе «Маттот» мы читаем: «Ведь они по совету Билама искушали сынов Израиля изменить Господу ради Пеора» (Бемидбар 31:16).

Итак, уже после того, как Всевышний явился Биламу и принудил его благословить сынов Израиля, уже после того, как Истина открылась этому кудеснику во всей своей полноте, тот остался «при своем мнении», то есть остался врагом Израиля, ищущим его гибели. Более того, Билам использовал открывшееся ему знание для того, чтобы погубить Израиль. В самом деле, что стоит за его советом впутать Израиль в блудодейство, сопряженное с поклонением ложному божеству? Что такое узнал Билам о евреях и их Боге, что побудило его дать Балаку именно этот совет?

Раши со ссылкой на Сангедрин (106 а) указывает: «Сказал он им: «Даже если вы соберете все войска в мире, вам не одолеть их. Разве вы числом превосходите египтян, у которых было шестьсот отборных колесниц? Вот я дам вам совет: Бог этих людей ненавидит распутство и т. д.».

Итак, Билам усмотрел в нарушении целомудрия уязвимое место еврейского народа, или, выражаясь его языком, языком знатока языческого эпоса, усмотрел в разврате «ахиллесову пяту» сынов Иакова.

Целомудрие, действительно, можно признать важнейшим духовным качеством. Человек, вступающий в беспорядочные половые связи, даже если при этом он сохраняет порядочность в каких-то других сферах, самым роковым образом разрушает свою связь со Всевышним. Между тем на себя обращает внимание также и другое обстоятельство, которое, возможно, как раз и позволило Биламу усмотреть в распутстве «ахиллесову пяту» Иакова, и это — незащищенность целомудрия соответствующей запретительной заповедью!

Да, как это ни странно, но «ненавидя» распутство, Всевышний почему-то не назвал «свободную любовь» в числе запрещенных Им сексуальных связей… Всевышний запретил вступать в интимные отношения с замужней женщиной («смерти да будут преданы прелюбодей и прелюбодейка» (Ваикра 20:10)) Он запретил торговать своим телом («Да не будет блудницы из дочерей Израиля, и да не будет блудника из сыновей Израиля» (Дварим 23:18).), но бескорыстная мимолетная сексуальная связь свободных разнополых существ не отмечена отдельным запретом Торы.

В сущности, именно с этим было связано замешательство Моше, когда «жил Израиль в Шиттиме, и начал народ блудодействовать с дочерьми Моава» (Бемидбар 25:1). Далее мы читаем:

«И вот некто из сынов Израиля пришел и подвел к братьям своим Мидьянитянку пред глазами Моше и пред глазами всей общины сынов Израиля, а они плакали у входа шатра соборного». Раши в следующих словах комментирует эту сцену: «Сказали ему: Моше! Эта женщина запрещена или дозволена? Если скажешь, что запрещена, то кто разрешил тебе брать в жены дочь Итро?».

И далее:

«Предписание (в этом деле) ускользнуло от него (Моше), и поэтому все зарыдали». Далее Раши поясняет поступок ревнителя Пинхаса, который «увидел происходящее и вспомнил предписание. Сказал он Моше: «От тебя я усвоил, что того, кто совокупляется с язычницей, поражают ревнители». Сказал ему: «Пусть умеющий прочитать послание приведет его в исполнение». Тотчас «взял он копье в свою руку и вошел вслед за израильтянином в нишу, и пронзил обоих их, израильтянина и женщину в чрево ее» (25: 1-7)

Итак, мы видим, что именно отсутствие запрета «свободной любви» смутило Моше, что в той исключительной ситуации был применен другой — исключительный — закон. Билам же обнаружил недюжинное знание Торы, которое Магараль сравнивает с осведомленностью царского повара, гораздо лучше министров знающего, что и когда будет подано на званный обед. 

Автономная мораль

 Но что значит, что Всевышний не запретил разврат? Что значит, что Он запретил его лишь в исключительных ситуациях, связанных с идолослужением?

Это значит, что ожидая от сексуальных партнеров взаимной любви и ответственности (желательно заверенными формальными брачными обязательствами), Всевышний все же не преследует безответственную «свободную любовь» в уголовном порядке. Она лишь порицается традицей.

«Тот, кто передает женщине деньги из рук в руки с намерением посмотреть на нее, не избегнет ада, даже если он полон Торы и добрыми делами, как Моше рабейну» (Ирувин 18). «Евреи называются святыми, если остерегаются разврата» (Мидраш раба Бемидбар, 9:7). «Заглядывающийся на женщин кончает преступлением» (Недарим 20).

Более того, мудрецы фактически полностью запретили беспорядочные половые связи, подведя их под запрет Торы вступать в интимные отношения с женщиной, находящейся в состоянии ритуальной нечистоты. Очищению в микве (после месячных) подвергаются только замужние женщины, а стало быть, все «свободные» находятся в состоянии нечистоты и запрещены по закону Торы. Этот законодательный маневр позволяет подвести запрет разврата под запрет Торы, но сам разврат все же прямым образом Торой не осужден.

Другими словами, в этом пункте евреи оказываются в положениии гоев, т.е. руководствуются принципами «общечеловеческой морали», поддерживая свое законодательное творчество именно ее соображениями.

Можно сказать, что «общечеловеческая мораль» также восходит к Синайскому откровению, также ниспослана с небес, но в том-то и дело, что иудаизм различает между моралью («мусар») и законами Торы. Аморальный человек не будет принят в йешиву, не будет допущен к изучению Торы, но сам «мусар» изучается в йешивах лишь в самом малом объеме. Виленский Гаон пишет: «Когда дурное побуждение побуждает человека учиться ради достижения каких-то материальных благ или получения должности раввина, и человек не в силах противостоять ему, лучше ему в такие моменты оставить учение и читать книги, посвященные этике (мусар), и лишь когда дурное побуждение оставит его — тогда продолжить учебу. У того, кто обучает по посторонним соображениям — учиться нельзя, потому что из-за этого ученик позабудет даже то, что учил ранее, и наоборот: ученик — злодей может сбить с толку учителя, даже если тот учится во имя небес» («Эвен Шлема» 8:18)

«Гетерономная» заповедь — это миссия, это поручение Всевышнего, которое выполняется дополнительно к требованиям «автономной» совести. В значительном числе случаев предписания Торы (например, законы кашрута) никак совестью не оцениваются, и тем более не дублируются.

Однако в пункте целомудрия картина обратная, в пункте целомудрия иудаизм оставляет свою гетерономную этику и следует в первую очередь зову «банальной» автономной морали, согласно которой «мы будем считать поступки обязательными не потому, что они суть заповеди Бога, а будем считать их божественными заповедями потому, что мы внутренне обязаны совершать их».

Причем в том, что касается народов, Гемара целиком и полностью соглашается с этими словами Канта. Действительно, в трактате Бава Кама (38.а) обсуждаются слова пророка Абакука: «Встал Он и пошатнул землю, увидел и уступил народам» (3:6). «Увидел» — поясняет Гемара — то, что они не выполняют семь заповедей, «уступил» — уступил им эти заповеди. Однако не в том смысле, что нарушая их, они избегут наказания, а в том, что выполняя их, они не обретают заслуги исполненной заповеди.

Но, как мы видим, сами народы именно этого и хотят, они недолюбливают внешнюю предписанность. «Никто никому ничего не должен» — любил повторять академик Сахаров. «Как? — вопрошает Кант. — Разве быть добродетельным только потому хорошо, что существует тот свет? Или, наоборот, наши поступки получат когда-то вознаграждение не потому ли, что были хороши и добродетельны сами по себе? Разве в человеческом сердце не заложены непосредственно нравственные предписания или необходимы какие-то действующие машины, чтобы заставить человека поступать в этом мире согласно своему назначению?»

В отношении целомудрия евреи оказываются в таком же положении, как и народы; в этом пункте им дано чувствовать себя гоями.

Воздерживаясь от сексуальных связей, необремененных серьезными обязательствами, еврей, так же как и нееврей, отвечает на нравственное требование, исполнение которого никак не награждается дополнительным образом.

Впрочем, целомудрие не одиноко — смирение и любовь находятся в таком же положении. Как сказал рав Кук, «любовь к творениям должна проистекать из источника милосердия, а не осуществляться в качестве предписания, ибо в противном случае она утрачивает что-то самое яркое, идущие из глубины души. Она должна выстоять в великих испытаниях и противоречиях» (Орот Хакодеш 23).