Маркс Тартаковский: СВИДЕТЕЛЬ ВРЕМЕНИ — XII — 01 ЭТИ ШЕСТЬ ДНЕЙ…

Loading

29 мая, понедельник.
…Включил радио: «Происки израильской военщины…» Раскрыл «Правду»: «Израиль накаляет обстановку на Ближнем Востоке…»
Мог бы уже привыкнуть к нашей «правде»! Все же, почему — Израиль если это Египет потребовал убрать из демилитаризованного Синая ооновские «голубые каски» и ввел туда свои танки? почему — если это Сирия концентрирует войска на Голанских высотах, откуда долина Иордана как на ладони? почему — если это Иордания «во имя арабской солидарности» объявила всеобщую мобилизацию, а ширина Израиля в центральной его части, наиболее населенной, на границе с иорданским «Западным Берегом» — менее двух десятков километров? Немцы были вдвое дальше от Москвы в декабре 41-го, чем теперь Арабский легион короля Хусейна от Тель-Авива. Но позади Москвы еще почти вся Россия, а за Тель-Авивом — Средиземное море. Иерусалим же попросту разделен фронтовой линией, как Сталинград в 42-м.

СВИДЕТЕЛЬ ВРЕМЕНИ — XII

— 01

ЭТИ ШЕСТЬ ДНЕЙ…

Маркс Тартаковский

Шестидневная арабо-израильская война 1967 г. — важнейшее событие не только в истории Израиля, но и в судьбе многих, независимо от возраста. Эта война дала толчок самосознанию советских евреев, воскресила в них чувство национального достоинства, уверенность в своих силах.
«Нерушимость границ» — таков был первейший принцип советской империи. Власти опасались не шпионов извне; собственные граждане готовы были в любой момент сбежать из страны. Но — не решались. Невозвращенцы, рискнувшие не вернуться из загранкомандировок, объявлялись предателями…
И вдруг, после полустолетия безысходной, казалось, тирании, едва ли не целый народ осмелился во всеуслышание объявить о своем праве на эмиграцию.

«Отпусти народ мой!» — таков был клич сотен и сотен тысяч. Тысячи отказников угодили на тюремные нары.
Прецедент был оглушительный, потрясший империю до основания. Власти заколебались. Решено было слегка ослабить давление, сбросить пар. Обернулось взрывом — массовой эмиграцией. Возникла гигантская прореха, которой воспользовались отнюдь не только евреи, но и российские немцы, другие нацменьшинства. Свобода стала зримой, почти осязаемой.
Такова прелюдия антикоммунистической Августовской революции 1991 года…
Даже грянувший в исторически кратчайшие сроки развал советской империи — также в своём истоке, если рассматривать в масштабах мировой истории, результат победы Израиля в Шестидневной войне 1967 года.
***

Из московского дневника.
29 мая, понедельник.
…Включил радио: «Происки израильской военщины…» Раскрыл «Правду»: «Израиль накаляет обстановку на Ближнем Востоке…»
Мог бы уже привыкнуть к нашей «правде»! Все же, почему — Израиль если это Египет потребовал убрать из демилитаризованного Синая ооновские «голубые каски» и ввел туда свои танки? почему — если это Сирия концентрирует войска на Голанских высотах, откуда долина Иордана как на ладони? почему — если это Иордания «во имя арабской солидарности» объявила всеобщую мобилизацию, а ширина Израиля в центральной его части, наиболее населенной, на границе с иорданским «Западным Берегом» — менее двух десятков километров? Немцы были вдвое дальше от Москвы в декабре 41-го, чем теперь Арабский легион короля Хусейна от Тель-Авива. Но позади Москвы еще почти вся Россия, а за Тель-Авивом — Средиземное море. Иерусалим же попросту разделен фронтовой линией, как Сталинград в 42-м.

Для того чтобы обозреть восставшее Варшавское гетто, немецкие офицеры поднимались на выносной пожарной лестнице…

Новое сообщение: Иордания пропускает через свою территорию войска Ирака «во имя (!) единства арабов против общего сионистского врага». Вождю палестинцев Ахмеду Шукейри прямо в Газу, в резиденцию, доставлено 50 танков. Прежде он грозился, что ворвется в Израиль на верблюдах и сбросит евреев в море. На танках, надо думать, сподручнее.
«Засыпает колючим ветром
Развороты фугасных дыр —
На четыре квадратных метра
Навалился арабский мир…»

При взгляде на карту оторопь берет.

Потные руки уже сомкнулись на горле Израиля, уже придавили вполне ощутимо: Насер перекрыл Тиранский пролив и блокировал Эйлат — израильский порт, ориентированный на восток, через который идет почти все нефтеснабжение страны.
Западу, который заикается насчет свободы судоходства и прочих международных прав, Насер пригрозил перекрытием Суэцкого канала. Нефтяные шейхи Аравии, Кувейта, Бахрейна, эмиратов, презрев классовую солидарность с Западом, горой за революционера Насера (нашей марксистско-ленинской науке придется еще как-то объяснить этот факт) и угрожают прекратить поставки нефти империалистам и даже взорвать собственные нефтепроводы, если последует хоть какая-то поддержка Израилю.

Как подлинный социалист (подобно всем диктаторам нашего века) главное свое заявление Насер приберег для межарабской конференции профсоюзов «Наша цель — уничтожить Израиль. Это будет тотальная война!» Как водится в таких случаях, бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Все встают Скандирование: «Насер! Насер!» Выкрики: «Вождь! Веди нас в бой! Час настал!»
Наша печать не столько сообщает обо всем этом, сколько проговаривается, не в силах сдержать восторг. Не выключаю радио, читаю все газеты подряд, перелопачиваю кучу дерьма ради крупицы информации. И с ужасом понимаю, что ликование нашей пропаганды небезосновательно. «Демократия» в судорогах», — пишет «Правда». Американский конгресс сочувствует Израилю, но президент осторожничает (никак не определится большинство); сочувствием всё и завершается. «Лицемерие демократии» — обычное клише нашей пропаганды. Похоже, так и есть.

Великобритания юлит и больше всего, кажется, хотела бы сейчас очутиться на Луне, подальше от земных неприятностей…
Франция, как всегда, более всего озабочена собственным «величием». Во имя этого она готова на любое предательство…

30 мая, вторник.
Заявления нашего правительства всегда в лучших имперских традициях: «Израиль ведет рискованную игру с огнем в районе, находящемся в непосредственной близости от границ Советского Союза».
Всё, не примыкающее непосредственно к нашим границам, находится «в непосредственной близости» от них, во всяком случае — «в сфере непосредственных стратегических интересов Советского Союза», — сфере, обнимающей земной шар от полюса до полюса. Так что вывод Заявления звучит конкретно и увесисто: «Ни у кого не должно быть сомнения, что тот, кто пошел бы на развязывание агрессии в районе Ближнего Востока (понимай: ближнего — к нам), встретился бы НЕ ТОЛЬКО С ОБЪЕДИНЕННОЙ СИЛОЙ АРАБСКИХ СТРАН, но и с решительным противодействием агрессии СО СТОРОНЫ СОВЕТСКОГО СОЮЗА, СО СТОРОНЫ ВСЕХ МИРОЛЮБИВЫХ ГОСУДАРСТВ» (выделено не мной), т. е. соцлагеря, вооруженного до зубов.

Когда-то, во время Польского восстания, прозвучал лозунг: «За нашу и вашу свободу!» Кажется, он был провозглашен не поляками, а как раз русскими, вдруг понявшими, что свобода, как и справедливость, да и элементарная порядочность, неделимы. Советский простой человек, даже и высоколобый яйцеголовый, от Ближнего Востока и событий там бесконечно далек (чем и отличается от своего правительства). Ладно еще, если хоть как-то интересуется происходящим, академически оценивает шансы сторон, точно речь не о человеческих жизнях, а о шахматной партии.

Мне, вдруг почувствовавшему себя до мозга костей евреем, пеняют: «Ты-то чего суешься? Это же не твоя страна!» Или: «Насер — фашист. Но в чем-то, наверное, и он прав?» Или: «Нашли место, где устраивать себе родину? Это же форменный гадючник? Конечно, Биробиджан — не Иерусалим, но везде можно найти горку и назвать ее Сионом… Новым Сионом, главное — безопасным». Или: «А ты бы как хотел: чтобы наша страна поддерживала меньшинство (евреев) против подавляющего большинства (арабов)? Нет, так не делается большая политика!» Или: «Боже мой! да в Китае ежегодно от голода гибнет, вероятно, больше народа, чем имеется во всем этом Израиле. Тебя это тоже волнует?»
И — рефреном: «Рано беспокоиться. Может, и войны еще не будет».

Наша пресса с удовольствием подчеркивает растерянность (будто бы) Леви Эшкола. Выступая по радио, он, похоже, запнулся, долго подбирал слова (прямой эфир?), «вздыхал» и «чавкал». На лекции по международному положе­нию рассказ о том, что израильский премьер родом то ли из Вильно, то ли из Житомира, родной язык его — русский, советский посол Чувахин был принят в его доме как родной: премьеру приятно было поболтать по-русски, вспомнить снега, березки… И никакой он не Леви Эшкол, а — Лева Школьник! «Вот и жил бы себе здесь, на родине, — неожиданно заключил лектор. — А то поперся черт-те куда — в Палестину!»
В газетах намеки на то, что и Голда Меир, и Моше Даян — тоже «русские евреи» (из «русских евреев»). Первую иронически называют «Голдочкой», чуть ли не жидовочкой. Очень также смешно, что у Даяна выбит глаз, он с черной повязкой на лице…

«Как восстановить равновесие на Ближнем Востоке? Очень просто: присвоить Даяну звание Героя Советского Союза и — выбить глаз Насеру».
Даян был ранен, когда воевал в Сирии в английской армии, — как раз тогда, когда Насер воевал с англичанами в фашистских войсках Роммеля. Это ему прощается. Вот он уже и коммунистов (недорасстреленных) выпустил из своих тюрем (хотя компартия в Египте, как и повсюду на Арабском Востоке, все еще запрещена). Он — наш, он — душка!
«Лежит на пляже кверху пузом
Полуфашист-полуэсер,
Герой Советскою Союза
Гамалъ Абделъ На Всех Насер».

1 июня, четверг.
В географии — т. е. в конфигурации берегов, в распределении по планете гор, рек, озер, лесов, пустынь — есть нечто фатальное. Истоки Иордана, питающего Израиль, — в Сирии, и сирийцы уже пытались отвести эти воды. Египет еще безо всякой войны в безопасном отдалении от границы с Израилем запер его в Акабском заливе — и теперь может выступать в качестве обороняющегося, даже миролюбца. Это Израилю надо теперь что-то делать, чтобы сбросить с себя петлю, пока ее не затянули окончательно…

Пока что Насер говорит о возвращении Израиля «к позициям» 1948 года (т. е. не к признанным границам, а к фронтовому противостоянию только уже при полном удушении еврейского государства). И тон его совершенно такой же, как Гитлера, который требовал для начала «освобождения» чешских Судет… И как Гитлер когда-то, он тоже уже на велосипеде: надо крутить педали, куда-то ехать, чтобы не упасть. Куда же?
Каждое слово Насера теперь ловится во всем мире, полно значения, — я много бы дал, чтобы видеть, как произносятся эти потяжелевшие вдруг слова. Могу только догадываться, как он, допустим, скрещивает на груди руки, откидывая при этом голову и слегка поворачивая ее в профиль; или — как закладывает руку за обшлаг своего полувоенного френча; как он взмахивает рукой вперед и вверх, утверждая направление, задавая темп внимающим массам…

Он, Насер, советует Америке быть реалистичной, т. е. поддерживать не «горстку сионистов» (понимай: обреченных), но — «пробудившийся арабский мир». Это он, Насер, пробудил их! «Земля горит под ногами сионистских агрессоров!»
Ахмед Шукейри, маленький фюрер палестинцев, мечется по арабским столицам и при полном сочувствии окружающих вслух мечтает о том, как устроит евреям ад на земле…

Это к вопросу о том, цивилизованнее ли арабы в 1967 г., чем турки полвека назад, когда вырезали полтора миллиона армян…
Оказывается, радиостанции всех арабских стран без устали передают новый шлягер, в припеве призыв: «Этбах! Этбах!» Припев повторяется с такой частотой и горячностью, что можно решить, будто дело идет о любви. Но «любовь» — «ишк», а «этбах» — «резня»… Ахмед Шукейри, главнокомандующий «Палестин­ской армией освобождения», без устали повторяет это — «этбах!».

Миллионы и миллионы послевоенных беженцев в десятках стран живут, давно забыв о своем беженском статусе, — только палестинцы на особом положении. Их неустроенность и страдания — важнейший политический капитал всего арабского мира. Не только нефтяные шейхи, раскатывающие в позолоченных лимузинах, но и США вкупе с Израилем не должны устраивать как-то сносно их судьбу. Это разом подкосило бы саму идею «арабского единства». Беженцы должны страдать на виду у всех — в назидание Западу.
Израиль создан беженцами — только еврейскими. Надо ли было и их оставить страдать в назидание Германии, еще недавно фашистской, и всему миру, закрывшему все свои государственные границы перед обреченными тогда людьми?

Теперь, когда де Голль в своей обычной величественной манере объявил, что на Ближнем Востоке виноват — перед Францией!?! — будет тот, «кто выстрелит первым», я вспоминаю, сколь жалкой оказалась Франция в 1940 году, сколь быстро пала перед Гитлером, так что и лица ее тогда не успели разглядеть.

По какому праву эта страна в 45-м разделила лавры с державами-победительницами?..

2 июня, пятница.
Наша пропаганда, надо сказать, впрямую достигает цели. Только не той, на которую рассчитывали. Она воспитывает меня (не меня одного!) каждым своим словом, поскольку вопрос жизни и смерти для евреев, спасшихся от Треблинки и Майданека, решается не неделями и днями, а часами и минутами хода арабских танков с трех сторон Израиля. Никакой безумный геометр не смог бы так фантастически растянуть границы, как это вышло волею исторических судеб. Наиболее реальны следующие направления арабских ударов:
в центре Израиля с тем, чтобы рассечь его надвое — 14-17 км;
из сектора Газы на Хеврон с отсечением Негева — меньше 40 км;
поперек Иерусалимского коридора с окружением города — км 10;
отсечение Верхней Галилеи с перекрытием Иордана — 10-12 км.

Не думаю, чтобы египетские, сирийские, иорданские, прочие арабские генералы, глядя на карту, не видели бы того же, что и я. У Гитлера не было столь прекрасной возможности: такой концентрации евреев на самом морском берегу, где и отступать некуда.

Геополитическое соотношение между противниками чудовищно. Как раз тот невероятный случай, когда расстояние от А до Б в десятки раз короче расстояния от Б до А. Радио сообщает, что важнейшие египетские аэродромы — на границах с Ливией и Суданом, сирийские — на границах с Ираком и Турцией, т.е. попросту недостижимы для израильской авиации, тогда как для арабских пилотов, поднявшихся в воздух, весь Израиль до самого моря как на ладони…
Крохотная, бесконечная одинокая страна. Уже навстречу возможным пере­движениям американского Шестого флота вышла в Средиземноморье советская эскадра, уже президент Джонсон призывает Израиль «к сдержанности», уповает на снисхождение Насера: авось станет пропускать к Эйлату суда «третьих стран», израильские — под американским военным эскортом…

Ну, а если советская Черноморская эскадра продвинется дальше — в Красное море? Ей это сделать проще, чем американцам, — ближе, да и Суэцкий канал контролируется Египтом… Сколько стали бы терпеть эти баснословно дорогие конвои американские налогоплательщики? Это же нефть для Израиля дороже золота станет! Это ж как уголь самолетами в Западный Берлин во время объявленной Сталиным блокады…

Когда-то папа, увидев не то рисунок, не то фотоснимок, — Владимир Ильич, полненький, очень оживленный, с пальцами за проймами жилета, — заметил: «Чем-то, видно, доволен: обделал очередное дельце». Чем мог быть так взбодрен Ильич: разгромом Кронштадского восстания? Расстрелом очередной партии попов?..
И я будто воочию вижу, как этот наш нынешний Ильич довольный потирает руки: вставил Америке, пусть почешется! Это надо же, сорвать такой политический куш без единого выстрела… Ай да Леонид Ильич! ай да ухарь! ай да сукин сын! В Совете Безопасности все даже вздрагивают и как-то подтягиваются, когда берет слово советский представитель. Когда он весомо, словно чеканя шаг, произносит каждое слово, так и кажется, что слово это только что продиктовано ему прямо из Москвы, со Старой площади, из здания ЦК…

А что евреев вырежут — что ж, не таков ли объективный ход истории? Бывают ли победы без жертв? Не всех и вырежут: есть ведь у евреев, в конце концов, другое — вполне надежное — отечество. Еврейская автономная область! Там всё своё, все свои. Даже первый секретарь обкома Шапиро — натуральный еврей, натуральнее, чем в этом Израиле…
В политике, как и в картах, важнее всего прикупить для начала козыри. Сто с лишком миллионов арабов — чем не решающие козыри!

3 июня, суббота.
И квартира — своя, и жена — юная, любящая, — а душа все оборачивается назад, в Киев, к покинутому пепелищу…
Папа там уже едва управляется и с мамой, почти разбитой параличом, и с собственной астмой. Планы: обменять их комнатенку и мою однокомнатную «хрущёбу» на что-то двухкомнатное и съехаться. Но дом в Киеве уже и тогда в 45-м, когда мы там поселились, считался аварийным — и обмен запрещают. Добрые люди подсказывают: нужна взятка. Но — сколько, кому и как дать, — никто не знает.

С улицы дом видный, трехэтажный, со следами былого благополучия, несколько покосившийся вправо, но прочно подпертый с этой стороны двумя бревнами. Спиной дом врос в крутой глинистый бугор, и с этой стороны, со двора, похожего на яму, свои три этажа: полуподвал с занавесочками на окнах, уходящих в землю, бельэтаж, где на кухне есть даже такое удобство, как газ, и — чердак, разделенный перегородками на жилые кельи, выходящие оконцами и дверьми на общую галерею. Там у нас, в крайней келье, печка, сложенная папой. Он же восстановил край крыши, обрушенной (видимо бомбой) во время войны.
Такой вот обменный фонд.

Бугор за домом изрыт пещерами. К ним прилажены грубо сбитые дверцы с ржавыми висячими замками. Здесь хранят дрова.
Место, между прочим, историческое. За семнадцать лет до моего рождения где-то здесь, в одной из пещер, найден был мальчик Андрюша Ющинский, весь исколотый ножом, мертвый.
Дело было весной, накануне еврейской пасхи. Не евреи ли зарезали христи­анское дитя, цедя кровь для своей пасхальной мацы?..
Как-то все так складывалось — и предстоящая пасха, и убиенный отрок, и даже фамилия еврея, жившего где-то по соседству: Бейлис. Мендель Бейлис. Некоторые киевские газеты писали ее тогда с ироническим подтекстом, в разрядку: Бей лис!

Другие, интеллигентного направления, поражались провидческому гению писателя Достоевского. Его героиня, четырнадцатилетняя девочка, спрашивает:
«Алеша, правда ли, что жиды на пасху детей крадут и режут?» И Алеша Карамазов, герой-праведник, смахивавший, вероятно (на этом настаивали газеты), на убиенного Андрюшу Ющинского, отвечает, смущенно потупясь: «Не знаю».
И вправду, ему-то откуда знать!..

Конечно, в моем далеком ещё бердичевском детстве, когда мы засыпали и просыпались под звуки «Интернационала» из черного раструба на уличном телеграфном столбе, имя Мендла (так точнее) Бейлиса звучало уже вполне легендарно. Замученный отрок в пещере, змееголовая фурия Вера Чеберяк, обвинительница Бейлиса на суде и, как выяснилось в ходе процесса, соучастница убийства, — все это казалось отголоском древнего жуткого мифа. Какая-то, прости Господи, отечественная Клитемнестра…

Когда мы после войны переехали в Киев и поселились здесь на чердаке, глядевшем прямо на эти пещеры, уже вряд ли кто-либо мог показать, где именно случилось столь громкое преступление. Да я бы и не вспомнил о нем, поглощенный тогда более насущным занятием — добыванием пищи, если б не одна удивительная особенность нашего тогдашнего дворового быта: любые, самые дикие и безобразные ссоры между соседкой Людой — тощенькой, чернявой, лет под пятьдесят, с большим лягушачьим ртом, и кем-то еще — ссоры, уже сопровождавшиеся криками и хватанием за волосы, мигом прекращались, стоило лишь кому-то заорать:
— Чеберячка! Жида в тачке возила!
Тут Люда мигом стушевывалась и исчезала за своей дверью в бельэтаже. А супруг ее, если тоже бывал втянут в инцидент, даже опережал ее в этом бегстве.
Из чего я заключил, как и утверждали, что она и была дочерью знаменитой Веры Чеберяк.

(Василий Шульгин, «Годы…»: «Единственная улика исходила от десятилетней девочки Людмилы Чеберяк. Она «видела» (кавычки Шульгина. — М.Т.), как на глазах её и других детей, шаливших против конторы, где работал Бейлис, он схватил Андрюшу за руку и куда-то потащил…»).

Вышеупомянутый «жид в тачке» поначалу казался мне собирательным, так сказать, художественным образом, вроде тех, кого бравые казаки из «Тараса Бульбы» со смаком швыряли в Днепр и «только смеялись, видя, как жидовские ноги в башмаках и чулках болтались на воздухе»… (Гоголь и нас приглашает смеяться).
Однако, «жид в тачке» оказался вполне конкретной фигурой. 29 сентября 1941 года отсюда, со двора, Люда вдвоем с супругом вывезла на тачке в Бабий Яр дряхлого парализованного еврея, который не мог передвигаться сам.
Тачку они одолжили. А часа через полтора уже вернули хозяину. Бабий Яр километрах в полутора отсюда, за буграми…

Долго, помню, терзался я сомнениями: надо ли что-то делать или уже не надо?.. Говорить папе или нет? Теперь я понимаю, что и папа мучился теми же сомнениями…

В июле 41-го я, одиннадцатилетний, шёл (zu Fus — если по-немецки) через всю Украину (из Бердичева до Артёмовки на Донбассе) — и навиделся-наслышался такого, что, если бы следовать памяти, евреям в Украине и вовсе жить западло бы.
Бабий Яр на Куренёвке не такая уж окраина столицы Украины; гнали в Бабий Яр через центральные районы города — Лукьяновку… Даже в антисемитской Польше (не говоря уже о Франции, Чехии, о самой Германии) массовые убийства совершались не только вне городов, но даже еврейских штетлов, где оставались поляки, — тогда как на Украине (Львов, Киев, мой Бердичев…) не было западло совершать «акции» вот так — публично…

Зимой 1946 года я видел в Киеве, как вешали на площади немецких военных преступников. Каждый из них стоял с завязанными сзади руками в кузове грузовика с откинутым задним бортом. Потом машины двинулись вперед — и немцы задергались в петлях. Толпа протащила меня прямо под повешенными. Каждый из них протек мочой. Один, подергавшись, сорвался. Лицо его открылось; был виден вывороченный толстый язык…
Дома боялись, что мне все это будет теперь сниться. Я не помню, чтобы это когда-нибудь мне снилось. А снился мне, и не раз, старик с неподвижными слезами в глазах, которого вывозят на тачке гогочущие соседи…
Хотя, вероятнее всего, они не гоготали при этом, а были молчаливы и деловиты.
Супруг Люды Чеберяк — папин коллега: тоже рабочий завода п/я 50, известного всему Киеву как «завод Артема»…

4 июня, воскресенье.
Есть люди, оказывается, поумнее меня. Они не разгребают кучи пропагандистского дерьма, они слушают западные радиостанции — и «в курсе». «Настал час!» — многозначительно заявил Насер. Сирийский и египетский командующие прощались друг с другом такими словами: «До встречи в Тель-Авиве!» Западные страны, одна за другой, заявляют о своем нейтралитете. Де Голль предупреждает, что виноват будет тот, кто выстрелит первым. США и Англия готовы как-то «понять Израиль». Но и они, что называется, умывают руки, говорят о нейтралитете.
«Ирак решил примкнуть к Объединенному арабскому командованию».
«Иордания двинет войска против Израиля, если он начнет войну».
Шукейри на пресс-конференции в Восточном Иерусалиме при открытии там бюро «Фронта Освобождения Палестины» заявил:
— Если война задержится в пути, мы выстрелим первыми. Наша цель — освобождение всей Палестины… Что ожидает евреев?.. Если разразится война, в Палестине не останется евреев. Вопрос, таким образом, будет снят навсегда.

Гамаль Абдель Насер: «Мы горим желанием сразиться с Израилем! Эта война покажет миру, кто такие арабы!»
«Насер! Насер! Веди нас в бой! Этбах! Этбах!» «Народный Китай всецело на стороне правого дела арабов. Сотни миллионов китайцев способны одним своим дыханием смести любые преграды, накренить чашу весов истории».
«Джихад!» («Священная война!») — это сейчас самое повторяемое и громкое слово во всем исламском мире»…

Ася (жена Иосифа Печенюка) рассказывает об общем собрании в Центральном институте травматологии. Секретарь парткома призывает создавать добровольные медицинские дружины — «на всякий случай». Вдруг-де придется отправиться на Ближний Восток помогать арабам. Все, конечно, «за». Один — против. Из президиума в него испепеляющий взор. Требуют объясниться. Он считает: «Если уж помогать, то не арабам, а евреям». Почему? (Представляю шок в переполненном зале). «ИХ — МЕНЬШЕ».

Вот формула гуманизма, более весомая, чем вся Нагорная проповедь («Такой себе серенький кандидат наук откуда-то из Вятки. Между прочим, натуральный русак — за версту видно», — говорит Ася).

Мне приходит в голову произвести любопытный подсчет: каково соотношение между территорией Израиля и протяженностью его границы? Оказывается, на каждый километр границы приходится лишь 14 квадратных километров площади. Ну и что? А то, что при таком же соотношении граница Советского Союза должна бы протянуться более чем на полтора миллиона километров, почти сорок раз опоясать земной шар. Попробуй-ка защити такую границу!

Мы с Борей Гольдфарбом потерянно бродим по улицам и придумываем самые бредовые выходы из ситуации, которая кажется нам почти безвыходной Что, если бы вдруг было доказано, что сам Насер — еврей? Или вдруг бы какие-то документы, удостоверяющие, что бабушка его была натуральной еврейкой?.. Пустяк? А вдруг бы было доказано (в свое время!) что Гитлер — еврей и, во исполнение какого-то там всемирного сионистского заговора, решил погубить Германию? Поистине дьявольский замысел: не просто продуть войну (в каких это войнах не было побежденных!..), но — представить немецкий народ таким изувером и ублюдком, каких свет не видывал…
Не такой уж оригинальный бред, как может показаться. Наша пропаганда давно уверяет, что это сионисты надоумили нацистов убивать евреев, чтобы подтолкнуть последних эмигрировать в Палестину, к Сиону, — и таким образом исполнить заветные мечты сионистов. Такой-то вот поворот мысли!..

5 июня, понедельник.
Для меня 3-я арабо-израильская война началась так. Утром я был вызван в «Знамя» выправить срочно пошедший материал «Организация труда: поиски и решения». Я сидел в редакции, сообразовывая свои мысли с пометками и подчеркиваниями Кривицкого (завотделом), как вдруг появился Катинов, член редколлегии, бегло поздоровался и радостно сказал:
«Слышали сообщение? Сто израильских самолетов сбито над Каиром».
«Разве началась война?» — тупо спросил я.
«Вы что же, радио не слушаете?» — иронически сказала Нина Израилевна Каданер.
Я рванулся было к выходу, но она меня скептически осадила:
«Боже мой! Вам-то что до этого? Сядьте, успокойтесь и правьте».

К стыду своему, я остался и занялся совершенно идиотским делом — механически, потому что думал лишь об одном: если сбито уже сто самолетов, а всего их у Израиля 250 (так сообщала наша пресса), то, сколько же осталось? Сколько же еще МЫ сможем продержаться?
Я даже не заметил, как в мыслях отстраненное «они» сменилось личным — «мы».

Кое-как развязался с версткой, помчался к Герчукам (Юра и Марина, искусствоведы, друзья Юлия Даниэля и Андрея Синявского) с сообщением, что собираюсь проситься добровольцем на фронт (Сейчас, ввечеру, понимаю, какая это глупость).
— На чьей стороне?

Их скепсис несколько охладил меня.
Побрел от Герчуков на Пушкинскую площадь, рассчитав, что вот-вот выйдут вечерние «Известия», что-то прояснится. Сообщения в утренних газетах были еще ДОВОЕННЫМИ. Вышагивал между двумя газетными киосками у подножия известинского здания, точно запертый в клетке, мучимый странной мыслью, впервые пришедшей в голову. У христиан — стерильный рай, безмятежное инобытие с лицезрением Господа и распеванием псалмов в его честь, мусульманина-праведника ждет после смерти натуральная благодать: черноокие гурии, тут же после соития восстанавливающие свою невинность…
Классический иудаизм (как рассказывал папа) не знает загробной жизни. В раю пребывали Адам и Ева, пока не согрешили. Больше о рае в Пятикнижии ни слова, Ева с Адамом погуляли там за всех нас. Еврею-праведнику сулится лишь обильное потомство, продолжение рода, но не индивидуального бытия.
Т. е. для еврея смерть это окончательный расчет, это навсегда, это всерьез. Японский камикадзе рассчитывает вечно пировать у подножия трона богини Аматэрасу, воин Аллаха совершает выгоднейшую сделку: из жестокого мира попадает прямо в райские кущи…
Израильский солдат, парень призывного возраста, у которого еще и детей нет, поставлен перед бездной…

20, 30, 100 поколений — какие обозримые величины! А ведь сто поколений — это почти вся писаная история еврейского народа. Я — прямой потомок праотца Авраама, пасшего стада где-то в нынешней (и тогдашней) Иудее. Фигурально говоря, я ощущаю его гены в себе. Это утверждение, по всей вероятности, имеет и материальный, биологический смысл. Структура наследственного вещества чрезвычайно устойчива. У всякого животного или растения возникает потомок только данного вида. Бесспорно, я похож на своего далекого праотца не в пример больше, чем на любого из моих современников — не евреев.
Можно допустить, что генотип Авраама случайно оказался удачным, евреям повезло. О десятках племен, живших рядом с ними, мы знаем лишь по упоминаниям в Торе.

Но какой же ценой выстояли евреи! Бытовая ненависть окружающих подогревалась странной «везучестью» этого народа. Кажется, это Гитлер заявил, что немцам и евреям вместе на Земле тесно. А ведь народы эти просто несопоставимы по величине — оказывается, каждый еврей на планете мешал жить сразу почти дюжине немцев. Сегодня это соотношение еще более в их пользу: выбита треть народа.
Бывали и прежде моменты в истории, когда евреи едва успевали передать генетическую эстафету очередному поколению, так что мы поистине феноменально везучи…

Возле газетных киосков как-то мигом выстроились очереди, и я пристроился уже в хвост. Пока не подвезли газеты, оббегал все киоски по периметру Пушкинской площади, везде занял очередь. На всякий случай. Соотношение в очередях евреев и «прочих» примерно «фифти-фифти», но выражение на лицах у всех одинаково: сосредоточенное и суровое. Чувствуется, решается нечто более важное, чем судьба микроскопической страны, одной из сотни с лишком на земном шаре.
Китаец — еврею «Куда ни оглянешься — всюду евреи. Сколько вас на Земле?» — «Нас 13 миллионов. А вас?» — «О, нас — китайцев, восемьсот миллионов!» — «Так почему же вас не видно?» — изумляется еврей.

В вечерних газетах не то чтобы утешительные новости, но какая-то не свойственная нашей прессе, обычно высокомерной, с фанфарными интонациями, черная желчь. Чувствуется, действительно уничтожено множество самолетов, — но, похоже, НЕ НАШИХ. Впрочем, не сразу разберешься. «Вы слышали, НАШИ самолеты сбили НАШИ самолеты!.. «По шепоту с невольными звенящими интонациями начинаю понимать, что это замечательно, когда НАШИ — НАШИХ. Какое-то бодрящее меня недоумение в наших газетах, насмешка этой газетной сволочи подтвердила бы опасность для Израиля.
Какое-то невнятное сообщение о том, что израильские коммунисты, оказалось, не столь преданны идеям «подлинного интернационализма», как нам хотелось бы. Это тоже обнадёживает…
(Окончание следует)

Print Friendly, PDF & Email

9 комментариев для “Маркс Тартаковский: СВИДЕТЕЛЬ ВРЕМЕНИ — XII — 01 ЭТИ ШЕСТЬ ДНЕЙ…

  1. Ведь этот анонимный (а какой ещё?) мерзавец, ставя текст, должен был отметиться своим емейлом. Почему бы модерации не назвать его действительное имя (полагаю, известное здесь многим), чтобы преподать урок другим мерзавцам?

    1. Дополню.
      Просто истребить мерзкий текст не разумно.
      Урок должен быть преподан.

  2. События далекого 1967 года не совсем понятны были жителям СССР. Их прочувствовать могли только израильтяне. Я помню только оголтелую антиизраильскую пропаганду в газетах и на ТВ.

    1. Уважаемый Ядгар, это тот почти уникальный случай, когда географически локальное да и кратковременное событие произвело сдвиг в целом мире.

    2. Дорогой Ядгар! Я с Вами согласен. Отношение к тем событиям зависело от обстановки в семье. Отец Маркса воспитывал его в совсем другом духе, чем мои родители, убежденные коммунисты меня. Я, конечно, сочувствовал тогда евреям, но именно как евреям, а не израильтянам. Тогда и слова-то такого не употребляли. А вот фактура текста Маркса, написанного вроде бы тогда, звучит вполне современно.

      1. А вот я до сих пор помню, как в том июне мы с моим товарищем Осей, он сейчас живет в НЮ, в ЦПКиО, возвращаясь с площадки со столами для настольного тенниса, по дороге зашли в кафе и выпили по стакану белого сухого в память о погибших в войну израильских солдатах. И по городу ходили слухи о демонстрации студентов в поддержку Израиля

        1. В декабре 1941 г. польский премьер-министр Сикорский в разговоре со Сталиным заметил по какому-то случаю, что евреи, мол, не нужны польским силам сопротивления:
          — Евреи — плохие солдаты.
          Сталин примирительно осадил собеседника:
          — Но хорошие военные врачи.
          (Когда-то прочитанное передаю по памяти).
          Генерал Андерс не раз повторил эту «мыслю»…
          Любопытно, что она — «мысля» — была довлеющей не только у поляков. Отсюда такая изумлённая — и восторженная — реакция на Шестидневную войну и вообще евреев.
          Это был полный поворот в массовом мнении — «Кру-гом!»

  3. Очень интересная мне часть, большое спасибо.

    И отдельное спасибо за шутку: «Как восстановить равновесие на Ближнем Востоке? Очень просто: присвоить Даяну звание Героя Советского Союза и — выбить глаз Насеру».

    1. Даян в новой еврейской истории совершенно легендарная фигура. Он, повидимому, упивался этим — что послужило стране во вред во время следующей войны — Судного дня.
      Вот так: «Не сотвори себе кумира».
      Я особенно выделяю его замечательную общеизвестную фразу (проходя мимо Стены плача в освобождённом Иерусалиме):
      — Зачем нам этом Ватикан?

Добавить комментарий для Маркс Тартаковский. Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.