Двенадцать князей — это, конечно, амфиктионный союз племён. В самом обетовании содержится намёк на то, что не один народ, не одна нация, а несколько произойдут от Ишмаэля. И именно совокупность этих народов составит некий сверхнарод. Как и любой сверхнарод, он будет обладать своим величественным трансмифом, своим затомисом и своим шрастром. Основателем этого затомиса, первой душой его Синклита становится человеко-дух Ишмаэль
Недельный раздел Ваера
Михаил Ривкин
«И увидела Сара, что сын Агари, Египтянки, которого она родила Аврааму, насмехается. И сказала она Аврааму: выгони эту рабыню и сына ее, ибо не будет наследовать сын рабыни этой с сыном моим, с Ицхаком. И показалось это Аврааму весьма прискорбным из-за сына его. И сказал Б-г Аврааму: не огорчайся ради отрока и рабыни твоей; все, что скажет тебе Сара, слушайся голоса ее, ибо в Ицхаке наречется род тебе. Но и сын рабыни, — народ произведу Я от него, потому что он потомок твой. И встал Авраам рано утром, и взял хлеба и мех воды, и дал Агари, положив ей на плечи, и ребенка, и отослал ее. И пошла она, и заблудилась в пустыне Быэйр-Шева» (Брейшит 21: 9-14)
Само по себе решение Сары обезопасить Ицхака, как единственного наследника, вполне понятно. Понятны и колебания Авраама, который не торопится сделать однозначного выбора между двумя сыновьями. Никаких особых чувств к Агари он не испытывает, и уже пытался один раз отправить её в рискованное «путешествие в один конец» по безлюдной пустыне. Совсем другое дело — отношение к родному сыну, пусть и от Агари. Прямое вмешательство Всевышнего решает все сомнения. Важно понимать, что, в отличие от куда более страшного вмешательства в судьбу младшего сына, перед нами не категорическое Б-жественное повеление, которое следует исполнить без всяких вопросов, а дружелюбное стремление убедить Авраама, успокоить, и даже ободрить его: младший сын прямой наследник, но и от старшего «народ произведу Я». Ранее про потомков Ишмаэля сказано ещё больше и многозначительнее, не просто народ, а народ великий:
«И об Ишмаэйле Я услышал тебя: вот, Я благословил его, и Я распложу его, и весьма-весьма размножу его, двенадцать князей родит он; и Я сделаю его великим народом» (там 17:20)
Про самого Ишмаэля мы узнаём очень мало. Единственная, очень характерная его особенность, это склонность «насмехаться». Не смеяться, а именно насмехаться (מצחק). Именно это свойство побудило Сару от него избавиться. Над кем и над чем насмехается Ишмаэль, по простому смыслу Торы непонятно. Но именно такая «безадресность» насмешки, наряду с отсутствием каких-то других черт характера, подсказывает, что речь идёт о самом важном, отличительном свойстве, которое и делает Ишмаэля Ишмаэлем. Глагол מ-צ-ח-ק передаёт свойство высмеивать, глумиться, видеть смешное там, где другие чувствуют великую радость или страшную боль. Именно такого рода смех помогает многим людям девальвировать религию, низводя её до примитивных предрассудков, и девальвировать любовь, низводить её до уровня «половых сношений». Многие комментаторы Торы стремились понять, как именно это свойство определило дальнейшую судьбу и самого Ишмаэля и того великого народа, который Всевышний обещает от него произвести.
«Сегодня очевидно, что двойственная природа Ишмаэля передалась и его потомкам. Но Сара разглядела эту двойственность в самом Ишмаэле. Он достаточно впитал высокие идеалы Авраама, чтобы относиться к ним с презрением. Мир, в основном, реагировал на эти идеалы с лёгкой насмешкой, Ишмаэль же высмеивал (מצחק), издевался над ними». (Ш.-Р. Гирш)
«Достаточно впитал идеалы, чтобы относится с презрение» — странная, парадоксальная идея…
Важно понимать, что термин «великий народ» в системе понятий и образов Торы приблизительно соответствует тому явлению, которое Д. Андреев называет «сверхнарод».
«Под термином «сверхнарод» понимается совокупность наций, объединённых общей, совместно создаваемой культурой»[i]
Двенадцать князей — это, конечно, амфиктионный союз племён. В самом обетовании содержится намёк на то, что не один народ, не одна нация, а несколько произойдут от Ишмаэля. И именно совокупность этих народов составит некий сверхнарод. Как и любой сверхнарод, он будет обладать своим величественным трансмифом, своим затомисом и своим шрастром. Основателем этого затомиса, первой душой его Синклита становится человеко-дух Ишмаэль.
Какой же народ происходит от Ишмаэль? Все толкователи рассказа про Ишмаэля, и, в первую очередь сами мусульмане, твёрдо убеждены, что это исламская умма. Мы воспринимаем множество всех мусульман исключительно как религиозную общность. Однако сами мусульмане для обозначения совокупности истинно верующих используют термин умма. Если внимательно присмотреться к тому определению, которое дают канонические мусульманские источники, то мы увидим, что умма — это именно тот сверхнарод, о котором пишет Д. Андреев. Значение этого понятия менялось, по мере того, как менялись верования обитателей Аравийского полуострова. В доисламский период оно обозначало только тех, говорил на арабском и жил в пределах Аравийского полуострова. После появления ислама Мухаммед включил в состав этого понятия всех, кто принял его пророческий авторитет, независимо от места проживания и языка.
Хорошо известен хадис Мухаммеда : «Каждая умма подчиняется своему пророку»
В Коране пророками признаны только основатели авраамических религий. Но это, безусловно, суженное понимание понятия «пророк». Согласно «Розе Мира» все человеко-духи, все основатели затомисов были наделены пророческим даром. И сама умма, и соответствующий ей затомис, который «Роза Мира» называет Джаннэт, начали своё существование задолго до появления Мухаммеда. Разумеется, письменных источников от доисламского периода осталось очень мало, но то, что мы знаем, позволяет сделать вывод о том, что именно представляли из себя верования и обряды, со временем обретшие свою, известную нам, форму в исламе.
Ишмаэль, разумеется, не был физическим прародителем всех обитателей Аравийского полуострова, но только созданный им затомис превратил разрозненные племена в единую умму, сделал родственные нации сверхнародом, наделённым безошибочно узнаваемыми чертами.
«Джаннэт — затомис Мусульманской метакультуры. От остальных мировых религий ислам отличается тем, что у него отсутствует высший аспект трансмифа, то есть в чрезвычайно высокой сакуале миров высших трансмифов мировых религии нет мира, специально связанного именно с исламом. Это сказалось в бедности мусульманской мифологии, в несамостоятельности большинства разработанных в нём трансфизических образов и сюжетов, почерпнутых преимущественно из иудейства и христианства»[ii]
Самая интересная особенность мусульманского затомиса — это отсутствие высшего аспекта, возвышенного, чистого и завершённого. Именно особенность Джаннэта не позволяет включить его в перечень высших трансмифов мировых религий. И в своей исторической реальности, и в своём трансмифе умма это, в первую очередь, сверхнарод, с некоторым оттенком религиозности в таких формах, которые только этому сверхнароду свойственны. И эта стушеванная, недоразвитая религиозность может существовать, может иметь какое-либо содержание, только как подражание другим авраамическим религия. Важно понимать, что это подражание честное, добросовестное. Синклит Джаннэта действительно «способствует втечению в жизнь сил духовности»[iii]
Именно в этом смысле нужно понимать слова «достаточно впитал высокие идеалы Авраама».
Однако это только часть объяснения истинной природы Ишмаэля. В этом объяснении отсутствует его самая главная черта — «красный смех», умение высмеивать всё и вся. Эта черта тоже стала архетипом исламской культуры, но её мощнейшую, неизбывную и непреодолимую первооснову следует искать уже не в затомисе ислама, а в его шрастре, который называется Альфокк. Этим шрастром управляет Великий игва ислама, средоточие демонических сил, полнейшее их исполнение, законченное и, по-своему безупречное и совершенное проявление воли Дьявола.
«Сознание Великих Игв подобно зеркалу, отражающему мировую действительность наоборот, но со строжайшей четкостью. Вряд ли сыщется среди нас хоть один мозг, вмещающий такую сумму познаний, созерцающий такие перспективы, осуществляющий мировой план столь дальнего прицела»[iv]
Именно к Великим игвам в полной мере относится знаменитое изречение «Сатана — обезьяна Всевышнего». Каждый шрастр — это антипод затомиса той же метакультуры. Сознание Великого игвы, подобно зеркалу, отражает именно соответствующий затомис, со всем его колоссальным духовным богатством и красотой, со всем бесчисленным многообразием его светлых образов. Подобно знаменитому зеркалу снежной королевы, оно искажает эти образы до неузнаваемости, но всё же первичным импульсом к появлению «изображения наоборот» становится именно затомис. Возможны затомисы без шрастра, но не возможен, в принципе, шрастр без затомиса.
Поскольку главным содержанием Джаннэта являются «идеи и образы, почерпнутые из христианства и иудаизма», эти же идеи и образы, искажённые до неузнаваемости, спародированные, высмеянные, профанированные и опошленные, являются и главным содержанием сатанинского замысла Великого игвы Альфокка. И те люди, которые, так или иначе, получают его тёмную инвольтацию, высмеивают, профанируют и искажают именно эти образы, а не какие-то другие. Теперь становится понятным и истинный смысл высказывания Ш.-Р. Гирша. Если бы затомис ислама не впитал достаточно идеалы Араама, обитатели шрастра и сам Великий игва не смог бы их столь беспощадно и умело высмеивать, относится к ним с таким презрением.
Попытаемся, в свете сказанного, присмотреться внимательнее к образу Ишмаэля. Этот образ, как и некоторые другие образы в Торе, представляет собой контаминацию нескольких личностей. С одной стороны, это человеко-дух, основатель Джаннэта. С другой стороны, в Ишмаэле получил своё символическое, нечёткое, затушёванное отображение собирательный образ тех вождей исламской уммы, которые, приняв инвольтацию Великого игвы, всячески искажали, профанировали, «выворачивали на изнанку» всё то, что исторически связывает ислам с Авраамом, как человеко-духом, и с авраамическими религиями, которые являются воплощением, реализацией пусть и неполной учения Авраама в конкретно-исторической реальности разных эпох
Примечания:
[i] Даниил Андреев Роза Мира М «Мир Урании» 2001 стр. 105
[ii] Даниил Андреев там стр. 131
[iii] Даниил Андреев там
[iv] Даниил Андреев «Изнанка мира»
