А потом, миновав набережную Карла Лутца, я пришёл на улицу, которая носит имя Рауля Валленберга, — другого дипломата, шведского, спасшего жизни почти ста тысяч венгерских евреев! Вот он, на стене дома № 11, — на барельефе: держит в руке список с именами тех, кого вызволил из лап смерти… И тот сквер с плакучей ивой — тоже его имени. А в парке — ему памятник: обнажённый античный герой одной рукой сжимает змея, а другую взметнул вверх, чтобы дубиной размозжить гадине голову…

«ЕСЛИ ШВЕДСКИЙ ПОСЛАННИК ВЕНГЕРСКИХ ЕВРЕЕВ СПАСАЛ
И БЕССЛЕДНО РАСТАЯЛ ЗА ЭТО В СОВЕТСКОМ ПЛЕНУ…»
110 лет назад, 4 августа 1912 года, родился «Праведник народов мира» Рауль Валленберг.

Лев Сидоровский

 
В ЭТОТ город я влюбился сразу. Впрочем, тут я не оригинален, ведь ещё в Средние века считалось, что в Европе есть три жемчужины: Венеция — на воде, Флоренция — на равнине и Буда на холмах. Потом, в 1873-м, это венгерское поселение вместе с примыкающей Обудой и с раскинувшимся по другую сторону реки ныне шумным деловым Пештом замечательно объединились. На вершине Буды как корона, венчающая город, — Будайская крепость с Королевским дворцом. И Собор Святого Матьяша, и Рыбацкий бастион. Не архитектура — рукоделие: галереи, аркады, балконы — и неоготика, и неоромантика… А через Дунай — снова воистину божественное кружево увенчанного куполом Парламента… И мосты — Эржебет, Сечени, Маргит, другие… И остров Маргит, прямо-таки сказочный… И в изобилии бассейны, даже с искусственными волнами… И вовсю бьют из-под земли целебные источники. В общем, не просто европейская столица, а вдобавок — столица-курорт… Да, через восемь стран протекает Дунай, но не Братиславу и не Вену, а только Будапешт называют его жемчужиной… А ещё тут — запахи паприки и сочного гуляша, вкус мёдово-хлебного «Такая», марципаны, звуки «Чардаша», мадьярские мотивы…
***
НО ЗВУЧИТ под этим небом и другой, особый «мотив» — «мотив» «окончательного решения» еврейского вопроса: из восьмисот пятидесяти тысяч местных евреев в 1944-м — 1945-м почти шестьсот тысяч были уничтожены… Имена многих из них я увидел на металлических листочках плакучей ивы, под ветром чуть слышно звенящих. Плакучая ива — во дворе Большой синагоги, кстати, самой крупной в Европе, вокруг которой нацисты соорудили гетто… Когда железнодорожных составов для Освенцима не хватало, смертников в «главный лагерь смерти» гнали пешком. Тысячи скованных цепями несчастных были расстреляны и близ Парламента, на берегу Дуная, — причём, сбрасывая трупы в воду, их обувку бережливые палачи (чаще всего — из венгерской нацистской партии «Скрещенные стрелы») оставляли на берегу, чтобы потом продать на чёрном рынке: вот и застыли тут навечно отлитые в чугуне стоптанные ботинки, туфли, детские башмачки. Какой, может, самый пронзительный и при этом начисто лишённый помпезности памятник фашизму!.. И теперь имена тех из них, кто жил на улице Надьмезё, — запечатлены там, на плитах…
На той же улице увидел я изваяние венгерского еврея Миклоша Радноти, одного из крупнейших лириков XX века, отправленного фашистами в Германию на принудительные работы, который был зверски избит конвоиром, а потом расстрелян и зарыт в общей могиле. Тело после эксгумации смогли опознать благодаря записной книжке с пророческими стихами в нагрудном кармане:

«Безумец падает, встаёт, вновь падает, привстав…
Сплошная тянущая боль — любой его сустав.
Ещё рывок, как будто он внезапным поднят ветром,
Глубокий ров его зовёт, но медлит он с ответом…
Так отчего ж не хочет он во рву найти покой?
Его ждёт женщина, и он готов к судьбе иной.
Безумец бедный, что ты провидишь там вдали?
Смерч выжег всё живое от неба до земли.
Обрушены ограды, ободраны сады,
И дом с приходом ночи угрюмо ждёт беды…»

А заканчиваются стихи всё же надеждой на лучшее:

«…Но это — будет. Вот луна теснит полночный мрак.
Друг, руку! Я смогу ещё один осилить шаг!»

***

СЛАВА Богу, были тогда в Будапеште и люди-Праведники!
На улице Доб я увидел чрезвычайно трогательный мемориал, воздвигнутый в честь швейцарского дипломата Карла Лутца, на счету которого тысячи вырванных из лап смерти невинных душ: дипломат, словно ангел, парит над распростёртой на земле жертвой, протягивая руку спасения… Там же — слова из Талмуда: «Кто спасёт одну жизнь, спасёт целый мир».
А потом, миновав набережную Карла Лутца, я пришёл на улицу, которая носит имя Рауля Валленберга, — другого дипломата, шведского, спасшего жизни почти ста тысяч венгерских евреев! Вот он, на стене дома № 11, — на барельефе: держит в руке список с именами тех, кого вызволил из лап смерти… И тот сквер с плакучей ивой — тоже его имени. А в парке — ему памятник: обнажённый античный герой одной рукой сжимает змея, а другую взметнул вверх, чтобы дубиной размозжить гадине голову…
***
ОН РОДИЛСЯ в известной шведской аристократической семье. В США изучал архитектуру. Вернувшись домой, вошёл в семейный бизнес. В начале сороковых, совершил несколько деловых поездок в разные страны Европы — и стал свидетелем преступлений нацистской Германии на оккупированных территориях.
В марте 1944-го, после того, как гитлеровцы заняли Венгрию, дипломатическое представительство Швеции приступило к операции по спасению венгерских евреев от депортации в «лагеря смерти». На должность первого секретаря шведского посольства в Будапеште с предоставлением всех дипломатических прав был назначен Рауль Валленберг, который перед отъездом попросил дать ему свободу и право принимать решения в отношениях с венгерским руководством.
Итак, 9 июля прибыл в Будапешт со списком тех, кто нуждался в помощи, имея 650 охранных паспортов для евреев, как-то связанных со Швецией. Вскоре, однако, границы своей опеки расширил и стал выдавать охранные письма буквально тысячам и приобретать дома, на фасады которых водружал шведский флаг — тем самым превращая их в неприкосновенную территорию. И поселял туда спасаемых. А охранные документы позволяли их обладателям выехать в Швецию либо другие страны, представителем которых Швеция являлась. В общем, около пяти тысяч евреев имели такие бумаги, защищавшие их от принудительных работ и ношения жёлтой звезды.
В октябре ситуация резко ухудшилась: хотя Красная Армия уже была близко, фашистская партия «Скрещенные стрелы» захватила власть и ввела режим террора. Одних евреев убивали прямо на улицах, других тащили к берегу Дуная, где расстреливали либо топили в ледяной воде. Всё больше жертв нуждались в шведских защитных паспортах. Валленберг использовал все возможные и невозможные методы, в том числе — подкуп и шантаж, чтобы финансировать и руководить масштабной операцией по спасению несчастных. В его конторе уже трудились триста сорок работников. Опасность возрастала, и он, спеша, стал выдавать защитные бумаги всем без исключения. Шведской территорией в Будапеште считались тридцать два здания, две больницы и бесплатная столовая. Вместе с другими посольствами и международными организациями он устроил своеобразное международное гетто, охраняемое нейтральными странами. Молодые евреи «арийской» внешности исполняли обязанности охранников; некоторые, особенно дерзкие, надевали форму «Скрещенных стрел».
Но тут в Будапеште возник сам «архитектор Холокоста» Адольф Эйхман, который немедленно распорядился о депортации евреев. Защитные документы были объявлены недействительными. После протестов со стороны Валленберга и некоторых его коллег правовую силу документов восстановили и план депортации временно заморозили: железнодорожные пути пролегали слишком близко к линии фронта. Тогда, не желая менять своих планов, Эйхман приказал отправить десятки тысяч людей к австрийской границе пешком, «маршем смерти». Валленберг и представители других нейтральных стран последовали за колоннами на своих машинах, раздавая еду, лекарства, одежду… Он продолжал выписывать паспорта даже после того, как получил из «Скрещенных стрел» грозное предупреждение…
В общем, действуя самыми разными способами (и, кстати, путём угрозы наказания за военные преступления), Валленбергу удалось убедить некоторых фашистских генералов не выполнять приказы Гитлера по вывозу евреев в лагеря смерти. Да, он предотвратил уничтожение будапештского гетто в последние дни перед штурмом Красной Армии. Значит, этому человеку удалось спасти не менее ста тысяч обречённых (в одном только будапештском гетто тогда находилось 97 тысяч). А всего, повторяю, из восьмисот тысяч евреев, обитавших в Венгрии до войны, выжило двести четыре тысячи. И очень многие из них своим спасением обязаны именно Раулю Валленбергу.
И во время осады города Красной Армией тоже оставался в Будапеште рядом с «подопечными», добившись от немецкого командования и вождя «Скрещенных стрел» Ференца Салаши обещания не причинять им вреда. Перед появлением советских войск в городе сказал своему коллеге Перу Ангеру: «Я взялся за это задание и никогда не смог бы вернуться в Стокгольм, не будучи уверенным, что сделал всё возможное для спасения как можно большего числа евреев».
***
КОГДА 13 января советские войска заняли Будапешт, два солдата сопроводили Валленберга к командующему 2-м Украинским фронтом Родиону Малиновскому. Но по дороге почему-то случился арест. И дальше следы героя моего повествования теряются…
Швеция сделала несколько запросов о его местонахождении, но всякий раз советская сторона сообщала, что подобной информацией не располагает. В августе 1947-го Андрей Вышинский официально заявил, что Валленберга в СССР нет и советским властям о нём ничего не известно. Однако в феврале 1957-го мы признались, что Валленберг был арестован и вывезен в Москву, где 17 июля 1947 года якобы умер от инфаркта. Павел Судоплатов в своих воспоминаниях предполагает, что Валленбергу могла быть сделана смертельная инъекция в секретной лаборатории. В архиве МИД России обнаружена записка Вышинского Молотову: «Поскольку дело Валленберга до настоящего времени продолжает оставаться без движения, я прошу Вас обязать тов. Абакумова представить справку по существу дела и предложения о его ликвидации». 18 мая 1947 года Молотов на этом документе начертал резолюцию: «Тов. Абакумову. Прошу доложить мне». 7 июля 1947 года Вышинский направил Абакумову письмо, в котором просил дать ответ для подготовки реакции на очередное обращение шведской стороны. По свидетельству историка и литератора Льва Безыменского, автора книги-исследования «Будапештская мессия: Рауль Валленберг»: «Яковлев передал мне свой разговор с Крючковым в 1989 году. Тот без всяких сомнений сказал: «Расстреляли мы его, очень много знал». Я решил сам поговорить с Крючковым. Он всё подтвердил и ещё добавил: «Замечательный был человек… Роковая ошибка с нашей стороны»»… В своих дневниках бывший глава КГБ Иван Серов вспоминал: арестованный Абакумов на допросе сообщил, что приказ ликвидировать Валленберга исходил от Сталина и министра иностранных дел Молотова.
ЗАЧЕМ?!! ЗА ЧТО?!! ПОЧЕМУ?!!

***
И ВОТ 26 ноября 1963 года в Иерусалиме Мемориал Холокоста «Яд Вашем» удостоил Рауля Валленберга почётным званием «Праведник народов мира».
Его мама, Мария София фон Дардел, отказалась получить награду вместо сына, веря, что он вернётся. В 1979-м она и отчим Рауля, Фредерик Элиас фон Дардел, разбитые горем из-за неспособности советских властей раскрыть детали судьбы их сына, оставив ему, уже погибшему, письмо, покончили жизнь самоубийством. И тогда же, в 1979-м, в Яд Вашем, на Аллее Праведников, в честь героя было посажено дерево, которое мне тоже довелось увидеть. Как и памятник ему в Стокгольме…
В 2001-м в Москве, во дворе Библиотеки иностранной литературы, был открыт его бюст. А поэт Андрей Моисеев тогда же написал стихи:

«Это было когда-то преданьем, идущим из уст.
Мы не знали об этом и знать не могли ничего.
Хорошо, что Россия поставить позволила бюст,
Плохо то, что на наших просторах не видно его.

Поднимите глаза. Получается чуточку вверх —
На него и смотреть полагается именно так, —
Прочитайте короткую надпись: «Рауль Валленберг.
Девятнадцать двенадцать — тире — вопросительный знак».

Это как же причудливо звёзды Господь разбросал,
Как выстраивал судьбы людей, вовлечённых в войну,
Если шведский посланник венгерских евреев спасал
И бесследно растаял за это в советском плену!

Даже если собрали бы лучших гадалок Земли,
Непосильным для них оказался бы странный расклад:
Молодой дипломат из богатой и знатной семьи –
Что его заставляло бросаться в неведомый ад?

Он по лезвию шёл, на пределе физическом жил
И ночами не спал, от чужого несчастья устав.
Он не думал о жизни и смерти — он просто спешил,
Потому что в Освенцим летел за составом состав.

Но когда до свободы осталось полшага всего,
И боёв канонаду победный сменил фейерверк,
Оказался кусочком картона диппаспорт его,
И безликим ЗеКа оказался Рауль Валленберг.

…Покрывало спадает, и прошлое рвётся из лент.
Справедливости нет — только памяти хрупкая ось.
Это — нам, не ему. Потому что его монумент –
Будапештское гетто, которое не взорвалось.

До сих пор неизвестно — тюрьма, Колыма ли, расстрел,
Только денно и нощно шевелится где-то внутри:
Как он мало прожил на земле. Как он много успел
Перед тем, как исчезнуть навеки в свои тридцать три».