Недельный раздел Лех Леха

Михаил Ривкин

В нашем недельном разделе описаны два важнейших откровения Всевышнего Авраму. Первое, в самом начале недельной главы, открывается словами «Уйди из земли твоей» (Брейшит 12:1-8), второе описывает Завет между рассечёнными частями животных, «Брит бейн а-Бетарим» (15:1-21). На первый взгляд, в обоих откровениях можно выделить некое общее «жёсткое ядро»: обетование Земли Кнаанской и бесчисленного потомства. Однако при более внимательном прочтении становится заметна огромная разница между ними.

Первое откровение носит достаточно общий характер: самое главное в нём — повеление уйти из родной земли. По общему смыслу нам понятно, что Аврам не случайно пошёл в Кнаан, что эта земля была, так или иначе, ему указана, автор (оба откровения относятся к источнику J) исходит из того, что для его целевой аудитории изначальная связь между Аврамом и землёй Кнаанской была совершенно очевидна, и не нужно специально оговаривать, куда именно шёл Аврам. Для него важнее показать, что Аврам не просто пришёл некогда на эту землю, что он выполнял этим повеление Всевышнего. Далее сказано, что «сделаю тебя народом великим», т.е. умножу твоё потомство, а затем «потомству твоему отдам Я эту землю». В первом откровении Аврам смиренно внимает, и точно исполняет всё, что от него требуется, хотя требуется очень и очень много! Полный разрыв с семьёй, с кланом, со своим народом был в древности непосильным испытанием, и автор всячески стремится подчеркнуть всю тяжесть этого испытания. Аврам смиренно внимает Всевышнему, не высказывая никакого сомнения или даже недоумения.

В Завете между рассечёнными частями животных, который никаких явных требований не содержит, и является только обетованием, Авраам, напротив, вступает в активный диалог со Всевышним, и прямо выражает сомнение в обетовании ему бесчисленного потомства, в обетовании, которому он ещё совсем недавно молчаливо внимал. И, самое главное, первая же его реплика в этом диалоге звучит весьма вызывающе: «Что Ты дашь мне?» (там 15:2), и далее Авраам тоже настроен скептически и жалуется: «Ведь Ты не дал мне потомства» (там 15:3). В ответ Всевышний просит Аврама взглянул на звёздное небо, тот видит бесчисленное множество звёзд, и это убедило его в истинности обетования потомства. Наконец нам рисуют странное состояние, совершенно для него не характерное, в котором пребывает Аврам после рассечения животных:

«Крепкий сон напал на Аврама, и вот ужас, мрак великий нападают на него» (там 15:12)

Далее следует описание очень странного обряда, рассечения животных на две части, того обряда, который дал название всему отрывку и который был хорошо знаком и понятен целевой аудитории J. Общий смысл этого обряда понятен и нам, но вот отдельные его детали остаются необъяснимыми ни для традиционных, ни для критических комментаторов. Обряд этот напоминает символику заключения союза, т.е. длительных договорных отношений между двумя сторонами. Затем следует довольно пессимистическое пророчество о четырёх веках изгнания. Итогом рассказа становится Завет с человека с Г-сподом. Источник J впервые заговорил о завете, не как о союзе между людьми, а как об особых, не имеющих аналогов, уникальных отношениях между земным и небесным, между тленным и вечным, между конечным и бесконечным.

«В тот день заключил Господь с Аврамом завет» (Брейшит 15:18 пер. Ф. Гурфинкель)

Станут ли нам понятнее эти картины, если взглянуть на них с точки зрения метаисторического метода познания?

Д Андреев указывает, что Авраам был великим человеко-духом, основателем затомиса, который называется Нихрод[i], метаисторической вершины, наиболее полного завершения и воплощения светлых начал еврейской метакультуры. Каждый из перечисленных Д. Андреевым затомисов основан человеко-духом, который испытал, на каком-то этапе своей жизни, великое откровение, иногда — многократное, сделавшее его носителем светлой мисси необычайного масштаба, давшее ему великую и уникальную способность стать первой душой своего затомиса. Такой человеко-дух как бы открывает затомис для восхождения в него других светлых душ, тех душ, которые, в совокупности, образуют Синклит метакультуры. Великое откровение, испытанное таким человеком, исходит от провиденциальных иерархИй, оно лишено каких-либо принижающих, смутных, тёмных аспектов. Такое откровение — это великая радость, просветление и блаженство.

Именно к этой категории относится первое откровение Аврама. Важно понимать, что в ТАНАХе различные провиденциальные силы контаминированы, сливаются в едином образе Всевышнего. Разглядеть эти отдельные ИерархИи можно с помощью «Розы Мира» Д. Андреева. Мы не знаем, от кого исходило откровение другим человеко-духам, но откровение Авраму исходило от одной из Великих Сестёр, от одной из Соборных душ.

«Идеальная Соборная душа есть существо, обладающее единой великой монадой, которая таит в себе прообразы высших возможностей нации»[ii].

Аврам получил своё первое откровение от идеальной Соборной души еврейского народа. Именно этим объясняется самая важная, возвышенная, священная часть первого откровения, облагораживающая дарование земли и потомства, дающая им новое содержание:

«Я благословлю благословляющих тебя, а проклинающего тебя прокляну; и благословятся тобой все племена земные» (Брейшит 12:3)

Однако для любого, пусть самого возвышенного содержания, для воплощения в жизнь высших возможностей народа, нужен как минимум, народ во плоти, народ земной, исторический. И этим объясняется такой настойчивый акцент на многочисленном потомстве и на той земле, которая этому потомству потребуется. Пассивность и молчание Аврама в данном случае объясняется ясностью, чистотой и однозначностью такого откровения, никаких противоречий тут нет, спрашивать нечего, духовный слух улавливает совершенную гармонию и великую милость Свыше.

Существенным отличием Аврама от других человеко-духов является тот факт, что он не родился в той земной стране, над которой выстраивается затомис, и которая ему предназначена, чтобы он в земной своей жизни исполнил свою великую миссию: «и благословятся тобой все народы земли».

«Вершины метакультур, называемые затомисами, до некоторой степени совпадают с географическими контурами соответствующих культурных зон Энрофа»[iii]

И именно в пределах этих культурных зон рождаются великие человеко-духи, там они получают своё первое, исходное великое откровение, там, от начала до конца, проходит их жизнь. В случае Аврама это было не так, и потому первое его откровение не могло остаться последним, его связь с землёй Кнаана самой своей неоднозначностью побуждала его к поискам, и духовным, и сугубо земным, географическим, о которых правдиво и нелицеприятно повествует наша недельная глава.

Аврам одержим этим духовным поиском, этой «духовной жаждой». Она ярко проявляется в очень интересном эпизоде расставания с Лотом. Аврам стремится внести полную ясность не только в свои отношения с племянником, но и в свои отношения с Землёй Обетованной. Он расстаётся с Лотом, честно поделив территорию, точнее, он думает, что расстаётся. И только после этого расставания обетование земли, данное в общей форме, наполняется конкретным содержанием:

«И Г-сподь сказал Авраму после отделения Лота от него: подними очи твои и посмотри с места, на котором ты теперь, к северу и к югу, и к востоку, и к западу. Ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки. И сделаю потомство твое, как песок земной; так что, если кто может сосчитать песок земной, то и потомство твое сочтено будет. Встань, пройди по земле сей в длину ее и в ширину ее, ибо тебе Я дам ее» (Брейшит 13:14-17)

Это откровение в значительной степени повторяет первое, но с одним важным отличием: теперь Аврам совершенно ясно видит границы Земли Обетованной. Настолько ясно, что может пройти её в длину и в ширину, осмотреть её всю, нигде не преступая границ. И после этого откровения Аврам также строит жертвенник Всевышнему, выражая этим свою безграничную покорность.

Но и на этом духовный поиск Аврама не исчерпан. Он смутно ощущает, что должно последовать нечто новое, нечто качественно иное. И это качественно иное приходит в Брит бейн а-Бетарим, как откровение демиурга еврейского сверхнарода, ангела-народоводителя Израиля. В этом откровении демиург открывает Авраму не только сияющие вершины затомиса, он даёт ему возможность заглянуть духовным зрением в бездну шрастра Израиля, в тот трансфизический «антимир», где обитают существа гомогенной демонической природы, где единственным законом бытия является абсолютное Зло. Именно из этого демонического слоя на протяжении всей истории Израиля будут исходить тёмные влияния и сатанинские инспирации. Те тёмные влияния, которые искажают, оскверняют и пародируют всё самое светлое и благородное в земной истории Израиля, постоянно ставят под сомнение выполнение Израилем его священной миссии «благословятся тобой все племена земные», опошляют его, тянут его вниз, во всех смыслах слова.

Рассказ о Брит бейн а-Бетарим можно разделить на две части. Первая часть содержит пророчество абсолютное и безусловное, сказанное Авраму обязательно сбудется. Именно в первой части Аврам интуитивно ощущает общую атмосферу, общую тёмную ауру шрастра.

Не случайно демиург начинает первую часть своего трудного разговора с Аврамом со слов:

«Не бойся, Аврам, Я щит тебе; награда твоя весьма велика» (там 15:1)

Эти слова имеют смысл, только если они обращены к тому, кто боится, пусть даже не осознавая вполне, кого именно. Но особенно интересно выражение «Я щит тебе». Оно указывает на то, что уже с момента первого откровения Аврам пользуется особой защитой провиденциальных сил. Такой защитой пользуются, в той или иной мере, все носители светлых миссий, иначе они были бы уничтожены силами зла в самом начале пути. И Аврам уже испытал эту защиту, сойдя в Египет.

Но Аврам продолжает задавать свои невежливые вопросы, он обеспокоен тем, что некогда обетованное ему потомство так никогда и не появится на свет. В ответ на эти вопросы демиург показывает Авраму звёздное небо.

«И вывел Он его наружу, и сказал: посмотри-ка на небо и сосчитай звезды; ты сумеешь счесть их? И сказал Он ему: таково будет потомство твое. (там 15:5)

Глагол «вывел», на первый взгляд просто указывает на тот факт, что до этого разговор происходил в помещении. Но его истинный смысл намного глубже. Демиург как бы выводит Аврама за пределы трёхмерной физической материальности. В этот момент у Аврама, по воле демиурга, наряду с органом духовного слуха открывается орган духовного зрения. Он не просто узрел звёздное небо, он получил колоссальный импульс излучения светлых космических сил, неизмеримо превышавший те, что получали вавилонские жрецы на своих зиккуратах. И потому в этот момент все сомнения исчезают, остаётся только чистая и неколебимая вера.

«И поверил он Г-споду, и Он вменил ему это в праведность» (там 15:6)

Но всё это было не более чем прелюдией ко второй, самой важной части рассказа. Вторая часть намного сложнее для понимания и по обилию внешних деталей, и по общему смыслу. Она содержит пророчество условное, которое может сбыться, а может и нет. И самое интересное, что явно проговорен именно негативный сценарий, то чего Авраму очень бы не хотелось, а именно четыреста лет изгнания. Каким мог бы быть сценарий позитивный, можно только догадываться. Некоторые догадки на сей счёт высказали и мы. Для того чтобы понять, почему невозможно, даже для самых могущественных провиденциальных сил, даже для самого демиурга, однозначно запрограммировать позитивный сценарий и полностью исключить негативный, Аврам должен проникнуть духовны зрением в глубины шрастра. И сам демиург даёт ему такую возможность. И вот Аврам, великий человеко-дух, до той поры познавший только провиденциальное откровение, в этот момент ощущает и всё величие демиурга, и всю сатанинскую мощь и коварство шрастра.

Вторая часть начинается со стандартного зачина, делимитатора, отмечающего начало пророчества:

«И сказал ему: Я Г-сподь, который вывел тебя из Ур-Касдима, чтобы дать тебе землю эту в наследие» (там 15:7)

Такое вступление имеет смысл только в том случае, если в этот момент Авраму предстоит качественно новое, неоднозначное откровение, такое, которое может заставить усомниться в его истинном источнике. И вслед за этими словами Аврам совершает некий ритуал, с сильным оттенком магии, символизирующий установление тесных договорных отношений между людьми. Но в данном случае ритуал, очевидно, направлен не к людям, а к неким сверхъестественным силам. Ритуал это, как и любой магический ритуал, амбивалентен по самой своей природе. Он может призвать и притянуть к тому, кто ритуал совершает, как провиденциальные, так и демонические силы. В данном случае ритуал необходим Авраму, чтобы, не теряя тесного духовного контакта с демиургом, приоткрыть и другую, тёмную дверь. И тот самый демиург, который только что «вывел» Аврама, помог ему воспринять светлую инвольтацию небесных сил, открывшихся Авраму в сиянии звёзд, теперь позволяет Авраму заглянуть в непроглядный мрак, в царство тьмы и ужаса.

«И солнце было к заходу, как крепкий сон напал на Аврама; и вот ужас, мрак великий нападают на него» (там 15:12)

Восприятие тёмных, демонических воздействий чаще всего происходит ночью, во сне, на уровне подсознания. И именно поэтому дневное сознание в течение долгого времени никак эти силы не улавливает и остаётся совершенно беззащитным перед их воздействием. Человек в состоянии бодрствования, тем более достигший необыкновенной остроты и ясности сознания в светлом откровении, «захлопнет дверь» душевного восприятия при первых же признаках грязных, тёмных, сатанинских наитий и предчувствий. Это касается, конечно, и Аврама. То особое состояние, в которое его погрузил демиург, можно сравнить с медикаментозным сном, пациент спит, но врач бдительно контролирует его состояние. Аврам в состоянии «крепкого сна», увидел в шрастре ровно то, что ему и его потомкам было нужно знать, чтобы встретить негативный сценарий во всеоружии.

Народу, который от Аврама произойдёт, уготовано великое испытание четырёхсотлетним изгнанием. Это будет не просто эмиграция и «релокация», это скорбный путь мучений и истязаний.

«Пришельцами будут потомки твои в земле не своей, и поработят их, и будут угнетать их четыреста лет. \…\ Четвертое же поколение возвратится сюда, ибо доселе еще не полна вина Эморийца» (там 15:13, 16)

Исходя из этого описания негативного сценария можно догадываться, что в сценарии позитивном, который прямо не проговорен, но, тем не менее, возможен, Аврам не покидает Кнаан. Пройдут четыреста лет и на земле Кнаана исполнится пророчество о множестве звёзд небесных. По истечении этого срока сыны Израиля могли бы стать в Кнаане абсолютным большинством, мирно ассимилируя и абсорбируя окружающие племена.

Для местных племён также намечены два сценария: в негативном «вина Эморейца исполняется», т.е. достигает некоего необратимого порога испорченности и развращённости, и тогда им не приходится ждать ничего хорошего от вернувшегося домой как грозная армия «четвёртого поколения» потомков Аврама. Таким образом, то, что грозит стать негативным сценарием для сынов Аврама, неизбежно оборачивается «негативом» и для местного населения Кнаана.

С другой стороны, позитивный сценарий для Аврама, постепенное умножение его потомков и усиление их влияния, безусловно обернётся великими благами и для местных жителей. В этом случае вина Эморейа не исполняется, он преодолевает её, постепенно утрачивая самобытность.

Мы хорошо знаем, что реализовался именно негативный сценарий. Но это не значит, что ему не было альтернативы. Достаточно взглянуть, как мудро и терпеливо выстраивали Авраам и Ицхак свои отношения с кнаанскими племенами, чтобы понять: «вероучительная вербовка» Авраама имела реальные шансы на успех. Но в данном случае, как это не раз бывало в истории, шрастр оказался сильнее затомиса, провиденциальные силы не могли полностью нейтрализовать зло, но даровали Авраму величайший пророческий дар, открыли ему далёкое будущее, и этим помогли и ему, и его потомкам выдержать «крутой маршрут» изгнания и возвращения в свою землю. «предупреждён –значит вооружён», мог бы в этот момент сказать Аврам.

Завершение ритуала с частями животных становится прохождение между ними «печи огненной»

«печь дымящаяся и пламя огня, который прошел промеж тех половин» (там 15:17)

В этот момент двойственность магического ритуала исчезает, и он наполняется совершенно новым смыслом. «Пещь огненная» это земная тень, некий слабы отблеск могущества демиурга в нашей трёхмерной материальности. И это проявление как бы смыкает вновь растерзанные туши, придаёт всему ритуалу облагороженный, возвышенный, сакральный смысл. Теперь Аврам вновь открыт только инспирации демиурга, и эта инспирация пребудет с ним и с его потомками во веки веков, отныне они будут нести свою светлую миссию в земном мире и в затомисе еврейской метакультуры

«В тот день заключил Господь с Аврамом завет, говоря: Твоему потомству дал я эту землю от реки Мицраима до великой реки, реки Прат» (там 15:18, пер. Ф. Гурфинкель)

В этом предложении есть одна важная особенность: вместо употреблявшегося ранее будущего времени «тебе отдам» (там 12:17, 13:15, 15:7) впервые звучит прошедшее время. Это означает, что обетование поднимается на качественно новую ступень, становится Заветом, т.е неким абсолютным и окончательным волением демиурга Израиля. И даже если реализуется негативный сценарий, даже если не удастся избежать четырёх веков изгнания, конечное возвращение в землю Кнаана в этот момент становится неотвратимым, как восход солнца после того «мрака великого», который окружает Аврама в момент свершения ритуала, как пробуждение его от «сна глубокого». Метаисторические часы истории уже отсчитывают время, и демонические силы не в состоянии их остановить. Они могут повлиять на промежуточный этап, затемнить земной путь потомков Аврама и даже поставить их существование под угрозу, но конечный результат всё равно предрешён…

Примечания:

[i] Даниил Андреев Роза Мира М «Мир Урании» 2001 стр. 129

[ii] Даниил Андреев там стр. 229-230

[iii] Даниил Андреев там стр. 120