Нора Гайдукова: Кофейная мельница

Loading

Eвреи делятся на две категории: одних с рождения сажают за книгу — (имелось в виду — Тора), а других, как только они научатся ходить, ставят к прилавку.
Ноа безусловно относился ко второй категории и как человек деятельный и активный никогда не упускал случая заработать. Особенно хорошо ему удавалось освобождать квартиры умерших евреев, у которых не было родственников или те не хотели возиться с каким-то старым барахлом умерших. Хотя в этих квартирах бывало много того, что барахлом никак не назовешь: старинные вещи, серебряные подсвечники, дорогие вазы, даже иконы. Во всем этом Ноа был профи, что сделало его человеком небедным.

Кофейная мельница

Нора Гайдукова

Утро выдалось теплое и солнечное. Ноа Габриэль подошел к окну, выходящему в небольшой садик.

Сирень уже отцветала, ее ароматное облако исчезло и превратилось в сухие коричневые скрученные колючки.

  • Как быстро проходит все хорошее, да и сама жизнь, — грустно подумал Ноа, — вот уже и май кончается. Скоро в Берлине станет пыльно и душно, зелень потускнеет…

Но его грустные мысли прервала подруга Двора:

  • Доброе утро, мой малыш! — пропела она, как всегда, жизнерадостно и влепила в небольшую лысину Ноа теплый поцелуй.

 Ноа это понравилось, он иногда чувствовал себя ребенком и любил, чтобы его приласкали.

Теперь он заметил, что куст розовой азалии под окном за ночь покрылся большими свежими цветами.

  • Двора, ты видела нашу азалию! Какая красота! — долго расстраиваться Ноа не умел, тем более что был Шаббат, а значит каждый еврей по всему миру должен радоваться жизни.
  • Кофе уже готов, — позвала Двора из кухни, и Ноа в своем желтом купальном халате и ночной шапочке уселся за стол и развернул газету.
  • Ты знаешь, что сегодня пишут, — обратился он к Дворе, — оказывается очень много мужчин, которых бьют женщины. Вон тут целых две статьи об этом. Один вот пишет, что его подруга дерется, кусается и царапается, если он не может ее удовлетворить.
  • Глупости, если они не уходят в таком случае, значит, им это нравится, — откликнулась Двора, — а вообще мы в синагогу опаздываем.
  • Неохота мне сегодня идти, —проворчал Ноа, зная при этом, что все равно пойдет. Во первых, надо держать свое место лучшего друга Рэбе, а во-вторых, сидеть дома все равно скучно. Да еще и кидуш будет, поесть дадут.

Пока Двора плескалась под душем, Ноа занялся своими любимыми судоку. Хотя в Шаббат писать не положено, но если очень хочется, то можно.

У евреев вообще очень строгие правила жизни, но если ты серьезно обоснуешь, почему их нарушаешь, то это прощается. По крайней мере, так Ноа с Дворой думали.

В летнем серебристо-сером костюме и белоснежной рубашке, с вышитой кипой на голове и в сопровождении Дворы в длинном голубом платье и шляпке, Ноа гордо прошагал к своей белой машине марки Мицубиши. После того как у него украли нарядный черный Лексус, Ноа решил дорогие машины больше не покупать, хотя иногда комплексовал, глядя на большие сверкающие мерседесы и особенно восхищался бордово красной Теслой, стоящей на электрозарядке около дома.

  • Но на машине в Шаббат тоже ездить нельзя, даже если бы Тесла была, — утешил себя Ноа.

Через десять минут они вошли в высокие двери синагоги, где было оживленно, как всегда по субботам. Мужчины в белых полосатых талесах усердно молились, что не мешало им время от времени подходить друг к другу, переговариваться, возможно, тут же свершались сделки и подписывались устные договоры. У евреев это вообще-то приветствуется и вовсе не считается, что быть богатым стыдно и они «никогда не войдут в Царствие Небесное, подобно верблюду, влезающему в игольное ушко». Конечно, бедные евреи тоже есть, вопреки мнению остальных народов, что они бедными только притворяются.

Тут надо отметить один любопытный факт, о котором Ноа рассказал еще его дедушка:

 Eвреи делятся на две категории: одних с рождения сажают за книгу — (имелось в виду — Тора), а других, как только они научатся ходить, ставят к прилавку.

Ноа безусловно относился ко второй категории и как человек деятельный и активный никогда не упускал случая заработать. Особенно хорошо ему удавалось освобождать квартиры умерших евреев, у которых не было родственников или те не хотели возиться с каким-то старым барахлом умерших. Хотя в этих квартирах бывало много того, что барахлом никак не назовешь: старинные вещи, серебряные подсвечники, дорогие вазы, даже иконы. Во всем этом Ноа был профи, что сделало его человеком небедным.

Подруга его скорее была из первой категории, хотя про существование Торы узнала совсем недавно: ее учили музыке, литературе и живописи, что тоже могло пригодиться и очень Ноа устраивало. Еврейская женщина не должна совать нос в мужские дела, а лучше заниматься домом и молиться, когда время и настроение есть.

Тем временем Шаббат шел своим чередом, как каждую неделю и каждый год: читали очередную Главу Торы и субботние молитвы, Амида и другие.

Уже прочли все субботние молитвы и убрали Тору в ее домик, напоминающий христианский алтарь. Хотя конечно христиане это устройство у евреев позаимствовали, а не наоборот.

Наверху в кидушрауме, то есть столовой, уже накрыты белыми скатертями столы с цветами, тарелками и приборами. Все идет по плану: благословение на вино, омовение рук и молитва на хлеб.

После всех салатов приносят горячую еду: мясо с картошкой и фасолью — челн, который всю ночь томился на плите, ведь готовить в субботу нельзя.

Либеральный Рэбе не возражает, чтобы мужчины и женщины сидели вместе, и Двора оживленно болтает за главным столом с красивой Рэбецын, ведь они одного возраста — уже бабушки. Рэбе комментирует парашу — актуальную главу Торы, вместе поют и читают молитвы благодарения.

Наконец все, немного осоловелые от еды и питья, выходят на солнечную улицу, чтобы дальше отдаваться нежным объятиям Субботы.

Ноа и Двора приезжают домой, с облегчением скидывают нарядную одежду и забираются на широкую кровать — она с книжкой, он — с судоку и кроссвордами.

В этот момент раздается телефонный звонок, Ноа берет трубку и лицо его становится напряженным и нервным.

  • Что случилось, — спрашивает Двора.
  • Сейчас Адонис придет, — мрачно отвечает Ноа. Заметив кислое выражение лица Дворы, добавляет, — Я что, ему отказать должен был?

Адонис, странный молодой человек, лет под пятьдесят, худощавый, с бледным каким-то бабьим лицом, лишенным растительности, длинными вьющимися волосами, был частым гостем в доме Ноа. Ноа часто отпускал шутки по поводу его гомосексуальных наклонностей, но Адонис молчал, как герой под пытками. Зато другие люди частенько спрашивали громким шепотом: это мальчик или девочка?

У него, по непонятной причине, не было стиральной машины, и он приходил к Ноа стирать свои вещи. Благо жил неподалеку, в велосипедной доступности. Что Дворе ужасно не нравилось, но она ничего не говорила. Ведь Ноа считал, что помощь бедным людям — это мицва, то есть богоугодное дело. Хотя мицва относится только к евреям, а Адонис евреем не был, хотя в синагогу исправно ходил, в те дни, когда там бесплатно еду давали.

Бедным Адонис в принципе не был, присяжные переводчики с французским языком неплохо зарабатывают. Но роль неимущего безобидного приятеля ему нравилась. Он активно выражал в синагоге свои симпатии Дворе и Ноа, хотя однажды они уже убедились в том, что Адонис совсем не тот, кем прикидывается. Впервые за многие годы Адонис пригласил их в гости, а когда они пришли с внуками Дворы, он их просто выгнал. Детей он ненавидел. Ноа долго не хотел с ним разговаривать и общаться, но Двора, в своей легкомысленной манере, поддалась на любезности и слащавые улыбки Адониса и скоро все пошло по прежнему.

В дверь позвонили, Двора накинула халат и открыла — не ссориться же ей с Ноа из-за этого типа.

Адонис выглядел кислым и еще более бледным, чем обычно.

  • У меня неприятность — сообщил он мрачно, — я не могу попасть домой.
  • Что случилось? — встревожился Ноа
  • Я был в библиотеке и, когда брал книги, нужно было что-то оставить в залог. А так как у меня не было ни документов, ни денег, я оставил мои ключи. А когда уходил, забыл их забрать. Сейчас суббота, все закрыто до понедельника.
  • Как не было ни документов, ни денег, — поинтересовался Ноа, — никто не выходит из дому без всего.

Однако в эту историю он сразу поверил, считая сорокавосьмилетнего Адониса просто неразумным созданием

  • Он все врет, — подумала Двора, — и это неспроста. Он должен был получить ключи при сдаче книг. Если вообще все не выдумал. Но вслух ничего не сказала, поскольку Ноа уже бросился помогать бедному страдальцу.
  • Мы сейчас туда поедем, может какого-нибудь дежурного найдем, — решил он.
  • Может, позвонить в полицию? — предложил Адонис.
  • Что полиция будет делать? Они только тогда приедут, если ты скажешь, что в квартире труп лежит, — заметила Двора.
  • Изображает из себя идиота, — подумала она, но обострять ситуацию не стала. Ноа человек вспыльчивый, обвинит ее в черствости и недоброжелательности к несчастной жертве собственной забывчивости.
  • Да, если сейчас позвонить в срочную службу открывания дверей, нотдинст, это будет стоить кучу денег. Да еще в выходные в два раза дороже, — рассуждал Ноа.

Двора решила пока не вмешиваться, оделась и ушла на свою литературную встречу на русском языке, отчасти радуясь, что Ноа есть, чем заняться.

Через час Ноа ей позвонил:

  • Мы все объездили, нигде никаких дежурных нет, придется Адонису два дня жить у нас, в антиккеллере.

В этой соседней квартирке в сотерране у Ноа склад старинных и просто ненужных вещей, часто из квартир, которые он освобождал. Время от времени ему удается их продать таким же торговцам с выгодой для себя. Напротив окна стоит столик и уютный диван, специально купленный для Дворы, которая иногда любит спать одна.

  • А он становится опасен, этот Адонис, — подумала Двора. Она вспомнила, как неделю назад они ходили вместе на блошиный рынок, потом вместе пообедали и хотели отдохнуть, но Адонис уселся на диван и все не уходил, тыкая в свой телефон, где он усиленно изучал с Дуолинго идиш. Ноа уже задремал. Двора уже громко заявила:
  • Мы хотим отдохнуть, я тебя сейчас провожу, — Адонис сделал вид, что ничего не слышит. Тогда Дворе пришлось встать, одеться и подать Адонису его плащ. Эта назойливость ее страшно разозлила, но она решила, как всегда, не обострять. Хотя можно было понять, что Адонис просто лезет к ней в печенки, стараясь ее разозлить и тем самым испортить отношения с Ноа.
  • Кстати, зачем ему сдался этот идиш, — думала Двора, еще не оценивая весь масштаб замысла этого интригана.

Итак, суббота безвозвратно испорчена, да и воскресенье тоже, — подумала Двора и  благоразумно решила в квартиру Ноа не возвращаться, поскольку к вечеру он бывал нервным и легко можно было поссориться. Но главное — ей совершенно не хотелось видеть Адониса.

  • Я приеду завтра утром и мы вместе пойдем на фломаркт, — успокоила она Ноа и поехала к себе. Ночь она провела отвратительно, видя какие-то гадкие сны с участием немальчика, недевочки, Адониса.

Наутро Ноа пребывал в прекрасном настроении, он по гороскопу Лев и главное для него — быть окруженным какой-нибудь свитой. Свита играет короля, но если достойной свиты нет, сойдет любая.

  • Адонис уже сидел на диване и тыркал свой телефон, упорно изучая Идиш, на котором проводят занятия в религиозных ешивах.
  • Никак в йешиву решил податься? — недобро подумала Двора. Но, как всегда, ничего не сказала.

Берлин — город фломарктов. Они красивые и разные, у каждого свое лицо, оно не меняется годами и каждый житель Берлина или гость может выбрать его по вкусу.

Есть маленький уютный фломаркт на Висбаденерштрассе, где торгуют вежливые пожилые немцы и все вещи выстираны и выглажены до невозможной чистоты и порядка. Есть фломаркт возле районной ратуши — Ратхауза Шенеберг, куда молодые торговцы арабы свозят товар прямо в ящиках с аукционов и копаться в этих сокровищах можно часами, надеясь найти что-то необычное, и тогда оно непременно найдется. Как Двора нашла нитку прекрасных бус из лазурита за два евро. Но в этот день ей хотелось поехать на фломаркт на Ферберлинер платц, где русские «вайбы» как их называет Ноа, продают слегка подержанные, а иногда и новые, наряды для дам всех возрастов. Туда и отправилась наша троица, включая примкнувшего Адониса, тоже не чуждого интереса к старинным и необычным вещам. Великодушный Ноа дал ему взаймы десять Евро, чтобы тот не чувствовал себя уж совсем лишенцем, и строго сказал:

  • Вернешь мне деньги сразу и без вопросов с моей стороны.
  • Конечно, — воскликнул Адонис, с обожанием глядя на Ноа, а обожание приятно всем, а нарциссам в особенности.

Как всегда бывает, когда чего-то особенно хочешь и хорошо себе это представляешь, Дворе повезло. Она увидела стойку, где немка с приятным гэдэровским лицом продавала целый набор платьев, каждое за отличную цену в пять евро. Это было странно и необычно, но если ты просишь послать тебе что-то хорошее и ведешь себя правильно, оно всегда приходит. По крайней мере, так думала Двора.

Симпатичная немка, немного за пятьдесят, даже оборудовала за ширмой кабинку для примерки. Кроме того, эта дама еще и обращалась к незнакомым людям с такими словами:

  • Будьте осторожны, сегодня много народу, кошельки воруют!

То есть это была не просто торговка, а еще и немножко Воскресный Ангел.

Пока Двора примеряла платья, Ноа с Адонисом бродили по рынку. У одного из прилавков Ноа задержался, взяв в руки старинную шкатулку. Торговец внимательно посмотрел на странную парочку, а потом сказал:

  • Покупайте, вашей жене понравится!

Ноа с удивлением посмотрел на него, а Адонис ничего не сказал, только скромно улыбнулся. Потом он увидел странную кофейную мельницу как раз за десять евро, и счастливый Адонис выложил за нее десятку, одолженную ему Ноа. Тут снова повторилась мистическая сценка, потому что теперь уже женщина-продавец сказала Ноа:

  • У вашей жены хороший вкус.

Тут Ноа уже слегка занервничал и пошел искать Двору. Шутка, повторенная дважды, уже не казалась ему смешной. А Адонис только тихо улыбался загадочной улыбкой Моны Лизы.

Двора купила пять разных платьев и все, довольные и счастливые, отправились домой.

Там Ноа накормил всех своим фирменным супом из сельдерея и наступил послеобеденный час, когда ничего не хочется делать, только думать о чем-то приятном и тихонько дремать, собирая силы для вечерних дел. Тем более еще не закончился Шаббат.

  • собираемся сегодня вечером к Джо в Ле Voyage , пиво пить, — сказал Ноа, обращаясь к Адонису, — только я за тебя платить не буду, могу тебе еще денег одолжить, сам за себя заплатишь.

В ответ повисла пауза, поскольку Адонис не хотел за себя платить и надеялся, как всегда, проехаться за чужой счет.

Потом Ноа улегся в постель, а Двора на свой маленький диванчик в проходной гостиной. Само собой, они ожидали, что Адонис отправится в отведенный ему келлер, и все смогут отдохнуть друг от друга. Но Адонису вовсе не хотелось идти в захламленный келлер и сидеть там одному.

  • Зачем Ноа эта старая тетка Двора? — думал он, — мало у него теток было… Я могу дать ему то, чего у него никогда не было… все-таки я француз.

Адонис вспомнил, как они с Ноа в прошлые выходные лежали рядышком на пляже и болтали по-французски, а эта идиотка Двора ничего не понимала — она ведь не знает французского, а Ноа жил во Франции несколько лет и любит французский.

Тем временем Двора задремала с книжкой в руках на своем диванчике у окна в гостиной, а Адонис присел к Ноа на кровать.

  • Это будет мое место до конца жизни старика Ноа, — мечтал Адонис, — я сделаю его счастливым в его последние годы.

Увидев, что Двора отключилась, Адонис лег на кровать рядом с Ноа, на место Дворы и с трудом преодолел желание тут же обнять своего будущего любовника.

Двора, как будто почувствовав неладное, тут же открыла глаза и уставилась на сладкую парочку. Она вскочила, как ошпаренная, и подскочила к кровати:

  • Что ты тут разлегся, ты с ума сошел. Мало того, что ты мое место в келлере занял, хочешь и тут зацепиться, обе квартиры занять! Убирайся вон!

Ноа наблюдал эту сцену довольно спокойно, с некоторым любопытством, не принимая в ней никакого участия.

После нападения Дворы, Адонис встал с обиженным лицом и направился к двери.

  • Я с вами вечером не пойду, — заявил он и гордо удалился.
  • Вот видишь, он обиделся. Что ты к нему пристала, он только телевизор смотрел, — сказал Ноа, раздраженно глядя на Двору.
  • Ничего он не обиделся, просто повод нашел, а не хочет идти из-за денег, — заметила Двора, — спорим, он пойдет, если я скажу, что я за него заплачу!

Так оно и вышло, белая машина Ноа припарковалась под развесестым деревом и вся компания мирно уселась за столик возле трансвеститского кафе Le Voyage на знаменитой Ноллендорфштрассе, в самом гомосексуальном районе Берлина. Двора сбегала в пиццерию и принесла свежую пиццу с грибами. Разумеется, Адонис ни за что не платил. Как бы у него нет денег, все должны ему сочувствовать и его обслуживать.

По приезде в квартиру Ноа, снова повторилась знакомая сцена, Адонис не хотел уходить и упорно сидел в гостиной, как бы не замечая, что все от него устали, особенно Двора. А может быть, ему нравилось действовать ей на нервы.

  • Зачем ты учишь Идиш, — неприязненно спросила Двора, — в евреи хочешь податься, тогда иврит учить надо? Или просто ищешь богатого еврея?
  • А ты сама-то, кто? — с уже нескрываемой агрессией парировал Адонис.
  • Как кто? — удивилась Двора, — ты что, не знаешь мою фамилию?
  • У вас фамилии дают по отцу, а мать у тебя русская, — довольно громко и уверенно заявил Адонис, фамилия тут не при чем.
  • Моя мама похоронена на еврейском кладбище в Израиле, в Кирьят Яме, и если ты еще раз откроешь свой поганый рот и скажешь, что мама у меня русская, я тебе глаз выбью. Хотя Шолом-Алейхем устами Тевье Молочника сказал: я русский человек, еврейского происхождение, иудейского вероисповедания. Так что в этом смысле я русская.
  • Когда ты наконец уедешь в Испанию, я же тебе не зря Дуолинго с испанским посоветовал. Или убирайся в свой Питер, хотя там холодно, ты туда не поедешь.

Ну тогда в Израиль поезжай.

  • А этот гермафродит оказался опасен, — подумала Двора, — а я, дура, считала его беспомощным и безобидным. Просто ходит к Ноа белье стирать, потому что машины стиральной нет.

А вслух она сказала примерно следующее:

  • Это не моя квартира, а то бы я тебе сейчас рожу начистила. Не тебе решать, куда и когда мне ехать. — По-немецки этот текст звучал не так выразительно, к сожалению.

Но все же большая часть текста была произнесена по-русски, а так как Ноа за 10 лет дружбы с Дворой русский не выучил, то детали он не понял. По ее тону Ноа догадался, что базар надо кончать. Тем не менее, он не выступил в защиту Дворы, а снова сделал вид, что ничего не случилось.

Бедная Двора опять плохо спала и видела во сне, как на Шаббаде вместо нее за столом рядом с раввином сидит Адонис с томным лицом и держит Ноа за ручку, что было бы совсем в духе времени и демократической политики Германии и других развитых европейских стран. А осуждать Ноа или Адониса было бы неполиткорректно. Напротив, им нужно было бы оказывать поддержку и содействие.

Наутро Адонис как ни в чем не бывало появился к завтраку, и Двора должна была обслуживать его как любимого гостя. Хотя внутри ее трясло от нетерпения, когда же он наконец покинет приют Ноа и удалится за своими ключами. Да не тут-то было.

  • Библиотека открывается только в 12, — сказал Адонис безмятежным голосом, с радостью наблюдая, как Двора злится и хочет побыстрее от него избавиться.

Он уселся опять посреди квартиры, потом вышел за Дворой в садик, на его бледной физиономии со скошенным лбом, мутноватыми глазами и маленьким ртом, отражалось желание бороться до конца.

И даже когда он наконец ушел за ключами. На скамейке возле дома оставил свой плащ, в смысле — я еще вернусь.

Когда он вернулся, Ноа сказал:

  • Мы едем на пляж!
  • Я с вами, — обрадовался Адонис, но Двора из комнаты показала решительный крест руками и Ноа сказал:
  • Нет, мы передумали. До свидания, дорогой Адонис.

К вечеру Ноа забеспокоился.

  • Почему он не несет мои десять евро? — это было как раз в немецком характере и в характере Ноа, который был вообще-то немцем, как мы помним и родился в городе Бохуме в прекрасной Земле Северный Рейн-Вестфалия. Он мог бросаться тысячами, а из-за десяти евро впадать в истерику и бешенство.
  • Если он не принесет мои деньги, я поеду к нему и выбью ему окна, — мечтал Ноа.

Но Двора сказала:

  • Он ждет, что я уеду куда-нибудь, и тогда будет повод к тебе прийти, принести деньги и извиниться. Тебе будет скучно, и ты его простишь.

Адонис и правда изменил тактику и несколько дней не появлялся. Ноа не выдержал и написал ему СМС:

  • Принеси деньги и положи под цветочный горшок в саду.

Ответа конечно не последовало, Двора собиралась поехать купаться и отдыхать от всех. Как она и предполагала, Ноа позвонил Адонису и тот сообщил ему, что сломал ногу, его даже скорая возила в больницу.

  • Почему же ты не позвонил мне? — спросил Ноа. А Дворе стало неинтересно, что дальше.

Эта детская игра наверное будет иметь продолжение, ведь Ноа не выносит одиночества, а друзей у него теперь мало. Старики вообще никому не нужны, разве что проходимцам, метящим на их деньги, — грустно подумала Двора и отправилась в «свою Испанию», где она проводит время одна, потому что Ноа боится летать на самолете.

На следующее утро она вышла на берег моря. Еще по летнему приветливые волны тихо шелестели, разбиваясь о камни.

Двора села на свой любимый камень у самой воды и ей стало хорошо и спокойно на душе. Какие то дурацкие страхи и ненужные мысли как будто уносило морским ветром и смывало нетерпеливой волной. Она подумала:

  • Наверное, это испытание, которое посылает Ноа и мне Хо Шем. Как мы оба его пройдем, никто сказать не может. А странный Адонис только часть этих испытаний, он послан тоже не случайно. Да и вообще, случайных встреч не бывает. А наш великий Моисей, который принес скрижали Завета от Всевышнего, был, между прочим, категорическим противником гомосексуализма и убивал бедных швулей без суда и следствия. Но это было давно, еще до появления политкорректности, глобального изменения климата и прочих напастей цивилизации.
  • Сегодня, через четыре месяца после этой истории, Двора увидела на обеденном столе открытку с сладкими фотками маленького французского городка и нежными посланиями, написанными округлым женским почерком. Это Адонис шлет сердечные приветы от своей немецкой мамы, живущей во Франции, и обещает скорую встречу в Берлине.

09.10.2022

Испания/Берлин

Print Friendly, PDF & Email

5 комментариев для “Нора Гайдукова: Кофейная мельница

  1. Прочитал. Каждый пишет так, как слышит, видит и дышит. Текст ни особых восторгов (моих), ни поруганий (опять же моих)не заслуживает. Автор утверждает, что рассказ многим нравится. Не сомневаюсь. Его публикация свидетельствует: уважаемая редакция нашла рассказ достойным выхода в свет. Ей виднее.
    Но бесспорно, что злословие анонима («Заключение: внуков Норы Гайдуковой принимать в Израиль по Закону Возвращения не желательно») безнравственно. Это понятно и автору издёвки, со стыда скрывшего своё имя. Если он/она израильтянин, он/она не подарок стране.
    Госпоже Гайдуковой желаю благополучной и радостной встречи внуков в Еврейской стране.

  2. » Eвреи делятся на две категории: одних с рождения сажают за книгу — (имелось в виду — Тора), а других, как только они научатся ходить, ставят к прилавку.»
    ————————————————
    Koгда-то Книга вообще была одна, поэтому слово это писали с заглавной буквы. Что касается двух категорий, то это совсем смешно, особенно для социолога.
    Заключение: внуков Норы Гайдуковой принимать в Израиль по Закону Возвращения
    не желательно. И впускать — только после тщательной проверки в Бен-Гурионе.

    1. Ваше имя в комментарии не отмечено, поэтому не стоило бы и отвечать. Но я отвечу: моя мама Нина Львовна Залкинд и моя бабушка Мария Владимировна Виноград обе жили на склоне лет в Израиле и похоронены в Святой Земле, по еврейским законам, как чистокровные еврейки. Почитайте также в Википедии о моем дедушке Льве Абрамовиче Залкинд, враче. Мои внуки учатся в Еврейской гимназии и имеют полное право на репатриацию, без Вашего согласия. Кроме того, это художественная проза и она не должна отождествляться напрямую с автором. Этот рассказ многим нравится. Если Вам нет, не надо обижать других людей и делать оскорбительные безосновательные выводы. Шалом

  3. «После всех салатов приносят горячую еду: мясо с картошкой и фасолью — челн…»

    «Челн» («челнок») — это плавсредство. Еврейское национальное блюдо (мясо с картошкой и фасолью) называется «чолнт».

Добавить комментарий для Леонид Рифенштуль Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.