Михаил Ривкин: Афтара Шофтим (Йешайа 51:12-52:12

Loading

Почему же вместо одного из известных Имён Создателя Пророк Избавления предпочитает местоимение Я? Что ещё, кроме самосознания и самооценки, таится в этом необычном словоупотреблении? Мы уже отмечали, что все личные, индивидуальные черты пророка в его пассионарной проповеди отходят на второй план, становятся незаметными и совершенно нерелевантными. Его человеческая, тленная оболочка становится прозрачной и почти невидимой.

Афтара Шофтим

(Йешайа 51:12-52:12)

Михаил Ривкин

В течение семи недель, начиная с недельного раздела Ваэтханан, мы читаем семь отрывков из книги Йешайа, гл. 40-66, автором которых является Пророк Избавления. Как мы уже указывали, творчество Пророка Избавления — это отдельные песни утешения, убеждения, примирения, обетования, провидения, реже — песни гнева и упрёка. Все эти песни тесно связаны между собой тематически и достаточно близки по форме

Наша недельная Афтара начинается с традиционных слов утешения и поддержки, но сразу же меняет тональность, и переходит к горьким упрёкам, столь частым у Пророка Избавления:

 «Я, Я — утешающий вас. Кто ты, что боишься человека смертного и сына человеческого, который травой почитается?» (Йешайа 51:12)

Как часть этого общего мотива утешения, нам ещё раз напоминают о том, что Всевышний, «распростёрший небеса и основавший землю» может и гневаться, и прощать. Далее мы вновь слышим слова о бренности и скоротечности всех угнетателей и притеснителей Израиля, о том, что порабощению и изгнанию скоро наступит неизбежный конец:

«Но где гнев притеснителя? Скоро освободится согбенный, и не умрет в яме, и не будет нуждаться в хлебе своем» (там 51:14)

Затем появляется ещё один мотив, часто повторяющийся у Пророка Избавления: мотив пробуждения. Речь идёт о пробуждении духовном, об освобождении от морока и миражей идолопоклонства, с одной стороны, и страха перед земными царями и властителями, с другой. Именно эти миражи и обманные видения неизбежно влекут кару: «чашу гнева Всевышнего»:

«Пробудись, пробудись, встань, Йерушалаим, ты, который испил из руки Г-спода чашу гнева Его, остаток горькой чаши испил ты до дна» (там 51:17)

Все телесные мучения, нехватка самого необходимого, гибель сыновей и безысходная тоска описаны в самых натуралистических деталях. Вновь возникает образ «опьяневшая, но не от вина».

Но вот, чаша испита до дна, и пророк возвещает о начале качественно нового витка истории:

«Так сказал Г-сподь твой Г-сподь, и Б-г твой, заступающийся за народ Свой: вот Я взял из руки твоей горькую чашу, остаток чаши гнева Моего — не будешь ты больше пить его» (там 51:22)

Но перед тем, как начнётся рассказ об этом, новом и радостном времени, жуткая картина вновь мелькает перед нами. Она до ужаса натуралистична, напоминает одну из множества страшных пыток, которыми столь богаты были древние месопотамские царства:

«Повергнись, и мы пройдем (по тебе)», и ты распластала, как землю, спину свою, и как улицу для проходящих» (там 51:23)

Но вот, описания ужасов сменяются описанием грядущих времён славы, величия, дивной красоты

«Пробудись, пробудись, облекись силой своей, Цийон! Облекись в одежды величия твоего, Йерушалаим, город святой, ибо больше уже не войдет в тебя необрезанный и нечистый. Отряхнись от праха, встань, воссядь, Йерушалаим, развяжи узы шее твоей, пленная дочь Цийона»

Современники Пророка Избавления, рассеянные по всему ближнему Востоку, от Египта и до Месопотамии, не достойны всех этих великих милостей. Они, по прежнему, «опускаются», во всех смыслах слова, «всякий день оскверняют Имя Моё». Не только и не столько к ним, сколько к грядущим поколениям, которые очистятся от всей этой скверны, обращается Пророк Избавления:

«Поэтому узнает народ Мой имя Мое, поэтому (узнает) в тот день, что Я — тот, кто говорит вот Я!»

В этом коротком отрывке Всевышний пять раз обозначен местоимением первого лица: Я.

«Но особенно показательно употребление всегда выражающего самосознание и самооценку личного местоимения ‘ани — ‘анохи («я») применительно к Богу (около 260 раз — пророком Второ-Йешайаху и только 170 раз — его предшественником)»[i]

Почему же вместо одного из известных Имён Создателя Пророк Избавления предпочитает местоимение Я? Что ещё, кроме самосознания и самооценки, таится в этом необычном словоупотреблении? Мы уже отмечали, что все личные, индивидуальные черты пророка в его пассионарной проповеди отходят на второй план, становятся незаметными и совершенно нерелевантными. Его человеческая, тленная оболочка становится прозрачной и почти невидимой. Она как бы расплавлена всечеловеческим пафосом, ослепительным сиянием великого пророческого откровения. Ни один другой пророк не мог бы с такой внутренней убеждённостью, с такой наивной естественностью поставить местоимение первого лица единственного числа перед величайшими откровениями, перед прозрением великих чудес, которые лишь он один предвидел.

Далее на сцену выходит, в самом буквальном смысле слова, «вестник добра». Пророк видит ноги этого вестника, «уверенно стоящие на горах». И мы, вместе с Пророком тоже видим этого вестника, мы тоже «воочию видим», что он раз и навсегда унесёт все войны и несчастья, принесёт вечный мир и Вечное Спасение! (там 52:7-8)

Примечание:

[i] И.П. Вейнберг Введение в ТАНАХ Пророки Гешарим Иерусалим 5765 Мосты культуры М 2005 стр. 62

 

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.