Якoв Каунатор: РАССКАЗЫ

Loading

История появления ежедневника на столе Игоря Ивановича была давняя. В юности ушибленный видом на полках городской библиотеки 100-томным собранием сочинений графа Л.Н. Толстого, Залепухин сразу же подумал:» Ни в жисть нормальному человеку не написать столько!» Наугад он достал том 91, раскрыв его, он увидел дневниковые записи графа. Оказывается, тот всю жизнь вёл дневник. А 100 томов графа были подарены городу одним из «бывших», так называл Игорь Иванович интеллигентов ещё той, дореволюционной закваски.

РАССКАЗЫ

Якoв Каунатор

НА МИННОМ ПОЛЕ НАШЕЙ ЖИЗНИ…

«Жизнь пройти — не поле перейти…»

Народная мудрость

Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад…

Странные случаи происходят порою с нами, когда их совсем не ждёшь. Вот как в песне: «Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь…»

Событие это произошло полтора месяца назад. Как сейчас помню: в четверг это случилось, сентябрь, 13, самое бабье лето. Помню, ещё дождичком кропило. И только дождик закончился, в небе — радуга-дуга. И тут звонок. Позвонил мужчина, который представился нотариусом Брандахлыстовым Петром Семафорычем. (Уже этот факт насторожил меня: я никогда не имел дела с нотариусами)

Пётр Семафорович сказал, что уполномочен сообщить мне о наследстве, нежданно-негаданно свалившемся на меня. Наследство представляло собой недвижимость, в права которой я должен вступить.

До этого момента я был убеждён, что человек я вменяемый и в достаточной мере разумный. В этом меня убедил пусть хоть и скромный, но мною приобретённый жизненный опыт.

Но! Четверг! Дождичек! И— радуга!

 Наследство! Недвижимость!

Кто не слетит с катушек при таком оптимистическом жизнерадостном раскладе? И я поверил.

«Бывают, бывают просветы в тучах!» — подумал я вспоминая и свою тягомотную работу и свой унылый быт.

«Кому как не мне? Кто кроме меня мог заслужить эту улыбку фортуны? Наконец-то повернулась ко мне лицом, не задом… Не всё же гримасы её лицезреть…»

И я поверил.

Фортуна, говорите вы? Не верьте. Обманет. Обратите внимание: СУДЬБА, ФОРТУНА — как ни крути, ни верти её на разные языки, а всё женского рода слово получается… Ну, вы меня поняли.

С тех пор как только услышу » С вами говорит нотариус ХYZ…», сразу кричу: «Иди на эти самые три буквы!»

ДУШЕ НАСТАЛО ПРОБУЖДЕНЬЕ

Игорь Иванович Залепухин проснулся среди ночи. Полежав некоторое время с открытыми глазами, он повернул голову влево. На прикроватной тумбочке светился будильник. Часы показывали 3:17 пополуночи. Тяжко вздохнув, Залепухин сел в кровати, спустил босые ноги, вдел их в тапочки и пошлёпал к письменному столу. Включил настольную лампу с зелёным абажуром, отыскал ручку и открыл свой ежедневник.

С тех самых пор Залепухин взял себе в обязанность записывать в свой ежедневник все события, происшедшие с ним за день.

Вот и этой ночью он задумался о том, что же произошло с ним, отчего проснулся?

Некоторое время подумав, он записал: «Сентября 18-о, 3:15 пополуночи». «Нет, надобно поправдоподобнее». Исправил на «3:17» Надо было бы объяснить, что же за событие произошло в 3:17?

Поразмышляв, он написал: «Душе настало пробужденье».

Разбуди вас среди ночи, сразу ли вспомните о чём размышляли две минуты назад во сне? Вот то-то и оно…

«Я же помню, помню я о чём думал… Да, господи, о чём же?» И тут же вспомнив, покраснел, испуганно заозирался. Но в тёмной комнате ни смущения его, ни его покрасневшего лица никто не увидел, да и не мог увидеть. Один он проживал в большой комнате коммунальной квартиры номер 8 дома 45 по улице Володарского.

Сон вспомнился. А снилось ему что-то воздушное, светлое, мягкое и сладкое. Эротический сон приснился Залепухину. Едва вспомнилось, тотчас же достал из тумбочки лист бумаги. Рука вновь потянулась к перу. Поразмыслив, перо стало выводить на бумаге: «Душе настало пробужденье».

А снилась Игорю Ивановичу Танечка, что служила по их ведомству секретарём. Светловолосая, голубоглазая, с улыбкой, никогда не сходившей с её лица… Ох, многим, многим вскружила она голову в их отделе и далеко за пределами отдела… Удивительно ли теперь, что в кои-то ночи приснилась она Залепухину? Одно слово: «Душе настало пробужденье!»

Подумалось: «как же, как же я мог забыть свой сон?» И сразу же в голове повторилось:» Я помню!»

А уже и на бумаге от пера отпечаталось:

«Я помню чудное мгновенье,

Передо мной явилась ТЫ!»

Вспомнилось, что сон был воздушный и светлый. И, как-то само собой продолжилось:

«Как мимолётное виденье,

Как… как… (тут на сновиденье Залепухина наплыло лицо Катьки, соседки по коммуналке с большой бородавкой на подбородке, с вечно немытыми волосами, завязанными в узелок на затылке грязной лентой.

И сразу же и строка на ум пришла:

«Как гений чистой красоты.»

Перо вывело под строчками: Игорь Залепухин. Сентябрь, 18, 4 часа сорок пя…сорок восемь минут.

 А под всем этим записано было Залепухиным:

Душе настало пробужденье и для неё воскресли вновь…

ЛУЧИЗМ КАК НОВОЕ В ЖИВОПИСИ

Соломатин Юрий Петрович, 47-и лет, неженатый, не привлекался, образование средне-техническое, свободный художник, проживает на улице Фридриха Энгельса, дом 17, кв.4, возвращался поздним сентябрьским вечером с биеннале*. Настpоение у него было приподнято-удручённое.

Приподнятым оно было оттого, что на это самое биеннале, устроенным Витькой Куропаткиным, собралось мало народу. Так, друзья-соперники, в количестве пальцев двух рук, несколько местных аборигенов с соседних улиц, а из городского начальства только заместитель мэра по коммунальному хозяйству и его секретарша. Он-то и открывал Витькино «биеннале». А ещё Юрия Петровича порадовал банкет, на который Витька, хоть и сквалыга, но на сей раз не поскупился. Да и понять его можно: часто ли в вашей жизни случаются биеннале? Вот то-то и оно…

«Знатный, знатный сабантуй получился…»— с улыбкой вспоминал Юрий Петрович и стол с закусками, и батареи бутылок с импортными наклейками.

А удручали его, как собрата-художника, картины, выставленные Куропаткиным для всеобщего обозрения.

И вот только с приятностью вспоминал фуршет, как всё испортила мысль: «Красиво всё же рисует, сволочь! А всё — на зависть! На зависть своим же собратьям… Хорошо, народу мало пришло…»

Куропаткин Виктор Семёнович объявление в городской газете «Правда Заболочья» дал за две недели до биеннале. «А ведь я говорил ему, намекал ему: Витька, говорю, какое-такое “биеннале»? Кто в нашем захолустье такое слово знает? Пиши по-простому: «Художественная выставка произведений художника Виктора Куропаткина. Итоги прожитой десятилетки». A ещё лучше напиши «Выставка-продажа эмоционально пережитого за 10 лет» Народ валом пойдёт на твои эмоции посмотреть, а, может, и прикупит эти твои эмоции».

И то, что городских жителей собралось очень мало, и радовало Соломатина, и давало пищу для размышлений: уж он-то не оплошает. обойдусь без «биенналиев».»

Открыв глаза и увидев пробивающийся через оконные занавески тусклый свет, Соломатин сразу и не сообразил: то ли вечерело, то ли утро уже ?

Раздумья привели его к мысли, что и Куропаткин со своими картинами, и фуршет — это вчерась было. И день солнечный был, потому и вспоминается хорошо… «А сегодня… сегодня и через занавеску видать — хмурнО… хмурое утро, однако, видать, не к добру….»

Он спустил ноги с кровати и задумался, вспомнил поверье: с какой ноги встанешь, так и день пройдёт. Встанешь с левой — весь день будет насмарку…

Вспомнив это поверье, решительно и без всяких сомнений встал на обе ноги одновременно.

Однако, однако… Как в воду глядел Соломатин, предвидев неприятности в этот день. Так и случилось, хотя вставал с кровати на обе ноги.

Молоко на плитке убежало. Кто ведёт отсчёт дню с момента открытия глаз поутру, кто с движением тазобедренным суставом в разных направлениях с одновременным махом рук вверх-вниз. Кто — с чего. Юрий Петрович вёл отсчёт времени с завтрака, с овсянки на молоке и он искренне презирал сэра Генри, который ненавидел своего дворецкого, произносившего каждое утро «Овсянка, сэр!» Что может быть лучше, чем овсянка на завтрак?

В это утро овсянка не получилась. Виною были тоскливые размышления о вчерашнем, о творчестве, о вдохновении, которое растворилось в суетных делах…

В это утро пришлось ограничиться двумя варёными яйцами(которые ни в какое сравнение не походили на овсянку) и кофе со сливками. Откушав чем Бог послал, Соломатин вновь вернулся к раздумьям. Он ходил по квартирке, пока ноги не остановились перед каморкой площадью 6 кв.метра . Называлась каморка «мастерская», о чём свидетельствовала надпись масляной краской на двери и изображение мольберта и двух кисточек. Здесь перед дверью раздумья закончились, явилась мысль. Юрий Петрович решительно отворил дверь и вместе с мыслью вошёл в мастерскую. Hебольшое оконце в комнатке, казалось, буквально упиралось в серую стену противоположного здания.

Девственно возлежащий на треножнике холст уже несколько дней жил в ожидании кисти мастера. Всего-то и надо было дождаться вдохновения…

Вдохновение родилось из этого пасмурного дня, из нависших туч, из утренней неприятности с завтраком, из тайной зависти к Куропаткину… А мы, дилетанты, всё гадаем: «Из чего рождается вдохновении? Тайна сия великая есть… Живите проще, господа.

Вот как палочка , вздёрнутая дирижёром, замирает перед оркестром, так кисточка, вздёрнутая рукой Соломатина застыла перед белизной холста.

Взмах! Взмах! И на холсте появились очертания будущего творения,

Творение было навеяно вчерашними впечатлениями и утренними переживаниями. Поэтому окрашены были в серый, тёмно-серый цвет.

Неожиданно в окне противоположной стены зажёгся огонёк торшера.

 Кисточка Соломатина чисто машинально обмакнулась в жгуче красный цвет и оставила свой отпечаток в верхнем северо-восточном направлении холста.

«Луч света в тёмном царстве! — воскликнул Соломатин и поспешил утвердить своё восприятие на холсте.

Через неделю Юрий Степанович пригласил к себе на квартиру Петю Шумелова, журналиста газеты «Правда Заболочья». Петю Соломатин как и все жители Заболочья знал очень хорошо. Поэтому для встречи затарился тремя поллитрами.

После двух принятых стаканов Петя задумчиво-туманным взглядом уставился на картину.

Потом резко произнёс:

— Это что такое? Вы, милостивый сударь Юрий Петрович, сами-то понимаете, что сотворили? Это же, это же… шедевр глобального масштаба!

Соломатин быстро наполнил Пете третий стакан, который тот опрокинул залпом.

Остекленевшим взглядом Шумелов продолжал рассматривать картину.

— Однаако, — прошепелявил он. — Что мы видим здесь? А здесь во-первых, многозначность, во-вторых, здесь мы имеем философический взгляд автора на глобальные процессы. Вот это вот, просекание цветовой гаммы на холсте — из серой в чёрную, из чёрной в оттенок белого… Дааа, Юрка! Дал ты жару… Куда там Куропаткину!

Соломатин быстро наполнил стакан и подсунул его под руку Шумелову.

Через неделю в городской газете была опубликована заметка под рубрикой «Новости культуры нашего города». В ней-то Шумелов и расхвалил новое творение художника Соломатина. И всё же, всё же Юрий Петрович остался недовольным, что он и высказал в телефонном звонке Шумелову.

— Петя! А где фотка картины в заметке?

— Ты дурак, Юрка? Дай я в газет фотку, кто бы из горожан пришёл смотреть твою мазню? А так — есть интрига, народ валом повалит!

 A дальше, дальше… Рано Соломатин Юрий Петрович успокоился. Через месяц центральная газета «Правда — наша!» перепечатала у себя Шумелова под рубрикой «Провинциальные вести».

Ещё через два дня после публикации в центре, Соломатина вызвали в область. В очень высоком кабинете художнику настоятельно рекомендовали передать картину «Луч света в тёмном царстве» в дар областному совету депутатов.

Соломатин даже заикаться стал.

— Вы понимаете, что картина эта теперь народное достояние! И что, запрятать её в чухломе?

В общем, отказался наотрез передавать шедевр в дар.

А тут ещё и центральное ТВ прискакало изобразить для телезрителей как живёт и нравственно расцветает провинция.

Нет! Какие бы слухи молва не распространяла на предмет случая в нашей жизни… однако, сказал же один эмоционально возбуждённый Тютчев: «Нам не дано предугадать…»

Арнольд Степанович Саврасов-Запойск, простите, — Запольский слыл человеком авторитетным в художественно-творческих делах не только в столице, но и по стране. Дело в том, что Саврасов-Запольский имел собственное мнение по вопросам искусства не только в живописи, но и в театральном, кинематографическом, литературном. Человека, имеющего собственный взгляд на всё-про всё, отличный от государственно-официального, всегда уважают в общественных, особенно в творческих рядах. Поэтому к мнению Арнольда Степановича завсегда прислушивались.

Арнольд Степанович полагал себя гражданином в первую очередь, а затем уже мыслителем, критиком. Поэтому ежедневно наблюдал по ТВ программу «Вести странные». Ох, пусть простят меня читатели, конечно же — «Вести Страны!»

Увидев эпизод о художнике из Заболочья Соломатине, Саврасов-Запольский уверовал, что сей случай в художественной жизни страны определённо имеет право на его, Саврасова, собственное мнение.

С этой уверенностью он и отправился в Заболочье на встречу с Соломатиным Юрием Петровичем, художником, доселе ему незнакомом. Приехав к Соломатину, осмотрев картину, Саврасов-Запольский изрёк: «Налицо, то есть, на холсте мы видим абсолютно новое слово в живописи.

Мы видим борение страстей. Как кульминация, как символ всепобеждающей страсти — луч света! Я бы назвал этот жанр — Лучизм.»

( Хорошо, что у Соломатина в загашнике имелась потаённая заветная бутылка коньяку, привезенная ему свояком Павликом из вояжа по Европе)

Статья Саврасова-Запольского о новом направлении в живописи Лучизме и его основателе Соломатине вышла в серьёзном художественном журнале «Кистью и мастихином».

Это телевизор смотрят миллионы и то, не до всех доходит о чём там речь. Но журнал «Кистью и мастихином» читают тысячи. И что интересно, до каждого доходит, что пишется в журнале, тем более когда пишет сам Арнольд Саврасов-Запольский!

Одним словом, в скором времени выставки, биеннале, музеи были заполнены новым словом в искусстве — Лучизмом.»

Гром грянул осенью. Как всегда в это пасмурное осеннее время проходил очередной съезд партии «Один за всех — все за одного!» Спрашиваете, почему «как всегда осенью»? Партактив во главе с лидером партии Бубеном В.В. следовало в этом вопросе поверью: «Цыплят по осени считают». Пора подводить итого прожитого и пережитого и намечать планы на то, что ещё предстоит проесть о пережить.

Ровно в 10:00 утра на трибуну взошёл Генсек партии Бубен В.В.

— Товарищи!— торжественно произнёс лидер. — За отчётный период от прошлого съезда к нынешнему мы добились впечатляющих успехов в решении задач Продовольственной программы, принятой нами 5 лет назад предыдущим съездом! Нам удалось накормить и обеспечить товарами первой необходимости номенклатурную прослойку нашего общества! Впереди у нас новые грандиозные задач: обеспечить продовольствием и товарами интеллигенцию и наш славный рабочий класс! Но мы не можем успокаиваться на достигнутом. На следующем этапе у нас будет крестьянство.

И вот на этом героическом пути, что мы видим, товарищи? Мы видим, как отдельные индивидуумы, особенно из творческого отребья, вставляют нам палки в колёса на нашем героическом пути. То тут, то там появляются пасквильные картинки под всеобщем названием «Луч света в тёмном царстве»!

Мы, партийцы, не дураки! Мы на таких провокациях собаку съели, и потому наши органы уже начали выяснять, где это «тёмное царство» и чего не хватает жаждущим «луча света, то есть, надежды»! И мы уже знаем имена провокаторов. Зараза пошла из города Заболочья, а распространиться заразе помог «авторитетный заслуженный деятель искусства».

Из зала раздались крики:

— Позор! Позор! Мы им устроим «тёмное царство!»

В то время, когда радио и телевидение транслировали речь генсека, в органах допытывались от Арнольда Степановича на чьи вражеские деньги он проводит подрывную работу в стране собственного проживания.

Через три дня Соломатина вызвали в область. Возвращался он из областного центра на автобусе. Он глядел в окно, где мелькали пустыри, овраги, полустанки. Сами собой потекли слёзы. Он испуганно обернулся, но автобус был полупустой, редкие пассажиры не обращали на него внимания, кто-то дремал, кто-то как и он уставился в окно.

Соломатин плакал, плакал молча, про себя. Он попытался удариться в воспоминания. Нет, ясли он не помнил. детский сад вспоминался смутно. Вот школу помнил хорошо, всех одноклассников вспомнил. Неожиданно возник образ Петьки Кузькина. Вспомнилась почему-то женщина, председатель родительского комитета школы Аделаида Львовна, мать Кузькина.

И уже обильные слёзы хлынули из глаз Юрия Петровича.

У Акакия Акакиевича украли «шинель»…

  • биеннале — Биеннале (лат. bis «дважды» + annuus «год») — художественная выставка, фестиваль или творческий конкурс

ОТКУДА ЕСТЬ И ПОШЛА БЕССОННИЦА…

Возраст вахтёра Геннадия Семёновича Елистратова был далеко за пенсионным. Вот в этом-то возрасте администрация и весь коллектив предприятия совместными усилиями и пытались отправить Геннадия Семёновича на давно, прямо скажем, заслуженный отдых.

Не вписывалось окостеневшее за десятки прожитых Елистратовом лет сознание в веяния нового времени. Как удалось всем коллективом уговорить Елистратова Геннадия Семёновича за ради Бога уйти на пенсию, история умалчивает. Коллектив вздохнул свободно и легко.

Едва за машиной, увозившей Геннадия Семёновича с торжественных проводов на пенсию закрылись ворота, как коллектив под руководством начальства дружно грянул гимн новым веяниям и новому времени:

«А я так ждал, надеялся и верил

Что зазвонят опять колокола

И ты войдешь в распахнутые двери!»

Странные времена настали для Геннадия Семёновича…

Желающие заглянуть в его биографию и послужной список легко убедятся, что 20 лет своей безупречной службы подчинялся он неукоснительно Уставу внутренней службы Вооружённых сил СССР(РФ). Разбуди его ночью, предположим, в 2:45 ночи, а спросите его про статью 5 Устава внутренней службы ВС России.

Кулак из-под головы выдернет, вскочит и…

«Статья 5. Защита свободы, чести и достоинства военнослужащих

  1. Военнослужащие находятся под защитой государства. Никто не вправе вмешиваться в служебную деятельность военнослужащих, за исключением лиц, уполномоченных на то федеральными конституционными законами, федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, а также Уставом внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации, Дисциплинарным уставом Вооруженных Сил Российской Федерации, Уставом гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил Российской Федерации (далее — общевоинские уставы).
  2. Оскорбление военнослужащих, насилие и угроза применения насилия, посягательство на их жизнь, здоровье, честь, достоинство, жилище, имущество, а равно другие действия (бездействие), нарушающие и ущемляющие их права в связи с исполнением ими обязанностей военной службы, влекут ответственность в соответствии с федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.»

Это по нынешнему времени, если спросят.

А последующие 30 лет он неукоснительно исполнял Правила внутреннего трудового распорядка данного предприятия. А ведь тоже, хоть у каждого предприятия свои распорядки, но служил Елистратов достойно и правила знал ОТ и ДО, в какое бы предприятие его не закинули бы.

А тут… как спровадили его, так ведь ни Устава, ни Правил…

А как жить, не имея перед глазами Параграф…

А ведь пытался он, изо всех сил пытался призвать человечество к порядку, к исполнению самых первобытных правил жития.

К примеру, переходишь ты дорогу. И ведь много параграфов есть на этот счёт. «Переходите улицу на зелёный свет светофора!» «Переходя улицу на разметке «ЗЕБРА», посмотрите поперву налево, не идёт ли слева транспортное или гужевое средство. Дойдя до середины оглянись направо. Убедившись в отсутствии нарушителей правил дорожного движения, манкирующиx законными привилегиями пешеходов на разметке «ЗЕБРА», что есть силы перебегайте на противоположную сторону дороги».

Куда там! Норовят на красный свет перебежать, принципиально игнорируют разметку ЗЕБРА, перебегают где ни попадя…

Елистратов не был бы Елистратовым с большим стажем знания Парагрофов, если бы он это дело игнорировал.

Бывало завидит нарушительницу на красный свет перебегающую, как гаркнет «Стоять! Гражданка! Возвертайся назад! Жди зелёного!» И хорошо, если просто фигу покажет, но ведь сколько раз его, Елистратова, почётно-заслуженного пенсионера несознательные гражданки громким криком посылали на…ну, в общем туда.

Или вот, в магазине. Займёт он очередь с целью купить банку килек, хлеба, лучка зелёного. человек он терпеливый, выстоит, привыкший к внутреннему распорядку учреждений. И видит — плюгавенький такой мужичонка угрём очередь расталкивает и приговаривает:

— Граждане, пропустите увечного! Трубы горят! Народ наш всегда своё сердоболие проявляет, расступаются, конечен же.

Тут-то Геннадий Семёнович спокойно так говорит:

Гражданин! Вами тут не стояло! Займите очередь согласно Правил внутреннего общежития данного учреждения!

Плюгавенький заплакал, а народ и зашушкал:

— Изверг какой-то!

— А сам, что, не болевший-то этой болезнью?

— Самодур! Места в очереди пожалел для больного!

И тут разом все хором:

— Иди на …!

Домой Елистратов зачастую возвращался с синяками, кои являлись свидетельством полной несознательности граждан и их, прямо скажем, открытой и вызывающей нелюбви к исполнению разного рода Уставов и Параграфов.

Народная мудрость, выработанная веками, гласит:

Если ты лезешь с советами о которых тебя никто не просит, приготовься отправиться туда, куда не собирался.

Многажды, многажды и посылали его туда, и морду лица портили в подворотнях… Одичал народ без Устава и Параграфа.

От этих душевных и физических переживаний случилась у Елистратова болезнь. Явилась к нему бессонница. Поначалу ничего, не шибко беспокоила. Проснётся он среди ночи, вспомнит вчерашний инцидент на улице или в магазине, пробормочет Геннадий Семёнович сквозь сон: «От же, народ бестолковый… Как они проживают без Параграфа?» и дальше сопит.

«Бессонница, также известная как инсомни; я (от лат. in— — приставка «не-», «без-» и лат. somnus «сон»), асомни;я (др.-греч. ;— «без» и «сон»), диссомния (др.-греч. ;;;— «плохой» и «сон»)[прим. 1], агрипни;я (др.-греч. ;;;;;;;;, agrupn;; «бодрствование, бессонница»)[2][3], — расстройство сна, которое характеризуется недостаточной продолжительностью или неудовлетворительным качеством сна либо сочетанием этих явлений на протяжении значительного периода времени. При этом абсолютная продолжительность (количество часов) сна не имеет решающего значения, так как у разных людей нормальная, достаточная длительность сна может сильно отличаться[4].

Причины бессонницы могут быть разными: неблагоприятные условия засыпания, нарушения гигиены сна, психосоциальные стрессы, приём некоторых лекарств или некоторых наркотиков, различные болезни и так далее.

«ВИКИПЕДИЯ

Всё. Верьте на слово. Википедия вам не соврёт. Вот только… только…

Если вы внимательный читатель, то обратили внимание, что в слове БЕС-СОННИЦА присутствует слово БЕС.

Всё. Я молчу. Пусть ваша фантазия предоставит вам правильный вывод. Я же полагаю, что без него в этом зловредном деле не обошлось.

Елистратова бес попутал. Бессонница стала являться ему каждую ночь.

Началось с Петьки Кормухина. Проживал он в одной деревне с Генкой Елистратовым. Когда он явился во сне-бессоннице Елистратову, было им обоям по 5 лет. Генка кулаком засветил Петьке. У того юшка из носа. Петька рыдает, а Генке смешно.

И всё. Сон у Елистратова пропал. Началась бессонница. Вспоминает он Петьку, его лицо кровью-соплями замурзаное… И стыдно стало Геннадию Семёновичу. Ворочался он, ворочался в постели пока не вскрикнул: «Прости меня, прости, Петро!» И так дооoлго повторял, пока не услышал: «Прощаю!»

И заснул Елистратов Геннадий Семёнович умиротворённый с улыбкой на лице.

В следующую ночь Елистратов проснулся, вспомнив Витьку Гладышева, одноклассника своего. Была у Елистратова забава: подкладывать Витьке кнопки. Долго продолжалось, пока в 5 классе вошла Витькина мама в класс посреди урока, стала со слезами училке жаловаться на садиста, который Вите кнопки подкладывает… «У ребёнка вся попа исколотая…» И утерев слёзы воскликнула: «Встань, садист! В глаза твои хочу посмотреть!»

Генка не встал, но кнопки подкладывать перестал.

И вспомнился теперь Елистратову Витька Гладышев, его окровавленная попа и слёзы покатились из глаз.

«Прости меня, прости, Витя!» зашептал он. Дождавшись отдалённого «Прощаю!» Елистратов заснул умиротворённый с улыбкой на лице.

А ещё было дело: вспомнился ему Лёнька Петров из военного училища, где оба были курсантами. И опять ночь без сна…

Хохмы ради стуканул он старшине, что курсант Петров курит на посту. Петрова наказали, а по училищу слух пополз, что в роте объявился стукачок и имя стукачу… читатель уже догадался. Хохма для Елистратова имела последствия печальные. После службы определили Елистратова и Петрова в одну часть. Вслед за Петровым и слушок приполз. В запас по выслуге лет уходил Елистратов капитаном, Петров же до подполковника дослужился…

И опять… «Лёня, товарищ подполковник, прости меня…» И только услышав густым баритоном «Прощаю!», Елистратов уснул с улыбкой на лице.

Жену вспоминал, Татьяну, как изменил ей… «И с кем? С кем изменил-то? С Клавкой Самохваловой… Танечка! Танюша! Прости меня!»

И слааабый отдалённый всхлип: «Прощаю…»

Воспоминаний накопилось у Елистратова на два с половиной месяца. И вот уже только подумал, что бессонница его отпустила, как вспомнилась девчушка, Зухра Тут-Анхамонова. Лимитчица она была. Пристроилась к ним в учереждение. Однажды вахтёр Елистратов углядел странный непорядок. На смену ГТут-Анхамонова пришла с размером груди за номером 3. А выходит уже с 5-м размером. А у Елистратова на размер женской груди взгляд был намётанный. «Стоять! — воскликнул он. — Гражданка! Сами выложите в лифчик запихнутое или комиссию будем вызывать?»

Сама выложила. Два пакета теста слоёного.

Суд товарищеский потом был. И всё бы ничего, ну, влепили бы строгача и отпустили бы с миром, кто ж без греха-то. Но дура — дура и есть. Расплакалсь, стала горестно так лепетать, мол, все несут, вон бухгалтерша Екатерна Мамедовна в талию кило шоколаду завернула…

Всё. Как только она об этом — единогласным решением — «Уволить!»

И вспомнился в эту ночь Елистратову эпизод тот с задержанием, вспомнилась малоростая хрупкая фигурка Тут-Анхамоновой… Полились слёзы из глаз и …»Прости меня, Зухра!» Повторял до тех пор, пока не услышал в ответ тонкий девичий голосок: «Прощаюууу…»

Елистратов заснул умиротворённый со счастливой улыбкой на лице.

Через три дня соседи, возбуждённые тем, что Елистратов эти дни не показывался в местах общего пользования, вызвали участкового. Участковый, потоптавшись перед дверью, велел вызвать Стёпу Кузьмина, слесаря при ЖЭКе. Стёпа дверь легко распахнул.

Навстречу любопытным взглядам открылась кушетка. На ней почивал Елистратов Геннадий Семёнович, 1932 года рождения.

Счастливая улыбка, застывшая на заострившемся его лице три дня назад, выражала умиротворённость.

Print Friendly, PDF & Email

4 комментария для “Якoв Каунатор: РАССКАЗЫ

  1. Очень здорово излагаете, коллега. Получил удовольствие. Всего Вам доброго!

  2. Искренне благодарен за тёплые отзывы. Мне они очень приятны. СПАСИБО!

  3. На одном приеме, по нарастающей… Автор доверяет читателю. Спасибо, Яков!

Добавить комментарий для Григорий Писаревский Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.