Ксения Гамарник: Портрет генерала

Loading

Литературовед и культуролог Лев Бердников — известный специалист по истории российской культуры. Особый интерес исследователя вызывает XVIII век. Его кандидатская диссертация называлась «Становление сонета в русской поэзии XVIII века (1715-1770 годы)».

Портрет генерала

[Дебют] Ксения Гамарник

В канадском издательстве Accent Graphics Communications увидела свет книга Льва Бердникова «По долгу совести. Из евреев — в генералы Царской России». Автор книги, в прошлом москвич, выпускник Московского государственного областного университета (в годы его учебы носившего имя Н. К. Крупской), c 1990 живет в США, в Лос-Анджелесе.

Литературовед и культуролог Лев Бердников — известный специалист по истории российской культуры. Особый интерес исследователя вызывает XVIII век. Его кандидатская диссертация называлась «Становление сонета в русской поэзии XVIII века (1715-1770 годы)».

На счету Бердникова ряд интереснейших книг, посвященных различным аспектам культуры XVIII века: «Счастливый Феникс. Очерки о русском сонете и книжной культуре XVIII — начала XIX века» (1997, 2-е изд. 2013); «Щеголи и вертопрахи. Герои русского галантного века» (2008); «Шуты и острословы. Герои былых времен» (2009); двухтомник «Русский Галантный век в лицах и сюжетах» (2013); «Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи» (2018) и «Всешутейший собор. Смеховая культура царской России» (2019).

Еще одной темой, на которой сосредоточил свои научно-исследовательские усилия Бердников, стала судьба евреев, которым удалось подняться в Российской империи по карьерной лестнице и вписать свои имена в историю России. Этой теме автор посвятил книги «Евреи в ливреях. Литературные портреты» (2009); «Евреи государства Российского. XV — начало XX вв.» (2011); «Jews in Service to the Tsar» (2011), «Евреи в царской России: сыны или пасынки?» (2016); «Силуэты. Еврейские писатели в России XIX-начала XX в.» (2017).

И вот теперь этот ряд пополнила книга, посвященная биографии царского генерала Михаила Владимировича Грулева (1857-1943). Компактная, но очень информативная работа снабжена многочисленными фотографиями, которые любезно передала исследователю наследница семейного архива Грулевых Мария Синчагова.

Бердников прослеживает, каким образом мальчик, появившийся на свет в бедной многодетной еврейской семье в латгалийском городке Режице Витебской губернии (ныне Резекне, Латвия), посещавший хедер, сделал впоследствии блистательную карьеру царского генерала. Автор не только раскрывает подробности биографии Грулева, но и вписывает их в широкий контекст жизни евреев в России, особенности их быта и возможностей получения светского и религиозного образования.

«Надо сказать, — пишет Бердников, — что в 1860-1870-е годы под влиянием охвативших империю просветительских реформ по всей территории черты оседлости открылись правительственные русские школы, посещение которых стало обязательным для еврейских детей. И Михаил здесь не стал исключением, пройдя курс такой «казенной» школы в Режице». Затем окончил уездное реальное училище в Себеже. Учился жадно и зачитывался научной литературой.

В 1878 году Грулев был зачислен в Красноярский полк и вскоре дослужился до чина унтер-офицера. С блеском выдержал экзамены в Варшавское юнкерское училище, однако ему дали понять, что зачислен туда он будет только, если примет православие. Автор подробно освещает причины, по которым Грулев решился на этот непростой шаг. Грулев был здесь не одинок — читателям книг Бердникова хорошо известно, что принятие православия было практически обязательным условием для евреев, которые надеялись получить в Российской империи какие-либо значимые должности.

После юнкерского училища вернулся прапорщиком в родной полк, а три года спустя поступил в Академию Генерального штаба в Петербурге. В конце 1880-х годов женился. Его избранницей стала дочь одесского купца-еврея, принявшая лютеранство.

В 1888 году, завершив обучение, Грулев направлен штаб-офицером в Забайкалье. Его пытливый ум занят не только военной службой, его увлекает деятельность путешественника и первооткрывателя. Здесь выходят его книги «Забайкалье. Сведения, касающиеся стран, сопредельных с Туркестанским военным округом» (1892) и «Аму-Дарья. Очерки Бухары и Туркмении» (1895). Он руководит научной экспедицией в Манчжурию и выбирает место для строительства города Харбина. Грулева направляют в командировки в Индию, Китай, Японию, Аравию. Он исколесил Сибирь, Забайкалье и Приамурье. Его статьи о международных отношениях, жизни русской армии печатаются в авторитетных местных и столичных периодических изданиях, а также в многотомном издании Военно-ученого комитета «Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии», сам он редактирует газету «Туркестанские Ведомости».

Во время русско-японской войны раскрылись полководческие способности Михаила Грулева. Сперва он командовал 11-м пехотным полком, затем дивизией. Был контужен, удостоен нескольких наград. Находясь на фронте, Грулев тяжело переживал, когда до него донеслись сведения о еврейских погромах.

После войны вышел из печати двухтомник Грулева «В штабах и на полях Дальнего Востока: Воспоминания офицера Генерального штаба и командира полка о Русско-японской войне» (1908), где он, среди прочего, размышляет над причинами поражения России в войне.

С новой энергией Грулев погружается в журналистскую и переводческую деятельность, его статьи выходят в Москве, Петербурге, Одессе. Переводит с немецкого языка военные мемуары. В острых полемических статьях выступает против преследования инородцев, раскрывает недостатки в русской армии, даже бесстрашно критикует проект военного министра об упразднении крепости на западной границе империи. Возможно, именно поэтому назначен комендантом отдаленной Брест-Литовской крепости, где в местной типографии издает книгу «Злоба дня в жизни армии» (1911).

В 1912 году Грулев получил звание генерал-лейтенанта, вышел в отставку и благополучно, до бурных революционных потрясений, переселился с семьей в Ниццу, где прожил до конца своих дней. Конечно же, во Франции писал для русской эмигрантской прессы о ходе сражений Первой мировой войны, продолжил деятельность переводчика. Бердников пишет о том, что Грулев переводил труды прусского майора Эберхарда фон Теттау, в том числе, «Куропаткин и его помощники: Поучения и выводы из Русско-Японской войны». Хочется заметить, что здесь было бы уместно, для удобства читателя, уделить несколько слов тому, кто такой был Куропаткин.

Лев Бердников рисует образ человека целеустремленного, благодаря своим силам сумевшего добиться вершин на военной службе, что было редким достижением для евреев, появившихся на свет в Российской империи. Но дело не только в успешной карьере. Грулев страстно мечтал и много писал об искоренении в царской армии безграмотности, безынициативности, о вреде командиров, которые вызывают у подчиненных не уважение, а страх. Таланты мудрого военачальника сочетались у Грулева с талантами военного писателя и журналиста, пытливого исследователя, переводчика.

И, самое главное, Грулев предстает в книге Бердникова человеком благородным, который заступался за обиженных и решительно боролся с несправедливостью, иногда даже в ущерб собственной карьере. Человеком, принявшим идеи православия, но никогда не порывавшим связи со своим народом. Льву Бердникову удалось создать яркий многогранный портрет генерала.

Print Friendly, PDF & Email

14 комментариев для “Ксения Гамарник: Портрет генерала

  1. Насчет «смены веры». В 30-е годы многие дети «врагов народа» публично (в газетах) отказывались от своих родителей. Как бы это ни было оправдано обстоятельствами, с моральной точки зрения безнравственно. Это положение сохраняется и для выкрестов, тогдашних и современных. Еврей может иметь разные убеждения (в том числе и атеистические) и совершать разные поступки, но публичное отречение от иудаизма, каким является крещение, является предательством своих предков.

  2. Виктор Зайдентрегер: 26.10.2022 в 09:38
    \\\\\\\\\\\\\\\
    Насчёт Флавия — согласен, замечу только, что он не был единсвенным евреем на стороне римлян.
    Насчт генерала — книги его не читал, поэтому судить не могу, но повторю — доказательсво его отличия от статической массы выкрестов лежит на авторе книге.

    1. Грулев:
      “Что же оставалось предпринять мне, еврею, для которого в нашем городе закрыты были все пути, вне удушливого прозябания в еврейской среде?”
      “Меня изгоняют за вероисповедание, скорее за моих предков, за то, что я родился в еврействе, потому что с тех пор как я уехал из дома, я ни в чем не соприкасался с еврейским вероисповеданием – забыл про него. В каких-то бумажках что-то числится формально о вероисповедании”.
      “Я пытал мой разум, мою совесть, мое сердце — хорошо ли я поступил тогда, в мои юношеские годы, что перешагнул через этот Рубикон…; и — положительно не нахожу против себя никаких упреков, даже оставляя в стороне соображения материального характера. Ведь все-таки, и с материальной точки зрения, как-никак, а по ту сторону Рубикона я обрел – пусть не корону, пусть не “Париж, стоящий обедни”, но и не какую-нибудь чечевичную похлебку по примеру Исава, а хорошую карьеру и совсем иное земное существование…”
      Крещение еврея он напрямую связывал с “положением гонимого, поставленного в невозможность сколько-нибудь человеческого существования и вынужденного совершить формальность для перемены религии, чтобы только получить возможность дышать воздухом, буквально: ведь это не везде позволительно было евреям!”
      “Ни по букве, ни по духу христианского вероучения вообще, и православного, в частности, нет никакой вражды к еврейству; напротив — это ведь родственное вероучение, состоящее из Старого и Нового Завета, не имеющее ничего общего с гонением на евреев, народившемся лишь впоследствии, с течением веков, среди темных низин народных, при изуродованном понимании религиозных верований”.
      “Самое важное, что старательно и неусыпно держал всегда под светом моей совести, — это было то, что по мере сил я боролся, пассивно или активно, против несправедливых обвинений и гонений на евреев. Следуя вот в этих случаях “голосу крови” и велениям сердца, я в то же время видел в такой борьбе сокровенное и разумное служение России, моей Родине, по долгу совести и принятой присяги”.
      “Под влиянием голоса крови я схватил тогда казенную винтовку и совершенно одинокий, если угодно, донкихотствующим рыцарем, бросился призывать евреев к самообороне”.
      “…окончивший службу еврейский солдат, случайно оставшийся в живых, не имел даже права жительства. Его сейчас же выселяли. С точки зрения правительства, только труп его мог там остаться. А сколько терпения и покорности злой судьбе нужно было еврейскому солдату, чтобы не только не бежать поголовно из армии, но еще проявлять…достаточную долю рвения!”
      “Крайне печальные известия приходят из России о массовой резне евреев, сопровождающейся грабежами, повальными изнасилованиями женщин всех возрастов, не исключая 60-летних старух и 10-летних детей, которых после издевательств и убийства бросают в отхожие места”.
      “В рядах большевиков мы отмечаем только евреев, а там, где они выступают против большевиков, как это было в покушении на Ленина, убийстве Урицкого…, там этого не замечают вовсе”.
      “Еврейские погромы всегда предвещают реакцию. Реакционеры пробуют здесь свои силы. Они бьют евреев, но метят в демократию”.
      Доходы от продажи издания “Записки генерала-еврея” Грулев пожертвовал “в пользу Сионизма” – в Еврейский национальный фонд.

  3. Конечно, лучше прочитать саму очень интересную книгу генерала Грулёва. Это возможно, например, здесь:
    https://www.rulit.me/books/zapiski-generala-evreya-read-229753-1.html

    Не очень понимаю, Сэм, про отступников от своего народа.
    Такими отступниками можно считать всех, кто когда-то индивидуально, а с некоторых пор /допустим, с конца 18 в./ массово начал выходить из гетто. Но если бы этого не произошло, то все мы и сейчас, оставаясь «преданными своему народу», так и сидели бы в добровольном гетто, подобно условным «харедим».
    Кому было бы от этого хорошо? Евреям? Вряд ли.
    (Если я правильно помню, отец Александры Бруштейн тоже был генералом, правда, медицинской службы. Тоже отступник или ..?)

    1. Уважаемый Виктор, выход из гетто и отказ от принадлежности к своему народу вещи абсолютно разные.
      Примеров столько, что их пводить смысла нет.
      В каой раз повторяю, у нас в Израиле есть два исключения в предоставление еврею в праве на возвращеие:
      уголовщина
      смена веры

      1. Уважаемый Виктор, выход из гетто и отказ от принадлежности к своему народу вещи абсолютно разные.
        Примеров столько, что их приводить смысла нет.
        В какой раз повторяю: у нас в Израиле есть два исключения в предоставление еврею, или человеку, таким себя считающим, в праве на возвращение:
        уголовщина
        смена веры

      2. » … в Израиле есть два исключения в предоставление еврею в праве на возвращение:
        уголовщина
        смена веры
        ————————————————————————————————
        Сэм!
        «Право на возвращение» — разве это оценка «еврейкости»? Это всего лишь право стать гражданином страны.
        Уж «уголовщина»-то — это никак не отказ от своего еврейства! Согласны? И отказ в возвращении уголовникам — это просто государственный подход к вопросу, с чем нельзя не согласиться.
        «Смена веры» — это, на мой взгляд, лишь уступка верующей части страны. Это подход уже не государственный, а общинный.
        (Кроме того, «смена веры»- это, думаю, мало касалось/касается советских евреев, изначально в большинстве просто неверующих. Они «принимают» какую-то иную веру, но не «меняют веру».)

        Тот факт, что не верующим в еврейского (или любого другого) Бога, т.е. атеистам и иже с ними, возвращение разрешено, показывает, что государство не считает неверие отказом от еврейства, хотя верующие вряд ли с этим согласны!
        Если я правильно помню, то идея создания нового Израиля изначально была в том, чтобы любому еврею, верующему ли или неверующему, было где спрятаться от антисемитизма.
        / Это просто размышление в связи с вашим комментарием, Сэм, не более того./

        1. Виктор Зайдентрегер: 25.10.2022 в 21:24
          \\\\\\\\\\\\
          Виктор, Вы копируя написанное мню не скопировали «или человеку, таким себя считающим».
          Среди сменивших веру евреев были такие, как Гейне, написавший сразу после крещения : «Желаю всем ренегатам настроения, подобного моему», был Дизраэли. Но много-много больше были тех, кто хотели забыть своё еврейство. (А были и самые рьяные антисемиты).
          И тех, кто хотел забыть, статистически было большинство. Именно поэтому, когда кто-то с придыханем пишет о ставшим генералом бывшем еврее, ему, пишещему, надо доказать, что его герой относился к меньшинству.
          Так мне кажется.

          1. Сэм!
            Я увидел два коммента, начинающиеся одинаковой фразой, и решил, что это просто нечаянный дубль. Перенёс / а не переписал / цитату из верхнего коммента, в котором этой вставки не оказалось. Для закона, конечно, важно любое слово, но я не хочу размышлять отдельно над «или человеку, таким себя считающим».
            Воспоминания генерала Грулёва я читал лет 10-ть назад, мне не приходило тогда в голову, что это «отступник от своего народа». Вероотступник, но не переставший быть евреем. Я у него почерпнул новые знания о еврейской жизни (в России), о чём даже упоминал в https://z.berkovich-zametki.com/y2021/nomer8_9/zajdentreger/.
            Почитайте самого генерала и, возможно, ваше мнение о нем измениться.
            P.s.
            Настоящим отступником, даже предателем был когда-то Иосиф Флавий. Но, по мне, так больше его никто не сделал для сохранения памяти о живом еврейском народе двухтысячелетней давности.

          2. Cэму. Я всегда считал себя евреем, никогда не отказывался от своего еврейства — потому что никогда (с 1953 г., во всяком случае) не был озабочен этим. Жил и живу как-то без этого специфичного синдрома неполноценности.

    2. Если я правильно помню, отец Александры Бруштейн тоже был генералом, правда, медицинской службы…

      Яков Эхелевич (Ефимович) Выгодский, отец Александры Бруштейн, был местным врачом в городе, в котором проживала его семья, а также общественным деятелем и писателем на идише, а её дед Семён Михайлович Ядловкин был военным и театральным врачом в Каменец-Подольске.

  4. Весьма любопытная и прекрасно написанная стать. Боюсь только, что основные читатели этого портала не согласятся с названием книги Льва Бердникова «По долгу совести. Из евреев — в генералы Царской России» и скажут, что правильнее было бы её назвать «По долгу совести. Из евреев — в генералы Царской России через переход в православие». Специфика-с…

    1. Я не знаю, можно ли меня считать » основным читателем этого портала», но я соглашусь с Вами в оценке статьи.
      Не читая, не могу судить о самой книге, но из рассказа о ней в этой статье, вырисовывается малопривлекательный портрет ещё одно отступника от своего народа.

      1. «не могу судить о самой книге, но из рассказа о ней в этой статье, вырисовывается малопривлекательный портрет ещё одно отступника от своего народа. »
        ——————————————————————
        вырисовывается малопривлекательный портрет ещё одноГО отступника от своего народа —
        — «В 1912 году Грулев получил звание генерал-лейтенанта, вышел в отставку и благополучно, до бурных революционных потрясений, переселился с семьей в Ниццу, где прожил до конца своих дней.» — дважды отступивший от

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.