Игорь Мандель: Непредвзятая рецензия на материалы конференции «Пространство в науке и поэзии»

Loading

А Манн и другие, которые не очень,
Которые с тройками в аттестатах,
О ней прельстительно пишут строчки,
Как будто знают чего, супостаты.

Непредвзятая рецензия на материалы конференции «Пространство в науке и поэзии»,

состоявшейся 17-го апреля 2022 года непонятно где под почетным председательством музы геометрии и астрономии Урании

Игорь Мандель

Доклады :

Владимир Захаров: Пространство как тема поэзии и науки

Эмиль Авербух: Поэзия, преодолевающая пространство

Ольга Балла-Гертман: Искусство существования

Евгений Беркович: «Ясноглазая богиня математики» в произведениях Томаса Манна

Александр Денисенко: Доминанта как динамический хронотоп

Александр Мелихов: Пространство художественное и физическое

Павел Полян: Вениамин Петрович Семенов-Тян-Шанский, география и искусство

Ян Пробштейн: Время-пространство, бытие, история, миф и язык в поэзии

Лев Сойфер: Соотношение пространства и времени в человеческом восприятии

Юрий Шейман: Топология текста

Михаил Эпштейн: К семиотике пространства. Новые термины и конфигурации

Григорий Яблонский: Художественное пространство и скорость (об одной эстетической возможности)

Курсив выделяет точные цитаты или очень близкие к ним выражения.

—x—

Я с детства обожал пространство,
Я в нем, признаться, даже жил
И с бесконечным постоянством
В нем спал, кормился и любил.

С того же детства я к поэзии
Неравнодушен до сих пор,
Хоть из-за приступов амнезии
Мог и угаснуть бы напор.

Чего же сказать за науку,
Которой я все что имел
Отдал безвозвратно? Так Кука
Любили те кто его съел.

Когда ж в одном сплелись названии
И то и это — кто бы смог
Не соблазниться описанием
И не издать травелолог?

Вот так и я, поддавшись искусу,
Загнав в пространство к стиху стих,
Борясь с пространства смутным привкусом,
Пишу, пока гул не затих.
—x—

Пространство у Захарова имеет сложную природу,
Евклидовым ему быть не обязательно,
Допускает влияние на себя космоса и погоды,
Но и человека вполне себе чует касательно.

Тут, главное, чтоб в поэзии оно выходило за пределы личных проблем,
А в прозе, соответственно, в них входило,
Но чтобы не оставалось там насовсем,
А рано или поздно достойный выход находило.

Или вот как про ту же Ахматову было подано:
В предпоследнем двадцать первом году, довольно давно,
Она заявила что все расхищено, предано, продано,
Но ей, тем не менее, стало светло.

«сегодня нельзя усмотреть даже намеков на подобную душевную высоту» —
Утверждает автор, и он, наверно, пространственно прав.
Но в самом деле, почему ей так стало? Что подвигло ее, если начистоту?
Двадцать первый, однако, год попранья всех прав…

Прямо как двадцать второй, но последний; все расхищено, продано тож.
И пространство, и поэзия, и наука претерпели позитивнейшие изменения,
Но это как-то не радует, когда к горлу подставлен нож
И тот кто держит его не принимает за прошлое извинения.
—x—
А Авербух, напротив, преодолевает поэзией пространство,
Смеется над математиком, возводящим нечто в квадрат.
У поэта, говорит он с Мандельштамом, свое интриганство:
Он чудовищно уплотняет реальность и этому рад.

Уплотняет-то он ее уплотняет, кто бы и спорил,
Сам уплотнял я ее, верткую, множество раз,
Но где уплотнишь, а где объегорил
Тебя космос, глядящий тысячью глаз.

Музыка, говорит он с Леви да с Строссом,
Есть инструмент по уничтожению времени
Это красиво, хоть вызывает вопросы
Насчет — а поэзия? Не снимает бремени?

А вообще-то, конечно, время — кольцо,
В нем нельзя отличить конца от начала,
И какое бы ни было у него лицо —
Авербуху оно пока не показало.
—x—

Балла-Гертман, вообще-то, сама написала рецензию
На книгу Бавильского — так чего же мне
Изображать тут красивую претензию
На понимание смысла в двойной глубине?

Не читал я Бавильского, хоть читал Муратова,
Не бродил по Модене, хоть по Падуе и гулял,
Но «вненаходимость» близка и понятна мне,
Часто вненаходился, хоть всегда убегал.

Так что остается посоветовать всем желающим
То почитать, про что Ольга сказала йес —
А еще лучше, походить по Италии исчерпающе
С описуемым ей персонажем, хотя можно и без.
—x—
У Берковича пространство веет свежестью
В устах Иммы, которая в устах Манна,
Что соответствует неземной нежности
К математике в устах математикомана.

Хоть математика и есть венец творения,
Но само творение ей не очень подстать,
Все норовит не подножкой так трением
Ее, математику, подставить и оболгать.

А Манн и другие, которые не очень,
Которые с тройками в аттестатах,
О ней прельстительно пишут строчки,
Как будто знают чего, супостаты.

Беркович, однако, не дает героям
Своего доклада, реальным и мнимым,
Распоясаться когда говорят запоем —
Шопенгауэром твердо они укоримы.
—x—
Денисенко, следуя Ухтомскому и прочим,
Анализирует Доминанту, которая,
Как динамическая, поддаваться не хочет,
А как Хронотоп — вполне себе спорая.

Хоть и служит она порой мусоросборником,
Хоть и убирает из проходящих сигналов незнакомые варианты
Ее смысл не вполне внятен, как настоящему полковнику
Не всегда ясны па у балерин в пуантах.

И ведь что интересно, отмечает автор —
Если отобрать собачку у Павлова и подарить Ухтомскому,
А потом приложить Доминанты фактор —
Не желудочный сок, а каку она принесет ему.

Но, возможно, не стоило и связываться —
Ведь как Доминанты приложишь плеть,
Не только у собачек Хронотоп разваливается,
Но и человек может взять да помереть.
—x—
Мелихов был исключительно краток,
Моя рецензия примерно равна его тексту по размеру,
Но в своих выводах феноменально хваток:
Физического пространства нету ни в коей мере.

Оно, говорит он, есть математическая абстракция,
Как, скажем, точка, круг или синус из двух;
Все что видим — лишь нервов аберрация,
Предметы — да, есть, а пространства нет ни на дух.

Это круто, модерно, прозрачно и стильно,
Это захватывает воображение,
Сквозь ничто и нигде, хоть их преобильно,
Я тянусь к предметов расположению.
—x—
Кто о Бавильском, Мандельштаме или Ухтомском,
А Полян о Семенове-Тян-Шанском, сыне того самого,
Тоже географе, но особом, геософском,
И тоже масштаба не так чтобы малого.

Художественный пейзаж имеет огромное значение,
Его фотография, говорит Тян-Шанский, никак не заменит,
Она не дает той иллюзии, которая в воображении
Должна помочь в восприятии мира у тех кто верит.

А еще, говорит он, песня — дитя природы,
Где уродился — так и поешь,
У Собинова тембр — чисто славянской породы,
А у Карузо — южной, совсем не похож.

Эти рассуждения весьма любопытны
И заставляют задуматься о природе вещей —
Каким тембром должны петь космополиты,
Такие, например, как тот же еврей?
—x—
Пробштейн, с присущей ему, видимо, скромностью
Решил в одной статье убить нескольких зайцев:
Время, пространство, бытие, история обсуждены на большой скорости
И миф с языком заодно уж в поэзии, чтобы не возвращаться.

Конечно, не так просто все это ухватить в одном кулаке,
Но если в нем же находится хронотоп Бахтина,
Который, по Денисенко, рожден был Ухтомским невдалеке,
То все концепции покрывает мудрости патина

И они начинают жить своею суровою жизнью,
В которой нет вневременных семантических форм,
Но зато есть пра-бытие, пра-пространство и пра-отчизна,
Осознающие себя как продолжение, как начало и как шторм.

Надеюсь, я не ошибся в своем кратком изложении презентации,
А если и ошибся — то в чем-нибудь самом малом.
Понятно, что для полной содержания экспликации
Надо смотреть оригинал что ни на есть самый.
—x—
Сойфер, в отличье от всех прочих,
Сделал настоящий эксперимент —
Хоть и давно, но весьма точно,
Поймавши правды заветный момент.

Он сопрягнул пространство,
Предмет всеобщих забот,
С временем, чье постоянство
Хромает и предает.

И в результате вышло —
Что бы вы думали? Да,
Не абы закон что как дышло —
Амодальная шкала.

В ней, как в Шекспира драме,
Все пред роком равны:
Что метры, что килограммы,
Что секунды — одной длины.

Спешите вчитаться глубже
В его построений ряд —
От амодальности хуже
Не будет, вам говорят.

Но вот будет ли лучше?
Об этом пока помолчим,
Сантиметро-секундой посуше
По дереву лишь постучим.

 —x—

Шейман, в своем неуклонном стремлении к модусам,
Разработал для них топологию текста,
В которой, стремясь получить познания бонусы,
Показал, что пригодно, а что неуместно.

Ведь что такое модус, как не разновидность чего-то?
Да ничего, пустая игра в парадигмы.
А с ними можно насобирать полезное что-то,
Невзирая на закопанные в подсознании мины.

Вот, например, «Модус 2» дан по принципу вычитания,
Как «И хочется, и колется, и мамка не велит»,
Его применяют для воспитания
Тех, кто иным уловкам не подлежит.

Или модус три, который инверсированный модус два:
«Не волк, а воет», как автор сказал.
Ну, там их шестнадцать, упомнишь едва ль,
Но помогает, любой как аннал.
—x—
Эпштейн давно и всем известен как автор Проективного словаря,
Поэтому его «новые термины и конфигурации» не удивляют,
Сразу видно, что работа над словарем была не зря —
Да термины в нем, собственно, и проживают.

Его работы, как та, так и эта,
Напоминают небольшой завод
По производству научных концепций головою поэта,
Не каждый завод так бы, в общем, смог.

Да и не каждая голова. Возьмем, к примеру, «Топохрон» —
Он инверсия злополучного Хронотопа,
О котором не высказался разве что слон,
Родившийся позже Ноевого потопа.

Но ведь никто не сделал инверсию! А Эпштейн ее сотворил,
Как и многое другое, обычно в голову не приходящее:
Синтопия, атопия, психотопия, местомиг
И еще десятки, включая территориальное проклятие.

Это нечто, что не с чем даже сравнить,
Что не подвергается топохронному фильтру,
Это надо либо просто забыть,
Либо отдать вселенскому арбитру.

Хотелось бы знать, когда, в кои века
Множество терминов, веселых и разных,
Войдут в корпус книжки — учебника
Для гуманных, новых, эпштейнообразных.
—x—
Однажды, сидя в «Под интегралом«, Яблонский одно слово произнес
И, будучи большим оригиналом, его запомнил и до нас донес.

Вот это слово, если вкратце: «Художественное пространство и скорость«.
Оно открывает новые эстетические возможности
И закрывает множество старых — ну, это не новость,
Интегралы вообще сводят старые дифференциалы до полной ничтожности.

А возможность — это ars mobilis, исполняемая на artomobil.
Если кто не понял — искусство движения на артмобиле по сцене.
Он скромно признает, что как USCellular далеко до Т-mobile,
Так ars mobilis далеко до церебрологии Лема,

Но достоинства нового вида искусства огромны —
Ведь сценой может быть что угодно, от дорожки в лесу до неба,
Ему, искусству движения, все возрасты покорны,
Оно заменяет отчасти вина и хлебы,

Ему не надо останавливать мгновенья, которые кажутся прекрасными
Они и сами остановятся, когда им надо.
Пример: осуществление волевого импульса, пока тот не станет ясным,
А вот другой — движение по серпантину до полного упада.

И ведь автор как в воду глядел. Современные движущиеся картины
(moving pictures) и подмигивающие огоньками скульптуры —
Воплощения его погружений в искусства глубины
В процессе поиска перспектив для культуры.
—x—
Ну вот, теперь когда все стало
Предельно просто и понятно,
Когда Урания сказала
Чем она, собственно, приятна,

Когда пути-дорожки к истине
Я на примерах показал
И связь стиха с пространствм искренне
В двенадцать пунктов увязал —

Теперь осталось лишь надеяться,
Что люди бросятся читать
Оригиналы и навеется
На них покой и благодать…

Print Friendly, PDF & Email

16 комментариев для “Игорь Мандель: Непредвзятая рецензия на материалы конференции «Пространство в науке и поэзии»

  1. В пространстве поэзии всем есть место, и всяк сверчок, оседлав свой шесток, любит по нему попрыгать 🙂

  2. Как жаль, что я не пациент (как мне кажется…) психбольницы.
    Уж я бы вам про пространство такого понаписал!
    А санитар, не выходя из своей интеллектуальной темницы,
    Меня за это к кровати бы привязал…

    1. Тут такое дело…
      Не знаю, как в математике, хотя «я знаю женщин — я читал», но в в литературе и искусстве пространство (и время) действительно отличается от того в котором мы физически обитаем — т.е. описание нашего пространства «там» пространством не является, как описание («там») времени не является временем.
      В мире образов и эмоций, текстов (в семиотическом смысле) и информации пространство представляет собой степень соответствий по свойствам, а время — причинно-следственную цепь, вернее дерево или даже «сеть».
      Такое понимание времени/пространства действительно толкает нас в палату к главному психиатру портала 🙂

    1. Я всё время ожидаю Чуда,
      Попадая всякий раз впросак,
      Я нигде и родом ниоткуда,
      Я никто и звать меня никак…
      🙂

        1. Ну вот — плюнули в «чистый родник поэзии» вместо того, чтобы к нему (роднику) приникнуть 🙁

          1. Я объективен. Бóльшая Вашей поэзии, дорогой Цви, находится, к сожалению, на грани графомании.

          2. Я графоман и у меня зуд
            И рифмы стадом из меня прут
            Хоть люди думают, что я крут
            Но я не верю им — они врут
            А удивить хотел свою мать
            Она сказала мне: — Иди спать.
            Поэтом что ли возмечтал стать?
            Сынок, напомни, как тебя звать?
            Кольнули мне её слова грудь
            И понял я, моя маман — жуть
            Что мне давным-давно пора в путь
            И что-то думалось ещё — муть…
            🙂

          3. Была проблема у Гаврилы —
            Гаврила девок не любил.
            Нет, были в ём мужские силы,
            Но графоманом парень был.
            ПисАл он долгими ночами,
            Всё на бумагу выливал
            И с солнца первыми лучами
            На сайте здесь публиковал.
            Аx как Гаврилу поливали,
            Не в состоянии понять,
            И так и этак доставали,
            Но он не перестал писАть.
            И только солнце заходило,
            И домочадцев храп крепчал,
            Садился за стихи Гаврила —
            РОДНИК ПОЭЗИИ ЖУРЧАЛ!
            🙂

          4. Я — Никто! А ты кто?
            Тоже, как я, Никто?
            Тогда нас двое! Не болтай,
            Не то попадем в рекламу!

            Как тоскливо быть Кем-то!
            Лягушкой все лето
            Толпе почитателей Имя свое —
            Квакать на все Болото!
            Эмили Дикинсон (перевод Яна Пробштейна)
            I’m Nobody! Who are you?

            I’m Nobody! Who are you?
            Are you — Nobody — too?
            Then there’s a pair of us!
            Dont tell! they’d banish us — you know!

            How dreary — to be — Somebody!
            How public — like a Frog —
            To tell your name — the livelong June —
            To an admiring Bog!
            1861 (260 Франклин/ 288 Джонсон).

  3. https://kartaslov.ru/значение-слова/предвзятый
    • ПРЕДВЗЯ́ТЫЙ, -ая, -ое; -взя́т, — а, -о. Сложившийся, принятый заранее, до ознакомления с кем-, чем-л., без учета действительных фактов; пристрастный. Предвзятый взгляд. □ Я считаю нелишним прибавить, что все сказанное выше написано мною вполне искренне, без всякой предвзятой мысли. Салтыков-Щедрин, Пошехонская старина. Рябинин почти кончил своего «Глухаря» [картину] и сегодня позвал меня посмотреть. Я шел к нему с предвзятым мнением и, нужно сказать, должен был изменить его. Гаршин, Художники.
    Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
    • ПРЕДВЗЯ’ТЫЙ, ая, ое; -зя́т, а, о (книжн.). Основанный на предубеждении, заранее, до ознакомления с сущностью чего-н., принятый, являющийся плодом какого-н. предрасположения. Предвзятая мысль. Предвзятое суждение. Предвзятая точка зрения. Его суждения очень предвзяты. Предвзято (нареч.) судить.
    Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
    • ПРЕДВЗЯ́ТЫЙ
    1. сложившийся, принятый заранее, до ознакомления с кем-, чем-либо, без учёта действительных фактов; пристрастный
    №№№№№№№№№№№№№№№№№№№№№№№№№
    Что есть такое «Никем не предвзятая рецензия»?

  4. Никем непредвзятая рецензия на ….
    ——————————-
    «Непредвзятая рецензия» пишется слитно с НЕ.
    Но «никем не предвзятая рецензия» — тут НЕ отдельно.

    1. Предложите себя редактору в качестве корректора. Тут многие (даже я 🙂 ) пишут с ашипками и/или очепятками 🙂

  5. Читал, прислонясь к косяку! Учуял над нашей родиною дым.
    — Это же пространство! — внезапно получил я шлепок удовольствия, — Кривенькое, но оно самое!
    Спасибо, Игорь, от всего садо-мазо!

Добавить комментарий для Igor Mandel Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.