феврале 1722 г. своим указом Пётр отменил традиционный порядок престолонаследия, по которому престол переходил от отца к старшему сыну. По новому указу царь (император) назначал преемника по своему усмотрению, определял того, кто, по его убеждению, «собранное и утверждённое наше отечество паки в расточение не упустил». Но Пётр не оставил завещания. Либо не успел, либо его уничтожили. Кандидатов в наследники было много: сама императрица Екатерина, две ее/его дочери –Анна и Елизавета, внук Петра (сын погибшего в тюрьме Алексея) 10-летний Пётр, три дочери Ивана 5-го, царствовавшего совместно с Петром во время правления их старшей сестры Софьи: Екатерина, Анна и Прасковья. Образовались две «партии»: сторонники восшествия на престол Екатерины и сторонники внука Петра — малолетнего Петра Алексеевича. 

МАРТА СКАВРОНСКАЯ — ПОРТОМОЙКА НА ПРЕСТОЛЕ

Генрих Иоффе

1702 — год. Россия со своими союзниками (Саксонией, Польшей и др.) ведёт со Швецией войну, называемую Северной (1700 — 1721). 25 августа русские войска под командованием генерал-фельдмаршала Бориса Петровича Шереметьева подошли к небольшой крепости Мариенбург (ныне Алуксне, Латвия), находившейся на острове. Чтобы взять его, надо было преодолеть водную преграду метров в 200. Стали сооружать плоты. Когда они подплыли к острову, и солдаты выпрыгнули на берег, комендант крепости и его офицеры положили свой шпаги: гарнизон Мариенбурга сдался. Начался захват трофеев, пленение людей, грабёж. Взятие Мариенбурга не стало бы сколько-нибудь заметным в ходе Северной войны, если бы не одно событие, редчайшее в мировой истории.

 Какой-то солдат ворвался в дом местного лютеранского пастора Глюка и, видимо, опешил, увидев там чернобровую девицу. Она оказалась служанкой местного лютеранского пастора Мартой Скавронской, как раз накануне падения Мариенбурга вышедшей замуж за драгуна шведской армии Крузе. Но драгун этот через несколько дней после свадьбы ушёл в поход. По одним данным он умер или был убит в 1705 г., по другим — попал в плен под Полтавой и был сослан в Сибирь. Так или иначе, Марта осталась одна. Солдат забрал Марту и привёл в казарму. Был он, как видно, не промах. Передал пленницу своему начальнику — капитану, в расчёте на вознаграждение. То был первый шаг служанки по пути на невероятную высоту. У капитана Марту присмотрел генерал-фельдмаршал Шереметев и забрал её себе. У него она, скорее всего, была наложницей, а заодно и портомойкой (прачкой). Но пробыла она у Шереметева недолго. Летом 1703 г. его сменил «полудержавный властелин», князь Александр Данилович Меншиков, и Марта стала его собственностью. А вcкоре проездом из Петербурга в Ливонию у Меншикова остановился Пётр. Марта прислуживала за столом, и царь, большой любитель женщин, внимательно ее рассматривал. После ужина он сказал ей, чтобы она посветила ему свечой, когда он пойдёт спать. Последующее могут передать кадры из фильма «Пётр Первый», снятого по одноименному историческому роману Алексея Толстого. Вот Марта спускается по лестнице из комнаты, где она «светила» отходившему ко сну царю. Навстречу ей, что-то выговаривая, идёт Меншиков. Не слушая его, Марта с размаху бьёт Меншикова по щеке. Меншиков остолбенел. На его лице — изумлённое понимание происшедшего… Но есть и иная версия. По ней Меншиков взял Марту не для себя, а присмотрел ее у Шереметьева, имея в виду Петра. Как раз в это время у царя осложнились отношения с фавориткой из Немецкой слободы Москвы (Кукуя) красавицей Анной Монс, и Меншиков решил, что Марта, не столь красивая, но весьма сексапильная, не худшим образом заменит ему Анну.

Национальность Марты туманная. Существуют разные версии, но, так или иначе, она — уроженка Прибалтики. Предполагается, что дата ее рождения — апрель 1684 года. Если так, то встреча ее с Петром I состоялась, когда ей было примерно 2О лет. Ее отец — Самуил Скавронский –литовский или латвийский крестьянин, рано умерший, что заставило мать Марты Доротею перебраться в Мариенбург, где она якобы отдала дочь сначала в приют, а затем в услужение пастору Глюку. Уже после женитьбы царя на Марте в 1712 г. были предприняты поиски ее «корней». По показаниям некоторых современников у нее были две сестры и два брата. Рижский генерал-губернатор. А.И. Репнин, который вёл разыскания, писал, что «люди они глупые и пьяные», и считал, что «держать их надо подальше», «дабы врак от них не было». Одно это ставит под сомнение то, что названные Репниным люди, были родными братьями и сёстрами Марты. Есть и другие сомнительные моменты. Тем не менее, она, став царицей, а затем и ее дочь Елизавета, возвели их в графское достоинство. Скорее всего, какими-то родственниками Марты они были. А что же пастор Глюк? Он был отправлен в Москву, открыл там на Маросейке гимназию. Тут, может быть, не обошлось без содействия Марты.

Пётр прожил с Мартой более 20 лет. Сначала как с любовницей, затем (с марта 1712 г.) — женой, принявшей в 1706 г. православие и ставшей Екатериной Алексеевной, а с мая 1724 г. коронованной императрицей. Как объяснить такую привязанность и даже влюблённость царя в свою «Катеринушку, другу сердешьненькому»? Конечно, она привлекала его как мужчину, хотя современники по-разному оценивали ее внешность. Но он, не скрывавший своих многих связей с «метрессами», писал ей: «Никто не может сравниться с тобою». Было еще одно, не менее важное обстоятельство. Пётр в детстве стал свидетелем кровавого стрелецкого бунта, который навсегда запечатлелся в его душе. С ним случались припадки судорожного гнева, часто опасного для окружающих. Тогда звали Марту — Екатерину. И происходило удивительное. От звука ее голоса он затихал. Екатерина гладила его голову, и он засыпал на ее груди или плече. У нее вообще был хороший характер. Она была милосердна и добра, в том числе и к простым людям.

Почти всегда она была с ним. Даже в самые тяжёлые дни, в боевых походах. Есть версия, что она сыграла решающую роль в спасении русской армии от полного разгрома во время тяжелейшего Прутского похода в ходе Русско-турецкой войны (1710 -1713 гг.). Все драгоценности, которые были на ней и при ней она, якобы, отдала для передачи в качестве взятки турецкому визирю, что и спасло русскую армию. Насколько это верно — неизвестно. В манифесте в связи с венчанием (1712 г.) Пётр только упомянул, что Екатерина в Прутском походе, «отложив женскую немощь, была с нами». Но в «Записках» одного из современников приведены слова Петра: «она спасла империю, которая чуть было не стала добычей турок на берегах Прута».

 Сохранилась переписка Петра и Екатерины с 1704 по 1724 г. Письма Петра — оригинальны, блеск по содержанию и стилю. Письма Екатерины ни в какое сравнение с ними не идут. Да она их и не писала: была безграмотна, диктовала своему секретарю А. Яковлеву. Последнее письмо Петра датировано концом июня 1724 г., за полгода до его кончины. «Катеринушка, друг мой сердешнинькой, здравствуй, — писал он, — … только в палаты как войдёшь, как бежать хочетца — все пусто без тебя». И трудно себе представить, что осенью произойдёт событие, которое по вине «Катеринушки» ускорит смерть Петра.
Еще с 1711 г. у Петра стали проявляться симптомы мочекаменной болезни. Каждый год он ездил лечится «на воды» и о результатах лечения всегда писал «Катеринушке». В начале ноября 1724 г. состояние Петра ухудшилось. Тут-то и произошло то самое событие, которое не могло не обострить его болезнь.

В 1690 г. 19-летний Пётр стал появляться в Немецкой слободе, где через Ф. Лефорта познакомился с дочерью виноторговца Анной Монс, на 10 лет ставшей его любовницей. Связь прекратилась после того, как у покойного саксонского посланника нашли любовные письма Анны. Пётр мог бы подвергнуть Анну самому суровому наказанию, но этого не произошло.

Позднее она вышла замуж за прусского посланника Г. Кайзерлинга. Возможно, благодаря ему, хотя это и не очень понятно, брат Анны Виллим и сестра Матрена (Матильда) оказались в близком окружении Екатерины Первой. Виллим как камергер, Матрена как статс –дама. В 1724 г. Виллиму исполнилось 30 лет. Это был красивый ловелас и дамский угодник, от внешности, манер и писем которого дамы млели. Сумел ли он довести свои отношения с супругой царя и императрицей до полной близости, неизвестно. Прямых доказательств нет. Но косвенные есть. Монс превратил своё положение при Екатерине в такую позицию, которую даже самые могучие вельможи в стремлении получить какие-то преференции, зависящие от царицы или царя, не могли обойти Виллима. К нему, заискивая, обращались такие государственные гиганты, как А. Меншиков, А. Волынский, Г. Головкин и др. Они знали, что их ходатайства, переданные Екатерине через Монса, будут удовлетворены. Но Монс не был бессеребренником. За свои услуги он получал такие дары и подношения как натурой, так и деньгами, которые превратили его в богатейшего человека. Его правой рукой в получении огромных взяток была старшая сестра Матрена. Замешаны были и другие придворные. Может быть: все и обошлось бы: взяточничество и казнокрадство стали обычным явлением, если бы не анонимный донос, тоже обычное явление. Донос был «подшит» к делу Монса и др., но кем-то впоследствии изъят. Это даёт основание предполагать, что в нем содержалось нечто сугубо личное и даже интимное, касающееся Петра, Екатерины и Виллима Монса.

9 ноября 1724 г. Монс, его сестра Матрена и др. были арестованы и преданы суду за мздоимство, использование имени императрицы в своих интересах и т.п. В тот же день Монса привели к Петру. Его лицо было искажено такой бешеной яростью, что Виллим — гвардейский офицер, участник многих сражений, в том числе под Полтавой, в одно мгновение рухнул в обморок. Его приговорили к смертной казни путём отрубания головы и 15 ноября казнили. Матрёну и еще некоторых сослали в Сибирь, но когда Екатерина стала императрицей, она их вернула. Других высекли плетьми прямо в суде. На отрубленную голову Монса Пётр заставил смотреть Екатерину. Она смотрела, сдерживая слёзы, не дрогнув.

Казнив В. Монса и, в сущности, порвав с «серденешненькой Катеринушкой», Пётр приблизил и свою кончину. Нервно-психическое состояние, которое он переживал, все больше подрывало его уже расстроенное здоровье. Но он продолжал трудиться, не щадя себя.

 На троне вечный был работник…

Смертельная болезнь Петра не только лишала государство в его сложнейший переходный период крупнейшего деятеля, выдающейся личности. Как писал Пушкин, это был тот «славный шкипер»,

 Кем наша двинулась земля,

 Кто придал мощный бег державный

 Рулю родного корабля.

 В феврале 1722 г. своим указом Пётр отменил традиционный порядок престолонаследия, по которому престол переходил от отца к старшему сыну. По новому указу царь (император) назначал преемника по своему усмотрению, определял того, кто, по его убеждению, «собранное и утверждённое наше отечество паки в расточение не упустил». Но Пётр не оставил завещания. Либо не успел, либо его уничтожили. Кандидатов в наследники было много: сама императрица Екатерина, две ее/его дочери –Анна и Елизавета, внук Петра (сын погибшего в тюрьме Алексея) 10-летний Пётр, три дочери Ивана 5-го, царствовавшего совместно с Петром во время правления их старшей сестры Софьи: Екатерина, Анна и Прасковья. Образовались две «партии»: сторонники восшествия на престол Екатерины и сторонники внука Петра — малолетнего Петра Алексеевича. Первую партию возглавлял А. Меншиков. Он рассчитывал, что поскольку это он «продвинул» Марту Скавронскую к Петру, а она не раз выводила его из-под ударов петровской дубинки, ему при ней и достанется первое место. Он и его сторонники также страшились, что, став императором, Пётр Алексеевич отомстит ему за активное участие в суде, приговорившем к смерти его отца. В «партию» Петра Алексеевича входили представители древнейших родов — Долгорукие и Голицыны. Для них было неприемлемым восшествие на престол бывшей «портомои».

Ночь 28 января 1725 г. Пётр умирал мучительно. Его терзали страшные боли. Когда они немного затихали, он пытался писать, но ослабевшая рука не держала перо. Он велел позвать дочь Анну, чтобы ей диктовать. Когда она подошла, им было написано только два слова: «Отдайте все…». Было ли так в действительности? Определенно сказать трудно. Многие рассматривали коронацию Екатерины 1724 г. как признание ее наследницей Петра, но завещания со свидетельством об этом не было. В споры впервые вмешались гвардейские офицеры, заявившие, что противникам Екатерины, «всем этим старым боярам они разобьют головы». Рядовые, стоявшие под окнами, кричали: «Если мы лишились отца, то мать наша еще жива!». Стучали барабаны, противникам Екатерины все становилось ясно. Позже отмечались и разрозненные протесты против «похитительницы трона» Екатерины, которые наказывались с большой жестокостью. В феврале 1726 г. на Екатерину было совершено даже два покушения. Был убит стоявший близ нее купец. Она спокойно заметила: «Не несчастному купцу предназначалась эта пуля».

Было очевидно, что управлять государством Екатерина I не в состоянии. Время ее большей частью проходило в праздных развлечениях. В феврале 1726 г. был создан Верховный тайный совет. Формально ему принадлежали совещательные функции, но только формально. Это был компромиссный орган, включавший как выдвиженцев Петра, сторонников Екатерины, так и представителей старинных родов — всего 6 человек. Позже к ним был добавлен седьмой — зять Екатерины, муж ее дочери Анны герцог Голштинский, большой «любитель рюмки». Верховный тайный совет и управлял, императрица, хотя и президенствовала в совете, лишь визировала принятые им решения. Верховодил Меншиков. Пошли даже слухи, будто дело идёт к его женитьбе на императрице, которая передаст ему царский титул. Но то были слухи, хотя и не на пустом месте. Ближе к престолу Меншиков пробивался иным путём. Он добился от Екатерины согласия на брак его дочери Марии с внуком Петра, 11-летним Петром Алексеевичем. Смерть Екатерины и «падение» Меншикова сорвало эту затею. Он был лишён всех своих несметных богатств и сослан в Сибирь. Известна картина А. Сурикова «Меншиков в Берёзове». На «полудержавном властелине» мужицкий тулуп, грубое лицо фельдмаршала задумчиво и мрачно. Но это произошло уже при юном императоре Петре Втором, тестем которого «Данилыч» так хотел стать.

После революционных деяний Петра в стране наступило нечто вроде «застоя», хотя некоторые из его начинаний были продолжены. Так, мысль о создании Верховного совета явилась еще при Петре. Продолжали строить 96-типушечный корабль, открыли Академию наук, направили экспедицию В. Беринга и А. Чирикова на Камчатку для определения места «схождения» Азии и Америки. В целом же, во внутренней сфере страна переживала кризисное состояние, усилившееся неурожайными годами. Не велась и сколько-нибудь активная внешняя политика. В Персии действовал отдельный корпус князя Голицына, стремившийся отбить некоторые города. Оказывалась дипломатическая поддержка герцогу Голштинскому в его борьбе с Данией за Шлезвиг.

 Некоторые иностранцы, писавшие о России после Петра, сравнивали ее с кораблём, носящемся по воле волн, а «капитан и команда спят или пьянствуют. Как может действовать такой огромный механизм, удивлялись другие, «когда всякий хочет свалить с себя тяжесть, никто не хочет принять ответственность, все жмутся в сторонку… Кажется ждут урагана, чтобы поделить добычу». Но так был крут поворот руля Петром, что корабль вошёл в фарватер, течение которого несло корабль.

Она умерла 6 мая 1727 года после тяжёлой болезни. Перед уходом из жизни может быть ей вспомнилась Прибалтика, встреча с царём. Тогда он, умевший шутить, сказал ей:

 — Как договором поставлено, всех пленных возвратить, но не знаю, что с тобой будет. Екатерина, тогда еще Марта, ответила:

 — Я Ваша служанка, делайте что угодно. Не думаю, однако же, чтобы вы меня отдали. Мне хочется здесь остаться.

Она осталась. Ни она, ни царь, никто и помыслить не мог тогда, какая невероятная чудо–судьба ее ожидала.