Летим в самолёте, рейс не из ближних — на Дальний Восток. Летим вдвоём я и референт большого научного начальника. Я по делу — там будут областные торжества, на которых мне предстоит встретиться с местным истеблишментом и бизнесом, дабы выяснить кое-что связанное с нашим проектом. А мадам наши руководители попросили меня прогулять, чтобы дорожка к её шефу была для нас ровным асфальтом. Более того — мне даже выделены средства на покупку сувениров спутнице. Ну, ты же у нас дамский угодник и сумеешь сделать это не нарочито, как бы ухаживая, — напутствовал меня мой шеф и приятель Никита.
Все наверх. Из новой книги
Иосиф Рабинович
Продолжение Начало
НОЛЬ СЕМЬДЕСЯТ ПЯТЬ
Лишь только мы, почтенные ребята,
Ещё способны нынче вспоминать,
О винной таре, что была когда-то,
Объём известный — ноль семьдесят пять!
О сколько же из этой тары звонкой
Пивали мы в кампаниях не раз,
А вместе с нами пили и девчонки,
Хотя и без вина любили нас…
Теперь уж не найти такой посуды,
Но я готов побиться об заклад,
Что наших встреч вовеки не забуду
И вас — весёлых молодых ребят!
Сегодня выпить было бы резонно,
За то, что мы все вместе за столом,
За то, что до сих пор, друзья, живём
По правильную сторону газона!
ПАРОДИЯ НА СЕРДИТУЮ ПИИТКУ
Я больше не хочу тебя. Ты слышишь?
Я больше не хочу тебя любить!
И мне не интересно как ты дышишь,
Одно желание — просто позабыть!
Я больше не хочу уже пытаться,
Пытаться то, что было возродить.
Не надо даже минимум стараться,
Пришла пора, настало время — жить!
Я больше не хочу твоих издёвок,
И вечных отговорок — время нет!
А сколько свил ты, милый мой, верёвок?
И сколько одержал тогда побед?
Не стоит больше делать одолжения,
Любовь осталась где-то позади.
Забудем это слово — отношения,
Мы их, увы, не сберегли!
Одним желанием томима,
Забыть как отношались мы
Все отговорки твои мимо,
Я знаю — спал ты у кумы!
Смотай верёвку, ты — развратник,
Мне все твои победы муть
Любовь, что оказалась задней
О ней и мне навек забудь!
Не буду минимум стараться,
Ты ж к чёрту максимум иди
И буду жизнью наслаждаться
С тем, кто полюбит спереди.
ОРИГИНАЛ ОДНОЙ ПИИТКИ
Когда в бессоннице ночами я болью меряю шаги, какие боги отвечали:
«Мы рядом, можем…», а враги нещадно тыкали иглами.
И, сотней гарпий приходя, гоняли острыми углами… тебя в меня… меня в тебя…
Мы в жизнь приходим понарошку, не понимая ничего.
Не сомневайся, на окрошку изрубит в мелочь.
А всего нам в этой жизни и осталось любить… и вовсе не себя.
Другого? Эка жалость… а ты смоги… какая малость. Придём. Уйдём.
И жизни нет. Твоё тепло. И мой был след.
ПАРОДИЯ — ИГЛЫ В ОКРОШКУ
И сотни гарпий в серой гамме
Нещадно тыкали иглАми
Тебя, ты ж милому дружку
Рубила нежно окрошкУ!
ОкрОмя ей нам не осталось
Ни капли, даже, разве малость
Тепла, в котором наслежу,
Шепчу: Мы рядом, я можу!
Я ничего не понимаю,
Хоть окрошкУ и уплетаю
И сокрушаюсь, вот напасть,
Как же друг в дружку нам попасть?
Куртизанка одна из Флоренции
Не стеснялась своей корпуленции.
Городской контингент
Был обслужен в момент,
Но в пределах её компетенции…
Феминистка Хлыстова Евгения
Мужиков крыла с остервенением
Но явилась, Бог мой,
За ней тётка с косой
В одиночку ушла и в забвении.
Стихоплёт-графоман из Рязани,
Его звали Онегиным Ваней,
Но Евгением стал
И роман написал,
О том, как соблазнял тётя Таню.
Ребятишки из города Вязники
Оказались большие проказники:
Девка шасть из дверей
— Домогаются ей,
Вот такие, пардон, безобразники!
Продавщица с деревни Шатилово
Яд подсыпала в чай мужу милому
Колотил он жену
И притом не одну,
И был телосложенья нехилого.
А король возомнил, будто Бог он
И придумал изящнейший слоган,
Мол, страна — это я,
Остальным ни… Луя,
Я вам всё же Бурбон, а не Коган.
Джентльмену с Покровского-Стрешнева
Надоела жена постаревшая,
Он завёл себе двух, Ох, каких молодух,
Может, Бог и простит его грешного?
Знаменитая тренерша йоги
Так узлом заплела свои ноги,
Что случилась беда:
Ни туда, ни сюда
И пришлось их отрезать в итоге.
А доярка с большого колхоза
Не боялася Деда Мороза
Как любимица нег
Голым задом на снег,
Села, чтоб был румяным как роза.
Тётя Соня из города Акко
Любопытна была как макака,
В щель любую всегда
Зырила без стыда,
И в торец схлопотала, однако!
Лимеричной невинности Дима
Вдруг лишился, да так ощутимо,
Что теперь круглый день
ЛимерИться не лень,
Как наркотики необходимо!
ПРОЗА
ЛЕДИ
ПРЕДИСЛОВИЕ ПУБЛИКАТОРА Игоря Южинского
Мой приятель и сосед по дому Андрей Балбошин переехал к нам, прописавшись у старушки тётки после развода с женой. Наши балконы были рядом, и мы познакомились на базе совместного курения. Андрей был матёрый компьютерщик, и из— вестный альпинист. А ещё он был бабник — женщины вешались на него. Когда тётка умерла, он стал полным хозяином квартиры. В прошлом году он получил предложение от известной европейской фирмы, интересная и очень денежная работа. Решил ехать, а квартиру сдавать и оставил мне генеральную доверенность, сказав: Старина у меня нет родни кроме дочери. Как найдутся жильцы, прошу тебя заходить к ним и получать плату и класть дочери на карточку. Ключи я оставляю тебе, показывай квартиру, я дал твой телефон, извини, хочу перед отлётом смотаться с друзьями на Памир на пару недель. Ещё раз извини, с меня причитается. Он был хороший мужик, отказать ему было трудно. Почему был? Да, вот через две недели пришла горькая весть — разбился Андрей на Памире и не при штурме вершины, а просто джип, который он вёл на большой скорости, не вписался в поворот. Вот и пришлось мне заниматься с его дочерью — оформлять наследство. Но сперва я зашёл в квартиру посмотреть. В ящике книжного шкафа я нашёл коробку с коллекцией дисков альпинистских песен и между них старенькую дискету, на которой от руки было написано «ЛЕДИ». Каких трудов мне стоило найти древний компьютер со щёлкой для дискет, отдельный рассказ. Прочёл содержимое и оно произвело на меня сильное впечатление — многое стало мне понятно о погибшем соседе. Решил опубликовать, сделав из этой записи новеллу, которую и предлагаю вам. Все имена, фамилии, биографии и география изменены до неузнаваемости. События по извечной писательской привычке расцвечены и добавлены, что не коснулось сути событий. И конечно удалены места и подробности, способные смутить читателей и особенно читательниц. Не судите Андрюшу строго. Он уже был на божьем суде.
***
Летим в самолёте, рейс не из ближних — на Дальний Восток. Летим вдвоём я и референт большого научного начальника. Я по делу — там будут областные торжества, на которых мне предстоит встретиться с местным истеблишментом и бизнесом, дабы выяснить кое-что связанное с нашим проектом. А мадам наши руководители попросили меня прогулять, чтобы дорожка к её шефу была для нас ровным асфальтом. Более того — мне даже выделены средства на покупку сувениров спутнице. Ну, ты же у нас дамский угодник и сумеешь сделать это не нарочито, как бы ухаживая, — напутствовал меня мой шеф и приятель Никита.
Летим, уже три часа, скоро начнут разносить обед. Достаю из кейса секретный контейнер — коробку от мышки выстланную внутри фольгой, в коробке пластиковая фляжка на двести грамм коньяка и, наклонившись к спутнице спрашиваю: Ирена Витальевна, не угодно ли по рюмочке, другой чтоб слаще вздремнуть после обеда? Коньячок добрый из печально известного Нагорного Карабаха.
- Ну, давайте, вы мастер уговаривать. Я разлил коньяк по аэрофлотским чашечкам.
- Давайте за знакомство!
- Приятное знакомство.
Выпили, тут я впервые поглядел на неё внимательно, дамочка, не первой свежести, но ухоженная, причёсанная, с идеальным маникюром, летит на край земли в тундру можно сказать, но одета как на приём, впрочем, и я при пиджаке и галстуке, но в сумке у меня и джинсы и майки и свитерок на всякий случай. Впрочем, и у неё солидный чемодан, возможно и там не один Pierre Cardin… По правде сказать, я ведь тоже не первой свежести, но ведь я её развлекать везу, а не…
Принесли цыплят — аэрофлотский цыплёнок, это отдалённый потомок советских «синих птиц», но, говорю я соседке, за неимением гербовой пишут на простой! Тут она с улыбкой лезет в дорожную сумочку и достаёт пластмассовые баночки с креветками в соусе и чёрными маслинами.
- Вы будете такое, Андрей Борисович?
- С почтением, Ирина Витальевна.
И мы выпили под цыплёнка и её деликатесы. Остаток коньяка добили под кофе и казённую шоколадку. Смотрю, у неё щёки порозовели и глаза блестят. И вдруг она сказала буднично:
- Андрей Борисович, а давайте на ты перейдём, я так устала на работе от этого официоза, хочется почувствовать себя свободной.
- Идёт Ирена, только на людях…
- Андрей, само собой, меня служебному этикету учить не надо.
- Не буду, не буду, договорились
Минут через пять она зевнула и сказала, что хочет вздремнуть, рано встала, надо было привести себя в порядок, уже ещё через пять минут мирно посапывала, привалившись во сне к моему плечу. А я, прежде чем заснуть самому взвесил ситуацию — что-то дамочка слишком энергично жмёт на газ, куда мы приедем, что будет там, где и как разместят? С этими мыслями я и отрубился. Проснулся когда стали разносить завтрак. Разбудил я Ирену, мы позавтракали, доели её запасы и тут и на посадку пошли.
При высадке обнаружилось, что с нами летело полтора десятка наших попутчиков — на мероприятие летели журналисты и учёные из разных природоохранных организаций рос— сийских и зарубежных. Встретили нас с помпой, даже представили местной прессе и посадили в странный автобус — на шасси грузовика вездехода Урал поставлен шикарный салон на три десятка мест. Встречающий объяснил, что после завтрака нас везут в гостиницу в горную тундру за 10 километров от города, там отдыхаем три дня — все мероприятия начнутся после того. Маленькая гостиница была красиво расположена между холодным хрустальным ручьём и горячим озером. Когда нас стали размещать случился конфуз — самую возрастную пару, эксперта совета директоров и референтшу высокого научного начальника сочли супругами и поместили в лучший двухместный номер с широкой двуспальной кроватью. Мы разъяснили ситуацию, что просто коллеги по проекту — хозяйка отеля произвела рокировку, молодую девушку журналистку, ютившуюся третьей на раскладушке в женском номере, подложили к Ирене, а эксперту предложено было постелить в холле на огромном диване, на что он согласился.
И начался отдых перед работой. Завтрак в гостинице, перед которым многие и я, в том числе купались в горячем озерце, я вообще без плавок никуда не еду. А Ирена понятно приехала без купальника, север всё-таки. После прогулок по сопкам нас везли в город обедать, а вечером был в гостинице платный буфет, а ужинали тем, что в городе накупили — в буфете только кондитерия и пиво. В первый же день после обеда я завёл её в магазин дамской одежды и купил ей купальник. Господи, как она его выбирала и цвети рисунок и фасон, провозилась полчаса.
(Продолжение следует)
