Алла Цыбульская: Вспоминая Михаила Бялика

Loading

Нам повезло, нам будут завидовать потомки: мы жили в эпоху Шостаковича. Мы присуствовали на премьерах бессмертных опусов одного из величайших в истории музыкальных гениев, имели возможность общаться с ним. Его эпоха, мне кажется, продолжается. Бывая в разных городах и странах, я наблюдаю, как всё новые слушательские контингенты открывают для себя его музыку, какое потрясение они при этом испытывают. Им кажется, что, обладавший даром предвидения, композитор воплотил суть происходящих сегодня драматических событий и что выразить все это глубже и динамичнее просто невозможно. Когда, около полустолетия назад, Дмитрий Дмитриевич покинул этот мир, у многих возник страх, что историческое древо музыки перестанет плодоносить.

Вспоминая Михаила Бялика

Алла Цыбульская

Письмо Наталии Гамба

Дорогая Наташенька,
если бы Вы знали, как часто, с какой неизменной и почтительной любовью я о Вас думаю!

Не сердитесь за то, что так долго не писал Вам. Я за это расплачиваюсь тем, что не получаю Ваших писем, таких вседа богатых информацией, мудрыми соображениями, добрыми чувствами. Я совсем расклеился. В начале лета в больнице, где я находился из-за проблем с почками, мне подобрали набор лекарств от гипертонии, и кровяное давление стабилизировалось. Мы даже благополучно слетали на Майорку. А потом снова стало шалить.

Как только присаживаюсь к компьютеру, оно резко подскакивает. Сейчас, вот, измерил: 190.

Тем не менее, пишу, «не могу молчать». Вчера испонилось два года со дня кончины незабвенного Мариса, Я вспоминаю его учеником десятилетки, в школьной форме, стоящим у колонны Большого зала на концерте Арвида. Тогда же он приходил ко мне накануне экзаменов — за книгами и поговорить о музыке. Ну, а потом — сколько было встреч у нас и у него дома, на дивных концертах и спектаклях в разных городах и странах. Вам, наверное, давно известен фильм, запечатлевший, как репетирует Марис «Героическую» Бетховена?

Я получил эту ленту лишь недавно, и не могу от нее оторваться. У нас нет электронного адреса и номера мобильника Ирочки Янсонс, так что Вы — единственная, кто может нас связать. Передайте ей, пожалуйста, что Марис остается для нас живым и что мы по-прежнему — ее преданные друзья.

Несмотря на недуги, на трудности, которые испытываю при ходьбе, усидеть дома не могу. В Гамбурге почти полностью восстановилась художественная жизнь. Вот несколько последних событий, героями которых были — так случилось — наши люди. В Эльбфилармонии был изумительный концерт Юлии Лежневой с ансамблем из Кёльна, затем в Штаатсопер генеральная репетиция и два премьерных спектакля «Электры» Р. Штрауса в постановке Дмитрия Чернякова. Каждую его работу жду с интересом и настороженностью. Наряду со спектаклями, которые я полностью принимаю, имеются такие, в которых меня устраивают лишь отдельные их слагаемые. Есть и не приемлемые для меня

вовсе (к примеру, недавний веберовский «Фрайшютц» в Баварской опере, где все делается вопреки автору, при том в целом — достаточно скучно). Слушая и смотря «Электру», которую прежде не любил, я пережил потрясение, какого не испытывал в оперном театре лет тридцать. Думаю, что это лучшая Митина работа. Его неожиданное, как всегда, решение в значительной мере продиктовано музыкой звучание которой (дирижер Кент Нагано) глубоко впечатляет. Актуальный по идее, спектакль продуман и реализован до конца, до малейших деталей — что так редко нынче случается. Каждый из участников стройного актерского ансамбля, кажется, рожден для исполняемой роли (отдельно все же назову поразительную Виолету Урману в роли Клитемнестры).

Из театра, как это бывало в первой моей жизни, мы, не досмотрев спектакль (сделали это через день), снова отправились в Эльбфилармонию, где Теодор Куррентзис со своим питерским оркестром играли Четвертую Шостаковича, и в этом огромном зале мощное, форсированное — из-за бешеного темперамента маэстро — звучание воспринималсь как крик предсмертного отчаяния и тоже ошеломляло. Сейчас он, пожалуй, самый успешный в мире дирижер. Его великий учитель И.А. Мусин был моим близким другом. Он это знает, и наша встреча после концерта была очень сердечной.

Юля Лежнева и Митя Черняков навестили нас (см. фото; мне хочется, чтобы он что-либо поставил с нею). Мы обсудили множество творческих и нетворческих пробем. Обо всем хочется написать в журнал, но сил не остается…

Сердечно приветствую, Наташенька, Вас и дорогого, замечательного Федерико. Надеюсь, вы здоровы и благополучны. Как движется Ваша мемуарная книга? Довелось ли Вам послушать в Мюнхене «Нос» с участием неутомимого Сережи Лейферкуса? Ему с Верой тоже наш сердечный привет.

Мы по-прежнему надеемся на нашу встречу в Гамбурге и будем счастливы принять вас!

Обнимаем вас.

К. и М. Бялики

Обнимаю..

М.

Письмо членам Санкт-Петербургского Филармонического Общества

Дорогие друзья: господин президент, сотрудники, члены Санкт-Петербургского Филармонического Общества,   нынче мы совместно — где бы ни находились, как бы ни разбросала нас по свету судьба — празднуем две важные исторические даты, 220-летие создания Общества и 30-летие его возрождения после перерыва в 70 лет. Собственно, перерыв был лишь номинальным. На самом же деле, стремление ленинградских меломанов дружить между собой, не исчезало. Под разными наименованиями, официальными и неофициальными — Филармонический актив, Редколлегия стенгазеты «Голос слушателя» и т.п. — сообщество филармонистов продолжало существовать. Мы не просто дружили — мы были единой семьей. Мы с упованием ожидали каждой встречи, и она становилась для нас праздником. Музыка была в нашей жизни чем-то главным, гораздо более важным, нежели все жизненные блага. К нам в гости приходили выдающиеся музыканты, ленинградцы и приезжавшие отовсюду гастролеры. Композиторы знакомили нас со своими новыми опусами, затем в полном составе мы отправлялись на концерт, а потом собирались вновь, чтобы поделиться впечатлениями, поразмыслить над тем, насколько совпадает декларированный автором замысел с его осуществлением. Дирижеры, солисты, музыковеды, которых мы приглашали, охотно отдавали на наш суд свои концертные программы, лекции, книги. Возникавший обмен мнениями для всех нас был важной школой: проникая вглубь художественного явления, мы получали пользу и испытывали радость. Наши дискуссии, как правило, были уважительными, благожелательными по тону, но отнюдь не лишенными критики, порой нелицеприятной. Однако, и в этих случаях гости покидали наши собрания, вдохновленные неподдельным, серьезным интересом к своему творчеству и выражали надежду на новые встречи.

Возможно, среди членов ПФО есть те, кто помнят выступление в Большом зале американца Гилберта Каплана, которого именовали дирижером одной симфонии. В юности он учился играть на скрипке и как-то попал на репетицию Леопольда Стоковского, готовившего Вторую симфонию Густава Малера. Музыка эта так потрясла молодого человека, что он дал себе зарок, обретя необходимые познания и навыки, самому встать за дирижерский пульт, чтобы исполнить великое произведение. Это произошло в знаменитом Карнеги Холл и было встречено одобрением со стороны критики и публики. Поскольку Каплан был к тому же одним из солиднейших финансистов на Уолл-стрит и щедро оплачивал игравших с ним музыкантов, то в последующие годы он интерпретировал эту симфонию во главе едва ли не всех знаменитых оркестров мира. В Питере он выступал дважды, с оркестрами Мариинского театра и Первым филармоническим. Обсуждая с сотрудниками Филармонии свой предстоящий гастрольный приезд, он, знавший о Малере всё, писавший о нем, читавший лекции в крупнейших университетах, выразил желание встретиться с любителями малеровской музыки, дабы поделиться с ними результатами своих изысканий и раздумий. «Если соберутся 5-7 человек, я буду удовлетворен», — сказал он. Нас было, помнится, около двухсот, что поразило маэстро. Когда же после лекции любители Малера стали задавать ему вопросы, высказывать суждения по поводу услышанного, демонстрируя при этом эрудицию, которой могли бы позавидовать иные профессионалы — его удивлению не было пределов. Спустя несколько лет мы случайно встретились с Гилбертом в Нью Йорке, на премьере в Метрополитен Опера. Вспоминая ту встречу, он взволнованно сказал: «Такой публики, как у вас, нет больше нигде в мире». Должен заметить, что подобное мнение мне пришлось слышать многократно из уст приезжавших на Невские берега больших артистов.

Нам повезло, нам будут завидовать потомки: мы жили в эпоху Шостаковича. Мы присуствовали на премьерах бессмертных опусов одного из величайших в истории музыкальных гениев, имели возможность общаться с ним. Его эпоха, мне кажется, продолжается. Бывая в разных городах и странах, я наблюдаю, как всё новые слушательские контингенты открывают для себя его музыку, какое потрясение они при этом испытывают. Им кажется, что, обладавший даром предвидения, композитор воплотил суть происходящих сегодня драматических событий и что выразить все это глубже и динамичнее просто невозможно. Когда, около полустолетия назад, Дмитрий Дмитриевич покинул этот мир, у многих возник страх, что историческое древо музыки перестанет плодоносить. Но этого не произошло. Оказалось, что его ученики, прямые и косвенные (а воздействия его, мне кажется, не избежал ни один из современных композиторов) так талантливы, так последовательны в развитии традиций Учителя, что дают нам право считать и последнюю четверть ХХ века, и начало нынешнего столетия временем продолжавшегося творческого расцвета. А Ленинград-Петербург, по моему убеждению, стал одной из главных, если не самой главной территорией расцвета. Вспомним яркие композиторские имена: Тищенко, Уствольская, Петров, Гаврилин, Слонимский, Баснер, Пригожин, Шварц, Успенский, Финко, Фалик, Воронина, Цытович, Мнацаканян, Цеслюкевич, Фиртич, Чистяков, Лебедев, Нестеров, Кнайфель, Десятников, Арзуманов, Банщиков, Белов, Красавин, Колкер, Баневич, Мартынов, Биберган, Радвилович, Корчмар, Рогалев, Осколоков, Смелков, Петрова, Воробьев, Лаул, Королев, Плешак, Резетдинов, Лаврова, Журавлев, Сапожников, Лубченко. Я мог бы добавить еще немало достойных имен. Где, в каком городе земного шара одновременно творило музыку такое число талантливых мастеров?.. Шуман писал: «Вслед за гениями идут те, кто их понимает». Полагаю, что творческий подъем не был бы столь интенсивным, если бы творцы музыки не находились в столь благоприятрной среде, если бы не было в Питере такой обширной, организованной, чуткой, просвещенной аудитории.

Идея возродить на базе нашего семинара Санкт-Петербургское Филармоническое Общество возникла задолго до того, как она была реализована. Несколько лет длилась моя переписка с обкомом партии, но в советские времена, когда все всего боялись — вы это, наверняка, помните — осуществить какой-то конструктивный замысел было невозможно. Лишь с началом перестройки дело сдвинулось с мертвой точки, и в 1992 году ФО было восстановлено. На новой организационной основе музыкальное просветительство стало более широкоохватным: расширился контингент, ветераны приводили на наши встречи своих детей, внуков, коллег и друзей, своеобразные филиалы общества возникали в учебных, исследовательских, производственных учреждениях. Появились и новые направления деятельности: спонсоркое (Общество составляло программы и, благодаря поддержке банков, оплачивало отдельные концерты), издательское (опубликовано большое число книг, среди коих и уникальные), методическое (обнародованы телебеседы с видными мастерами о создании, научной и исполнительской интерпретации, преподавании музыки), филантропическое.

Нынешний, заранее планировавшийся, двойной юбилей ПФО отмечается, однако, в обстоятельствах, не располагающих к веселью. Филармония имени Шостаковича, Петербург, страна и мир переживают драматический кризис. Происходит самое страшное: гибнут ни в чем не повинные люди! Я уверен, что многие сейчас ищут утешение, спасение в музыке. И мне хочется, друзья, в этой связи напомнить вам знаменитые строки Шекспира, посвященные искусству звуков (привожу их в переводе Петра Вейнберга ):

Кто музыки не носит сам в себе,
Кто холоден к гармонии прелестной,
Тот может быть разбойником, лгуном,
Грабителем; души его движенья
Темны как ночь, и, как Эреб, черна
Его приязнь. Такому человеку

Не доверяй…

Прислушайтесь к словам величайшего драматурга и поэта. Несите музыку в себе. Несите ее другим. И она безошибочно подскажет вам, с кем следует делиться, солидаризироваться, дружить, а кому ни в коем случае не доверять! И да воцарится в мире и в наших душах Гармония!

Михаил Бялик

 

 

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.