Как рассказывала мне Т. М. Говоренкова, Генеральный план раньше так назывался не как производное от слова «генерал», т. е. самый главный и находящийся «наверху». Это понималось как ОБОБЩЕНИЕ (от французского слова general — общий, обобщённый), соединение, «сборка» частных планов, сформировавшихся «внизу». Представляет интерес её давний рассказ мне о том, что ещё в дореволюционные времена, в соответствии с городским законодательством, здание, которое предполагалось построить, было уже как бы «построено» в воздухе в виде контура с определённым силуэтом. Как далеки мы сегодня от этого, и что стало с силуэтом центра Москвы ещё в советские времена и, особенно, в последние годы! Между прочим, все ли знают о том, что одной из причин строительства сталинских высоток было катастрофическое «облысение» центра Москвы после сноса колоколен в 1930-х годах?

«…ЗВАЛОСЬ СУДЬБОЙ И НИКОГДА НЕ ПОВТОРИТСЯ…» — 22

Юрий Вешнинский

 Продолжение Начало

Как рассказывала мне Т. М. Говоренкова, Генеральный план раньше так назывался не как производное от слова «генерал», т. е. самый главный и находящийся «наверху». Это понималось как ОБОБЩЕНИЕ (от французского слова general — общий, обобщённый), соединение, «сборка» частных планов, сформировавшихся «внизу». Представляет интерес её давний рассказ мне о том, что ещё в дореволюционные времена, в соответствии с городским законодательством, здание, которое предполагалось построить, было уже как бы «построено» в воздухе в виде контура с определённым силуэтом. Как далеки мы сегодня от этого, и что стало с силуэтом центра Москвы ещё в советские времена и, особенно, в последние годы! Между прочим, все ли знают о том, что одной из причин строительства сталинских высоток было катастрофическое «облысение» центра Москвы после сноса колоколен в 1930-х годах? Загубленный тогда «зубчатый» силуэт Москвы пытались хотя бы таким способом слегка восстановить. И не случайно, что силуэты этих высоток копировали допетровские образцы. В частности, — это были башни Московского Кремля!

Кстати, Т. М. Говоренкова очень любила подчёркивать преимущества федерализма и сильной власти на местах перед так любимым у нас строгим централизмом. Однажды я рассказал ей, что, по словам одного из моих знакомых, побывавшего в Париже, он с удивлением заметил пыльные стёкла окон в Лувре. «Ну что же, — ответила она — Франция же — такая суперцентрализованная страна, — что нет ничего удивительного в том, что в окнах Лувра пыльные стёкла!

Следует отметить, что в своих воззрениях на градоустройство и на градоформирующую деятельность Т. М. Говоренкова значительно опередила и большинство специалистов ЦНИИП градостроительства, и большинство специалистов МАрхИ, склонных к нарциссизму и «архитектурному волюнтаризму». Будучи архитекторами, они, как правило, считали и до сих пор считают, что именно они и понимают, как должны жить все «несознательные обыватели». Не случайно же в их среде так популярен афоризм: «Нарисуем — будем жить»!

У В. О. Ключевского, который был не только историком, есть небольшой рассказ о француженке, приехавшей в Петербург. Она спросила большого чиновника, почему в России чиновников не интересует то, как люди живут. И в ответ она услышала: «Зачем мне знать, как есть, если всё будет так, как я прикажу?». Не так ли до сих пор рассуждают у нас и до сих пор на самом верху? Чего стоит, например, уже принятый авральным порядком без всякого учёта мнений специалистов и рядовых жителей совершенно безумный (и чрезвычайно дорогостоящий!) план расширения Москвы, на финансирование которого, как я сравнительно недавно услышал в Географическом обществе от выступавшей там Галины Васильевны Сдасюк, запланирована половина общей суммы, расходной части бюджета всей Российской Федерации!

Вспоминается мне рассказ Т. М. Говоренковой об одном из заседаний в Госстрое ещё «на заре перестройки», на котором она присутствовала. Там один из математиков жаловался на то, что у него не получается модель города, что её очень трудно построить (он имел в виду, конечно, динамическую математическую модель). А один из архитекторов ему возразил, что построить модель города, конечно, трудно, но ему уже ясно одно: модель должна быть из плексигласа! Он, конечно, под моделью понимал статичный макет. Вот наглядный пример разницы в языках описания и в понимании научных терминов!

Кстати, ещё совсем недавно был, по крайней мере, один свидетель этого разговора. Это — ещё один ученик Анатолия Михайловича Якшина (о нём будет сказано чуть ниже) и достаточно долгий сотрудник Татьяны Михайловны Говоренковой, а также пропагандист её идей, Александр Иванович Стрельников. Именно он и познакомил меня где-то около 1980-го года с Татьяной Михайловной Говоренковой! Много лет он прослужил в ЦНИИП градостроительства и, неожиданно для себя, внезапно оказался недавно в ЦНИИП Минстроя России. Он совсем недавно был, пожалуй, — последним реальным продолжателем почти забытой у нас традиции гражданских инженеров. Кстати, он, однажды, произнёс, на мой взгляд, весьма любопытную и, с непривычки, парадоксально звучащую фразу, которую я в последнее время всё чаще вспоминаю: «Мы, транспортники, — самые главные гуманитарии»!

Стоит отметить ещё одну важную вещь, которую я почерпнул либо от Т. М. Говоренковой лично, либо от её учеников. Одной из причин того, что первым общественным объединением, которое подверглось репрессиям примерно в одно время с «великим переломом», были краеведы, являлось одно из значений самого слова «краеведение». Наряду со значениями: «знание» и «изучение», у второй части слова «краеведение» есть и другое значение: «управление». От него производны, например, слова: «заведовать» и «ведомство». Или, например, слова о том, что то, или иное «находится в хозяйственном ведении» той, или иной управляющей структуры. Так что краеведение, при желании, можно было понимать не только как изучение края, но и как УПРАВЛЕНИЕ краем. А партийная номенклатура уже в конце 1920-х гг. (после недолгого периода «собирания коммун» в 1925-1926 гг.) всё больше начинала «брать к ногтю» советы. Кроме того, среди краеведов было, и ещё много беспартийных с «неправильным» социальным происхождением. И наша партийная номенклатура своим звериным чутьём ощущала в краеведах людей «социально чуждых»! И она видела в них (наряду с нашим многострадальным местным самоуправлением, которое у нас всё никак не сформируется в качестве и статусе, предусмотренных подписанной Россией европейской конвенцией) конкурентов в борьбе за реальную безраздельную власть!

Энциклопедические знания Т. М. Говоренковой (в сочетании с литературными и ораторскими талантами) порой самым парадоксальным образом соединяли технику и математику с историей, искусством и литературой. Вот как она, например, иллюстрировала более развитое до революции в Москве, чем в Петербурге самоуправление. Как известно, в Москве высшей бюрократии было меньше, чем в Петербурге. И, благодаря этому, в Московской городской Думе ещё в конце XIX века сложился очень прогрессивный и перспективный блок университетской профессуры и просвещённого купечества. Поэтому, в Москве было очень влиятельное местное самоуправление. И, не случайно, что канализация в Москве появилась ещё в 90-х годах XIX века. А в перегруженном высшей бюрократией Петербурге только в 20-х годах XX века. То есть, это произошло уже при советской власти. И вот, Татьяна Михайловна, иллюстрируя связь между техникой и культурой, любила говорить: «Представьте себе Петербург Серебряного века. Уже в зените славы Блок, уже написана «Незнакомка», уже творит Ахматова, а КАНАЛИЗАЦИИ НЕТ»! И пахло в Санкт-Петербурге Серебряного века гораздо хуже, чем в Москве!

От Т. М. Говоренковой я узнал многое об истории муниципального дела в России. И, в частности, — я много нового узнал об Алексее Карповиче (Карапетовиче) Дживелегове как об общественном деятеле и политике. Ведь даже в Википедии о нём ещё недавно было сказано, практически, лишь, что он — «российский и советский историк и искусствовед, доктор искусствоведения (1936), переводчик». Сказано ещё, что он был автором работ, посвящённых проблемам западноевропейского средневекового города. Похоже, что это, практически, полностью взято из чего-то вроде «брежневской» БСЭ. А в БСЭ, например, об А. К. Дживелегове сказано, если не ошибаюсь, лишь то, что он был советским литературоведом, театроведом, чл.-корром АН АрмССР. И я, как и большинство читателей БСЭ, привык считать его специалистом по культуре Возрождения в Италии, по творчеству Данте, Шекспира, Чосера, Рабле и по комедии дель арте.

О политической же деятельности А. К. Дживелегова в Википедии ещё недавно по-советски стыдливо было упомянуто: «Кадет с 1905 года; после революции отошёл от политической деятельности». И это — всё! Между тем, как я узнал благодаря Т. М. Говоренковой, он был не только членом ЦК кадетской партии, но и крупнейшим специалистом в руководстве кадетской партии по муниципальной политике. Кстати, в 1906 г. и с весны 1917г. до весны 1918 г. в качестве главного редактора редактировал периодическое издание «Город». В состав его редколлегии входили многие известные учёные. Среди них, в частности, были: биохимик, физиолог и будущий академик А. Н. Бах, один из основоположников коммунальной гигиены в СССР А. Н. Сысин и известный историк, краевед, знаток Москвы В. П. Сытин). Это издание было очень интересным и, надо прямо сказать, оно было весьма антисоветским! Оно было закрыто большевиками лишь весной 1918 года. Между прочим, об этом издании я не нашёл упоминаний даже в Google. Воистину, — мы ленивы и не любопытны! Но мне представляется очень важным хотя бы сейчас напомнить тем, кому не безразлична историческая истина, что А. К. Дживелегов, до того, как он стал «советским историком, искусствоведом и переводчиком», был очень крупным (и весьма антисоветским!) ПОЛИТИКОМ! Ему, как и Н. И. Карееву или В. И. Вернадскому, «простили» и, как выяснилось, довольно основательно «забыли» его кадетское прошлое, но имеем ли мы право и сегодня его не помнить? Стоит, кстати, заметить, что, по словам Т. М. Говоренковой, когда она начала восстанавливать по библиотечным и архивным источником труды и судьбы членов редколлегии упоминавшегося выше издания «Город», то о половине из них она не нашла сведений. Не осталось, по её словам, буквально НИЧЕГО!

От покойной Т. М. Говоренковой я узнал многое не только о редактировавшемся А. К. Дживелеговым ещё до 1917 г. журнале «Городское дело». Я узнал от неё, и о том, что в 1910 г. на международной муниципальной выставке в Риме, Москва получила золотую медаль как самый благоустроенный город мира. И ещё, именно от неё я впервые узнал о том, что широко употребляющееся у нас сегодня словосочетание «социальная защита» в 20-30-х гг. фигурировало в контексте: «Приговорить к высшей мере социальной защиты — расстрелу». Кроме того, я узнал от неё о том, что Москву в советские времена (со времён «великого перелома») не случайно «нарезали» на административные районы клиньями, как торт. Это делалось потому, что город «нарезался» не под райсоветы, а под райкомы партии (чтобы в каждом административном районе было примерно равное число членов партии, которых в центре было больше, чем на окраинах), и о многом, многом другом.

Т. М. Говоренкова была ученицей и биографом одного из последних наших гражданских инженеров А. М. Якшина. Он был, между прочим, юнкером Михайловского инженерного училища. В караул на защиту Зимнего дворца его рота должна была заступать 26 октября 1917 года. После этого он скрывался и едва не был расстрелян (9, с. 56). Именно работа над биографией своего учителя побудила её заняться изучением наследия практически исчезнувшей у нас профессии гражданских инженеров. Она сначала не могла понять, почему её учитель много раз менял место работы. А потом она поняла, что он просто «заметал следы»!

В годы «оттепели» складывалось научное направление, которое можно назвать школой Якшина, и которое получило признание не только в нашей стране, но и в мире. Его ученики учились чувствовать город как живой организм, когда отдельные факты составляют непрерывный процесс эволюции. Но прямо говорить о местном самоуправлении Анатолий Михайлович ни студентам, ни даже своим ученикам и сотрудникам не мог, поэтому ограничивался отдельными рассказами и намёками. К середине 1980-х годов в нашей стране не осталось никого из представителей старой формации муниципальных деятелей[1].

Я не буду останавливаться на разработанном учениками А. М. Якшина (Т. М. Говоренковой, А. И. Стрельниковым и т. д.) «графоаналитическом методе расчёта транспортных сетей», тем более, что я в этих вещах сам не очень разбираюсь, но ведь это тоже свидетельствует о многообразии интересов, талантов и знаний представителей «школы Якшина».

Хочется вспомнить о моём личном соприкосновении с текстами А. М. Якшина и их влиянии на меня. В связи с моими собственными профессиональными интересами, связанными с изучением того, что я называю социально-психологическим центром (СПЦ) или, иначе, аксиологическим центром Москвы, я, с помощью Т. М. Говоренковой, нашёл один из его текстов. В нём А. М. Якшин развивал высказанную ещё в 1920 году идею П. А. Сорокина о «проводниках социального взаимодействия».

В «Системе социологии» П. А. Сорокин писал: «…то, что часто часто называют «материальной культурой»…представляет ничто иное, как совокупность физических и символических проводников взаимодействия.

Всё то, что разумеется обычно под этим именем, сводится фактически к тому или иному виду очерченных выше проводников. Дома, музеи, храмы, здания университетов и школ, картины, книги, рукописи, утварь, железные дороги, телеграф, телефон, средства производства, орудия, оружие и сами действия людей и т. д. и т. п., короче всё, к чему прикоснулась рука человека, всё, на чём запечатлены результаты деятельности, труда, работы людей, всё это служит и может служить проводниками взаимодействия»[2] и[3].

В другом месте своей книги П. А. Сорокин особо подчеркнул роль проводников в качестве социально-психологических факторов, обусловливающих продолжительное существование коллективных единств: «чем более насыщена известная территория различными проводниками — звуковыми, световыми, цветовыми, предметными, двигательными и т. д. — тем взаимодействие людей более интенсивно, тем оно способно чаще возникать и продолжать существование»[4] и[5].

 Развивая эту мысль далее в сноске, П. А. Сорокин писал: «Отсюда следует, что эту степень интенсивности можно объективно определять: 1) количеством писем и телеграмм, падающим в среднем на индивида данной территории или государства, 2) количеством митингов, лекций, публичных заседаний, бывших в течение года в данном районе, 3) количеством телефонных абонентов и разговоров, 4) количеством вёрст протяжения железнодорожных рельс и поездов, по ним проходящих, 5) количеством газет и их подписчиков, 6) количеством библиотек, их абонентов и числом взятых книг, 7) количеством музеев и их посетителей и т. д. Чем соответствующие цифры будут выше, тем взаимодействие будет интенсивнее». Расстояние между Петербургом и Парижем в данное время сократилось в несколько десятков раз, по сравнению с расстоянием между ними в XVIII и в начале XIX века»[6] и[7].

И далее: «Насыщенность определённого пространства проводниками… означает сокращение самого пространства. Пункты территории, связанные друг с другом множеством социальных проводников (железных дорог, телефонов, телеграфа и т. д.) гораздо ближе друг к другу, чем те же пункты, не связанные проводниками»[8] и[9].

Как я уже писал в своё время, «Таким образом, П. А. Сорокин был одним из первых социологов, обративших внимание на то, что насыщенность проводниками «искривляет» социальное пространство, «сжимает» и «растягивает» социальное пространство и время. Весьма вероятно влияние на эту идею П. А. Сорокина эйнштейновской теории относительности, оказавшей сильнейшее воздействие на всю духовную атмосферу той эпохи»[10]. И далее я писал, что высылка П. А. Сорокина из Советской России, изъятие его трудов из научного оборота, а затем и «упразднение» самой социологии как науки, конечно, не способствовали полному и всестороннему усвоению идей учёного у него на родине. В наибольшей степени преемственность сохранилась в планировке транспортных сетей. В 1946 году, следуя П. А. Сорокину и А. Х. Зильберталю, А. М. Якшин писал: «C появлением транспорта более близким оказывается не тот пункт или район города, который ближе расположен, а тот, перемещение в который требует меньше времени. Не километрами, а минутами измеряются расстояния в городах»[11].

После частичной «реабилитации» социологии эта идея вернулась в ту науку, в которой она, по-видимому, и была впервые сформулирована. Ю. А. Левада в статье, из-за первой публикации которой, как я узнал сравнительно недавно, едва не закрыли журнал «Знание-сила», отмечал, что совокупность и взаимное расположение транспортных артерий «вынуждает измерять их протяжённость временем и удобством сообщения. «Далеко» или «близко» в городе — это значит, насколько быстро и удобно можно данное расстояние преодолеть»[12] и[13].

Эти идеи были использованы мной для осмысления результатов моих собственных исследований методами анкетных опросов и картографирования оценок москвичами центральности или периферийности разных частей территории Москвы[14] (12, с. 103-121). Ниже привожу чёрно-белую карту социально-психологического центра (СПЦ) Москвы из приведённой в сноске статьи.

 Примером использования этих идей может служить и карта социально-психологического центра (СПЦ) или, точнее, (как мне советовала его называть покойная Эльна Александровна Орлова) аксиологического центра Москвы. Она взята из моей диссертации на соискание учёной степени кандидата культурологии «Аксиология постсоветского культурного пространства на рубеже тысячелетий», которую я защитил в Государственной академии славянской культуры (ГАСК) в 1910 году[15].

Татьяна Михайловна была пропагандисткой идей крупнейшего специалиста по местному самоуправлению в России, основателя в 1909 г. и редактора-издателя журналов «Городское дело» и «Земское дело», а также газеты «Русская молва», автора вышедшей в 1928 г. классической работы «Основы городского хозяйства» Л. А. Велихова (1875-1942). Он был членом кадетской фракции Государственной думы и «думским масоном». соавтором законопроектов: «Основные положения закона о печати», «О свободе совести», «О союзах», «О неприкосновенности личности», «О введении всеобщего обучения», «Об изменении положения о выборах в Государственную думу». Кроме того, он был участником Белого движения, работал в Политическом совещании при А. И. Деникине, а после Гражданской войны преподавал в вузах Новочеркасска и Ростова-на-Дону и часто выступал с лекциями в рабочих центрах Донбасса.

Его фундаментальные исследования «Опыт муниципальной программы» и «Основы городского хозяйства», были переведены на французский и английский языки и высоко оценивались как в советской, так и в зарубежной прессе. Он был в очередной раз арестован в 1938 году (уже выйдя в 1937 году на пенсию по инвалидности) и, по последним сведениям, умер в 1942 г. в Березняковском исправительно-трудовом лагере.

Кстати, сама Т. М. Говоренкова, по её словам, ознакомилась с книгой «Основы городского хозяйства» в 1983 г., когда после смерти своего учителя А. М. Якшина (ученика главного инженера Московской городской управы С. С. Шестакова) обнаружила в его квартире, за порванными обоями, что стена оклеена… работой профессора Велихова, дотоле ей неизвестной. Ведь автор был репрессирован в 30-е гг., поэтому его труды в «Ленинке» ни под каким видом не выдавались. К счастью, тогда же текст удалось восстановить. Впрочем, в вышедшем в 1928 г. т. 9 «красной» БСЭ небольшая статья о Л. А. Велихове есть, а в вышедшем в 1930 г. т. 18 в статье «Город» толщиной почти в палец, о чём сегодня можно только мечтать, книги Л. А. Велихова в библиографии фигурируют. В этой связи стоит особо выделить самую, пожалуй, известную работу Т. М. Говоренковой: книгу «Читаем Велихова вместе»[16].

Кстати, как я в своё время узнал от Татьяны Михайловны Говоренковой, внучатым племянником Льва Александровича Велихова является известный советский и российский физик-теоретик и вице-президент РАН Евгений Павлович Велихов.

 Среди прочих изданий, к которым привлекла моё внимание Т. М. Говоренкова, хочу назвать очень интересную книгу П. и Б. Гольденбергов «Планировка жилого квартала Москвы XVII, XVIII и XIX вв.»[17], которую она мне на довольно долгий срок дала на руки. Жаль, что я далеко не всё помню из содержания этой книги!

Привлекала Т. М. Говоренкова моё внимание и к работам и идеям ещё одного яркого представителя отечественной когорты гражданских инженеров, коллеги и, отчасти, предшественника А. М. Якшина, — А. Х. Зильберталя, с которыми мне давно стоило бы всерьёз познакомиться. Кстати, и А. И. Стрельников также советует мне внимательнее прочитать его произведения. В первую очередь это относится к его книгам: «Трамвайное хозяйство (для работников трамвая и учащихся)»[18] и «Проблемы городского пассажирского транспорта»[19].

Примечания:

[1] Жуков А., Савин Д. Муниципал на все времена. К несостоявшегося юбилею Татьяны Михайловны Говоренковой. — «Муниципальная власть», 2012, № 6, с. 56.

[2] Сорокин П. А. Система социологии. Т. 1, Пг., Издательское т-во «КОЛОС», 1920, с. 45.

[3] Сорокин П. А. Система социологии. 2-е изд. Т. 1, М., «Наука», 1993, с. 208.

[4] Сорокин П. А. Система социологии. Т. 1, Пг., Издательское т-во «КОЛОС», 1920, с. 320.

[5] Сорокин П. А. Система социологии. 2-е изд. Т. 1, М., «Наука», 1993, с. 393.

[6] Сорокин П. А. Система социологии. Т. 1, Пг., Издательское т-во «КОЛОС», 1920, с. 320.

[7] Сорокин П. А. Система социологии. 2-е изд. Т. 1, М., «Наука», 1993, с. 393.

[8] Сорокин П. А. Система социологии. Т. 1, Пг., Издательское т-во «КОЛОС», 1920, с. 320.

[9] Сорокин П. А. Система социологии. 2-е изд. Т. 1, М., «Наука», 1993, с. 393.

[10] Вешнинский Ю. Г. Москва в Москве (К вопросу о влиянии урбанизированности территории на конфигурацию социально-психологического центра города). — Прогнозное социальное проектирование и город. Отв. ред Т. М. Дридзе. Книжка 1, М., Институт социологии РАН, 1994-1995, с. 113-114.

[11] Якшин А. М. Планировка транспортных сетей (Опыт градостроительного исследования). М., Гос. Архит. изд-во, 1946.

[12] Левада Ю. Почему дороги ведут в Рим. — «Знание-сила», 1976, № 4, с. 26.

[13] Левада Ю. Почему дороги ведут в Рим. — «Знание-сила», 1995, № 2, с. 16.

[14] Вешнинский Ю. Г. Москва в Москве (К вопросу о влиянии урбанизированности территории на конфигурацию социально-психологического центра города). — Прогнозное социальное проектирование и город. Отв. ред Т. М. Дридзе. Книжка 1, М., Институт социологии РАН, 1994-1995, с. 103-121.

[15] Вешнинский Ю. Г. Аксиология постсоветского культурного пространства на рубеже тысячелетий. Дисс. на соискание учёной степени кандидата культурологи. М., Государственная академия славянской культуры (ГАСК), 2010. с. 45-56, 162 и др.

[16] Говорёнкова Т. М. Читаем Велихова вместе. — М., РИЦ «Муниципальная власть», 1999.

[17] Гольденберг, П. Гольденберг Б. Планировка жилого квартала Москвы XVII, XVIII и XIX вв. — Академия коммунального хозяйства. Главная редакция строительной литературы. М., Л., 1935.

[18] Зильберталь А. Х. Трамвайное хозяйство (для работников трамвая и учащихся). Ч. 1. — М. — Л., Гострансиздат, 1932.

[19] Зильберталь А. Х. Проблемы городского пассажирского транспорта. — М. — Л., Гострансиздат, 1937.

(Продолжение следует)